Я стал преподом в Академии Подземелий

Эпилог. Часть 2: Я — преподаватель

Дом. Удивительное дело. Пусть для меня и прошло всего–ничего, но, кажется, в подсознании уже укоренилась мысль о том, что меня не было здесь целых два месяца. Оттого я испытываю довольно явное чувство ностальгии.

Скрип.

А вот дверь неплохо было бы смазать. И, пожалуй, это единственное, что вообще нужно будет сделать. За моим домом хорошо следили: всё чисто и убрано, мне не удалось найти даже следа пыли. Зато под руку попалось кое–что другое. Это было письмо, оставленное на обеденном столе. Естественно, оно от Томы; мне даже не нужно видеть подпись на внешней стороне конверта, все ясно по запаху. От бумаги до сих пор пахло травой и розами — этих ароматов больше не было нигде в доме.

Недолго думая, я открыл конверт и извлёк оттуда листок бумаги. Почерк, конечно, довольно корявый, но не настолько, чтобы нельзя было прочесть. В конце концов, преподаватель я или кто?

— Итак… — выдохнув, я приступил к чтению. Первый же абзац почти целиком был посвящён извинениям. Сперва Тома извинялась за своё решение. Согласно тексту, даже после полного физического исцеления мое состояние было неоднозначным. Помня про болезнь, вызывавшую мою (Хомэя) слабость, и тот факт, что я как проклятый тренировался, чтобы стать сильнее, она посчитала неправильным лишать меня этого. А вот у Юри была противоположная точка зрения. По её мнению, здоровье пациента гораздо важнее, чем мечты о жизни воина. В Академии не нашлось приспособлений, чтобы провести достаточно глубокую диагностику. Из–за этого было невозможно делать какие–то прогнозы: мой сон мог продлиться как неделю, так и годы. И кто знает, чем бы в итоге это могло закончиться? Но Тома пошла на такой риск, заручившись поддержкой Кудзина. Как ей казалось, я не смог бы жить спокойно, лишенный силы.

Если задуматься, то мне действительно не хотелось бы мариноваться в зельях несколько лет. А от мысли, что сон мог бы вообще не закончиться, у меня, честно говоря, побежали мурашки. Но в то же время… Разве я не решил пожертвовать своей жизнью, когда сражался с «Мантикорой»? Что бы не происходило потом, если это не смерть, то мне остаётся только радоваться и благодарить всех, кто принимал участие. Кроме того, ценность силы в этом мире неоспорима. Она определяет всё, вплоть до социального статуса. Я даже не заметил, как важно стало развитие для меня самого. При этом, Тома всё равно сожалела, хотя уже успела спасти мне жизнь перед тем, как приняла решение. Единственный, к кому в данной ситуации у меня есть вопросы — это Кудзин:

Что он думал обо всём этом? Желал сохранить мои возможности, понимая меня как воин и наставник? Или же он хотел, чтобы меня разбудили, но просто прогнулся под каблуком Томы? — обязательно спрошу у него, как увижу.

— Н-да, — в остальном содержание письма было довольно вторичным. Опуская пространные рассуждения о чувствах, всё сводилось к банальному «Прости меня, но я должна уйти». Немного неприятно, но мне, в общем–то, грех жаловаться на бывшую: она была со мной в худшее время, перед этим спасла мне жизнь и переживала, что я останусь без любимой женщины, когда очнусь. Вот только… Могла бы уж и подождать хоть полгода. Или это я уже совсем оборзел? Ладно, опустим. Жизнь продолжается, вопреки моим попыткам отправиться на тот свет. И кое–что ещё нужно сделать. А перед этим неплохо бы привести себя в порядок.

