Золото Омейядов. Часть первая

Глава 14

— Что теперь, — спросила Элен, — они на нас нападут?

Я окинул взглядом костры, толпу людей, копошащихся то там, то тут, и сказал:

— Рябчики питаются можжевеловыми ягодами. Любопытно, какой вкус у этих ягод?

— Что? — переспросила блондинка, — Какие рябчики?

— Птички, — пояснил я, не оборачиваясь, — съел бы сейчас парочку.

— Фу, — тут же открестилась Элен, — пробовала, как будто ель жуёшь. Нет, мне нравится запах хвои в лесу, но не тогда, когда она у тебя во рту.

— Ну, конечно, — подлила масла Дженни, — в рот ты предпочитаешь брать нечто другое, более аппетитное. А между прочим, рябчики, если их правильно приготовить, очень вкусные.

— У тебя всё вкусное, особенно крокодильи яйца. Небось во Франции и лягушек ела, — съязвила в ответ Элен.

— И ела, — подтвердила Дженни, — и что? Там специальные лягушки, если не знать, что подали, от курицы не отличить.

— Ага, — рассмеялась Элен, — про рябчиков мне тоже говорили, что курица, а они ещё и горькие.

— Лёгкий пикантный вкус, — парировала Дженни, — просто нужно уметь их готовить.

— Ладно, ладно, — пришлось развернуться к гусыням, пока не повздорили, к тому же заинтересовался ответом африканки.

Где она рябчиков ела? Только во Франции или они и в Африке обитают? А то я уже видел то, что здесь называют курицей. Внешне похоже, но вот с размерами подкачали. Даже карликовыми не назвать. И как их ирландец мог так обозвать, вообще непонятно.

Как выяснилось, не совсем рябчики, но что-то из разновидностей имелось. Не в Центральной Африке, а на севере и юге, хотя какое-то подобие и тут в саванне обитало. Если это то самое нечто облезлое, что иногда порхало с ветки на ветку, то и ну его к чёрту. Тогда уж лучше дикие утки.

— Ого, гляньте, что это, — своим восклицанием Дженни заставила меня и Элен мгновенно оглянуться.

Действительно, в стане врага стали вспыхивать факелы, с каждой секундой увеличиваясь в количестве.

Ого! Ну тут одно из двух. Либо собрались идти вымаливать прощение у духов, либо к нам в монастырь. Лучше бы к духам, потому как я отпускать грехи безболезненно так и не научился.

— Было бы неплохо, если бы поверили шаману и свалили все молиться, — согласилась Элен, снова приложив бинокль к глазам, — слишком много их. А если побегут все к тоннелю, ты уверен, что сможешь отбиться?

Вроде говорила спокойно, но голос слегка дрожал, выдавая лёгкое волнение.

Я прикинул мысленно все варианты развития и кивнул. Крупнокалиберный пулемёт — страшная штука, и напугать негров, особенно после предсказания колдуна, легко сможет, а то, что тела будет рвать на части и делать среди толпы просеки, даже не сомневался. А аборигены, кроме палок своих и луков, ничего не смогут противопоставить. Будут ли французы пулять из мушкетов после такого зрелища, тоже вызывало сомнение.

— Ну тогда ладно, — уже более спокойным голосом проговорила блондинка, — я тебе верю.

— Так где ты говоришь, родилась? — спросил я у Элен, чтобы отвлечь девчонок от предстоящих неприятностей.

— А разве я не сказала? — спросила Элен, продолжая пялиться в бинокль.

— Трущобы большие, а конкретно?

— Я родилась в каменных джунглях Манхэттенского Мидтауна, где по улицам всегда сновали проститутки разных национальностей и рас, и я очень довольна тем, что смогла вырваться оттуда. И скажу, что не без труда. Они засасывают похуже болота.

— А где ты занималась ювелирным промыслом?

— В Нью-Йорке. На шестнадцатом этаже в небоскрёбе на Канал-стрит. Небольшой кабинет между модельными компаниями. Типа каморки Джеппетто, но своя собственная и ни от кого не зависела.

— Джеппетто? А кто это?

— Ты не читал в детстве «Приключения Пиноккио»? — Элен уставилась на меня в изумлении. — Все дети его читают.

