Заслужить смерть

ГЛАВА 4

Неделя пути далась мне нелегко. Я петляла, как могла, старалась запутать след. Магическое клеймо не позволяло определить мое местоположение с точностью до локтя, а постоянная смена направления не упрощала Фейольду задачу. Он не сдавался, не прекращал поиски. Заклейменная нога все время болела так, будто маг был близко, на расстоянии лишь полудня пути.

Легче стало, когда я нашла опустевшее гнездо чомги и использовала его как плот. Лисью ипостась такая лодчонка выдержала, сберегла мне силы и помогла довольно быстро преодолеть большое расстояние. Даже направление было приблизительно нужным.

Вообще мне вряд ли удался бы побег в человеческом облике. Я бы просто не смогла прокормиться, свалилась бы без сил от истощения, попалась бы Феольду и его людям. О том, чтобы попросить помощи у местных, я и помыслить не могла. Немая оборванка в ошейнике, способная в самый неподходящий момент превратиться в лису, не вызывает сочувствия. Ко всему прочему я каганатка, дитя враждебного народа. Война Каганата и Аваина закончилась каких-то пять лет назад подписанием унизительного для северян мирного договора.

Аваинцы плохо относились к представителям моего народа. Οчень плохо. Это я поняла еще в первый год замужества. Интри почти сразу после свадьбы увез меня из Каганата. Муж с самого начала предупреждал, что собирается жить в северном королевстве, торговать каганатскими чаями и пряностями, но переезд казался мне смутно торопливым, поспешным. Первое время я даже оглядывалась, не едет ли за нами кто, не гонится ли, не мелькнут ли среди северных лиц каганатские.

Я бы, наверное, обрадовалась тогда каким-нибудь понятным врагам мужа. Это объяснило бы, зачем Интри привез меня в страну, столь ярко и непрестанно отторгающую нас. Потребовалось очень много времени, чтобы люди к нам привыкли, чтобы можно было пройти по улице и не услышать ругательство. К счастью, муж не держал лавку, а имел дело с перекупщиками, снабжавшими столицу и другие большие города. В ином случае у нас вряд ли кто-нибудь что-либо покупал, и мы пошли бы по миру.

Постепенно отношение выровнялось, северяне успокоились, примирились с нашим присутствием. Но никто не пришел на помощь, когда напали Вольные орлы. Даже сосед-аваинец, торговец тканями, которому в схожей ситуации муж помог отбиться. А все потому, что мы каганатцы, маги, а супруг даже воевал.

Как горько, что Интри-орла убила шайка, сделавшая своей эмблемой родовую птицу мужа. Горько, но не неожиданно. Мне всегда казалось, Интри постоянно ждал беды. Я знала, что он написал завещание, постарался меня обеспечить деньгами на случай своей кончины. Поначалу я объясняла такой поступок разницей в возрасте, но постепенно поняла, что дело не в этом. Почему же он тогда забрался так далеко на север? Почему обосновался среди враждебно настроенных людей, к которым и за помощью нельзя обратиться? Только ожидание, что ее действительно окажут, было глупей самой просьбы.

Годы в Аваине показали, что от северян добра ждать не приходилось. В лучшем случае они могли меня обругать или ударить, в худшем — рассказать о каганатке-лисе Фейольду и помочь ему меня поймать. Как прошлый раз. Ему и двум разбойникам охотно помогали ничем не обязанные клану северяне.

Лягушки, мышки, птичьи яйца, недоеденная кем-то рыба, головастики — лисий обед на скору лапу. Питательно и полезно. О человеческой еде пришлось надолго забыть, слишком дикими, необжитыми оказались места на севере. Но и это не останавливало преследователей. Магическое клеймо не успокаивалось, нога болела, к этому добавлялось преотвратительное ощущение, что Фейольд расстарался и сделал артефакты, помогающие и неодаренным чувствовать метку. Чем иначе объяснить чувство, что вокруг меня будто сжималось кольцо?

В конце второй недели я вышла к небольшому городу на широкой реке. Она текла с севера на юг и, по моим представлениям, являлась притоком Кимрин, большой судоходной реки, впадающей в восточное море. Кимрин — естественная граница Каганата и Итсена, следовательно, с этой рекой мне было по пути.

Долгое путешествие и постоянная боль в ноге меня вымотали, поэтому идея забраться в какую-нибудь грузовую лодку казалась исключительно привлекательной. Оттого я и отважилась зайти в портовую часть города. Я одинаково боялась собак, матросов и рыбаков, но гораздо больше беспокоило ощущение близкой опасности. Казалось, Фейольд и его пособники рядом, если не в городе, то в предместьях. Путешествие на лодке из-за этих подозрений становилось еще более заманчивым.

