Золото Омейядов. Часть первая

Глава 2

— И что ты так улыбаешься?

Нежный певучий голосок Элен разбудил меня окончательно.

Я потянулся, глянул на блондинку, перевёл взгляд на Дженни и вздохнул. А ведь почти поверил, что я на самом деле дома. Мечтательно улыбнулся ещё шире. Сюда бы Коростылёву — каких великих дел смогли бы натворить! Но было в этом сне и кое-что важное. Я вспомнил, как строить мощные плоты, которые потащат нас по Великой реке Конго в сторону Атлантического океана. Сколько бы человек ни выделил мне Чинг, но стягивать и крепить придётся лично, чтобы быть уверенным в плавучести.

— И? Не расскажешь? — снова задала вопрос Элен.

— Приснилась мне одна женщина из прошлой жизни, — начал я, но, увидев, как обе встрепенулись и придвинулись ближе, помахал рукой, — нет, нет, никакого секса. Служили в одной части, очень небольшое время. Серьёзный военный специалист. Вот и подумал: жаль, что её нет с нами.

— Тебе женщин не хватает, — хихикнула Элен, — оглянись.

— Я же сказал: военный специалист — профи. Я по сравнению с ней солдат срочной службы, ещё не принявший присягу.

— И что это значит? — спросила Дженни.

— Э-э-э, — я попытался сообразить, какое слово им будет более понятно, — новобранец.

— Ого, — удивлённо вскинула брови Элен, — пожалуй, ты прав, нам такая точно не помешала бы.

— Вот и я о том.

Я поднялся на ноги и, открыв дверцу, выглянул на улицу.

Мы построили восемнадцать домиков размерами приблизительно 6×12 метров с односкатной крышей в одном общем кругу, и выглядели они как олимпийская деревня.

Повезло, что бамбук рос на самой высокой точке, да ещё и на каменистой площадке, иначе все наши усилия сошли бы на нет.

32 ребёнка от 4 до 12 лет, командиром которых был торжественно назначен Мобуту, а его заместителем, разумеется, Джина, и 366 женщин уже в возрасте и совсем юных барышень, в том числе и бывшие пленницы старухи-вампирки, разбитые на 16 отрядов. Все те, кто отказался покидать принца Алекса и белого оракула.

Конечно, были и противники, и колеблющиеся. Тем более, когда я зарядил всех строительством бамбуковых домиков. Но и это была не самая тяжёлая работа. На второй день пребывания на новой территории, осматривая окрестности, обнаружил странное скопление разнообразного мусора в небольшой прогалине. Не совсем мусор, как можно предположить из характера XXI века. Ветки, листья, поленья и что-то напоминающее перекати-поле. И как говорил Винни: «Это жжжж, неспроста».

Оказался прав, бросив на разбор завала добрую сотню девчонок. Уже к середине дня в скале обнаружился тоннель, и по всему выходило, что завален он был давно. Скорее всего, до вселения в пещеру оракула, а иначе как объяснить, что никто о втором выходе ничего не знал. Вероятнее всего, во время дождей сносило весь хлам в самую нижнюю точку не один десяток лет.

Но и это не точно. Когда удалось расчистить коридор, выяснилось, что тоннель ведёт в никуда. Длиной в двадцать метров, на всю ширину скалы, и ведь рукотворная работа, не природа же на самом деле посмеялась.

Я как раз закончил возиться с крышей первой казармы, когда прибежали две девчонки и сообщили, что проход полностью расчищен. Почти правильной круглой формы, диаметром чуть больше трёх метров. Я, изначально увидев такой лаз, сразу прикинул, что через него бус свободно пройдёт и прицепы затащит, но, когда вышел с другой стороны, только хмыкнуть и оставалось. Передо мной находился каньон глубиной около десяти метров, по дну которого текло нечто буро-жёлтое. Ширина провала была небольшой, всего-то в три с половиной метра, и первая мысль была, как бы мостик уложить. Потом глянул на дно каньона и отказался от этой затеи. Пешеходный ещё, куда ни шло, а вот прокатиться на автомобиле желание не появилось.