Начать я решил, как ни странно, с тренировки. Ничего особенного: просто пробежка, некоторые физические упражнения и никаких техник. Мне кажется, что не стоит хоть сколько–нибудь нагружать себя, пока Кудзин не даст разрешение. А небольшая зарядка была только в радость. Больше всего беспокойств вызвали ноги и рука. Если в других местах кости, по крайней мере, были только треснуты, то вот о конечностях я вообще не позаботился. Но никого дискомфорта во время отжиманий или прыжков не возникло. Выходит, тело действительно полностью восстановилось физически. Значит, можно, наконец, перейти к…

[Имя: Хомэй Узу

Прозвище: «Самозабвенный Спаситель»

Уровень: 17 (0/1350)

Статусы: нет

ОЗ: 350/350

ОК: 1390/1390

ОМ: 130/130

Сила (3): 30

Ловкость (2): 29

Выносливость (2): 23

Стойкость (2): 23

Интеллект (2): 20

Вера (0): 1

Харизма (1): 17

Дух (0): 2]

Не стану врать, меня пугала мысль о том, что «Анализ» покажет нечто ужасное. И заявления Томы и директрисы о том, что моё тело в норме, не помогали. Воображение всё равно рисовало всевозможные негативные статусы; в какой–то момент и вовсе сложилась картина того, как я смотрю на значение Ки, едва переваливающее за сотню. Но ни одно из опасений не подтвердилось. Моё состояние превосходно. Более того, он улучшилось. Ещё до схватки с «Мантикорой» я добил уровень до 16‑го, а уже после победы над ней, судя по всему, получил 17-ый. Но вот, что странно. Мои характеристики были повышены без моего ведома и распределены так, чтобы в конечном счете моё тело стало как можно здоровее и выносливее. Получается, вот так оно работает у обычных людей? Энергия мира расходуется на то, чем человек занимался больше всего и в чём остро нуждается. Интересно.

Решив закончить тренировку чуть запыхавшимся, я отправился в ванную. И первым же делом обрезал свои патлы. Всё–таки грива до лопаток — это не для меня. Во время упражнений волосы то и дело мешали, хотя и были стянуты хвост. Думаю, в реальном бою ситуация окажется не лучше. К тому же, их просто тяжело мыть.

После мытья осталось только одеться, и вот тут–то меня ждало главное потрясение. Одежда, выданная мне в мед–отделе была очень свободной, и я даже не заметил, как покрупнел на самом деле Причём во всех «направлениях»: грудь выдалась вперёд, плечевой пояс расширился, мышцы рук и ног заметно увеличились, и мой рост как будто стал больше на пару сантиметров.

У меня уже почти 20-ый Уровень, и я всегда вкладывался лишь в физические характеристики, но мне как будто что–то мешало. Возможно, сказывалось то, что моим излюбленным методом ведения битвы было использование техник усиления. По факту, начиная с какого–то момента, мышцы просто скинули с себя часть нагрузки. А затем я использовал «Третью Передачу», после чего два месяца купался в концентрате из лекарств и питательных трав. Видимо, это и спровоцировало такие изменения.

…

…

Ну, и что мне теперь делать? Рубашки–то у Хомэя все приталенные!

— А я иду, гуляю по… М-м?

— О-ох! Прошу прощения г-господин! — затараторил какой–то мальчишка, невесть каким образом оказавшийся прямо передо мной. Сейчас он сидит и потирает ушибленный лоб. Кажется, бедняга врезался в меня. А я даже не почувствовал, погруженный в свои мысли. Хотя ему лет десять–двенадцать, не маленький уже. Вот какова разница между простым человеком и Покорителем?… — И-извините!

— Ничего страшного. — я протянул парню руку. Он с опаской принял мою помощь.

— Господин, наверное, кто–то очень важный?

Думаю, со стороны и вправду можно так подумать (а вообще ведь так и есть!). Вид у меня довольно обеспеченный: умыт, сложен по–воински, ещё и одет в обновки. Кстати об этом. Все просторные вещи в гардеробе Хомэя были очень лёгкими. После тренировки чувствительность начала возвращаться, и я впервые осознал, насколько сейчас холодно. Если учесть, что моё перерождение случилось в конце лета, сейчас уже вторая половина осени, на подходе зима.

