Заключенный на воле

Глава 5 ▼▼▼

Лэннет принял предложенный ему граненый хрустальный бокал с пинфрутовым бренди, но невольно скривился при этом. Слова плохо слушались его. Получался лишь какой-то отрывистый лепет.

— Я грязен, Возвышенный. Мне неловко прикасаться к таким красивым вещам. Мне неловко, что меня видят в подобном состоянии.

Император в замешательстве замахал руками.

— Я даже не знаю, кто держал вас под арестом — мне сказали, что это была какая-то зарвавшаяся группа имперских экстремистов. Как правило, они скорее опасны, чем полезны, но все-таки и они принесли некоторую пользу. Это именно они выявили бегство командора Этасалоу. Они убедили меня, что вы не виновны в том, что произошло на Паро. А потом, когда они прислали мне сообщение, что вы ради империи готовы снова служить мне, я был потрясен. Но они опозорили вас. Как они могли?! Я не желаю больше слышать о том, что вы чувствуете себя неловко. Это империи должно быть неловко, и мне стыдно за это. Как такое могло произойти?

Лэннет предпочел уклониться от ответа и заняться предложенным ему спиртным. Когда широкий бокал с бренди коснулся его губ, капитан чуть не ткнулся носом в ароматную жидкость. Он осторожно втянул в себя этот запах. После аскетической жизни в камере-одиночке аромат бренди мог попросту сбить с ног. Ваниль и земляника, а за ними — что-то цветочное и резкий привкус алкоголя. От одного запаха голова шла кругом. Но сейчас это не беспокоило капитана. Прямо сейчас — не беспокоило. Лэннет быстро огляделся по сторонам.

Книги. Огромная комната, сводчатый потолок, стены не менее двадцати футов высотой. Вдоль стен стеллажи с книгами.

Односторонняя камера. Совершенно никакого чтива. Чего бы стоила в Тех условиях даже одна-единственная книга?

Император — он восседал за большим, но изящным столом из лучшего сорта темного дерева пэллум — терпеливо ждал. Лэннет почувствовал слабый мускусный аромат, которым славилось дерево пэллум. На миг этот убаюкивающий запах в соединении с парами алкоголя затуманил мысли Лэннета. В эти мгновения капитан находился не здесь, а на другой планете, на Дельфи. В загадочном храме Взыскующего. Он был ранен. Грудь его была перевязана, а алкоголь, которым протирали тело вокруг раны, пощипывал тонкую молодую кожицу. Простой стул, на котором он сидел, был сделан из дерева пэллум. А сребровласая женщина с античным профилем говорила капитану о том, что существуют ценности превыше удара мечом. Женщина была облачена в черное. И она была слепа. За спиной у нее хор жриц в таких же одеяниях пел прекрасные, причудливые гимны.

Астара. Одна из Взыскующих.

Ее имя звенело в сознании Лэннета, словно тоскующая песня трубы.

Словно предостережение.

Лэннет залпом осушил чуть ли не полбокала, оскорбляя благородный напиток. Но сейчас превосходный бренди интересовал капитана исключительно с медицинской точки зрения: Лэннету нужно было немного прочистить мозги.

Справа от него широкий дверной проем вел на балкон. С того места, где он сидел, Лэннету видны были лишь звезды да далекие очертания гор. Отдаленное зарево подсказало капитану, что где-то внизу лежит город. С этой высоты он казался спокойным и безмятежным. Внимание Лэннета снова переключилось на императора Халиба.

Почему он сейчас подумал об Астаре? И почему при этой мысли его сердце сжала мертвенно-холодная рука страха?

Неуклюже перегнувшись через стол, император попытался объясниться, не ударяясь в извинения.

— Признаюсь, несколько дней после вашего исчезновения я считал, что за всем этим стояли ваши Стрелки. Те люди, которые держали вас под арестом, — они вам рассказали, что Этасалоу устроил заговор против трона?

Император склонил голову набок. Лэннету это движение показалось каким-то птичьим. Точно, хищная птица. Орел, рассматривающий царственным оком нечто мелкое и расположенное в отдалении.

— Да, сэр. Мне об этом сказали. Мне предложили… выследить его.

Порывисто выдохнув, Халиб откинулся на спинку стула. Некоторое время он смотрел куда-то вверх, выше головы Лэннета. В конце концов император тихо спросил:

— И вы согласились? После всего, что империя с вами сделала?

