Я убил Бессмертного - Том 3

Глава 28

За оставшиеся до рассвета два часа я успел выспаться, причём сон был таким сладким, как у младенца. Снилось мне что-то смутно-неопределённое, но очень приятное, и проснулся я — ровно в назначенное для себя время — в хорошем настроении, бодрым и весёлым. Словом, спал я так, как и должен спать человек, избавивший мир от полудесятка мразей-садистов.

Встав, я первым делом подошёл к окну и прислушался. Тихо. Пусто. Никого и ничего, большинство обитателей славного города Хончи ещё спят, и ночные события пока остаются лишь ночными событиями. Интересно, у Ральфа там всё хорошо?..

Ночью, перед тем как лечь, я расстарался вовсю. Обыскав мортуарий и устроив там нарочитый беспорядок, я унёс оттуда все вещи, что были сняты с мёртвых повстанцев — выходило, что Светлые пришли за своим добром. Унёс бы и сами трупы, если бы мне было куда деть их посреди города. На лбу у Темнейшего и его гостя был вырезан символ Светлых — небольшое стилизованное солнышко.

Помимо улик, указывающих на Светлых, расположенных в самом храмовом комплексе, я раскидал ещё несколько, создав «дорожку» к городской стене — не слишком частую, но, думаю, они быстро её найдут. Тут клочок зелёного плаща (нет, не одного из тех, что я одолжил для занятий), там капли крови, пролитые на мостовую. В общем — с этой стороны всё было надёжно.

И вот наступило утро. Что ж, поглядим, поглядим.

Выйдя на кухню, я принялся, насвистывая, готовить себе завтрак. Лучше сделать это сейчас, потому что потом покоя мне не дадут. Городу требуется один лишь толчок. Скорее всего, трупы обнаружит кто-нибудь из слуг, когда пойдёт с утра за водой или там готовить пищу для Темнейшего. Вероятно, уже обнаружил…

Топот ног по улице. Я глянув в окно; мимо моего дома неслись на первой космической трое стражников во всём облачении. Лица перекошенные, глаза выпученные…

Как чувствовал.

…дальше события развивались, как в блокбастере. Я был прав: этой пороховой бочке хватило одной искры, чтобы взорваться; состояние покоя и тишины сменилось всеобщей паникой. Те, кто знал, в чём дело, бегали, оповещая тех, кто не знал, в чём дело, а те, кого оповестить ещё не успели, замечая эту беготню, волновался ещё больше. Простым горожанам вообще ничего не сообщали, но те быстро поняли: случилось что-то неладное, и слухи, один безумнее другого, поползли по городу.

Первые ученики и бледный, взъерошенный стражник явились на моё подворье практически одновременно. Пролетев мимо удивлённых братьев Мо, стражник затарабанил в дверь:

— Мастер Мун! Мастер Мун, откройте!

Я, не торопясь, спустился по лестнице.

— Мастер Мун!

Ого, вот это экспрессия. Ещё немного, и этот парень выбьет мне дверь!

— Я прекрасно слышал и с первого раза, — сообщил я, открывая стражнику.

— Вас!.. — выдохнул тот. — В городе тревога!.. Вас просят… Все подняты…

— О чём меня просят? — терпеливо уточнил я.

— Прибыть, — кивнул паренёк, — в ратушу. Там срочный совет… вас просят быть…

Я пожал плечами.

— А в чём дело? Что случилось?

Стражник помотал головой:

— Мне не говорили, мастер… В городе ночью произошло что-то жуткое, но я не знаю, что именно…

Чудесно тут всё устроено, что и говорить. Я лишь кивнул:

— Ладно, я буду в ближайшее время. Раз ты не можешь дать мне вразумительного ответа, узнаю всё на месте.

Запирая дверь дома, я поглядел на братьев Мо:

— Останетесь здесь. Скажете остальным, чтобы ждали меня. Пока я не вернусь — тренируйте выносливость, как вчера.

Братья умоляюще распахнули глаза, но я был непреклонен.

Уже когда я заворачивал за угол, с другой стороны к дому пронеслась Чон. Её громкий возглас «Слышали, что случилось ночью?!» огласил всю улицу.

