Зеленый фронт

91

Самарский драматический театр сегодня был полон. Многочисленные военные, раненные с ближайшего госпиталя, сопровождавшие из медсестры и врачи, много рабочих — представление обещало быть интересным, собственно именно об этом и сообщала блеклая афиша у входа.

— Все уже собрались, Вольф Григорьевич, — негромкий баритон директора вырвал известного советского менталиста из забытья. — Прошу вас.

«Все, хватит! — такими внутренними криками он уже не раз пытался избавиться от трагичных воспоминаний, однако, образы родных, сгораемых в развалинах варшавского гетто, все равно продолжали преследовать его в минуты раздумий. — Соберись, тряпка! Все эти люди собрались, чтобы увидеть тебя. Посмотри сколько их!». В эти секунды своей слабости он и предполагать не мог, что очередной концерт в довольно глубоком тылу обернется для него поразительным открытием, который перевернет всю его дальнейшую жизнь.

В момент его выхода зал взорвался от аплодисментов. Сияющие лица людей, на мгновения забывшие о войне и смертях, смотрели на него из зала. Молодые и пожилые, военные и гражданские, здоровые и больные — все они желали лишь одного, прикоснуться к тайне…

— Большое спасибо, друзья, — мягкий и располагающий к себе голос заполнил практически весь зал, заставляя мгновенно смолкнуть аплодисменты. — Мне очень приятно выступать перед вами со своими психологическими опытами, — еще секунду назад душившие его воспоминания испарились и на сцене вновь стоял он — тот самый Мессинг, про которого говорили, что он умеет читать мысли, угадывать сокровенные желания и творить настоящее волшебство. — Я постараюсь, чтобы проведенное здесь время вам запомнилось надолго.

Люди вновь начали вскакивать со своих мест и хлопать в ладоши. Кто-то выкрикивал его имя…

— Спасибо, спасибо, — Мессинг подошел к невысокой девушке со светлыми волосами, которая была его бессменным ассистентом вот уже несколько лет. — Спасибо, друзья! Наше представления я начну как и обычно с угадывания мыслей.

Замолкшие было зрители, начали шушукаться, переговариваться. Несколько высокопоставленных военных сделали каменные лица.

— Конечно же, это не настоящее чтение мыслей, — Вольф Григорьевич сразу же выдал свою традиционную фразу. — Все, что я демонстрирую это всего лишь доказательство безграничных возможностей человеческого разума. Каждый подобный опыт в очередной раз говорит нам, что не познан не только окружающий нас мир, но и мы сами… А сейчас моя ассистентка попросит одного из зрителей спрятать вот этот предмет, — с этими словами он передал девушке небольшой серебряный портсигар, которая сразу же начала спускаться в зал. — Я с вашего позволения надену вот эту черную повязку и буду ждать, когда вы будете готовы.

Зал снова забурлил. Зрители на дальних рядах вскакивали с мест, пытаясь увидеть куда направилась девушка.

— Куда она идет? — громко шептал какой-то вихрастый мальчишка, которому загораживал обзор крупный дядька. — А?

— Не мельтеши! — оборвал его второй, вставший на сидение. — К тетке вон подошла… Рыжая такая вся из себя.

— Ну? А та?

— Тащит куда-то его!

Мальчишка, пытаясь рассмотреть происходящее, чуть не свалился на передние ряды. От этого его спас сосед, ухвативший его за торчащий подол рубашки.

Тем временем девушка в накинутом на платье сером пиджаке подошла к высокому парню из соседнего ряда, сидевшему прямо у прохода, и сунула ему за пазуху портсигар. Опешивший было парень через секунду рассмеялся увидев озорное выражение девичьего лица.

— Вижу портсигар мой уже на месте, — улыбнулся Мессинг, когда повязку с его глаз сняли. — Так, а теперь прошу вас, дать мне руку, — с этими словами он протянул руку к девушке, продолжавшей стоять около ассистентки, — Сейчас мы будем искать мою пропажу…

Зрители замерли. Сотни внимательных глаз следили за каждым движением известного артиста. Тот осторожно взял в руку твердую ладонь девушки и мягко сжал ее.

