Золочёные латунные кости

37

Белинда уединилась со мной, Морли и стоявшими с безразличным видом крысюками.

— Они настаивают, чтобы мы отошли в сторону и оставили это дело в покое.

— Они? Мы?

— Не играй в слова.

— И не думал. Ты поняла, что я имею в виду. Никто не запрещал мне действовать. И единственное «мы», частью которого я являюсь, это я и Морли.

— Тогда я хочу спросить тебя, почему ты знаешь почти всех присутствующих здесь по именам. Я даже встретила отравителя Колду всего минуту назад.

— Он не отравитель, — смутился я. — И я не знаю, почему вы все здесь. Я не имею к этому никакого отношения. Генералу я уже это сказал.

Она тоже не поверила мне. Когда-нибудь я отплачу за то, что никто не воспринимает мои слова за чистую монету. Мне можно ограбить Королевский монетный двор, а потом бегать с воплями, что именно я это совершил.

Я на самом деле не знал, что происходит. Палёная и Покойник готовили план расследования, при котором им не пришлось бы выходить из дома. Они собирались использовать людей, с которыми мы работали в прошлом. Меня смущало то, что их не волновала возможная реакция с Холма, достаточно мощная, чтобы заставить отойти в сторону принца Руперта. Старые Кости, наверное, знал способ избежать неприятностей, игнорируя то, на что нельзя не обращать внимание.

Дела, похоже, развивались именно так, как я и предлагал Седлающей Ветер, когда она посетила меня, и которая сегодня отсутствовала.

— А знахарь, что, приезжать не собирается? — спросил я.

— Ты шутишь? Это после того, что я уже ему заплатила раньше?

— А он сам не интересовался о переезде моего друга в другое жильё?

— Он не знает об этом. Я сказала ему, что нам нужно ещё микстуры, потому что ты её пролил. Но сначала он всё равно должен ещё раз взглянуть на Морли. Я почти уверена, что у него что-то более серьёзное, чем мы думали раньше.

— А если он сам преступник?

— Мы ведь сразу узнаем это?

Мы посмотрели нашего общего друга, Морли выглядел так же умиротворённо, как человек, лежащий в гробу.

Я начал волноваться, почему знахарь так задерживается.

«Он поблизости, нервничает из-за сильного движения. Ему это не нравится, но жадность одолевает его. В итоге он всё равно войдёт в ловушку».

Моё терпение успокоилось. Я просто волновался за Морли. А пока мои мысли вернулись к Фабричному Спуску.

Вдруг я услышал:

— Гаррет, ты в порядке? — голос, который никак не ожидал здесь.

Я поднял глаза:

— Гилби? — Манвил Гилби и его новоприобретённая жена, Хизер, стояли в дверном проёме. Гилби был человеком номер два в пивоваренной империи Вейдеров. Он казался встревоженным. — Я в порядке.

— Мы, в последнее время, не видели тебя на пивоварне. Когда я услышал об устроенном тобой дне открытых дверей, то решил зайти, посмотреть как у тебя дела.

— Вот причина полного отчаянья, — я кивнул в сторону Морли. — Что ты ещё хочешь узнать?

— Теперь ничего. Мы же вместе уже давно, и знаем, что ты из себя представляешь. Макс будет поддерживать тебя.

Само собой, ведь Максу Вайдеру не нравились люди, участвующие в незаконных экспериментах с колдовством. Несколько членов его семьи были убиты оборотнями, созданными в заброшенных пивных чанах. Макс был бы не против истребить всё племя колдунов.

Хизер Гилби, обычно более активная и общительная по своей природе, чем Манвил, сегодня только улыбалась и держала язык за зубами.

Гилби сказал мне:

— Будь осторожен, занимаясь своим делом, Гаррет. Мы ценим тебя.

Он посмотрел на Морли, потом на крысюков с незаконным оружием. Он знал Морли, его ресторан был напротив Мирового театра Макса Вайдера, где администратором была Хизер.

Хизер слегка улыбнулась мне, перед тем как пропасть из поля зрения. Мне нравилась её изящность, но она была в первых строках списка Тинни. Тинни играла в нескольких пьесах Джона Спасителя и стала высоко задирать нос, чересчур высоко. Хизер тут же дала ей понять, что её таланты могли бы лучше оценить в другом месте, жестокий удар, так как Мировой театр единственный, где от актрис не ждали ещё и иной торговли с членами аудитории.

Тинни не приучена к отказам и практически не может воспринимать критику.