Таверна, рядом с которой я спряталась вечером, не подвела, не обманула ожиданий, дала мне нужные сведения. Лодка «Везунчик», груженая зерном, мехами и шерстью, должна была отплыть утром до рассвета. Все складывалось прекрасно, очень удачно, и мою радость омрачало лишь то, что нога ныла сильней, чем утром. Но еще не так сильно, как если бы Фейольд подобрался действительно близко. Утешаясь этим, я искала в порту нужную лодку.

Сердце колотилось тревожно и быстро, я отчего-то с облегчением вздыхала, когда, с трудом разобрав в темноте название очередного судна, убеждалась, что передо мной не «Везунчик». Когда оставалось проверить только три лодки, меня захлестнуло ужасом. Шерсть на загривке поднялась, холод скользнул вдоль спины.

Неправильно. Происходящее неправильно!

Я вдруг поняла, что в порту нет людей, что мне не встретились животные. Что как-то подозрительно тихо, слышно лишь, как плещет вода и поскрипывает старое дерево. Боясь, что когти поцарапают камни, и этот звук меня выдаст, перекинулась в человека и медленно-медленно вошла в реку. Холодная вода охватывала ноги, юбка намокла и потянула ко дну. Χорошо, что было неглубоко.

Вода доставала до шеи, я осторожно ступала по илистому дну, песок и грязь обволакивали ступни, а рука скользила по борту лодки. У кормы я остановилась, прислушалась. Крайнее судно, тот самый «Везунчик», заманчиво и спокойно покачивался на волнах. Описанные в таверне тюки я отлично видела в лунном свете. И человека на корме тоже.

Ловушка. Слишком уж удачно все складывалось!

— Вот ты где, тварь! — раздался сверху ненавистный голос.

Маг!

Я присела. Вода затекла в уши, я дернулась в сторону другой лодки, воду справа прошила горячая струя. Копье огня. Фейольд чудом не попал!

Я гребла руками, перебирала ногами, держалась под водой. Вынырнула у кормы другой лодки. Глотнула воздуха, снова присела. Наверху раздался треск, посыпались щепки — маг увидел меня, промахнулся, попал заклятием в борт.

Чутье подсказывало, что на берегу меня ждут. Выход один — плыть на середину.

Фейольд лупил воду заклятиями. Χолодные струи, кипяток, ледяная корка на реке. Да я лучше утону, чем вынырну!

Воздух закончился — быстро наверх, снова под воду. Скорей, скорей на середину, там не достанет, не дотянется!

Превращение в лису было не вовремя! Как не вовремя!

Бултыхаясь, еле вынырнула, наглоталась воды. И, конечно, выдала себя. Совсем рядом раздался всплеск, меня окатило холодом. Поверхность реки вздыбилась огромными острыми сосульками.

Он бы убил меня, если бы попал! На куски бы разорвал!

Человеческий облик вернулся, хвала Ему! Я спряталась за сияющими в лунном свете сосульками. Они хрустели, разрастались, но главное — их понесло течением. Укрытие! Я держалась рядом со льдом, старалась плыть так, чтобы не издавать звуков. Сзади и спереди воду то и дело взрывали заклятия. Я их даже не видела! Ошейник заблокировал всю магию, полностью ослепил меня на колдовском уровне.

— Она погибла из-за тебя, тварь! Я не успокоюсь, пока не убью тебя! Слышишь? — Фейольд, растративший резерв, ярился на берегу. Он понял, что сам создал мне защиту, но бессилен был это изменить.

Арбалетный болт вонзился в сосульки. Меня засыпало осколками, лед хрустнул, но выдержал. Второй болт причинил не больше вреда. Поблагодарив Его за помощь, держалась на плаву, опасаясь приближаться к сосулькам. Я догадывалась, что и под водой ледышка ощерилась такими же острыми выступами, и меньше всего хотела пораниться.

Фейольд бежал по берегу, ругался. Я держалась на плаву, приходила в себя. Наклонив голову, чтобы вода вытекла из уха, вслушивалась в поток брани, надеясь выловить среди оскорблений какие-нибудь новости. Тогда же сообразила, что единственная женщина, о которой маг мог переживать, — его сестра. Если верить сплетням, она уже долгое время была любовницей Старума. Οн, конечно, мог приказать убить ее, чтобы наказать Фейольда за мой побег, но такой поворот казался совершенно невероятным. Безумным! Фейольд был слишком ценным человеком, чтобы главарь позволил себе подобную выходку.

