Заслужить смерть

ГЛАВА 14

Поспать не дали. Опять. Триен, шепотом ругая новую традицию, выглянул в окно и, вздохнув, пошел разговаривать со старостой Пупа и сержантом из Наскоса. Притворяться, что дома никого нет, было бессмысленно, учитывая Фейольда, маячившего у них за спинами.

Алима, тоже слышавшая колокольчики, потяфкала под своей дверью. Триен, привыкший видеть девушку все же в человеческом обличье, был очень удивлен тем, что звериная ипостась в этот раз сохранялась так долго.

— У нас гости, — прошептал шаман, открыв дверь. — Неприятные. Без моего прямого, данного добровольно разрешения они сюда не войдут. Так что не бойся ничего. Ничего не делай. Беседа с ними может затянуться. Просто не показывайся, ладно?

Лиса, судя по выражению глаз, очень напуганная, кивнула. Триен ободряюще улыбнулся и погладил ее по голове:

— Все будет хорошо. Не бойся.

Несколько минут спустя он подошел к незримой границе своей усадьбы.

— Приветствую, господа!

— О, тунтье! — староста, казалось, обрадовался появлению шамана. — Тут такое дело. Приехали, значит, за смутьянами нашими стражники из Наскоса.

— Отличные новости, — Триен изобразил улыбку.

— И заминка у них возникла, тунтье, — потупившись, уже менее решительно добавил староста.

— Я лучше господину Триену сам суть сложности поясню, — вмешался сержант, решительно сделав полшага вперед. — Вы ж меня помните?

— Да, сержант Ильс, помню, — благожелательно подтвердил шаман, боковым зрением заметив, как Φейольд закатил глаза.

— Это хорошо, это добро, — крупный круглолицый мужчина лет сорока довольно кивнул. — Так как получается-то? Мы приехали, а нам вот значки стражи Кипиньяра показывают. Что ж выходит? Что мы своих же в тюрьму потащим?

— Я уверен, что появление у преступников значков стражи легко объяснить, — невозмутимо ответил Триен. — Χотя бы тем, что для бандита не составит большого труда забрать с тела убитого стражника значок, чтобы использовать его в подобных случаях.

— Вы так сходу назвали меня и моих помощников бандитами! — вмешался Фейольд. — На каком основании? Потому что покрываете преступницу? Я чувствую метку! Убийца находится в этом доме!

— Я уже напоминал вам, что владения шаманов искажают магический фон, — жестко ответил Триен. — Вы ведь опытный маг, вы должны знать такие вещи. Это знают и чувствуют все одаренные в Аваине.

— А преступница? — встрял сержант.

— Я не укрываю преступников, сержант Ильс, — твердо заявил Триен. — Mы с вами уже сотрудничали. Вы знаете, что я чту закон.

— Не в этом случае! — рявкнул Фейольд. — Я представился вам, показал значок, назвал свою должность! А вы упорно не выдаете убийцу и называете меня преступником. Почему?

— Мне было видение о том, как вы и ваши спутники нападали на дома и обозы, как вы убивали людей. Оттуда же я знаю, что вы относитесь к шайке Вольные орлы, — бесстрастно ответил Триен.

— Так любой может сказать о видениях! — рявкнул Фейольд.

— Но не каждый может показать свои видения другим, — понимая, что придется пить зелье восстановления, жестко ответил Триен. — Мне для этого нужно три ваших волоса и значок стражника, который вы называете своим. Я смогу показать, кому он принадлежит на самом деле и как попал к вам.

Маг отшатнулся.

— Смотрю, вы не в восторге от предложения. Боитесь? — хмыкнул Триен, краем глаза заметив, как приосанился староста. Видимо, Фейольд с подельниками давили на него, пытались убедить в том, что в самом деле являются стражниками. А потом и сержант из Наскоса с такими же вопросами пристал.

— Я просто не доверяю вашей магии, — огрызнулся Фейольд.

— Я зато доверяю. И вся деревня наша, — поведение пришлого мага окончательно убедило старосту в правоте шамана, от былой нерешительности не осталось и следа.

— Я тоже доверяю, — хмуро кивнул сержант Ильс. — Господин Триен дело говорит. Мы работали вместе, он помогал страже. Так что не дергайтесь, а то я не три волоса выдеру, а целый клок.

Фейольд не противился, но наградил шамана таким взглядом, что и без пророческого видения о собственной гибели Триен понял бы, что маг постарается отомстить.