Я тихо усмехнулся.

Городская ратуша гудела, как встревоженный улей. Я морщился, совершенно не понимая, как могут полтора десятка человек создать такой шум, будто их тут минимум в десять раз больше.

— Но Канг — жалкий проходимец! — ревел лысый граф Кан. — Он не способен даже работу городской стражи организовать как нужно, и терпеть его на этом посту больше нет ни единой причины!

— За стражу всё-таки отвечает виконт Бэтами, — морщась, возражала баронесса Нигай, мать Дайе. Глядя на эту грудастую, светловолосую женщину, мне становилось ясно, в кого пошла девочка… впрочем, второго взгляда на баронессу, её осанку, позу — хватало, чтобы понять, что за внешностью блондинки кроется неплохой боец и фехтовальщик. Жаль только, мозгов к этому набору талантов не прилагается.

— Вы хотите обвинить в случившемся виконта? — насколько я помнил, этот говоривший был кем-то из мелких землевладельцев, по совместительству — заместителем означенного виконта на военной службе.

— Да, хочу! — визгливо и гневно заявила Нигай. — Он даже не явился сюда! Он чует, что это его вина, и не желает показываться нам на глаза…

— Виконт занят! — рявкнул в ответ военный. — И занят он тем, что разгребает последствия ночных событий, пока вы тут точите лясы!

— А я говорю, оставьте виконта! — поддержал его граф Кан. — На Канг — вот кто настоящий виновник, допустивший такое вопиющее…

Я тихо наклонился к уху барона Убина, стоящего в углу. Не то, чтобы этот любитель яблок был мне приятен как личность, но с ним, по крайней мере, можно было говорить.

— Скажите, барон, — шепнул я, — возможно, я слишком любопытен, но…

— Спрашивайте, мастер, — так же спокойно отозвался Убин.

— Довольно, эээ, очевидно, что На Канг не имеет ни крупицы реальной власти в городе, — я пожал плечами. — Он мелкий аристократ с крошечным земельным наделом, он не силён, у него нет влиятельных друзей… Так почему же он — мэр.

— Именно поэтому, — хмыкнул Убин. — Он — мелкая сошка, но этим он и устраивает всех. Никакого перекоса в сторону одних за счёт других. Фиктивная должность и фиктивная власть.

Да уж, цинично. С другой стороны, и в моём родном мире такое тоже случается сплошь и рядом.

— А вы, мастер, — заговорил снова Убин, — кажется, даже не особо удивлены случившемуся?

Я пожал плечами.

— В этом оре и беспорядке… я пока толком так и не понял, что произошло, собственно. Ночью кого-то убили, это я сообразил, но кого и как…

— Кого-то?! — Убин глянул на меня сквозь очки. — Ночью в город пробрались Светлые.

Я поглядел на него, задумчиво подняв бровь.

— Барон, ещё немного, и я подумаю, что именно Светлые представляют в Хончи наивысшую власть. Хозяйничают на дорогах, пробираются в город и… что там именно они сделали?

— Убили Темнейшего с послушниками, — кивнул Убин, — а также распорядителя и экзекутора. Демонстративное послание, прямо здесь, в центре города!.. И забрали жертв для завтрашнего праздника.

Я пожал плечами.

— У вас же есть варианты, кем их заменить? Я надеялся, что мои ученики…

— Чувствую, на роль жертв пойдут На Канг и его домашние, — криво усмехнулся Убин. — Виконт в неприкосновенности — он друг графа, а граф в Хончи практически олицетворяет власть. А вот мэр, похоже, засиделся на своей должности.

Я искоса глянул на него. Похоже, что это была не шутка. Вот такая вот суровая ответственность — упустил жертв, сам пойдёшь на их место.

Что ж, спасать мэра мне отчего-то совершенно не хотелось.

— Чего ещё ждать на фоне этих событий?

— Испорченного праздника, — отозвался Убин, — и претензий в ваш адрес, мастер.

— В мой? — я насмешливо поглядел на него. — Это почему же ещё?