— А теперь думаем о моем портсигаре, — его завораживающий голос раздавался словно из ни откуда. — Куда же он мог запропаститься?

Девушка упрямо мотнула светлой копной волос, словно отказывалась даже думать о месте нахождения портсигара.

— Так… — протянул Мессинг, делая шаг в направлении центрального потока рядов; ладонь девушки еле ощутимо дернулась. — Хорошо, — вновь протянул артист, внимательно отслуживая малейшие реакции девушки.

Так держась за руку они прошли несколько шагов, пока вдруг Мессинг резко не остановился. С левой его стороны было сразу два ряда, на которых ближе всему к нему сидели высокий парень с большим темным чубов, буквально вываливающимся из под кепки, и полноватый мужчина, продолжавший цепко держать потертый портфель.

— Продолжаем думать о моем портсигаре, — снова напомнил о себе менталист, отмечая участившееся дыхание девушки. — Думаю, он где-то вот здесь, — его рук потянулась в сторону полного мужчины и коснулась спинки кресла, на котом тот сидел. — Нет, я уверен, что мой портсигар буквально в нескольких сантиметрах от меня, — теплая девичья ладонь была практически неподвижна. — Не у вас ли мой портсигар? — от этого вопроса мужчина еще сильнее вцепился в свой портфель.

Вдруг, артист неожиданно для всех сделал шаг вперед, в сторону от сцены и ловким движением вытащил портсигар из-за пиджака дернувшегося в сторону парня. При свете мощных ламп чеканное серебро ярко блеснуло, показывая, что великий артист вновь доказал свое право называться тем, кто читает мысли людей.

Зал закричал. Люди хлопали. Несколько человек подбежали к нему с цветами.

— Вот так, мои друзья, — мягко улыбнулся он, заходя по ступенькам на сцену. — Спасибо, — поблагодарил он маленькую девчушку за протянутый букет цветов. — Спасибо, — вновь повторил он продолжавшему хлопать залу. — А теперь давайте, перейдем к следующему опыту… Сейчас вы можете мне задавать разные вопросы, а я буду отвечать вам на них.

Едва он произнес эти слова, как с самой галерки звонкий голос крикнул:

— А что у меня сейчас в руке?

Мессинг улыбнулся, смотря в сторону говорившего. Он сделал несколько шагов к краю сцены…

— А-а-а, молодой человек, как же нехорошо показывать э-э-э фигу, — его голос звучал одновременно укоризненно и добродушно, что вызвало довольный смех зрителей. — Разве такое можно показывать?!

С предпоследнего ряда встал лохматый мальчишка с пунцовым от стыда лицом. Рядом стоял его сверстник с восхищенной улыбкой на лице.

— Угадал! — выкрикнул он в зал. — Угадал!

Зал снова заопладировал, приветствуя искусство артиста.

— Спасибо, большое спасибо, мне очень приятно, — Вольф Григорьевич вновь спустился со сцены и подошел к первому ряду. — Теперь позвольте, пожалуйста мне выбрать самому следующего участника… э-э-э того, кто задаст вопрос.

Невысокая фигура великого менталиста с развевающими черными волосами осторожно пошла вдоль рядов, внимательно вглядываясь в сидевших зрителей. «Как много вопросов…, — с тяжелым сердцем он всматривался в глаза людей, судьбы многих из которых были для него раскрытой книгой. — И как много печали в их глазах… Боже, как же мне тяжело! Боже!».

— Вот вы, не желаете что-нибудь спросить у Мессинга? — негромко спросил артист, остановившись возле невысокого плотного мужчины с перевязанной головой. — Спрашиваете, не стесняйтесь. Я постараюсь ответить на любой ваш вопрос… э-э-э-э Илья э-э-э-э Степанович…

Мужчина вздрогнул от произнесенного имени. Его тело на какое-то мгновение напряглось, словно готовилось к броску, но сразу же раненный расслабленно откинулся на спинку сидения.