Почему маг винил меня в смерти сестры, оставалось загадкой, искать ответ на которую мне не хотелось. Правда ничего бы не изменила, ни на что не влияла и даже не могла успокоить Фейольда, если он решил мстить мне.

Сзади раздались всплески. Я оглянулась, сердце забилось часто от беспомощности и ужаса. Подельники мага взяли весельную лодку! Я постаралась плыть быстрей, высунулась из-за ледышки — в нее тут же вонзился болт. Рядом с Фейольом был арбалетчик. Бросив взгляд на другой берег, мысленно застонала — там были люди с фонарями!

Хорошо сделанная ловушка. Разумный расчет! Маг вычислил, куда я могла выйти из леса, и понимал, что мысль сберечь силы и воспользоваться лодкой, чтобы попасть на родину, слишком заманчива.

Не зря Интри корил меня за склонность поспешно принимать решения. Если бы я дала себе труд подумать, не попалась бы так глупо! Я ведь была уверена, что это отличная мысль. От нее веяло спокойствием, безопасностью, облегчением!

Ладно, ругать себя буду потом, когда выживу!

Пользуясь тем, что человеческий облик еще сохранялся, нырнула и долго плыла под водой. Столько, сколько позволяло дыхание. Темно, блики лунного света на воде, меня не должно быть так уж хорошо видно!

Болт просвистел над головой, стоило лишь вынырнуть. И пришел он сзади! С лодки! Снова нырнула, но поплыла не по середине реки, как раньше, а к берегу, на котором бесновался Фейольд. Кому придет в голову, что я постараюсь держаться поближе к человеку, который так меня ненавидит? К человеку, поставившему магическое клеймо?

Расчет оправдался, мой след потеряли, и даже лисья ипостась меня не выдала. Я плыла бесшумно, молила Его о помощи, и Он ниспослал мне тучку. Лунный свет потускнел, я воспользовалась возможностью и выбралась на сушу. Всего в двух десятках шагов от Фейольда, ругающего меня последними словами и глядящего на реку.

Лапы дрожали от истощения, внезапные смены ипостаси, казалось, вытянули из меня все силы, мутило от слабости и речной воды, которой я нахлебалась. Но я осторожно прокралась в кусты и тихо-тихо отползла вглубь леса. Оттуда, затаившись за бревном, наблюдала, как маг костерит своих помощников, как велит осмотреть ледышку. Подельники Фейольда оказались беспечней меня, они подошли к ощерившимся сосулькам слишком быстро и пробили лодку.

Маг и арбалетчик сквернословили ужасно. Лодка на середине реки стала тонуть, и люди перебрались на льдину. К ним на помощь от берега отчалила еще одна весельная лодка. Под истошный крик, что меня обязательно найдут, растерзают и уничтожат, я побежала на восток. К тому моменту, как у Фейольда восстановится резерв, и маг снова сможет четко чувствовать магическое клеймо, нужно оказаться как можно дальше от этого места.

Я бежала без остановки почти до полудня, устала настолько, что казалось, вот-вот отломится хвост, не только лапы. Зато вдосталь поругала себя, а потом нашла оправдание своему поведению. Северная магия обманула меня. Фейольд, как и все аваинские маги, умел воздействовать на эмоции. Вспоминая то, каким невероятно благостным было ощущение безопасности, каким чудесным теплом откликалась мысль зайти в порт и спрятаться на «Везунчике», я понимала, что эти чувства мне навязали. Подобное благодушие и доверчивость вообще были не в моем характере, а в сложившихся условиях казались противоестественными и несовместимыми с выживанием.

Забравшись в большое дупло на дереве, неожиданно превратилась в человека. Ногу больно защемило, в плечо вдавило обломок коры. Всхлипывая от боли, пытаясь высвободить зажатую руку, перекинуться обратно. С третьей попытки, но я все же вернула себе звериную ипостась. Из дупла, такого хорошего укрытия, я буквально выпала, растянулась на мягкой траве, пристроив голову на корне.

Ошейник не первый раз сбоил. К тому, что лисий облик может вернуться в любой момент, я уже была готова, но этой ночью и человеческая ипостась внезапно проявлялась дважды, прямо на бегу. Из-за этого я упала, расцарапала ногу, порвала несчастную многострадальную блузу.

Незапланированные обращения делали поиски еды в людских домах исключительно опасными. Значит, придется и дальше обходится ужами, корешками и прочей мелочью. И очень хорошо, что вдоль торгового тракта, к которому выбежала под утро, я все же решила не идти. Слишком много людей, слишком велика вероятность, что меня увидят. А лиса, которая на глазах превращается в человека, навсегда остается в памяти и дает повод посплетничать. Подарки в виде слухов о себе я Фейольду делать не собиралась.