— На прошлой нашей встрече именно вы утверждали, что знаете относительно лёгкий и быстрый способ вычислить повстанцев, — резонно заметил барон. — Не удивлюсь, если теперь вам припомнят эти слова. Требовать, думаю, не посмеют, но…

— Ну, меня устроит и то, что не посмеют, — заключил я.

Пока что спор вёлся силами местных, меня никто не упоминал, но взгляды на мою персону всё-таки уже кидались. Наконец, первым не выдержал всё тот же граф.

— Они ведь ещё где-то тут! — продолжал надрываться он. — И с ними эти рабы. Дети слабее взрослых, они не смогут уйти далеко, не смогут хорошо спрятаться. Неужели мы не найдём их с такой обузой за плечами?

Он взмахнул рукой, указывая на меня.

— Мастер Мун в нашем городе всего ничего, но он уже предлагал выследить их!

Я прокашлялся.

— Граф, со всем уважением. Я предлагал сделать это тогда, а не сейчас.

— А что изменилось? — вскинулся лысик.

— Изменилось то, что они не дураки, — ответил я жёстким и спокойным голосом. — Повстанческая гниль? Да. Головорезы с претензией на мораль? Ещё как. Но не дураки.

Странно, но мой голос оказал на собравшихся гипнотическое воздействие — видимо, уж слишком по-командирски он звучал. Я обвёл всех взглядом и продолжил.

— Они прекрасно знают, чем грозит им ночная выходка. Они прекрасно знают, в чём их слабость и в чём их сила. Дети-рабы ослабят их? Прекрасно, вот только они осведомлены об этом, и не будут подставляться так глупо и небре…

— Мастер Мун, — поморщился граф, мотая головой. — Мне кажется, вы приписываете этому сброду уж слишком высокий интеллект.

— А вы, значит, отказываете им в нём? — я пристально поглядел на него. — Граф, не мне учить вас жить — просто потому, что это не моё дело. Но всё-таки вот бесплатный совет: никогда не недооценивайте противника, и дольше проживёте.

— Вы…

— Вот прелат Иан, — продолжил я, не давая мужчине возразить. — Жил с убеждением, что Светлые никогда не найдут наглости проникнуть за черту города. Жил с ним и умер с ним — если, конечно, его смерть была быстрой. В противном же случае он успел хорошо осознать, почему нужно было ставить у храма охрану и запирать двери на ночь.

Все молчали. Даже Кану с его уязвлённым самолюбием было нечего на это возразить — как говорится, факты налицо, и они не в его пользу.

— Ну, хорошо, — наконец, отозвался тот тип, что замещал на собрании виконта Бэтами. — Но ведь вы тоже знаете, что они знают…

— Я не знаю, где именно они расставили ловушки, — пожал я плечами. — Я не знаю, куда именно они отступили теперь. Но я абсолютно уверен — они и расставили, и отступили. Иначе и быть не могло.

— Но вы ведь попытаетесь вычислить, куда они ушли, и…

— Я? — удивлённо поглядел я на говорящего. — Возможно, вы что-то путаете. Этим должен заниматься не я, а городская стража. Сколько в гарнизоне человек? Не меньше сотни? Этого вполне хватит, хотя во время облавы, несомненно, часть погибнет…

Военный захлопал глазами.

— Я же приехал сюда для того, чтобы обучать молодёжь, — заключил я. — Этим я и намерен заниматься.

И чёрта с два они мне что возразят. Всё-таки я здесь — важный столичный (или откуда там был настоящий Мун) гость, приглашённая звезда, ценный специалист, что может дать их отпрыскам шанс на лучшую жизнь, чем та (и без того недурная, я бы сказал), что есть у них самих.

— О, — включилась-таки баронесса Нигай, очевидно, вторая в этом зале по скандальной громкости, — так вы собираетесь просто сидеть в городе и продолжать свои занятия? Может быть, вы ещё и продолжите вывозить наших детей за стены, туда, поближе к Светлым, как вчера?

Ох. Я сощурился и повернулся к женщине.

— Нет, — отрезал я совершенно ледяным тоном. — Напротив. Я собираюсь просто взять — и увезти их из этого города.

Я говорил, что до этого меня слушали, замерев? Так вот, это всё было ерундой по сравнению с той гробовой тишиной, что наступила после этого заявления.