К счастью, когда–то давно мы с Кудзином проходили мимо лавки портного. Там–то я и обновил свой наряд. Больше всего горжусь плащом и новым пальто — они овладели мной с первого взгляда. Ещё меня уговорили приобрести очень странные перчатки: по внешней стороне руки к коже крепились металлические пластинки с гравировкой. Получились эдакие латные рукавицы, только в облегчённом варианте и совсем не функциональные. Не то, что бы мне не нравилось, как они выглядят, просто наряд не предполагал ассоциации с воинскими профессиями. Но, как мне объяснил портной, сейчас такое в моде. Может, и просто надул. К слову, стоило всё это бешенных денег. Но кто поскупится на тряпках после того, как провёл два месяца в коме?

— Ну, в какой–то степени важный, да. Скажи–ка, парень, а ты не знаешь, как добраться до особняка, полностью сделанного из дерева?

— Большой дом из дерева?… — мальчишка задумался. Со стороны это выглядело немного наиграно. Пытается денег стрясти? Он не выглядит бедняком, хотя одёжка простовата, а рубашка явно поношенная и вся в заплатках — признаки выходца из средних сословий. Ладно, пускай. Думаю, одной монеты хватит. Лови, — ах! Ну, конечно же, теперь я вспомнил! Следуйте за мной, господин!

Ну, мы и пошли. Конечно, можно было бы не тратиться на проводника. Начальница в подробностях описала мне дорогу, и всё–таки я малость заплутал. Всё дело в застройке: нужный мне дом находится в богатом районе города, недалеко от Академии. Как оказалось, здесь полным–полно здоровенных особняков, почти ничем друг от друга не отличающихся. Как будто под копирку делали, честно слово.

— Пришли, господин! — о, а это было быстро. Считай, буквально пару улиц прошли. Может, не стоило ему платить?… Ай, да и ладно, пусть порадуется. Хотя моя меркантильная сторона и готова осудить такой подход к финансам, — Большу–у–ущий дом из дерева!

И действительно, особняк походил скорее на крепость, только отстроенную из древесины. Вообще именно каменный дом считается показателем статуса, во всяком случае в этих краях. Собственно, у меня самого такой. Но семья Накири несколько отличается от других. Дело в том, что своё богатство они заработали на добыче леса и подобный выбор материалов — ещё один способ показать гордость своим делом.

Мальчишка, тем временем, куда–то убежал, а на его месте стоял уже совершенно другой человек. Ещё один умелец с талантом к бесшумной ходьбе. Думаю, если бы я не слышал отдаляющиеся шаги, то подумал бы, что мой провожатый умеет менять внешность.

— У вас какое–то дело к семейству Накири? — осведомился подтянутый мужчина в традиционных японских одеждах. Видимо, он здесь исполняет обязанности привратника.

— Да. Передайте им, что пришёл Узу Хомэй. Я был…

— О! Не стоит продолжать! Конечно же, мы все знаем имя спасителя юной госпожи. Прошу вас, проходите за мной! — я мог только криво улыбнуться. Даже спустя два месяца достаточно лишь назваться, чтобы отношение слуги кардинально поменялось. Ещё мгновение назад он смотрел на меня почти с пренебрежением, а теперь от него прямо–таки исходит аура признательности. Ну, пусть так.

Вместе с привратником мы проследовали до входа непосредственно в сам дом. Он услужливо открыл для меня дверь и жестом пригласил войти. Внутри всё здание казалось ещё больше, чем снаружи. А Астра–то действительно не бедствует… И мне там вроде бы ещё какая–то благодарность, полагалась, нет?

— Дозу, кто это? — не в силах охватить взглядом весь зал сразу, я сконцентрировал внимание на том, что находилось внизу, и не заметил как по массивной винтовой лестнице к нам спустился мужчина. Он был очень молод, не исключено, что даже моложе меня в прошлой жизни. И теперь я его вспомнил. Один из тех, кто защищал точку зрения Аргана в городском совете. Если память мне не изменяет, то причиной для этого был вклад мастера–плотника в строительство дома. Только тогда я не знал, что именно этого.

— Это Узу Хомэй, господин.