— Хорошо, товарищ артист, — недовольно буркнул он, исподлобья уставившись на Мессинга. — Знакомец у меня один был…, нет есть. Воевали вместе с немцем в Белоруссии. Андреем кличут. Узнать бы как с ним? Жив еще курилка или того…, — уже тише договорил он. — Лежит в земле… Ну как, товарищ артист, могешь?

Не говоря ни слова Мессинг взял раненного за руку и чуть не закричал… Он ожидал появления картины, которая за много лет стала для него уже давно привычной. Это серовато-темная пелена, которая встававшая перед его закрытыми глазами и начинающая медленно растворяться. Потом появлялись образы тех, о ком он хотел что-то узнать. Всякий раз все это происходило примерно одинаково. Достаточно было лишь мысленного посыла-вопроса. Сотни, тысячи раз все происходило именно так и ни как иначе… Но ни на этот раз!

Едва его рука сжала твердую как камень ладонь угрюмого мужчины, как в его голове словно что-то взорвалось! Разноцветные сполохи мелькали перед его глазами, в ушах стоял сплошной звон!

— О-о-о! — громко застонал артист, обхватывая руками разрывающуюся от боли голову. — Больно! Больно! — боль сдавила голову тисками, буквально выдавливая глаза из глазниц. — Как же мне больно!

Его тело переломилось по полам и рухнуло на покатый пол. Мгновенно в зале поднялся переполох. Люди по вскакивали с мест.

— Человеку плохо! — закричал какой-то кто-то пронзительным голосом. — Вызовите врача! Врача!

— Дайте мне пройти! Что вы стоите как баран?! — кто-то орал в нетерпении. — Я врач! Дайте дорогу!

— Ой! Убили! Человека убили! — завизжала какая-то молодуха, увидев, как из ушей упавшего Мессинга пошла кровь. — Убили!

Этот вопль стал последней каплей… Зал загалдел. Задние ряды, находившие дальше всех от выхода, словно только и ждали этого сигнала. Толпа людей начала ломиться к сцене.

— Стоять! Прекратить панику! — на мгновение чей-то твердый командный голос перекрыл весь этот галдеж. — Все оставаться на своих местах! — но народ и не думал этого делать. — Конюхов! К дверям! Закрыть выход! Никого не выпускать! Стоять, а то буду стрелять!

Бах! Бах! Хлесткие выстрелы прогремели в зале, отрезвляя обезумевшую толпу.

— Вот врач! Пропустите! — в наступающей тишине слушался умоляющий голос. — Вот…

Пожилой благообразный старичок, главный врач центральной больницы, волей случая нашедший время выбраться со своей супругой на представление Мессинга, и оказался его спасителем. Сам артист скрючившись лежал посреди разломанных кресел, каких-то смятых сумок, плащей… Его руки продолжали обхватывать голову, словно спасая ее от разрыва. Из ушей протянулись темно-бурые дорожки.

— Расступитесь! Расступитесь, товарищи! — старичок рьяно взялся за знакомое дело. — Мне нужен свет. Вы тоже отойдите. Да, да, вы тоже! — богатырского телосложения мужчина быстро отодвинулся назад. — Так… что тут у нас?! Подложите что-нибудь на пол. Да, давайте это! Так…

Мессинг вздрагивал всем телом всякий раз, когда к нему прикасался врач. Твердые пальцы профессионала осторожно ощупали голову, горло, ища повреждения или раны.

— Где он? — веки приподнялись и на врача уставились покрасневшие зрачки. — Где этот человек? — он говорил с трудом; в его речи появился непонятный акцент. — Мне нужно с ним поговорить…

— Как же вы нас милейший напугали-то, — с усмешкой произнес врач, заглядывая ему в глаза. — Что это с вами такое случилось? У вас был припадок? Эпилепсия?

— Что?! — Мессинг непонимающе смотрел на старичка. — Эпилепсия?! Какая…? Да, нет же! Это вообще сейчас не важно! Где тот человек! Мне надо с ним обязательно поговорить! Это очень важно! — он вцепился в пиджак врача и начал умолять его. — Найдите этого человека! Его другу нужна помощь… Вы слышите? Ему надо все передать! Обязательно передать…