В этот раз петлять не стала, просто бежала на юго-восток к границе, отвлекаясь только на недолгий сон и изредка на поиски еды. Спасали небольшие торфяные болотца, полные всякой съедобной живности. Думаю, змеиным мясом, сырыми яйцами и лягушатиной я наелась на всю жизнь вперед.

Фейольд восстановил резерв, бесился — клеймо болело постоянно. Я знала, что он не отстанет, понимала, что попытается поймать меня у границы. Не будь этой метки, я затаилась бы на месяцок-другой и проскользнула в Каганат, дождавшись, когда враг потеряет бдительность. Но метка была, как и ощущение, что, куда бы я ни пошла, все равно попаду в западню.

С каждым часом я волновалась все сильней, тревога росла, крепла. Предчувствие скорой беды не отпускало ни на миг. Ноги сами несли меня ближе к тракту, казалось, без него я заблужусь, не найду дорогу. Хотелось быть среди людей, слышать их голоса. Хотелось ходить по улицам, хоть земляным, хоть с деревянными настилами. Лишь бы не лес, не болото, лишь бы люди!

Я знала, что эти стремления навязаны мне. Знала и боролась. Но магия Фейольда рисовала настолько манящие картины, что встречей с людьми, простым добрым разговором я едва не бредила. Раз за разом напоминала себе, что здесь, на севере, подобное просто невозможно. Не могут аваинцы хорошо отнестись к каганатке. Не могут! Все это будет в Каганате, на родине, нужно держаться, не поддаваться колдовству Фейольда и бежать, бежать дальше.

Стоило задремать хоть на час, как появлялись смутные образы северян. Эти люди, что мужчины, что женщины, говорили со мной без злобы, без отторжения. С ними мне было спокойно, даже уютно, на душе становилось теплей, и до боли в сердце хотелось, чтобы видения хоть в чем-то оказались правдивыми. Я просыпалась в слезах и кляла Φейольда, его мерзкую магию, превращавшую даже короткий отдых в издевательство.

Из-за чар мага, не иначе, появилась поразительная уверенность в том, что в деревеньке с запоминающимся названием Пуп мне обязательно помогут. Какая несусветная глупость! Северяне помогут каганатке? Немой да ещё и в рабском ошейнике? Нелепо! Φейольд, навязывая мне эти мысли, в самом деле считал, что после случая в порту я поверю, поддамся?

После встречи с магом минуло три дня, я подошла к Пупу. С холма вид на деревеньку открывался замечательный. Еще четыре года назад, когда мы с Интри проезжали это место, я отметила, что название соответствовало внешнему виду селения. В центре Пупа было небольшое озерцо, вокруг него построили дома. Забавное название единственное нравилось мне в этом месте. Как и рядом с портовым городом я чувствовала, что Фейольд где-то поблизости, снова возникло ощущение, что ищущих, нащупывающих мою метку несколько. Будто меня брали в тиски, а Пуп был спасением, самым безопасным местом на свете.

По большей части из-за этого я не решилась выходить из леса при свете дня. В темноте проще скрыться, больше шанс, что маг и арбалетчики промахнутся. А в том, что облава будет, стоит мне только приблизиться к Пупу, я не сомневалась. Обходить по большой дуге у меня уже не было сил — нога болела, я очень устала и истощилась, а участившиеся внезапные превращения дополнительно изматывали.

Чем ближе я подходила к Каганату, тем чаще обращалась в человека. Родная земля действовала так, усиливая магию мэдлэгч, которая явно старалась пробиться сквозь чары ошейника. Оттого он сбоил часто, по несколько раз в день. Вернуть себе лисий облик удавалось не сразу, а во время бега по полю, по открытому пространству смена ипостаси была мне совершенно не нужна. Меня бы наверняка заметили. Поэтому я дремала, ждала наступления ночи и молила Его помочь на время бегства сохранить звериное обличье.

Не будь деревенских, у которых так неудачно рядом с моим укрытием сломалась телега, я ушла бы из леса раньше, едва стемнело. Но у людей были собаки. Они, к счастью, ко мне в человеческом облике интереса не проявляли, однако испытывать судьбу в лисьей ипостаси я опасалась и пережидала. Деревенские починили телегу даже не за полночь! В Пупе проорали вторые петухи, когда я смогла выбраться из укрытия.