— Ох… Вот как… — глава семейства Накири выглядел удивлённым. Ну, оно и понятно. Два месяца провалялся в коме и вдруг решил в гости прийти. Но разве он не должен быть, ну, не знаю, рад моему здравию? — Извините мне моё молчание, я просто не ожидал, что вы придёте вот так… Без предупреждения… Честно говоря, мы не рассчитывали, что вас удастся увидеть до отправки официальных извинений.

— Извинений? — я сложил руки на груди. Только не говорите мне, что…

— Из–за нашей дочери вам пришлось рисковать жизнью. Я очень признателен вам за это и приношу извинения от всего семейства Накири за представленные неудобства. — с этими словами он склонился передо мной и продолжил, не давая мне ничего ответить, — Конечно, простых слов недостаточно. Вы можете озвучить свои требования, и я посмотрю, что можно сделать.

Так, ну, всё. Это мне уже начинает надоедать.

— Встаньте ровно. Хочу видеть глаза того, с кем разговариваю. — кажется, это было резковато. Но никто мне ничего не сказал, и отец Астры наконец–то принял вертикальное положение. Кстати, почему–то его имя увидеть я не могу. Неужели Хомэй не запомнил членов городского совета? Хотя кто бы говорил, — Простите, но как ваше имя?

— Кюрэн Накири, глава дома Накири.

— Отлично! Итак, Кюрен–сама. Попытаюсь объяснить. Судя по всему, возникло некоторое недопонимание. У меня нет никаких претензий к вашей дочери. То исследование, которое она начала, я считал и продолжаю считать очень важным, более того — необходимым. Именно поэтому я удовлетворил её просьбу, и мне не о чем жалеть в данной ситуации. Монстр оказался сильнее, чем мы ожидали. И я повторюсь: оказался сильнее, чем МЫ ожидали, — понадобилась пауза, чтобы перевести дыхание. Кюрэн продолжал стоять, смотря на меня, — Ваша дочь делала большое дело, и никто не вправе обвинять её в случившемся. Вам не за что извиняться, а пришёл я сюда, чтобы попросить Астру продолжить учёбу в Академии.

Мы молчали. Кажется, мой спич немного выбил Кюрэна из равновесия. Если так подумать, то «выбить» его каким–либо образом в принципе должно быть несложно. Когда мне сказали, что Накири занимаются добычей леса, я ожидал, что глава этой семьи будет кем–то вроде стереотипного огромного лесоруба. Но тут… Непохоже, чтобы он когда–либо вообще занимался тяжёлой работой. И речь не только о физической нагрузке.

— Хомэй–сама, вы простите мне мою грубость, если я на некоторое время покину вас? — Кюрен ненадолго склонил передо мной голову, а затем направился к лестнице. Он разве не должен быть рад?! Вообще ничего не понимаю, да что не так с этим типом?! — Досу, сопроводи Хомэй–саму к комнате моей дочери. Ты знаешь, что делать.

К Астре?… Да что здесь происходит?! Желая найти островок рациональности в этом безумном и скупом на эмоции мире, я повернулся к привратнику. Он ответил на мой растерянный взгляд понимающей улыбкой.

— Следуйте за мной, по дороге я всё вам расскажу. — мне ничего не оставалось, кроме как пойти за ним. И внимательно слушать, — Вам наверняка известно, насколько опасными могут быть леса, верно?

— Да. Они наводнены монстрами, покинувшими Подземелья, и изменившимися зверьми, которые их поедают. — об этом мне пришлось узнать в первые дни после перерождения. Даже была мысль попробовать себя в качестве Охотника. Очень кстати под эти воспоминания пришлись головы: буквально вся стена в коридоре, по которому мы шли, была увешена всевозможными трофеями. Были тут и гигантские волки, и рогатые медведи, и много чего похуже. Дав мне насмотреться, мой проводник продолжил рассказ.

— Семья Накири уже несколько поколений занимается добычей леса. Поначалу это было совсем не прибыльное предприятие: чудовища убивали лесорубов, вырубка шла медленно. Именно тогда отцу Кюрена–самы пришла идея объединить Рейдеров, изгнанных из Гильдий или не примкнувших к ним, в отряды Охотников.