Соединили несколько бамбуковых стволов, получили короткую дорогу к домикам на зелёной воде и обнаружили себя воинам Чинга, который не преминул явиться в гости и узнать, кто развернул у него по соседству бурную деятельность. Не мог не услышать, как я валил сухие деревья и нарезал их двухметровыми чурками, которые самоотверженно таскали девчонки. Вот тогда мы и потеряли основную массу женщин, чему, признаться, я был очень рад. Ну и девчонки поменяли не совсем уверенное будущее с принцем Алексом, который собирался покинуть их после сезона дождей, на вполне сносное настоящее — общину, где имелись мужчины, готовые взять их в жёны, ну или, как по-местному, назвать своими женщинами.

Но и Чинг, увидев готовую казарму, заинтересовался подобным строительством и оставил мне в услужении пять крепких воинов, которых я загрузил на все двенадцать часов светового дня. И благодаря парням решился на постройку моста, чтобы убрать автомобиль в надёжное место. К тому же обнаружил в лесу целую рощу деревьев с корой, которая напоминала своим цветом насыщенный горький шоколад. Я знал его под названием розовое дерево Конго, ангольцы называли боконге, а воины Чинга — миботу. Но это было совершенно неважно, главное — его плотность.

Чтобы перетащить пятиметровые брёвна диаметром 30 см, пришлось выпросить у вождя ещё пяток ребят. А чтобы доставить нужные образцы к тоннелю и сделать мост, на который я не побоялся бы заехать автомобилем, ушёл целый день. Но это того стоило.

В какой-то момент подумал, что единственного оставшегося в живых вождя хватит кондрашка, когда он впервые увидел, как из леса выехал автомобиль и, переваливаясь на кочках, подъехал к мосту. Его бравые парни едва не побежали, но тут Чинг проявил себя. Правда, он сначала вперился взглядом в детей и девушек, которые радостно приветствовали наше появление, и, вероятно, решил, что если сейчас бросится в ужасе бежать, то о главенстве можно смело забыть. К тому же, как человек неглупый, должен был сообразить: раз даже дети восторженно вопят и пританцовывают, значит, это странное чудовище не кусается. И остался стоять на месте сам, и воинов остановил от постыдного бегства. Однако странно: ведь малышня и молодые девушки отреагировали на то, что наш домик на колёсах движется, совершенно спокойно, в отличие от мужчин. Может, потому, что воины всегда готовы к опасности? Это рассуждение мне показалось глупым. Они все всегда готовы к опасности и смерти.

Я, как-то просматривая составленный мною словарь батутси, наткнулся на слово «печаль» и поинтересовался у Нии, почему они так легко относятся к своим умершим. Не плачут, не печалятся. Во всяком случае, я ничего подобного не видел и получил вполне разумный ответ, который не ожидал услышать от африканки начала XVII века:

— Разве если я буду плакать и печалиться, — спросила девушка, — кто-нибудь из них вернётся с острова мёртвых?

И пока я молчал, размышляя над ответом Нии, она грустно спросила:

— Принц Алекс уже выбрал женщин для геса, великого воина У-ю?

Я в тот момент поднёс к губам железную кружку, в которой плескался кофе, и едва не поперхнулся. Опять? Вроде решил эту проблему, навернув черепом старую бабку-оракула, но, как выяснилось, девчонки продолжали ждать судного дня. С большим трудом убедил, что белый оракул договорился с духом великого воина и на жертвенный алтарь девушек больше класть не будут. А уж если понадобится свежая кровь, так диких животных в округе хватает.

У Нии на лице появилось кислое выражение. «Бог ты мой, и что теперь не так?» — подумал я. И новый шок. Выяснилось, в последнее полнолуние перед дождём всегда проводят что-то вроде обряда или ритуала, выпрашивая у Вока (не духа, а реально существующую особь), чтобы пошёл дождь. И обязательно в жертву должна быть принесена девственница. «Вот, мало им было смертей!» На это Ния только пожала плечами и сказала фразу, которую я перевёл дословно с языка батутси, и звучала она примерно так: «И жертва, которую приносит приносящий, как рождение и как истина, и необходимо принять потерю».

Элен, когда я озвучил эту ересь, только глазами захлопала, а Дженни, наморщив носик, сказала:

— А что ты хочешь? Это не изменилось за 400 лет, и в XXI веке в некоторых местах такое присутствует. Они сами готовы забраться на жертвенный камень, надеясь, что там точно станут женщинами какого-нибудь геса и жить будут гораздо лучше.