— Не из чистого альтруизма, Возвышенный. Я хотел доказать, что я не совершил ничего, противоречащего сохранности императорской власти. Этасалоу для меня так же важен, как для императора.

— Именно, — пробормотал Халиб. — И возможно, даже по более серьезным причинам.

— Сэр? — толком не разобрав слов императора, Лэннет подался вперед.

Халиб откашлялся и снова обратил на Лэннета суровый, пронизывающий взгляд.

— Давайте-ка проверим, правильно ли вы поняли свою задачу. Вы находите Этасалоу и убиваете его. Это будет не судебное разбирательство, на котором негодяй сознается во всем и тем самым восстановит вашу честь. Уничтожьте его, и я увижу вас оправданным. Проиграйте — и вы умрете с клеймом ренегата и предателя. Все обстоит именно так. И все же между вами и троном не будет никакой связи. Я не могу проиграть. Не могу даже выглядеть проигравшим — я должен поддерживать свою власть. Мне нельзя умирать — тогда моя власть утечет к другим. И потому я не могу позволить жить тому, кто собирается убить меня. Я жертвую вами ради того, чтобы уничтожить его. Я отправляю вас на самопожертвование. Мы оба выполняем свой долг перед империей. Видите, как бездушно я вас использую?

Глотнув еще бренди, Лэннет отозвался:

— Я все понимаю. Я уже получил личное обещание императора — это куда больше того, на что я смел надеяться. Где мне найти Этасалоу?

— Значит, так, — Халиб изучал собственные руки, сложенные на полированной крышке стола. — Командор Этасалоу и часть его сотрудников скрылись с учебной базы Люмина на Гекторе. Я разослал соответствующие приказы. Его скоро найдут. Вы получите всю помощь, какую только может оказать вам империя в выполнении этой задачи. Все самое лучшее. — Халиб умолк, отвел взгляд и тяжело вздохнул. — Вы уйдете отсюда, унося с собой мою вечную признательность. И все же вам следует снова надеть маску, как бы это меня ни огорчало. Вам не следует знать, как вы пришли сюда и как уйдете. Если вы попадете в руки Этасалоу, не исключено, что в конце концов вы все расскажете. И кроме того, мое окружение не может признать таких людей, как вы, вне зависимости от того, насколько доверяю вам я сам.

Лэннет надел маску. Император подождал, пока управляющий Вед снова войдет в библиотеку и проведет Лэннета через тайную дверь в потайной ход. Когда они удалились, Халиб, не вставая со стула, принялся дотошно рассматривать ряды книг. Минута тянулась за минутой. Постепенно их набежало более получаса. Когда же сигнал наконец прозвучал, император подскочил — хоть именно этого сигнала он и ждал. Император встретил Веда вопросом: «Ну?» — и указал на стул, где перед этим сидел Лэннет.

Вед уселся.

— Он сейчас на пути в безопасное место.

— Не валяй дурака. Что там с этой засадой?

По обеим сторонам от носа Веда протянулись белые складки, подчеркнув внезапно вспыхнувшие на скулах — и обычно совсем не свойственные управляющему — красные пятна.

— Мы сейчас проводим опознание тел, Возвышенный. Один из убитых — преступник-рецидивист. Отбывал сроки за нападение, вооруженный грабеж и торговлю наркотиками — но никакой политики.

— Так ты хочешь сказать, что это был простой грабеж? Случайность?

— Нет, сэр. Я знаю, что совпадения случаются, но вообще-то я в них не верю.

— В таком случае, в твою организацию проникли чужаки. Иначе откуда кто-то мог узнать, что мы будем перевозить Лэннета именно сегодня ночью? И более того — не грозит ли разоблачение тебе самому?

— Меня защищают слишком много уровней секретности, Возвышенный, чтобы их когда-нибудь пробили. Вам отлично известно, что моя семья служила вашей династии на протяжении многих поколений, причем именно на этом поприще. И нас не раскрыли. Что же касается того, что кто-то разузнал о Лэннете… У меня есть только пять тюрем с односторонними камерами. Это должно было потребовать некоторых усилий, но кто-то мог постараться. А в таком случае любой человек, подозревающий, где я держу Лэннета, достаточно легко мог нас выследить.

Халиб поднялся, прошелся до двери, ведущей наружу, неспешно вернулся и уселся обратно.