Ну да, только у нас был сплагиаченный вариант от Толстого.

— Читал, просто это было очень-очень давно. Успел подзабыть, как звали персонажей.

— А я помню. Недавно перечитывала. Хорошая, добрая сказка.

— Ага, — согласился я, — вечная борьба добра и зла.

— Странно, — сказала негромко Дженни, словно размышляя сама с собой, — люди придумали Красную книгу и заносят туда исчезающие виды растений и животных. А исчезающая культура, исчезающие племена, языки, обычаи, ритуалы? Кто-нибудь задумывался над этим? Ведь они тоже исчезают навсегда. Но нет, на это нашему миру наплевать.

— Будет наплевать, — усмехнулась Элен, убрав бинокль и оглянувшись на Дженни, — Красную книгу ещё не придумали.

— Красную нет, — согласился я, — а вот уничтожать народы уже начали, и мы им активно помогаем. И сегодня, у меня такое впечатление, придётся отстрелять энное количество чёрных парней, и женское население по отношению к мужскому увеличится ещё чуть-чуть.

— Да ладно, — ухмыльнулась Элен, — здесь их всё равно будет много, а вот Европа после всех своих войн гораздо дольше восстанавливаться будет. Или ты думаешь, женщины попёрли в Америку переселенками в поисках приключений? Просто в Европе им ловить было нечего. Это я где-то статистику читала. В середине семнадцатого века их было втрое больше в той же Англии. Вот их и резали почём зря, сжигали как ведьм, чтобы хоть как-то уравнять. С разрешения Папы, между прочим.

О как. Любопытная теория и вполне пригодна к употреблению. Я о таком даже слыхом не слыхивал.

Пока таким образом беседовали, толпа с факелами хлынула в направлении, где несколько часов назад мы их впервые увидели. На душе отлегло: расстреливать негров, которым влили в мозги непонятно что, мне совершенно не улыбалось. Кое-кто остался, но тут им просто не повезло.

— Уходят, — обрадованно воскликнула Дженни, — конкретно уходят.

Мы ещё некоторое время наблюдали за неграми, желая убедиться, что они не передумают, пока вдали не исчезли последние огоньки и контуры ландшафта не растворились в кромешной тьме. Со стороны леса доносился приятный аромат — то ли цветов, то ли хвои. В реке раздавались периодически громкие всплески воды, и всё вокруг дышало миром, покоем, не предвещая каких-либо неприятностей.

— Светает, — внезапно сказала Элен и, достав из кармана смартфон, подтвердила: — Шесть часов утра. Минут через десять-пятнадцать всех, кто остался, можно будет по головам посчитать. И странно, спать совсем не хочется.

— И мне не хочется, — поддакнула Дженни, — попробуй тут уснуть.

— Ладно, — я, подхватив НСПУМ и подошёл к лестнице, — наблюдайте, а я погляжу, чем наш отряд занимается, — и полез вниз. Но не успел спуститься даже на несколько перекладин, как Элен окликнула:

— Алекс, поднимайся, они разговаривают.

Вероятно, беседа велась давно, а попик только подошёл, потому как они явно что-то делили. Разобрать голоса было практически невозможно, и я просто включил слух, чтобы понять, чего ждать от наших визитёров.

Возмущался реально только один, а остальные тянули жребий для какого-то мероприятия, но и он перестал бузить, вероятно, вытянув короткую спичку. На самом деле, утрирую. Вынимали джентльмены что-то из шляпы, скорей всего, скрученные в трубочку бумажки, и те, кому достался приз, довольные получением второй доли, отходили в сторону. Второй доли. Помнится, у пиратов существовал такой делёж или нечто подобное. Хотя чем эта компания отличалась от морских разбойников? Только отсутствием шхуны.

Всего счастливчиков набралось четверо, и один из них, тот, кто изначально возмущался, радостным голосом заявил:

— Надеюсь, вы меня поняли. Подходим, поджигаем фитили и пиф-паф в туземца. Больше мужчин там нет, так что спокойно входим в монастырь. Овечки там, я понял, замечательные. У нас, кроме второй доли, — право выбора. Только сначала находим белую туземку и выясняем, где находятся каменья. И если всё понятно, заряжай мушкеты.