Чувство нарастающей опасности гнало меня из леса, я ощущала приближающихся преследователей, сильней разболелась нога. Меня явно направляли в деревню, в мнимо спокойное место. В портовом городке было так же: будто смыкающееся кольцо, прекрасное укрытие и возможность облегчить себе жизнь.

Не поддамся! Я учусь с первого раза!

Перекинулась, очертания предметов в тусклом свете звезд стали видны лучше, лисья ипостась обогатила мир запахами и звуками. В этом более полнокровном мире я отчетливо слышала человеческие шаги в лесу! Шли трое! У одного из них поскрипывал правый сапог! Фейольд, ошибки быть не могло.

Я сорвалась с места, побежала по полю. Нужно добраться до рощи. Затаиться там. Бежать, не останавливаться!

Высокая трава расступалась, как вода, но не смыкалась за спиной! Четкий, явный след! Но деваться некуда, до ближайшего лесочка еще бежать и бежать, не сворачивать же мне в Пуп!

Мокрая трава промочила мех, холод подстегивал, я чувствовала, что преследователи вот-вот выйдут из леса. Короткий довольный возглас — примятую траву заметили.

Я не оглядывалась. Услышав характерный щелчок взведенного арбалета, резко метнулась в сторону. Вовремя — болт вонзился в землю в пяти шагах от меня. За спиной заклятие взрыло поле, перед носом просвистел еще один болт.

Быстрей, быстрей! Я справлюсь!

Это был уже не бег, а скачки. В сторону, назад, вперед, вперед, перекатиться… Заклятие оцарапало бок. Я взвизгнула, но скорость не потеряла. Мчалась, не разбирая дороги.

Роща прикрыла меня, но преследователи были близко. Заклятие Фейольда ударило в ствол, кора задымила, пахнуло смолой. Внезапное превращение в человека — я с разгона упала, скатилась в низинку, ударилась спиной о камень. Обратно перекинуться не смогла. Поднялась, хромая и зажимая рукой кровящий бок, побежала дальше. Споткнулась, снова упала — боль удавкой обхватила запястье, меня дернуло вверх! Я повисла над землей!

Силок! Боже, за что?

Беспомощно болтая ногами в воздухе, пыталась правой рукой дотянуться до веревки, ослабить узел. Бесполезно! Петля только сильней впивалась в кожу.

Перекинуться, надо перекинуться! Лисья лапа тоньше, я смогу выскользнуть!

Тщетно! Сколько ни силилась, облик не менялся! А Фейольд уже вошел в лес! Боль прожгла ногу так, что я чудом не завопила.

Замерла, безвольно повиснув на руке. По щекам побежали слезы. Это конец.

Одежда светлая, меня видно любому. Фейольд не растратил резерв, чует метку.

Почему я головой в петлю не попала? Это было бы проще. Глупая, но хоть милосердная смерть!

Закусив губу, чтобы не всхлипывать, со смесью ужаса и обреченности следила взглядом за магом. Он обошел куст. Прислушиваясь, остановился в десяти шагах от меня. Медленно повернулся. Лицо хмурое, напряженное, брови сошлись на переносице. Никакой радости! Он ведь поймал меня! Он же так этого хотел!

Сердце колотилось, его стук был единственным звуком в густом, вязком времени.

Маг отвернулся.

— Она где-то рядом! Ищите! — велел он помощникам.

Что?

Сердце пропустило несколько ударов, в голове помутилось, по телу прошла волной дрожь.

Боже, пусть он и дальше считает меня стволом дерева, тенью, да чем угодно! Боже, пожалуйста!

Веревка впивалась в руку, влажная одежда прилипла к телу и противно холодила кожу. Я висела в силке и боялась вздохнуть лишний раз, не то что пошевелиться. Мимо несколько раз прошел маг, протопал грузный крупный разбойник.

— Как сквозь землю провалилась! — сплюнул он и ругнулся.

— Это лес, все может быть! — зло рявкнул Фейольд. — Ищите норы, дыры, берлоги. Эта тварь в любую дыру залезть готова!

Οни тыкали палками в прошлогоднюю листву, маг со злости ударил заклятием в дупло. Дерево коротко вспыхнуло, раскололось. Фейольд долго и с чувством ругался, пиная камни всего в трех шагах от меня.

Я молила Всевышнего пощадить меня, дальше скрывать от глаз этого чудовища в человеческом облике.

Пытка закончилась через час, не меньше. Они ушли дальше исследовать лес, а я, заливаясь слезами от пережитого ужаса и нахлынувшего облегчения, снова попробовала освободиться. Разодранный правый бок прошило болью, петля, казалось, вот-вот перережет левую руку. Чернота, мягкая и спокойная, окутала мысли.