— Мы это остановим? — спросила блондинка, но я лишь пожал плечами.

— Нет, Элен, не остановим. В этот раз, учитывая бедственное положение общины, жертва будет одна, из племени шонов. Для них это великий праздник, вот и поприсутствуем. Поглядим, как наши предки веселились в XVII веке. Да и на Вока поглядим, кто это или что это.

Именно об этом я вспомнил в тот момент, когда колёса минивэна съехали на брёвна моста. Я придавил тормоз, проверяя надёжность сооружения, и, обернувшись к Дженни, сидящей на пассажирском сиденье, сказал:

— Вылезай, на всякий случай.

— Вот ещё! — возмутилась девушка. — Сейчас всё брошу и покину автомобиль.

Я усмехнулся: «Успела нахвататься у меня выражений».

— Даже не думай об этом, я не уйду, — с вызовом проговорила она.

— Дженни, — я укоризненно глянул на неё, но девушка, сложив руки на груди, отрицательно помахала головой, а потом, улыбнувшись, сказала:

— Лучше нажми на сигнал, чтобы те, кто ещё не смотрит на нас, примчались немедленно.

Я перевёл взгляд на вождя, который стоял, едва не падая в обморок, и, кивнув на него, сказал:

— Ага, Чинг и так еле держится, а на лицах его воинов такой ужас написан, только просигналить и остаётся.

Дженни фыркнула, но промолчала, а я, воткнув первую передачу, заставил автомобиль медленно, словно ленивца, только что набившего свой маленький желудок низкокалорийной пищей, ползти по мосту. Ни одно бревно не вздрогнуло, не шевельнулось, и наш автопоезд, легко перебравшись на другую сторону, проехал сквозь тоннель, по долине и, далее, вскарабкавшись по каменистой поверхности, остановился между двумя высокими пальмами перед тремя уже законченными домиками.

Едва я выбрался на улицу, как Чинг оказался передо мной и, склонив голову в почтении, что ли, проговорил:

— Вождь, вождь, глаза, вождь из Страны Восходящего Солнца, сын вождя, вождя, вождя Грозного.

Я едва не поперхнулся. Это он меня великим принцем признал, увидев автомобиль? И сразу догадался, о чём пойдёт речь, вспомнив слова Нии.

Не ошибся. Чинг хотел лично засвидетельствовать свою признательность и сообщить, что в амфитеатре дадут представление. Только не добавил, что трагедию Шекспира. Мол, завтра ночью будут праздновать начало сезона дождей, которые должны вот-вот пролиться. И что для меня, белого оракула и жрицы, будут приготовлены лучшие места.

Как в театре, ложа. Насколько помнил, там издавна всегда восседали богатые люди города. Хотя на самом деле места в ложе самые неудобные: мало того что сидишь вполоборота, так ещё и сцену не полностью видно.

Я глубоко вздохнул и оглянулся на автомобиль. А может, стоило посигналить, как предлагала Дженни?

Но почему бы и нет? Одно дело читать о всяких жертвоприношениях и совершенно другое — присутствовать на самом обряде. Увидеть собственными глазами пляски, крики, подвывание — и всё для того, чтобы напоить четырёх старцев кровью молодой девушки и прикрыть эту вакханалию, якобы чтобы добиться благосклонности божества, а то он вдруг передумает и отменит дожди.

Праздник начался ещё до заката. Тысячи женщин заполонили собой яму, стараясь как можно ближе оказаться рядом с жертвенным камнем. И, учитывая, что в нашей деревеньке никого не осталось, я поинтересовался у Нии: кого посмышлёнее посадить около моста с рацией. Глаза и без того огромные, Ния сумела увеличить раза в полтора, глядя на меня в полном изумлении. Я объяснил, но она, качнув головой в разные стороны, начала похрюкивать, что, как я помнил, означало крайнюю степень веселья.

— Принц Алекс, — с трудом собравшись, проговорила она, — сегодня ни одно племя ни на кого не нападёт.

Провидица, мать её. И откуда у неё такие подробности?

— Принц Алекс забыл? Сегодня праздник, — и, решив, что я не понимаю, добавила: — У всех.