Так значит, дед Астры фактически создал эту категорию бойцов для города. И всё ради древесины? Хотя если подумать, в этом мире некоторые деревья не горят или превосходят по своей прочности металл, и это, не говоря о строительстве и прочем. Но почему тогда семья Накири всего лишь часть городского совета?

— К сожалению или к счастью, предыдущий глава семейства не был амбициозным человеком. Всё, чего он хотел, — это успешно вести дела в своё удовольствие. Когда внутри Охотников стали возникать свои собственные лидеры, он отошёл в сторону, заключив с ними договор, по которому отряды будут защищать только лесорубов Накири.

Устроить всё так, чтобы выполнять свою работу, не боясь быть съеденными, могли только твои подчинённые — и это называется «нет амбиций»?… Да мужик здесь самую настоящую монополию устроил! И смог ведь. В мире, где до сих пор существуют дворяне, было бы странно удивляться тому, что заниматься каким–то делом может очень узкая группа людей, но чтобы владеть целой отраслью в одиночку? А вы, дяденька, — магнат.

— Кюрэн–сама — прекрасный человек, но его амбиции ещё менее выдающиеся, чем были у его отца. — мне кажется, или я слышу в голосе своего «экскурсовода» горечь? — Его в принципе ничего не интересовало, и за семейное дело он взялся только из уважения к отцу. При нём Охотники, уже начавшие отдаляться от семьи Накири, совсем распустились: действовали независимо, сражаясь с монстрами ради трофеев и силы, а не для защиты наших работников. Зная о нраве своего сына, отец Кюрэна–самы предполагал такое и заранее подготовил все условия для успешного брака между ним и дочерью нынешнего лидера Охотников Рирука.

А вот этого Рирука я хорошо помню. Здоровенный такой бугай, весь в татуировках и со шрамом на пол лица. На городском совете он вёл себя крайне фривольно и был совершенно не заинтересован в собрании. Но выступил в поддержку Аргана. Не исключено, что просто решил поддержать зятя, который был обязан плотнику.

— К большому сожалению, дочь Рирука–самы, Миура–сама и мой господин оказались очень разными людьми. Из–за этого они не могли долго находиться в обществе друг друга. В конечном счёте всё свелось к тому, что Миура–сама родила Астру–саму и вернулась в лесную резиденцию.

— И что, она совсем не видится с дочерью?

— Миура–сама навещает нас раз в несколько месяцев и неоднократно звала юную госпожу принять участие в охоте под её защитой. Но Кюрэн–сама всегда считал, что это слишком опасно. — что же, его можно понять. Астра совершенно не приспособлена к походам по кишащим монстрами лесам, пускай и в сопровождении своей явно неслабой матери. Хотя постойте. Если вдуматься, то это ничем не отличается от того, что мы устроили на экзамене. Интересно, а знал ли Кюрэн о том, чем занимается его дочь? И как вообще допустил, чтобы она обучалась в таком месте?

— Почему Астру отправили учиться в месте, где тренируют будущих солдат и Покорителей, но не разрешили ей поучиться ремеслу матери под защитой лучших Охотников? — мой вопрос заставил привратника остановиться. Наконец, он соизволил повернуться ко мне.

— Астра–сама бывала в лесной резиденции Миуры–самы и Рирука–самы. Ей очень понравилось. — почему он выглядит таким недовольным? Как будто бы я его оскорбил. А ведь мог. Только кое–кого поважнее.

— Опаснее от этого Академия не становится, уж мне ли не знать? В конце концов, я — её «спаситель». Так как отец вообще дал на это своё согласие? — мой собеседник прищурился, в уголках его глаз стали отчётливо видны морщинки. Кажется, он хочет что–то во мне «прочесть». Проверяет, не пытаюсь провоцирую ли я его, забавы ради?