…на самом деле, эта мысль оформлялась у меня в голове ещё с ночи, а дооформилась она именно здесь и сейчас — посреди банки с пауками, что дрались, кусались и капали ядом со жвал.

Факт первый: мне совершенно нечего «ловить» в Хончи. Здесь банально нет сильных противников — а ведь, для того, чтобы поднять свою силу, нужны именно такие!

Факт второй: Хончи — гадюшник, и ещё какой. Меня буквально воротило от этого места. Конечно, остальные не лучше… но это будет потом.

И факт третий: мне нужна свобода. К тому же, рано или поздно, я выдам себя какой-нибудь мелочью — если только не буду менять местоположение. Короче говоря, в этой дыре я чувствовал себя скованным по рукам и ногам, плюс умирающим от скуки. Нет, это место свой потенциал уже исчерпало.

Вот зачем мне нужны детишки… другой вопрос. Но, во-первых, они обеспечат мне прикрытие — почтенный мастер с учениками будет воспринят совсем иначе, нежели непонятный бродяга. А во-вторых…

Мне по-прежнему доставляло удовольствие издеваться над ними. Особенно после того, что я услышал вчера.

…одинокая маленькая муха, остервенело жужжа, пролетела через весь зал и, придирчиво оглядев потенциальные посадочные места, опустилась прямо на лысину графу Кану. Тот машинально хлопнул себя по макушке рукой; звонкий хлопок разнёсся по залу.

Это и стало сигналом. Заговорили все разом, так, словно кто-то вкрутил звук на максимум:

— Это уже слишком, мастер Мун!

— Куда вы собираетесь их везти?

— Но вы правда думаете, что здесь опасно?

— Откуда нам знать, что вы в состоянии их защитить?

— Тихо, — рявкнул я. Подействовало на этот раз не до конца — гул голосов стих, но всё-таки кто-то ещё продолжал бубнить.

— Отвечаю по порядку, — продолжил я, перекрикивая нежелающих замолкнуть. — Первое: да, здесь опасно. Город под угрозой новой атаки; даже если она и не случится — наверняка этого знать мы не можем, поэтому я совершенно серьёзно подозреваю, что в ближайшее время Хончи станет крайне опасным местом.

Голоса медленно стихали. Меня слушали — кто скривившись и явно не веря, а кто серьёзно и обеспокоенно. Стоит ли говорить, что после ночного происшествия вторых было больше?

— Второе: я собираюсь везти их в крупный город, — если честно, это я сказал наугад, потому что ещё не успел продумать, куда же на самом деле девать моих подопечных. — Вы же не будете спорить с тем, что в крупном городе и безопасность выше?

Все молчали; аргумент был выбран верный, и возразить было нечего.

— Ну, и третье: да, я считаю, в состоянии защитить их, если какая-либо опасность будет угрожать им по пути отсюда до конечной цели, — добил я. — Я — мастер из Школы Позвоночного Меча, если кто-то забыл. Я для этого сюда и прибыл — взять ваших детей, слабых, необученных, едва сильнее обычных горожан, и сделать их сильными. Как это сделать, если они продолжат оставаться в тепличных условиях?

Это был довод, с которым ничего не смогли бы сделать даже самые недовольные. В мире, где царствовал культ силы, все отлично понимали, чего стоит аристократ, если его знатность не подкреплена ничем. Тот же На Канг — бледный, потный, сжавшийся, не произнёсший ни слова с того момента, как я сюда вошёл — был тому лучшей иллюстрацией.

— Честно говоря, — завершил я речь, — я и до этого собирался увезти их отсюда на время — для лучшего обучения. Конечно же, я не думал, что это будет спустя несколько дней после начала занятий. Полагал, начну с небольшого периода привыкания. Что ж — ночные события показали, что у нас нет такой роскоши, как лишнее время на раскачку.

— Мастер Мун, — заговорил граф Кан. На этот раз речь его, вопреки обыкновению, была тихой — уж не признак ли это особой угрозы? — При всём уважении к вашему таланту…

Какое уж тут уважение.

—…это наши дети. Вы вольны обучать их — так, как посчитаете нужно, жёстко и даже жестоко. Это нормально: вы — мастер, а они — ваши ученики.