— Значит, шпион. И неважно, как ты его пропустил.

В голосе императора появились обвиняющие интонации.

— Это очень опасно.

Пятна на лице Веда проступили еще отчетливей. Он произнес:

— Все, кто был связан с этой операцией, сейчас задержаны, Возвышенный. Допросы уже ведутся.

— Хорошо, — Халиб резко кивнул. — Что вы планируете в отношении Лэннета?

— Мы изменим ему отпечатки пальцев — современная техника позволяет нарастить искусственные отпечатки, которые держатся почти два года, — и уберем шрам с лица.

— Сделайте ему другой, — перебил управляющего император.

— Не понимаю.

Этому не было никаких разумных объяснений. И все же Халиб нутром чуял, что Лэннет должен носить какое-то зримое доказательство своего участия в боях. В этом молодом человеке чувствовалось нечто, говорящее о сражениях и о смертельном риске. Халиб знал об этом, знал, что сам никогда не испытает ничего подобного — слишком жесткие рамки его связывают, — и ему отчаянно хотелось хотя бы в этом отношении поступить с Лэннетом честно. Но как объяснить это Веду? Вед поймет, в чем тут загвоздка, — но нельзя, чтобы он заподозрил, что император, которому он так верно служит, способен на подобные чувства. Императорам не полагается испытывать зависть. И потому Халиб сказал:

— Ему нужна приметная внешность. Не менее приметная, чем нынешняя. Любой, кто взглянет на его новое лицо, должен сразу понимать, что этот человек примечателен, что он не похож на всех остальных. На самом деле, я хочу, чтобы, когда все закончится, ему вернули прежний шрам. Капитан Лэннет должен быть именно таким, какой он есть.

Вед давно успел привыкнуть к странностям императора и потому просто сказал:

— Будет сделано.

Некоторое время он сидел молча, выжидая: может, Халиб перестанет смотреть куда-то в пространство и скажет что-нибудь еще? Потом управляющий поднялся, нарушив тишину глухим смешком.

— Не могу поверить, что он взялся за это дело. Нет почти никаких шансов, что он добьется от Этасалоу чего-нибудь такого, что позволило бы ему обелить себя. Я признаю решимость этого человека, но он глупец.

— Да.

Император был задумчив, если не сказать рассеян. Он пробормотал, обращаясь скорее к пространству перед собой, чем к Веду:

— А когда мы последний раз говорили о моих сыновьях? Ты не помнишь?

— Последний раз? Несколько лет назад. А почему вы об этом спрашиваете, Возвышенный? Что, там тоже какая-то проблема?

Халиб сделал неопределенный жест, уставившись на глянцевитую поверхность стола. Потом он с упрямой неторопливостью поднял голову и, прежде чем ответить, подождал, пока Вед полностью осознает его нынешнее настроение.

— Возможно, тебе захочется подумать о моих сыновьях и о том, как редко я упоминаю о них, прежде чем еще раз при мне назвать Лэннета глупцом. Только подумай как следует, Вед. Но я отвлекаю тебя от слишком многих дел сразу — включая расследование и подготовку нашего капитана к выполнению задания. Прости мне мою болтовню.

К тому моменту, как император умолк, красные горящие пятна успели исчезнуть с лица Веда. Теперь они сменились бледностью, поглотившей пролегавшие вдоль носа линии, и лицо управляющего сделалось одутловатым. Он рывком поднялся на ноги — как и положено дисциплинированному подчиненному в присутствии правителя, властного над жизнью и смертью.

— Мы досконально разберемся с этой засадой, Возвышенный. И я обещаю, что, когда мы закончим возиться с маскировкой Лэннета, его не узнает родная мать, а к его легенде невозможно будет придраться.

Халиб улыбнулся.

— Позаботься об этом, Вед. Я тебе доверяю.

На этот раз Вед покинул библиотеку куда поспешнее обычного. Халиб едва успел отметить про себя, что за эту ночь он сказал сразу двоим людям о том, что он им доверяет. Настоящий рекорд. Если не считать, конечно, тех случаев, когда он говорил это просто для красного словца. На этот раз император сказал именно то, что имел в виду.

Подождав несколько минут, Халиб нажал на кнопку и вызвал слугу. Слуга быстро явился на зов, и император велел подать ему в спальню легкую закуску. Они покинули библиотеку вместе, а в холле разошлись в разные стороны.