Кто-то ещё что-то говорил, о чём-то спорили, но меня уже ничего не интересовало. Слетел с лестницы вниз и, подскочив к тоннелю, наткнулся на Нию, которая поспешила сообщить, что ночью дежурила Идоуу со своим отрядом и никаких происшествий не случилось. Дэйо и Таонга, сменяя друг друга, стояли на входе, а сейчас обе уже не спят. В пещере тоже всё в порядке. Приходила Аджамбо, докладывала.

Порадовало, как Ния вкратце и быстро доложила обо всём. Какой она была бы вождём племени, неизвестно, но командир первого африканского спецназа из неё получился замечательный.

Не успел я её похвалить, как в проходе появилась Дэйо и сообщила, что с вырубки к нам направляются четверо белых. Пожаловали первые покойники. Решил доверить их судьбу в руки девчонок, чтобы шлёпнули их в учебных целях для повышения боевой подготовки, так сказать. Разумеется, и сам буду начеку, если что. Крикнул Таонге, чтобы подошла, объяснил, что делать и по какой команде открывать огонь.

После чего девчонки спрятались за стены, а я остался стоять перед пулемётом в ожидании противника.

До вырубки не так уж и далеко, так что ждать появления непрошеных гостей не пришлось долго. Появились через несколько минут, держа мушкеты наперевес. Шпаги, рожки с порохом на перевязях крест-накрест, как патронташи на матросах.

Самым главным в этой команде оказался шкет. Мало того что пацану по виду не было и двадцати, так ещё и росточком подкачал, от силы метр шестьдесят. Видимо, тот, кто больше всех хотел прийти и разделаться со мной.

Цивилизованные люди, европейцы, джентльмены. С первого взгляда было понятно, что они не подходят под это определение: слишком гнусные рожи. Значит, барон набрал в команду не только разорившихся дворян, но и какой-то сброд.

Я сразу присмотрелся к фитилям, а не заметив дымок, расслабился. Выходит, парням даже в голову не приходило, что я соображу, для чего они огнивом размахивают. Или решили меня шпагами нашинковать?

Увидев, что они не собираются останавливаться, я, скрестив руки на груди, спросил:

— Джентльмены, а куда вы так резво направляетесь? Я ведь уже говорил, здесь женский монастырь, и проход посторонним, а тем более мужчинам, строго воспрещён.

Угадал: именно молокосос и был главным, или пытался утвердиться среди своих взрослых напарников, которым было хорошо за тридцать. А они и не возражали, сами притормозили, давая возможность юнцу со мной разобраться.

Он сделал ещё несколько шагов, остановившись в двух метрах от меня, и нарочито громко заявил:

— Закрой рот, грязный нигер, и делай то, что я тебе скажу, если не хочешь попасть сегодня к чертям на сковороду.

«Грязный нигер?» Я был уверен, что это выражение появилось гораздо позже, скажем, в веке XIX, и никак не раньше. Ан нет, вероятно, из-за цвета кожи некоторые несознательные элементы решили, что чернота — это результат отсутствия гигиены.

Тут я бы с ними поспорил. В душ я ходил вечером, не напрягался особо, если не считать сборку пулемёта и его перетаскивание в тоннель, а вот от гостей весьма неприятно попахивало, и не только потом, но и мочой. Или они ходят по малому, не снимая штанов, как рыцари в Средние века? Ну, тем понятно: выбраться из лат самостоятельно было невозможно, а эти? И как дворяне на это смотрят? Или пофиг ветер?

Да и грязной была одежда по большому счёту, причём заляпана свежей грязью. А ведь мы вовремя уехали с поляны. Реке вовсе необязательно выходить из берегов: саванна сама по себе превращалась в огромное болото, и нам там точно было бы невесело.

А какой смелый! Собрался меня в одиночку отправить на тот свет?

Или он так решил, потому как рядом с ним ещё трое белых, а я стою один? Чувствует себя храбрецом в компании вооружённых людей перед безоружным негром?

А ведь на самом деле всё не так. Он не видит кобуру, которая закреплена на ремне сзади, под левую руку. А там Стечкин, и я запросто уложу всех до того, как они поднимут свои тяжёлые ружья или потянутся к шпагам. Но он этого не знает и потому храбрый.

