Золото Омейядов. Часть первая

Глава 19

Импровизация Элен принесла свои дивиденды: Мензанганкона согласился на все мои условия, не вступая в баталии. Он и так был не против, но утробный голос духа подстегнул его, как пуля, пущенная вдогонку.

Всех погибших воинов Чинга перевезти на остров мёртвых, а женщин доставить к стенам нашего посёлка. Посовещавшись с Нией, я пришёл к такому выводу: домов на зелёной воде хватало, и если потесниться, всем найдётся крыша над головой, тем более после свадебных церемоний, когда добрая часть покинет эти земли. Пришли на ум традиции индейцев, хорошо описанные Фенимором Купером, а Ния подтвердила, что подобное на её памяти было не однажды.

Несколько девушек вызвались пойти с зулусами, чтобы отдать дань памяти от имени всех, но я запретил. Там пять тысяч женщин, и без моих девчонок было кому оплакивать усопших, да и не до конца доверял я неграм. Мало ли что им в голову взбредёт! Но, как выяснилось позже, никто и не собирался чинить козни принцу и белому оракулу. Впечатлил своими речами старый шаман всё племя, к тому же главным вождём был его сын.

Да и наши туземки прониклись тем, как Мензанганкона отвешивал глубокие поклоны то мне, то Элен.

Едва мы расстались с шаманом и пошли к тоннелю, все до одной встали на одно колено и склонили головы. Два месяца объяснял, что этого делать не нужно, и вот на тебе — всё по новой.

Вуйока осталась с нами. Я так решил: пока шаман разберётся с её ухажёром, который своими сладкими речами успел собрать вокруг себя некоторое количество сторонников, чтобы её случайно кто-нибудь не придушил ночью. А вдруг у девчонки и в самом деле экстрасенсорные задатки имелись? Тогда она ещё не раз послужит своему племени или мне. Появилась такая неправедная мыслишка.

Оставил её на попечение Нии, объяснив через переводчика, кто её временная хозяйка.

Заодно предупредил в очередной раз, что внучка вождя, как старшая, полностью отвечает за отряд, который вместо того, чтобы заниматься охраной, мне поклоны бьёт. И Вуйока научить стоять на ногах, чтобы при каждом шорохе не падала на колени. А заодно накормить и приласкать, а то бедняжку так затюкали в племени, что она сама не своя.

Пулемёт не стал разбирать, пока у нас под боком такие соседи. К тому же Мензанганкона оставил полсотни людей нам в услужении, которые каждый день таскали по две-три тушки антилоп. Вот это было действительно своевременно, так как запасы мяса стали подходить к концу, и мы едва не сели на пустые каши. Но было и одно «но». Мясо антилоп, что с ним ни делай, оставалось жёстким и жевалось как резина от трактора. Осталось самое неблагоприятное впечатление. Одна радость — чаще приносили гигантских лесных свиней, убить которую считалось большой удачей. У зулусов — это один из главных трофеев. В XXI веке на неё никто не охотился, разве что случайно подвернётся, тогда и били попутно. Записал новое слово в блокнот: «боса». А у зулусов звучало как «босва». Ну хоть знать, что за дичь мы употребляем.

А вообще, туземцы — народ неприхотливый. Есть мясо — едят мясо. Нечего есть — собирают соты каких-то жуков. На вкус очень солёное и совершенно несъедобное. Да что там, гадость полная, омлет из яиц крокодила в сравнении можно считать деликатесом. Но все дружно уплетали за обе щёки. Элен и Дженни даже не предлагал, чтобы не быть посланным далеко и надолго.

Аборигенки с удовольствием ловили кузнечиков, сверчков и добывали личинки жуков. Разрушали муравейники и даже охотились на ядовитых змей. Обрубали головы, потрошили, нарезали небольшими кусками, а потом дубасили палками, делая отбивные. Запекали их в золе и с удовольствием жевали вместе с костями.

Ничего в Африке не поменялось за 400 лет. В XXI веке они также едят гусениц и закуски из насекомых, от которых белого человека воротит. Я не белый, но присоединяться к подобной трапезе желанием не горел. Уж лучше просо с куском жареного мяса.

Хотя о чём это я? XXI век многое перевернул с ног на голову, и найти в интернете запечённых червей и нечто подобное — не вопрос.

Личинки сырной мухи, жареные клопы и даже варёные осы — на любой вкус. В Африке на этом многие делают бизнес. Гусеницы сушёные, копчёные, маринованные и даже закатанные в жестяные банки. Европа покупает как на ура. Надоели им, видите ли, дешёвые продукты из России, экзотики захотелось.

Чинга вовремя напомнила про сбор урожая с правого склона, что тоже оказалось весьма кстати. На вкус и цвет — обыкновенный картофель, только гигантских размеров.