В то самое время, как Халиб автоматически отвечал на салют двух стражников, стоящих у двери его спальни, человек по имени Мард прятался за стволом дерева, что росло в одном неосвещенном парке, в отдаленном районе Коллегиума. Мард внимательно следил за ярко освещенными воротами, прорезающими высокую стену.

При этом освещении стена выглядела белоснежной. Она тянулась на добрых десять футов в высоту и на сотню — в длину, примыкая к более темной части парка. На значительном расстоянии за стеной стояло здание, но отсюда были видны только его верхние этажи. Безмятежность его архитектуры скрадывалась ночной тьмой, и, тем не менее, она оставалась очевидной. Из зашторенных окон струился рассеянный свет.

Мард постепенно перемещался, но при этом прилагал все усилия, чтобы оставаться в тени. Он знал, что в парке ему ничего не грозит; теплодетекторы, вмонтированные в ворота, были нацелены на улицу. Прожекторы, расположенные на углах, тоже были установлены так, чтобы светить параллельно высокой стене. Мард знал, что помимо сигнализации здесь должна наличествовать защитная система. Большинство домов были оборудованы той или иной разновидностью сигнализации. Официальным учреждениям позволялось, кроме того, иметь еще и защитную систему, а найти учреждение официальнее этого было бы трудно. Так что все здешние датчики способны привести в действие спусковые крючки, а проволока, протянутая поверху стены, находилась под высоким напряжением. Таящиеся под землей и управляемые электроникой мины находились на боевом взводе. Хватало здесь и других скверных сюрпризов, включая дрессированных слинкатов — хищников с гор Атика, которых за умение бесшумно подкрадываться с жертве называли еще скрадами. Куцехвостые скрады с непропорционально большими для их тел головами и со слишком большими для их морд глазами заставляли человека, увидевшего их впервые, хохотать над уродством нескладных зверей. Когда же он обнаруживал, что мускулистые задние лапы скрадов снабжены бритвенно-острыми шпорами, смех быстро стихал. А если ему доводилось увидеть четырехдюймовые клыки скрадов, смыкающиеся наподобие ножниц, незадачливый весельчак и вовсе каменел. И ни одному человеку, повидавшему, как скрад молниеносно настигает и убивает свою жертву, и в голову не пришло бы смеяться над обманчиво неуклюжими животными.

Мард не имел ни малейшего желания рисковать и нарываться на любое из подобных средств устрашения. Он хотел получить разрешение на вход. Ему необходимо было это разрешение. Все его будущее было заключено внутри этого здания. У Люмина имелось два раздельных, но равных по важности центра. И это здание — официальная резиденция Солнцедарительницы — было одним из них.

Смена караула позволила Марду сориентироваться. Электромобиль доставил нового часового, забрал сменившегося и отбыл. Новый стражник — точнее, стражница принялась расхаживать из стороны в сторону. Мард подождал, пока она остановится, а потом неспешно, словно прогуливаясь по бульвару, двинулся к ней.

Молодая женщина тут же прикрикнула на него и сообщила, что он приближается к закрытой территории. Мард поднял руки вверх, но продолжал идти. Охранница схватилась за коммуникатор и вызвала помощь. Одновременно с этим она извлекла из ножен меч. Остановившись, Мард произнес:

— У меня жизненно важные сведения для Солнцедарительницы. Только для ее ушей.

В это мгновение через стену с ревом перемахнули электромобили, сразу четыре. Они зависли на стандартной высоте: восемнадцать дюймов над землей. Перед Мардом вырос полукруг из двенадцати вооруженных охранников. Рослый, крепко сбитый мужчина направил острие своего меча в горло незваного гостя.

— Пьяный ты или трезвый, не вздумай шелохнуться. Ты на священной земле.

— Мне необходимо поговорить с Солнцедарительницей. У меня… — Мард невольно взвизгнул и отступил в сторону, но лишь затем, чтобы почувствовать спиной укол другого меча. Мард коснулся своего горла и стер струйку крови. — Я серьезно! Я Изначальный гвардеец, такой же, как вы! Солнцедарительнице нужна информация, которую я доставил!

— Прямо так и нужна? — здоровяк расхохотался. Остальные охранники последовали его примеру.

Женщина-часовой поинтересовалась:

— А где же твоя форма?

Мард с беспокойством огляделся по сторонам.

— У вас на посту должен быть сканер. Проверьте мой идентификационный код.