— Кюрэн–сама взял с Астры–самы слово, что она не войдёт в Подземелье… Ум-ф?!…

Привратник отступил на два шага назад, округлив глаза, и в них я смог разглядеть своё лицо. Выглядело угрожающе, пусть «Устрашающий Взгляд» так и не был мной использован. А всё потому что кое–кого серьёзно разозлили. И первопричина происходящего наконец–то становится мне ясна. По крайней мере, частично. Осталось разобраться с самым главным.

— А меня вы зачем провели по этому, без сомнения, выдающемуся творению Аргана Лорна? Почему бы просто не привести Астру и не поговорить с ней обо всём?

— Дело в том, что господин… — лицо привратника снова изменилось: теперь оно выражало только беспокойство и вовсе не из–за моей недавней реакции. Что бы от меня не хотели, это требуется здесь и сейчас, независимо от того, что я могу подумать о главе семье Накири — вот что я увидел во взгляде его слуги, — Он не знает, как заставить Астру–саму заговорить хоть с кем–нибудь. После случившегося с вами она закрылась в себе и с тех пор не покидает комнату. Несколько раз Кюрэн–сама пытался поговорить с ней, но всякий раз это оканчивалось неудачей. Поймите правильно, он очень любит дочь и сумел фактически в одиночку воспитать её так, чтобы даже такой человек, как вы, признал её заслуги. Однако сейчас Кюрэн–сама абсолютно беспомощен. Пусть по нему и не скажешь, но это очень сильно бьёт по его гордости.

Последовала пауза. И хорошо, у меня появилась возможность остыть и всё обдумать. Значит, после моей «смерти» Астра полностью отгородилась от внешнего мира? А ведь я даже не предполагал, что такое может произойти… По идее, каждый студент в Академии является воином в той или иной степени. Они и учатся там для того, чтобы в будущем стать бойцами всевозможных фракций; смерть не должна так их пугать. Вот только Астра, усилиями её отца, выросла совсем другой. И если даже родитель не смог никак на неё повлиять, то что может получиться у меня?

— Нам доложили, что в Академии случившееся признали случайностью, однако по бурной реакции Астры–самы можно понять, что она считает себя виноватой. Это может ввести в заблуждение. Честно говоря, поначалу мы решили, что Академия просто не хочет терять контакт с семейством Накири и намеренно замалчивает подробности случившегося.

Хм. В этом есть логика. Ведь если просмотреть на всё с такой стороны, то для Академии крайне не выгодно ухудшать отношения с роднёй Астры, учитывая их положение. И пусть даже она ни в чем не виновата, её отец решил, что ему просто боятся сказать об этом в открытую. Учитывая то, как его дочь себя ведёт, это вполне ожидаемая реакция.

— Когда вы пришли, уверен, Кюрэн–сама рассчитывал, что вам есть, в чём винить его дочь, и, что добившись от вас прощения, он сможет ей помочь. Но вы полностью разрушили его планы. Получается, что все это время Астра–сама винила себя в чём–то другом. И теперь у господина не осталось идей, как всё исправить. Поэтому он, не зная как ему следует общаться с такой выдающейся личностью, попросил своего слугу рассказать вам всё. Прошу вас, Хомэй–сама, от своего имени и имени моего господина, не воспринимайте это как проявление неуважения. И, пожалуйста, помогите Астре–саме.

— Тц!… — ну, и что я должен делать? Уже минут десять стою напротив дверей в комнату Астры, и не знаю, как быть. Своего сопровождающего решил отослать сразу же, не хватало, чтобы он мне под руку что–то ляпнул. Но всё же, как следует поступить? Астра замкнулась в себе из–за чувства вины. В такой ситуации было бы неправильным просто постучать и сказать нечто вроде: «Это я, твой сенсей, как раз вернулся после двухмесячного отпуска на том свете и решил тебя проведать». В конце концов, уже сам факт моего здравия может стать для бедной девушки настоящим шоком. А мне ведь нужно, при этом, как–то донести до неё, что никто ни в чём не виноват.

Чёрт, может, не стоило приходить сюда в одиночку? Привратник мог бы подготовить Астру к новости о моём выздоровлении. Хотя нет. Если она так тяжело всё воспринимает, то выйти с ней на контакт после этого могло бы быть ещё труднее. Нужно «атаковать» на упреждение, но как именно. А что, если?…

— Т-там кто–то есть?