Попробовал сделать рубленые котлеты, но без перца, лука и чеснока они совершенно не понравились. Только зря извел часть подсолнечного масла, которого было всего ничего. Но на масле корицы, если кусок мяса имел хоть какой-то вкус, то котлеты вышли почти несъедобными. Чем заменить чеснок, я не имел понятия, и Ния не въезжала, что я имею в виду, поэтому любимым блюдом на время стал жареный картофель со стейком из свиньи. Вот для этого масло корицы вполне годилось.

Полдня потратил, разбираясь с мушкетами, на которых не было ни мушки, ни целика. Как из них вообще умудрялись куда-то попадать? На ста шагах разнос был в несколько метров. И ладно бы по горизонтали, но пули зачастую уходили гораздо выше цели.

Но больше всего меня достала перезарядка. Читал в интернете, что были умельцы, которые успевали сделать три-четыре выстрела за минуту. Как вообще такое возможно? У меня на одну перезарядку уходило почти полторы. А ещё раздуть фитиль и прицелиться! Ну не в воздух же они палили.

Поэтому даже обрадовался, когда Дэйо позвала сходить в лес за каким-то продуктом, который мне очень понравится. Сначала я подумал, что девчонка решила меня соблазнить таким образом, но когда мы подошли к тоннелю, я обнаружил целый отряд детворы под предводительством Мобуту. Выяснилось, что добывают это нечто вкусное, цвета полуденного солнца, именно дети. Проходы в деревьях очень узкие, и взрослый человек поместиться не сможет.

Дэйо предложила мазнуть себе лицо из бамбукового ведра какой-то жидкостью, мол, для прогулки это лучший спрей от насекомых. Наклонился, разглядывая непонятную суспензию бурого цвета и с тошнотворным запахом. Обернулся, чтобы спросить, что это, но девчонка о чём-то оживлённо беседовала с Мобуту, и я решил, что обойдусь проверенным методом: сорвал пучок волшебной травки и положил в карман.

Даже любопытство взяло, на какую авантюру решили меня подписать.

Элен и Дженни опять подсели на фильмы, и куда-либо топать им было совершенно недосуг. В таком случае предложил им посидеть на стене, чтобы, вернувшись, не обнаружил их бренные останки в котле. И двинулся в арьергарде небольшого отряда.

Как выяснилось, топать далеко не пришлось. Нужное дерево находилось всего лишь в получасе ходьбы, но когда мы вышли на большую поляну и я увидел этого исполина, у меня даже дыхание перехватило.

Мне и раньше приходилось видеть баобаб, но то, что они могут быть столь огромны, никогда не приходило в голову, да и не читал о таком. Стоял перед нами как огромная стена.

В диаметре больше пятнадцати метров, на глаз, конечно. Обошёл его по кругу, считая шаги. Шестьдесят восемь. Вот уж точно громадина. И, как выяснилось, он и был нашей целью. Именно внутри баобаба имелось нечто вкусное, а чтобы я понял, до какой степени, — Дэйо пососала все свои пальчики на обеих руках.

Улыбнуло. Вот, оказывается, откуда пошло выражение: «пальчики оближешь».

Мальчишки весело выкрикивали незнакомые слова, громко щёлкая языками. Достал блокнот и записал, как это звучало на языке батутси. А вообще, словарь перепрыгнул уже через тысячу слов и обещал в будущем увеличиться. Где-то читал, что во французском языке в XVII веке существовало всего около двух тысяч, и, стало быть, недалеко оторвались они друг от друга.

Наконец, песни, крики и танцы закончились, и Мобуту полез в небольшое дупло, расположенное как раз на уровне моего лица. А за ним последовали ещё четверо.

Вот уж действительно удивили. Не знал, что внутренности баобаба могут представлять какую-либо ценность. Сначала решил, что это гнездо птицы или целого семейства, и на свет извлекут их яйца. Достал из кармана фонарик и шагнул ближе. Замер, прислушиваясь. Нет, не ошибся. Из дупла раздавался гул, который я сразу идентифицировал. Не однажды слышал, находясь около столба, на котором были закреплены электрические провода.

Посветил внутрь фонариком, реально удивляясь. Множественное количество узких коридоров, уходящих в разные стороны, и нарастающий гул электрического двигателя. Как в метро.

Луч выхватил из темноты силуэты мальчишек, карабкающихся куда-то вверх, но сообразить, что же всё-таки гудит, не успел. Что-то больно укусило за руку, за ухо и ещё пару открытых мест. Твою мать. Гул перешёл на жужжание, и из дупла хлынуло море растревоженных пчёл.

Мелькнула мысль, что будет с мальчишками, когда на них накинется такое полчище, но додумать не успел. Рядом вскрикнула Дэйо и, схватив меня за руку, потащила за собой. Я и не сопротивлялся, прикинув, что в данном случае ей лучше знать, как нужно спасаться.