И, пытаясь удержать в поле зрения всех стражников сразу, Мард протянул левую руку. Женщина-часовой сходила на центральный пост, расположенный прямо в воротах, и вернулась со сканером. Это был тускло-черный прибор размером с доску для игры в карты. Женщина прикоснулась тонким концом сканера к безымянному пальцу Марда. Верхняя часть сканера засветилась, превратившись в небольшой видеоэкран. Стражник-здоровяк заглянул через плечо женщины и принялся разбирать мелкий шрифт.

— Сержант? Даже так? — произнес он. — Ну так вот, сержант Мард, можете взглянуть собственными глазами. Здесь говорится, что ваш код был нанесен шесть лет назад. А инструкция требует обновлять его каждые пять лет.

Теперь голос Марда зазвучал куда увереннее:

— Читайте дальше. Все это время я пробыл на Гекторе. Секретное задание. Там было не до возобновления кода.

Подозрительность на лице здоровяка сменилась задумчивостью: стражник размышлял, не чревата ли данная ситуация неприятностями лично для него. Да и грубые интонации тоже уступили место неуверенным ноткам.

— Так вы из тех, кого отобрал командор Этасалоу?

— Это есть в коде, — отозвался Мард. — Больше я ничего не скажу, пока не увижусь с Солнцедарительницей. Передайте ей, что у меня личное послание от командора.

— Давайте зайдем внутрь, подальше от этого света, — предложила женщина. — Все равно подобная ситуация не предусмотрена инструкциями. Я сейчас свяжусь с начальником охраны и постараюсь разбудить этого ублюдка.

Через час Мард оказался прикован длинными цепями к двум Изначальным гвардейцам — цепи тянулись от его запястий к запястьям стражников. Каждый стражник держал одну руку на цепи, а вторую — на рукояти меча, как будто Мард был пойманным опасным животным. Прежде чем они отправились в путь, Марда вытряхнули из одежды, проверили ультразвуком и прибором, улавливающим колебания магнитных полей, вымыли в душе с добавками дезинфицирующих препаратов и антибиотиков, а потом одели в длинный балахон. В настоящий момент Мард и охранники остановились перед полированной бронзовой дверью. На ее сверкающей поверхности был изображен восход солнца.

Когда Марда ввели в круглый зал метров пятидесяти в диаметре — если не больше, — сержант еще чувствовал кожей покалывание антисептиков. В зале господствовал оранжевый цвет. Окон здесь не было. Охранники велели Марду пройти вперед и встать перед креслом, обитым тканью с красными, желтыми и оранжевыми разводами — единственным предметом меблировки во всем зале. Цепи позволяли Марду отойти от стражников на пять футов.

Пропитанная особым химическим составом ткань, которой было обтянуто кресло, реагировала на малейшие изменения освещения и давления. Лучи скрытых в сводчатом потолке небольших лампочек скрещивались на кресле и обеспечивали изменения яркости освещения, а вентиляторы — постоянное движение воздуха. Но все эти воздействия были отрегулированы так, что практически не улавливались человеческими органами чувств. А чувствительная ткань постоянно откликалась на них, придавая креслу вид живого пламени — зрелище, невольно вызывающее беспокойство и трепет у любого зрителя.

Никто не возвещал о приходе Солнцедарительницы. Она просто вошла в зал и с царственным и грозным видом проплыла к креслу. Ее собственный наряд был пошит из такой же чувствительной ткани. Когда Солнцедарительница двигалась, ее окружал водоворот непрерывно изменяющихся красок, а усевшись в кресло, жрица превратилась в язычок пламени. Выждав несколько секунд, чтобы гость мог в полной мере оценить ее великолепие, Солнцедарительница произнесла:

— Ты сказал моим стражникам, что принес послание от командора Этасалоу. Ты умеешь говорить с мертвецами?

Мард уставился на жрицу взглядом побитого щенка.

— Вы не помните меня?

— Почему я должна тебя помнить? Ты хочешь заявить, что мы знакомы?

— Я был служителем Люмина. Меня избрали для работы в вашем отделе, но велели как можно лучше закрепиться в отделе Этасалоу. Вы прикоснулись ко мне. Рукой. Вот здесь.

Приличия ради Солнцедарительница постаралась скрыть свое неведение.

— Теперь я припоминаю. Ты изменился с тех пор, возмужал. Это было… давно. Насколько мне помнится.