— Одна радость — в дом войдем. Убедимся, что вы укрываете преступницу. Тогда все вопросы ко мне и моим помощникам отпадут, — процедил Фейольд.

— Вы очень упрямы, и это не комплимент, — Триен покачал головой. — Я не провожу ритуалы в доме и никого туда не зову. А вы не ступите на мою землю, потому что я этого не хочу. Я вас не приглашаю и не приглашу. Подождете здесь, привязанный к дереву, разумеется.

— Как собака на поводке? — ощерился маг. — Вы мне за это ответите!

— Вы сейчас изо всех сил показываете достойное стражника уважение к чужому жилищу и воле? — усмехнулся шаман. — Продолжайте в том же духе, и мне не придется проводить ритуал.

Фейольд выругался. Сержант Ильс смотрел на него с неодобрением, но, к огорчению Триена, на ритуале настаивал.

— Не могу ж я только на основании слов о видении троих человек в тюрьму посадить.

Такому доводу Триен ничего противопоставить не мог и не хотел. К тому же теперь ему самому стало интересно, какую историю расскажут в ритуале волосы Фейольда и значок. А ради удовлетворения любопытства было уже не так обидно пить восстанавливающее зелье, как для попытки убедить сержанта в своей правоте.

— Я сейчас вернусь, господа, — пообещал он. — Принесу все необходимое, и приступим.

В глазах Алимы, так и не принявшей человеческий облик, безошибочно и легко читался страх.

— Все будет хорошо, — Триен присел рядом с ней, погладил по голове. — Тебя никто здесь не тронет. Ты все слышала, им нужен ритуал, но он длится недолго. Фейольд останется снаружи, так что не выглядывай из окон, он может тебя увидеть.

Οна кивнула и, встав передними лапами на его колено, ткнулась лбом в грудь шаману. Коротко, будто стеснялась своего порыва, почти сразу отпрянула и потупилась. Триен зашел к себе, махом выпив кислое зелье, стал собирать все необходимое для ритуала, но мысленно то и дело возвращался к Алиме. Было в ее лисьем облике что-то не просто трогательное, а нежное, поэтому Триена так и тянуло погладить ее, приласкать. Подумалось, что к девушке он не стал бы прикасаться вовсе, хоть это и было бы самым простым способом успокоить и вселить уверенность.

Алима сидела на пороге своей комнаты и внимательно следила за Триеном, выносящим плоскую медную миску, наполненную жгутами из сухих трав и прочим. Шаман закрыл дверь к себе в комнату, поправил на голове золоченые рога и, подмигнув лисе, вышел во двор.

Сержант, как ему и было предложено, привязал мага у дерева, сам безропотно пошел вслед за старостой в угол сада, предназначенный для проведения ритуалов. Костер горел ровно и спокойно, дым сожженных трав окутывал мягкими пряными волнами, речитатив заклинания вводил в один транс и шамана, и мужчин. Триен чувствовал биение сердец сержанта и старосты, колотушка тихо касалась бубна, медная миска раскалилась в пламени.

Триен отложил бубен, с глухим хлопком открылась первая бутыль — янтарное зелье полилось в миску. Мгновение — жидкость превратилась в густой и текучий дым. Шаман прошептал формулу и бросил в миску два черных волоса, припрятав третий для другого ритуала, о котором его гостям знать не следовало.

Белый дым в миске поглотил подношение, заклубился, обретая формы. Вот отчетливо стал виден Фейольд, он разговаривал с мужчиной, крепким и мускулистым. Напев Триена и мерные удары колотушки позволили различить слова. Старум и маг обсуждали нападение на дом Интри. Маг сказал:

— У орла был шанс примкнуть к нам, к Вольным орлам, но он сам навлек на себя беду. Нечего было дерзить. «Орлы не сбиваются в стаи и не промышляют разбоем», — вот его слова.

— Теперь он мертв, — хмыкнул Старум. — Ты можешь перебить родовую магию лисы? Мне не нравится ограниченная полезность пленницы.

— Постараюсь, — хищно ухмыльнулся Фейольд. — Пытки помогут. Перекинется, куда денется?

Дымные фигурки распались, улеглись на дно безжизненными хлопьям. Триен потянулся за другой бутылкой.

— Та самая мэдлэгч, которую они ищут? — медленно, будто каждое слово стоило ему неимоверных усилий, спросил сержант.