Закатал на корочку информацию: день, когда никто никого не охраняет. Пригодится или нет, время покажет.

Элен напомнила, что Чинг хотел перекинуться парой слов с новым оракулом, но без переводчика ничего не вышло, и до того, как разожгут костры вокруг жертвенного камня, я обещал поработать толмачом.

На самом деле Чинг в сотый раз хотел удостовериться, что мы сразу после окончания сезона дождей уберёмся с этой территории. Спрашивал он, разумеется, не так грубо, как я это озвучил, но смысл был именно такой. Я подтвердил, и он, как показалось, окончательно успокоился. Намекнул, что у него уже есть женщина, которая слышит зов геса и она замечательно заменит старую бабку. Я порадовался за него, и мы прошли на самые лучшие места. Ложей это точно не назвать. Утрамбованный участок земли, на котором мы устроились, скрестив под собой ноги, приблизительно в шести шагах от головной части жертвенного камня и всего в двух метрах от четырёх человек очень преклонного возраста. Даже не стал гадать по этим морщинистым лицам количество прожитых ими лет, и, как говаривал мой знакомый, они наверняка видели настоящих динозавров, хотя я ещё с пескоешкой не разобрался. А вдруг эти твари живут до сих пор?

Солнце ещё не успело спрятаться за деревьями на западе, как на востоке выпрыгнуло ещё одно. И, как показалось вначале, оно было ярче первого. Огромная полная луна. Зрелище было действительно чарующим и захватывающим. Вспыхнуло одновременно десятка два костров, пламя которых взметнулось высоко в небо, и застучали барабаны. Именно настоящий живой звук множества барабанов. Я, Элен и Дженни одновременно закрутили головами, пытаясь угадать, откуда раздаётся такой громкий, настораживающий звук, льющийся словно из акустических колонок, расположенных в каком-нибудь закрытом помещении.

И в этот момент появилась знакомая фигура — шоумен родственника пещерной бабки. С веером в одной руке и маракасами в другой, выплясывая полусогнутыми ногами, он спустился вниз по оставленному, словно для него, проходу.

Он выжил и не просто выжил, но и каким-то чудом оказался в другой общине на тех же правах, что и при Абубакаре. Действительно любопытно, как такое возможно.

Девушки и женщины стали подвывать в такт барабанов, и на вершине появилась небольшая процессия. Двое крепких парней с наброшенными на плечи шкурами леопардов и совсем юная обнажённая девушка с повязкой на глазах. Она закрывала ей пол-лица, и потому убедиться в красоте незнакомки, предназначенной для Вока, было невозможно. Но и не верить Чингу в том, что это одна из красавиц племени, было неразумно. Наверняка маску должны были снять ещё до ритуала, чтобы все убедились, что Божеству предлагается не абы кто.

Парни помогли девушке подняться на алтарь, после чего в барабаны забили громче и более грозно.

В фильмах обычно такая музыка предполагает опасную ситуацию, в которой может оказаться главный герой, но девушка, вероятно, угрозу не чувствовала совершенно, потому как стала совершать движения, схожие с танцем. Ещё причудливее, чем те, которые выполнял дедуля. Кстати, вспомнил, как его называла бабка Акоко. Опиеми, кажется.

Девушка, не двигаясь с места и взметнув руки вверх, начала изгибаться телом то в одну, то в другую сторону. Причём наклоны были такими, что казалось, вот-вот её тело надломится, и она упадёт бесформенной куклой, коей и представлялась в тот момент. Но нет, в последний миг ей удавалось удержаться на ногах и выпрямиться, чтобы начать заново свой невообразимый танец.

— Я не могу на это смотреть без содрогания, — наклонившись в мою сторону, проговорила Элен. — И этот нескончаемый бой барабанов! Кстати, ты не видишь, где сидят музыканты? Так громко, словно я оказалась в консерватории.

— А ты бывала в консерватории? — с ноткой удивления спросил я.

Действительно, трудно себе представить такую женщину, как Элен, в концертном зале.

— А ты думаешь, моя стезя — мотаться с тобой по джунглям в XVII веке? — Элен хихикнула. — Моя кузина играла на флейте и иногда подбрасывала мне контрамарки. Сама бы я ни за что не отдала такие деньги за билет. Ещё не полная дура.