Зомби-Киев

Глава 14

Не раздумывая Паша повернул за шлагбаум в зеленые дворы, мимо двухэтажного домика, к другим кирпичным домам. Раз в панкмобиле никого нет, а следов крови не видно, значит Иванилов с Яной выбрались и наверное прячутся где-то тут недалеко. Может быть в соседнем доме.

Он натянул капюшон своего костюма химзащиты и, опустив одну руку, чтобы скрыть длинный нож, другой постучал в окно первого этажа, наверное кому-то на кухню. Важным басом:

— Эй! Граждане жильцы! Военная эпидемиологическая служба. Проверка!

Никто не ответил.

— Зимой снега не допросишься, — Паша миновал запертую дверь в парадное, постукал в другое окно.

— Ноль на массу.

Повернулся, осмотрелся. К следующему, уже пятиэтажному и несуразному дому, мимо ржавого фонарного столба вела тропка между забором и гаражами. У крайнего гаража стоял белый приземистый сарайчик, и в его дверь кто-то колотил, с той стороны. Слышалось низкое не то рычание, не то стон.

Паше вовсе не требовалось подходить к тому сараю, но подошел. По тропке, вытоптанной среди высокой травы, и…

Дверь распахнулась!

Паша отпрыгнул, занес нож, махнул перед собой и тут рассмотрел очёчки Иванилова и его лохматую голову.

— Ааа, очко! — рассмеялся Иванилов. Паша принялся материться. Из темноты сарая вышла следом Яна. Она с Иваниловым уже перехоботились из химзы и бомжешмота обратно в цивильную одежду. Они встали под березой у гаража.

— Зассал, зассал, — повторял Иванилов.

— Я спасать вас пришел, — ответил Паша.

— Мы здорово прокатились, а потом нас бросили. Зомби куда-то ушли.

— На заседание, — сказала Яна.

— Наверное. Они ушли, мы посидели, послушали, и вылезли. Потом спрятались сюда. А ты чего в химзе ходишь?

— Не было времени снимать. И так надежнее. Вдруг они касанием передают… свою зомбичность.

— Я так думаю сначала ты должен быть укушен. Или болеть этой хренью, которая проявляет себя как грипп, и потом если умираешь, всё, бац — ты оживаешь.

— Нам надо линять отсюда. Стоим, палимся, — Паша оглянулся. Во дворе было пусто. Только черепаховая кошка быстро пробежала от куста сирени и скрылась в подвальном окошке.

— Так что делаем дальше? — спросила Яна.

— Как и раньше — выбираемся к Лыбеди и топаем. По-любому так безопаснее, — ответил Паша.

— А тебя не смущает что если мы сейчас вырулим к Лыбеди, то по правую руку будет гора с Байковым кладбищем? — возразил Иванилов.

— Я как-то больше боюсь тех, кто недавно умер и тут лазит, а не тех, кто давно похоронен. К тому же там между холмом и Лыбедью еще железная дорога и наверное уже и там ограду вдоль сделали. Я за то, чтобы вернуться к Лыбеди.

— Я наверное тоже, — сказала Яна.

— Ну я с вами, деваться некуда, — Иванилов согласился.

Все трое пошли по двору, минуя дом. Иванилов поднял с асфальта половинку кирпича, обратился к окнам:

— Вы, сволочи! Вы чего нас не впустили, сволочи?

С размаху кинул кирпичом в окно, оно резко звякнуло, разлетевшись на сотни осколков. Ребята сделали несколько шагов, как в проеме окна появился бровастый, серьезный мужчина в майке. Показалось, он поднял руку.

Два выстрела бабахнули и отразились эхом от стен. Очёчки Иванилова лопнули в переносице, кружком закровянился рот. Он успел или не успел тихо вскрикнуть, горлом, что ли. Упал на колени, потом плашмя, лицом в асфальт, слабо подергиваясь.

— Урою! — с занесенным ножом побежал вперед Паша.

Третий выстрел, Паша роняет длинный нож, хватается за плечо.

Подбегает Яна, тянет его за угол дома.

— Урою! — хрипит, почти сипит, напрягая жилы, на высоких нотах, Паша, — Урою!

Сдавливает несусветная грусть подбородок Яны и глаза, сосредоточие такое, сейчас. Синее небо смотрит свысока.

Четвертый выстрел, пятый.