— Шесть лет назад. И все они прошли на Гекторе.

По невозмутимому лицу жрицы скользнула тень изумления.

— Ты был на Гекторе? И ты хочешь сказать, что Этасалоу жив?

— Он жив. И он забрал с собой многих ученых с Гектора. Он собирается причинить вам зло. Вам, императору и капитану Стрелков по имени Лэннет.

Солнцедарительница фыркнула.

— Лэннет замечательно вписывается в это общество! И что же Этасалоу собирается с ним сделать, особенно если учесть, что Лэннет исчез?

— Командор Этасалоу приказал нам убить капитана. Но мы потерпели неудачу.

— Прикрепите его цепи к кольцам в полу и оставьте нас одних, — велела Солнцедарительница стражникам. Пока те возились с цепями, жрица пристально и заинтересованно разглядывала Марда. Марду казалось, что под этим испытующим взглядом его плоть осыпается, как чешуйки краски.

Когда стражники вышли, Солнцедарительница снова заговорила:

— Ты можешь доказать, что Этасалоу жив?

Мард покачал головой.

— Солнцедарительница, я молю о прощении. У меня нет никакого послания от командора Этасалоу. Я знаю только имя и местонахождение человека, который приказал нам убить Лэннета. Я могу назвать вам имена других людей, с которыми я работал, имена ученых, которые улетели с Гектора, когда…

Вскинутая рука жрицы и внезапно возникшая на ее лице улыбка заставили Марда умолкнуть.

— Я ни на миг не верила тому, что ты действительно принес какое-то послание. Конечно же, я прощаю тебя. И обещаю тебе защиту. Тебя привело сюда неудавшееся покушение на Лэннета?

Запинаясь от волнения и размахивая руками так, что его цепи задребезжали, Мард торопливо ответил:

— Я делал то, что пообещал делать! Я отказался от своего истинного задания — добычи сведений для вас — потому, что больше не могу выполнять его эффективно. И да, я бежал сюда потому, что оказался в опасности. Командор Этасалоу — в смысле, его люди вовсе не собирались забирать нас с Атика. Даже если бы мы преуспели. Нам не дали ни одного убежища, где мы могли бы укрыться. Этасалоу бросил нас здесь безо всякой защиты!

Солнцедарительница откинулась на спинку кресла. Сейчас она выглядела усталой и апатичной, И на этом фоне пляска огненных оттенков казалась какой-то неуместной.

— Ты правильно сделал, что пришел ко мне. Ты хорошо служил мне. Твоя ложь была необходимой. Люмин все поймет, потому что именно Люмин несет свет каждому из нас и ведет каждого из нас к свету.

Жрица потеребила воротник своего одеяния и извлекла из него амулет. Поднеся амулет к губам, Солнцедарительница сказала:

— Заберите сержанта Марда из зала для приема посетителей, снимите с него цепи и отведите его к доктору Отабу. Пусть сержант запишет все, что ему известно о деятельности командора Этасалоу на Гекторе и о дальнейших перемещениях командора, начиная с битвы на Паро. Да, и еще следует записать все, что сержанту известно о сторонниках командора Этасалоу на Атике и на других планетах. Пусть доктор Отаб подготовит жилье для сержанта. С этого момента сержант Мард зачислен в мою личную тайную службу. Ему присваивается звание капитана и предоставляются соответствующие жалованье и привилегии.

Солнцедарительница опустила амулет и улыбнулась Марду.

— Это тебя успокоит?

Позабыв об оковах, Мард попытался броситься вперед. Но цепи удержали его, и тогда Мард упал на колени, умоляюще раскинув руки. Когда стражники вывели его из зала, он все еще продолжал бормотать слова благодарности.

Солнцедарительница жестом велела закрыть дверь. Когда та захлопнулась, жрица снова обратилась к амулету.

— Дополнительные указания для доктора Отаба. Возможно, Мард сможет быть нам полезен чем-нибудь еще, помимо своих знаний о Гекторе. Я подумаю об этом. Когда же я буду окончательно уверена, что ему нечего больше предложить нам, используйте его для натаскивания слинкатов. И проследите на этот раз, чтобы его раздели догола. Не забывайте, что произошло, когда вы в прошлый раз выпустили к скрадам одетого человека. Я вовсе не желаю, чтобы еще один ценный зверь подавился какой-то тряпкой.