Э–э–э… Кажется, я облажался. Хотя чего вообще ожидал? Стою здесь, прямо напротив двери и хриплю так, что на весь коридор слышно. И что теперь делать? Думай–думай!

— Простите, но мне слышно, как вы дышите. — ну, точно. Полнейшее фиаско. Надо срочно придумать план Б. И мне ведь даже рта не открыть. Вдруг она вспомнит мой голос? Похоже, придётся действовать ломом.

— Я Исуо Хомэй, мой брат обучал вас. — повисла тишина. Я что, недостаточно хрипел?…

— У-умоляю!… Простите меня. — а потом за дверью раздались приглушенные рыдания. На которые я не успел ничего ответить: меньше чем через десять секунд им на смену пришёл грохот, а затем и крик. Чёрт, похоже пора заканчивать с «любезностями»! И дверь не открывается! Ну, хорошо, тогда придётся…

[Внимание! Использован Навык «Искусство Ки: Отбойный Кулак» (-1) !]

Почему моя рука так дрожит?!…

[Внимание! Не удалось использовать Навык!…]

Какого чёрта?! Ай, потом!

— Астра, подожди, я сейчас! — и я просто с разбегу врезался в дверь плечом, проломив её. Свет из коридора тут же осветил место, в котором Астра провела целых два месяца. Больше было похоже на жилище человека с расстройством собирательства*: почти всё пространство завалено всевозможными свитками, книгами и листками. И ещё слова!… Ими был исписан каждый предмет, включая даже стулья и шкаф… Из–под которого выглядывает девичья рука!

— Ну же!… — прорвавшись сквозь настоящее море бумаги, мне удалось доковылять до шкафа и, подняв его, отбросить в сторону. Погребённая под свитками и книгами Астра почти не пострадала, только умудрилась обо что–то порезать руку и ушибить лоб, — Ты в порядке?

Идиотский вопрос. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что она совсем не в порядке: исхудавшая, бледная, с осунувшимся лицом и тёмными кругами под глазами. Чем Астра занималась всё это время?

— С-сенсей?… — едва слышный шёпот за секунду сменился криком, — А–а–а! Н-нет! Прошу! Богиня–я–я!…

Стоило ей меня увидеть, как глаза моей студентки тут же наполнились ужасом и она, вновь закричав, принялась вырываться из моих рук. Не хватало ещё, чтобы меня приняли за ожившего мертвеца!…

— Да стой же ты!… Астра! — я с силой встряхнул её, держа за плечи, — Астра! Это я, всё в порядке!

Постепенно движения ослабевали, и через десяток секунд девушке наконец–то удалось совладать с собой. В её прояснившихся глазах моё отражение смотрело с беспокойством. И даже у меня самого по спине пробежали мурашки. Точно так же я рассматривал себя, будучи почти «мёртвым».

— В-вы в порядке?…

— Да, очнулся ото сна этой ночью. И сразу же пришёл сюда.

— В-вы так… Х-хорошо выглядите!… — осмотрев меня с ног до головы своими заплаканными глазами, Астра улыбнулась. А затем вжалась в мою грудь и начала рыдать, втрое сильнее, чем до этого. — Сенсей! Я виновата! Я так виновата!

Мне ничего не оставалось, кроме как медленно поглаживать её по голове, держа в объятиях. Кажется, мы оба забыли, что она порезалась и попала под упавший шкаф. Ну, рана на руке совсем небольшая, так что не думаю, что стоит переживать об этом.

Через некоторое время рыдания Астры понемногу начали стихать, а сама она — расслабляться. Ближе к концу она уже практически висела на мне, и я решил взять её на руки. Такая хрупкая… А ведь ей очень многое пришлось пережить. Даже мне, человеку из другого мира, удалось привыкнуть к сражениям, крови, жестокости. А эта девушка не смогла. Пыталась ли? Думаю да. Достаточно вспомнить её взгляд, когда мы обсуждали Подземелья и обитающих там монстров. Но несмотря на это, всякий раз, когда речь заходила об их посещении, Астра неизменно отступала. Тогда мне казалось, что всё дело в страхе и только. Но теперь, кажется, тупоголовый преподаватель понял, что за этим противоречием стояло нечто большее. А надо было всего лишь послушать про историю семьи. И немного подумать о такой вещи, как чувства.