— Садись, садись!

Она буквально заставила плюхнуться на пятую точку, встала передо мной на колени и, обхватив мою голову, прижала к своей груди, да так, что мой нос оказался у неё в ложбинке.

Мелькнула мысль, что всё это выглядит совершенно неправильно. Вместо того чтобы спасаться бегством, явное желание заняться сексом.

А в следующую секунду понял, что наступила тишина и пчёлы чудесным образом испарились. Приподнял голову, встретившись с глазами смеющейся Дэйо. Перевёл взгляд на дупло, из которого высунулся мальчуган, держа в руках соты с мёдом.

Как это вообще возможно? У них что, договор подписан с маткой, по которому пчёлы их не жалят и разрешают собирать излишки? Меня-то они конкретно покусали. Левый глаз даже начал заплывать.

На самом деле мне следовало по совету Дэйо измазать себя той самой суспензией с запахом травки и отходов пчёл, которую собирали во время очистительных облётов. От неё изначально разит, а минут через пять выветривается. Не совсем, но обоняние человека его уже не чувствует, в отличие от пчёлок. Если я правильно понял то, что мне попытались втолковать туземки. Ну вот, совсем я не пасечник и про жизнь тружениц ульев не имел никакого понятия. Единственное, что знал: чтобы добыть мёд, надевают специальный костюм и окуривают пчёл дымом. То есть технологии африканцев не применяют, хотя они, как мне показалось, более действенны.

Элен и Дженни едва не надорвались от смеха, узнав мою эпопею, но надо отдать им должное: нашли мазь в аптечке и обработали места укусов, хоть и предупредили, что пару дней в зеркало лучше не смотреть.

Порадовало, что деревья для моста успел спилить до неприятного приключения, и так как Мензанганкона ещё не вернулся, занялся разборкой вещей французов. Особенно привлёк сундук, принадлежащий монаху.

И первое, на что наткнулся, — две книги на испанском языке: «El ingenioso hidalgo Don Quijote de la Mancha».

Толстый кожаный переплёт коричневого цвета, на котором были вытеснены золотыми буквами название и имя автора. И весила каждая не меньше килограмма. И зачем монаху они понадобились в дороге? Почитать?

Полистал, изначально решив, что книги одинаковые, но нет. Два тома!

Я читал в детстве «Приключения Дон Кихота», но осталось в памяти, что это небольшая повесть, но никак не в двух томах.

Страницы были ярко-жёлтого цвета, а текст словно написан каким-то умельцем каллиграфическим почерком.

Решив почитать на досуге и восполнить пробелы, я хотел было отложить книги в сторону, но внезапно из одной выпал листок.

Подняв его, некоторое время с интересом разглядывал, силясь понять, что на нём нарисовано. Четыре крестика в кружочке в целом выглядели как крест, но вот пунктирные линии, странным образом извиваясь на бумаге, лишали его такой ассоциации.

Так и не определив, что это могло означать, я бросил листок поверх книг и углубился в дальнейшее изучение предметов. Вынул небольшой деревянный ящик, в котором обнаружил совершенно незнакомый прибор. Во всяком случае, встречать нечто подобное мне не приходилось.

Пока я его рассматривал, пытаясь понять, для чего он мог служить, вошла в домик Элен и, подойдя вплотную, с искренним удивлением сказала:

— Алекс? Ты тоже решил заняться поиском кладов?

— Нет, — я отмахнулся, — пытаюсь понять, что это такое и зачем это таскал за собой монах, — я кивнул на прибор.

— Да я об этом, — Элен ткнула пальцем в листок с крестиками и кружочками, — у Жоржа такая же карта была. Он говорил, что там обязательно что-то отыщется, но как проникнуть на территорию, где это расположено, он не знал.

— Что? — я нахмурил брови, пытаясь оценить сказанное, — у Жоржа был такой же листок? Где?

— Где-то в вещах. Могу поискать.

Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что я уже видел нечто подобное, и, громко хлопнув себя по лбу, сказал:

— Точно, в портмоне был такой листок. А где сейчас его кошелёк?

— У меня, — с неким безразличием пожала плечами Элен, — я думала, ты с него это нарисовал.

— Я нашёл это у монаха, показывай, где кошелёк.

— У монаха? — Элен выразила явное недоверие, но, глянув на мой возбуждённый вид, кивнула: — Ну, идём.

На листке, который был у Жоржа, имелось одно отличие. Сбоку от нижнего крестика наискосок было написано: «Аэродром».

Я несколько секунд ошарашенно разглядывал надпись, потом глянул на Элен и сказал:

— Открой карту Жоржа. Ту, на которой мы отыскали в первые дни наше местоположение.

Повторять не пришлось. Элен скинула со стула Дженни, которая, не обратив внимания на нас, продолжала смотреть какой-то сериал, и, потыкав пальцами по клавишам, развернула ноутбук в мою сторону.