— Думаю, она от них сбежала. Они ищут каганатку, способную превращаться в лису. Таких на свете немного, должно быть, это она, — согласился шаман и плеснул в миску новое зелье.

И вновь поднялись сотканные из дыма фигуры, и снова заклятия Триена дали им голоса. Но разговоры были все о том же. О разбое, о нападении на купеческий обоз, о новых рабах, которых Старум выгодно продал и отдал магу его долю.

Третья бутыль оживила разговор о командоре стражи Кипиньяра. Доносчики Старума рассказали ему, что готовится удар по шайке, но подробности держатся в строжайшем секрете. Известно было лишь то, что командор настроен очень серьезно, сам все планировал, а человек он жесткий и решительный. Раз удумал, то не отступится. Фейольда главарь попрекнул тем, что тот так и не сумел подчинить магию мэдлэгч.

— Если лиса проскользнет в дом, ее не заметят. Пробраться в комнату, перекинуться и прирезать спящего сможет и она. Ты мне год голову морочишь! Год, но до сих пор ничего не сделал! — ударил по столу Старум. — Хочешь, чтобы нас вырезала стража, как мы Волков? Ты бахвалился, что заставишь ее перекидываться. Ну так?

— Не кричи, сделаю, — отрезал Фейольд.

— Так иди и делай! Время уходит! Мы теряем шанс обезглавить стражу!

— Вот же твари! — процедил сержант, подавшись вперед и напряженно вглядываясь в дымные фигуры. — Им удалось?

— Сейчас узнаем, — заверил Триен и плеснул новое зелье в миску.

Запахло болотом, тиной и, что было неожиданностью, полынью. Значит, в дыму отразится чья-то смерть.

Фейольд понял, что лиса сбежала. Некоторое время ее преследовал, но его сопровождающие в какой-то момент отказались идти дальше, не обсудив все с главарем. И Фейольду, предчувствовавшему трудный разговор со Старумом, пришлось вернуться в Кипиньяр.

Там их ждали совершенно ужасные для шайки новости. Не зря Старум опасался командора Кипиньяра. Он сделал так, что в одну ночь в трех больших городах, которые Вольные орлы считали своими, стража атаковала все известные им дома и берлоги разбойников. Шайка, по сути, перестала существовать. Остались недобитки, мелкие сошки, карманники, наперсточники и прочая шваль. Старума убили. Его женщину, сестру Фейольда, тоже.

Дымная фигура мага прижимала к груди руку лежащей на повозке с трупами мертвой женщины. Видя это, Триен понял, что по извращенной, обусловленной горем логике в смерти сестры Фейольд винил Алиму. Она ведь не справилась, не убила командора, когда был шанс. А самого Фейольда отвлекла, он не был рядом с сестрой во время нападения стражи и не смог ее защитить.

— Клянусь, что убью тварь! Отомщу за тебя! — словно подтверждая выводы Триена, заговорила дымная фигура. — Она сдохнет в муках! Я на куски ее разрежу!

— Кажется, мы увидели достаточно, чтобы не сомневаться в том, кто выдает себя за стражника, — заметил шаман, когда дым хлопьями осел в миску. — Теперь осталось узнать, кому принадлежал и как попал в руки преступника значок кипиньярского сержанта.

— Да, это важно, — речь стражника была замедлена трансом, но злость, здоровая ярость ощущались в ней отчетливо.

Значок скользнул в миску, и вновь сильно запахло полынью. Триен, не ожидавший другого, бесстрастно наблюдал, как один из помощников Фейольда убивал человека в форме с гербом Кипиньяра и забирал значок. Шаман знал, что это произошло около трех месяцев назад, но для старосты и сержанта все было только-только свершившимся. Оттого с Фейольдом они больше не церемонились.

Тот поначалу пробовал обвинить шамана в создании ложных видений, но сержант назвал имя убитой сестры, и взбешенный маг оставил все попытки сойти за стражника. Триен наслушался угроз и обещаний скорой и мучительной смерти, староста вспылил и саданул Феольда кулаком по лицу. Сержант пригрозил наподдать, если маг не заткнется.

— Я уверен, вы разберетесь с этими людьми, сержант Ильс. Спасибо, что так быстро приехали из Наскоса, — поблагодарил Триен, прощаясь.

Зелье восполнения магической силы не пошло ему на пользу, он чувствовал тошноту и головокружение. Нужно было поесть и лечь, выспаться. А на столе ещё ждало подошедшее тесто и требовало внимания.