Так-так. Кажется, кто-то всё-таки нажаловался папочке? Или опытные родители сами разглядели последствия вчерашнего спарринга?

— Но увозить их от нас — их родителей — даже под предлогом безопасности — это недопустимо.

Я вздохнул. Нет, дядя, я очень не люблю, когда кто-то ломает мне намеченные планы. Признаться, я думал, что обойдусь обычной вежливой настойчивостью. Но если ты понимаешь лишь силу…

— Хорошо же, — я распрямился и шагнул вперёд, по направлению к графу. — Давайте так, граф. При всём, как вы сказали, уважении.

Я хрустнул костяшками пальцев.

— Дуэль, — объявил я. — Драка. Сражение. Как угодно. Даже не до смерти — так, баловство. Если сумеете меня победить — я признаю вашу правоту и не буду никуда их увозить. Если победить сумею я…

Кан отступил на шаг назад.

— Вы забываетесь, — бросил он. — Ваша личная сила — вовсе не аргумент…

— А вы боитесь, — с улыбкой кивнул я. — Разве не так, граф?

Он и правда боялся. Того, что проиграет. Того, что упадёт в глазах всех собравшихся, и все, все до единого, даже маленький, толстый, ничтожный На Канг — увидят его поражение.

— Я… — он затравленно обернулся.

— Вы один против, — отозвался я, продолжая медленно, но настойчиво наступать. — Ну, ладно, может быть, не один, может быть, ещё кто-то, но большинство собравшихся здесь признают мою правоту.

Кивки со всех сторон. В глазах Кана появилась ненависть. И — страх. Всё, он на крючке, и главное теперь — не отпускать его.

— Просто вы привыкли, что все делают, как скажете вы, — на этот раз на моём лице не было и тени улыбки. — Даже если вы не правы. Даже если большинство считает иначе, вы привыкли брать — и заявлять о своём праве сильного. Так вот, на этот раз о нём заявляю я — не ради личной прихоти, а затем, чтобы выполнить свою миссию и обучить ваших детей.

В моём мире такая наглость не сработала бы никогда. Если честно, я не был до конца уверен, что она сработает и в этом. Но попробовать стоило.

Я глядел на графа, граф глядел на меня. Глядел… как-то странно. Он не двинулся с места, но его взгляд вдруг начал расширяться. Эй, это не нормально, ни разу не нормально. Я приподнял бровь.

— Что-то не так, граф?

И мужчина с хрипением схватился за горло.

— Отпу… отпусти…

Я? Недоумённо моргая, я глядел, как его лицо краснеет, как он шевелит ртом, точно выброшенная на берег рыба…

Какое знакомое чувство. Какое забытое чувство.

Знаете, магия — это как езда на велосипеде. Можно прожить и без магии, лишившись всей маны и источника её пополнения. Можно привыкнуть к тому, что ты способен лишь на мелкие фокусы, вроде магического фонарика или замены фото на удостоверении. Можно вообще забыть о ней.

Но когда магическая сила возвращается к тебе — ты вспоминаешь всё, мгновенно. Подсознание срабатывает раньше сознания, и происходит вот такое — спонтанная вспышка, стихийная магия, которой ты почти не управляешь — и которая всё-таки есть продолжение твоей силы, чистое, незамутнённое.

Я мысленно перекрыл магический канал, и граф, красный и хрипящий, шумно выдохнул — и попятился от меня.

— Какие-то вопросы? — уточнил я, закрепляя эффект. Кан быстро замотал головой. Но, если вдуматься, в этот момент мне было бы всё равно, даже если бы он начал возражать. В этот момент меня куда сильнее волновало другое.

Моя сила начала возвращаться… после нескольких убитых типов?

Ладно, ладно. Возможно, этот мир — мерзкое место с отвратительными нравами… но были в нём и свои плюсы. Например, то, что здесь легко можно было найти тех, кого можно пустить на фарш, постепенно возвращая свою силу до прежнего уровня — и при этом не терзаться угрызениями совести.

Чем я и собирался заняться. Что ж, ещё один довод в пользу того, что мне пора уезжать из славного города Хончи.