— Вот.

Я, найдя поляну на карте, приложил листок Жоржа, так как, в отличие от рисунка монаха, он был выполнен на кальке.

— Алекс, — тихо прошептала Элен, — это что же получается? И Жорж, и монах знали, где открывается портал?

— Не уверен. Но то, что они знали о чём-то, это без сомнения. И монах не даром сюда торопился.

— А может такое быть, — сказала Элен, — что они и шли к месту, где должен был открыться портал, но по независящим от них причинам опоздали. Явились, когда мы уже покинули поляну, и просто двинулись за нами. А потерять след, оставленный минивэном, мог только слепой. Покрышки так вгрызаются в землю, что не перепутать ни с чем. Я видела фильм: «Когда боги смеются». Там бушмен в XX веке тоже помчался за следом от автомобиля, желая выяснить, что это? А французы сегодня почти не отличаются от негров по уровню своего мышления.

— О чём это вы? — поинтересовалась Дженни, заглядывая мне через плечо.

— И мне кажется, — так же тихо прошептала Элен, — я слышала, как Жорж перешёптывался с Родригесом. Не могла понять, о какой поляне идёт речь. Но теперь всё ясно. Верхний крест — это поляна, а нижний — приблизительно, где находимся мы сейчас.

— Пещера, — согласился я, — видишь на карте стену? Это угол аэродрома в XXI веке. Крест чуть левее и совпадает с какой-то горой. Вероятнее всего, про пещеру через 400 лет никто ничего не знает. Возможно, её завалило, и остались только скальные образования. Тогда пещера под ними, и все выходы завалены.

— Так, может быть, это выход? — взволнованно проговорила Элен. — Поляна — это портал сюда, а подземелье — портал домой. Может, выход в яме? Где-то там. Надо собрать все алмазы и пойти туда.

— Какие алмазы, Элен, ты вообще нормальная? Если там действительно выход, мы попадём на охраняемую территорию, да ещё и с алмазами. Нас шлёпнут сразу на выходе. Там полно вооружённых людей.

— Так и у нас есть оружие. Разве не пробьёмся? Но алмазы оставлять нельзя. Что мы будем делать без них?

— Элен, очнись! Через кого пробиваться? Через русских? Ты вообще поняла, что говоришь?

— Русских, — глаза блондинки полыхнули изумрудным огнём, — так это же хорошо, ты же сам русский. Они тебя узнают и нас пропустят. Ведь правда?

— Ага, — я кивнул, — а кто мне рассказывал про Разумовского и пропажу оружия? Разберутся, конечно, но для начала впихнут в какой-нибудь каземат и разденут до трусов, чтобы убедиться, что у тебя ничего нет. А ещё, — я горько усмехнулся, — их очень заинтересует, как вы путешествовали в XVII веке.

— Так мы не расскажем о перемещении. Зачем нам это? — удивлённо проговорила Элен.

— Ну конечно, — я усмехнулся, — не расскажут они. Ещё как расскажете, со всеми смачными подробностями.

— А что тогда делать? Как нам домой попасть? — стушевалась блондинка.

— А мы что, действительно можем попасть домой? — подала снова голос Дженни. — Вы нашли портал?

— Мы пока ничего не нашли, — я отрицательно качнул головой. — У нас лишь появились в руках непонятные листки. Что они означают, мы не знаем. Можем лишь подозревать, что в пещере имеется нечто, о котором странным образом знал местный монах и Жорж, друг Элен. И у нас есть возможность раскрыть эту тайну. И, возможно, там действительно есть портал. Но это не точная информация.

— Мама, — тихо прошептала Дженни и плюхнулась на стул, — и когда вы собираетесь это выяснить?

— А чего тянуть, — я пожал плечами, — сейчас включим свет в пещере, хорошо, лампочки не собрал. Возьмём вдобавок фонари и пойдём осмотрим. Возможно, там где-то есть проход, который мы не заметили.

— Коньяк, — выдохнула Элен, — налей мне коньяку.

— У нас есть коньяк? — удивилась Дженни. — А почему я про это ничего не знаю?

— Он там же стоит? — не обращая внимания на вопрос Дженни, дрогнувшим голосом спросила Элен, и, едва я кивнул, она кинулась к дверям.

— А почему Элен про коньяк знает, а я нет? — возмутилась Дженни.

— Потому, когда Элен о нём узнала, ты ещё пребывала в запойном сне. Напомнить?

Дженни, смутившись, молча отвернулась, а через минуту ворвалась Элен с бутылкой и трофейными чашками.

— За что пьём? — поинтересовалась блондинка, плеснув каждому порцию, — За дорогу домой? За успех?

— Ага, — я кивнул, — именно. За успех безнадёжного дела.