Я сделал дружелюбную улыбку и негромко произнёс:

— Слишком много текста.

Мой ответ, по всей видимости, он не понял, потому как лоб его пересекли глубокие морщины.

— Что ты сказал? — спросил он, и в этот раз в его голосе не было угрозы, а скорее растерянность и недоумение.

— Сказал, — ответил я и, решив, что ему неизвестно такое слово, как «текст», пояснил: — Что в твоём предложении слишком много букв. Мог просто сообщить, что сейчас наложишь в штаны, и я умру в адских мучениях от вони, которую они будут истончать.

Его друзья заржали, оценив мой юмор, а один, с землистым цветом лица, сказал:

— Надо будет запомнить и при случае, на дуэли, выдать своему противнику до того, как убить. Чтобы секунданты растрезвонили об этом по всему городу. Ха-ха.

Лицо мальца мгновенно превратилось в нечто фиолетовое, и он громко завопил:

— Ах ты! — положил мушкет на землю, вытянул шпагу и сделал в мою сторону выпад.

Очень медленно. Даже тот негр, который гнался за Нией в первые дни нашего пребывания в этом времени, попытался ткнуть меня своей палкой гораздо стремительнее. Весьма вероятно, что предводитель отряда не собирался меня убивать, а просто обозначил угрозу, чтобы я проникся его намерениями и сделал соответствующие выводы, что будет, если я продолжу настаивать на своём.

Я не проникся. Легко сдвинулся в сторону и зарядил локтем в подбородок. Пришлось присесть на полусогнутых, чтобы удар вышел качественно.

Подбросило его в воздух метра на полтора, так он и весил не больше, чем слегка располневшая девушка, свалился кулем и замер.

Его компаньоны раскрыли рты от удивления, и пока ещё никто не пострадал окончательно и бесповоротно, я сказал:

— У меня создалось впечатление, будто, явившись незваными гостями в нашу страну и увидев, что мы живём вполне пристойно, вы сочли это за личное оскорбление. Предлагаю, пока ещё все живы, прислушаться к моим словам и уважаемого Мензанганкона, который вас предупредил, что может случиться, если вы попытаетесь на нас напасть. Поверьте, это весьма глупая затея — атаковать меня в моём собственном королевстве.

Вероятно, эти бойскауты прослушали, что я им говорил, анализируя в голове полёт их собрата. Двое бросили мушкеты и принялись вытягивать из ножен шпаги, а третий, решив, что махать холодным оружием против меня опасно, принялся высекать искры.

Ну, значит, так тому и быть. И я сделал взмах рукой. Девчонки стояли с взведённым оружием, и выстрелы раздались почти мгновенно. Гости, так и не успев достать шпаги, завалились абсолютно молча. В которого стреляла Дэйо, можно было не проверять: влепила точно в кончик носа, да и остальным досталось в голову. Всего-то пять шагов, вот девочки и не подкачали.

Оглянулся: лица серьёзные, пистолеты держали двумя руками, направив стволы в землю. Молодцы.

У американцев завоевать умы и сердца местного населения, как рассчитывали, вторгнувшись в Ирак, не получилось. А вот мне повезло гораздо больше.

— Дэйо, — показал на начинающего приходить в себя пацана, — этого тоже убей.

И внутри ничего не шевельнулось. Кроме того, что вариантов мне не оставили, так ещё в голову пришло, что они все давным-давно покойники, и какого чёрта?

Ни слова не говоря, девушка подошла вплотную к парню, приложила ствол пистолета к виску и потянула спусковой крючок.

Раздался сухой выстрел, тело слегка дёрнулось и замерло. Осталось избавиться от трупов, и первая часть марлезонского балета окончена.

Почему-то в голову пришло, что Чика, наверное, уже очнулась, но выяснять подробности случившегося не имело смысла. Единственное — узнать, что с котятами. Сбежали или их тоже пристрелили. А ещё вдруг вспомнил, что в Африке есть пара мест, где добывают соль: в долине Замбези и на восточной окраине Калахари. В XXI веке это очень важный потенциальный коммерческий товар, заслуживающий внимания.

Вероятно, мозги попытались отвлечь от невесёлых мыслей. Если так и дальше пойдёт, что-то человеческое во мне останется?