— Ты не виновата в том, что со мной произошло, — начал я, неторопливо прокладывая себе путь к кровати сквозь океаны бумаги — Решение было моим, меня никто не принуждал сражаться. И уверен, ты всё время знала это.

Мы почти подобрались к цели. Астра избегала встречи взглядов, уткнувшись лбом в мою грудь. Уже хорошо, что больше не плачет.

— И я так же уверен в том, что зная это, ты понимала, что невиновна в случившемся. Кто–то с твоим умом должен был это понимать. И дело не только в этом. Несмотря ни на что, ты училась в Академии Подземелий. Кому как не нам с тобой понимать чувства Покорителей? И почему же тогда ты не можешь перестать считать себя виноватой? Никто другой понять этого так и не смог, но мне, кажется, удалось. Дело в том, что ты действительно кое в чём виновата, верно?

— Мм?… — теперь она повернулась ко мне, как раз к этому моменту как мы (точнее я) дошли до кровати. Аккуратно я положил на неё Астру, а затем, сложив руки за спиной, продолжил.

— Ты допустила ошибку. — её губы задрожали, взгляд метался по комнате, стараясь не столкнуться со мной. И хорошо, не хочу, чтобы она видела моё выражение. Я должен сказать это иначе, быть более мягким, но… Сделал всё как человек, которого ненавижу, — Мне известно, что условием, определившим возможность твоего поступления в Академию, стал запрет на посещение Подземелий. Из–за него ты до последнего отказывалась в них заходить и так часто была готова отступить. Но это случилось. Ты приняла участие в экзамене, ослушавшись отца. А затем нашла меня едва живым после схватки с монстром, которого поставили в Подземелье лишь из–за твоей просьбы.

Астра сидела, обнимая колени руками. В уголках её глаз скапливалась влага. А я, наконец, заметил, как держу свои руки. Точно так же, как это делал мой отец. Но вместо того, чтобы расцепиться, мои пальцы лишь плотнее сомкнулись.

— В том, что случилось на экзамене, нет твоей вины. И вообще ничьей. Я лично составлял план Подземелья, заведомо определил силу монстров, собрал отряд, чьей силы оказалось достаточно, чтобы пройти почти до конца, а Бастольф настроил установку наилучшим образом из возможных. Мы не могли ожидать, что всё так получится.

«Подземелья всегда готовят нам сюрпризы» — кто знает, сколько раз я произносил эти слова? И ты, потратившая столько времени за изучение вопроса, не могла не знать этого. Равно как и того, что не виновата в моих ранах.

Вина твоя в другом. Ты пришла в Академию, желая стать Покорителем больше всего на свете, но не сделала этого. Если тебе удалось попасть в Подземелье так легко, всего лишь уговорив меня допустить тебя на экзамен, то почему этого нельзя было сделать раньше? Кто знает, сколь сильна бы ты была сейчас? Мы — уже не узнаем, потому что однажды ты решила быть хорошей дочерью своего отца. Это вовсе не зазорно, но именно из–за этого у тебя не было сил что–то сделать. Вот твоя ошибка. Так ты решила и за это себя винишь.

Я вижу как она дрожит, отчётливо различаю сожаление в её взгляде. Мне знакомо это чувство. Когда–то давно один старик объяснял самодовольному и взбалмошному придурку, почему ему так паршиво. Но тот был глуп и не смог этого понять, из–за чего раз за разом кричал на старика и уходил, полный ненависти и обиды. Астра совсем не такая. И в отличие, от кое–кого, первую ошибку она совершила, потому что хотела поступить правильно.

— Но даже если ты слабее других, ты все ещё удивительна. Честно сказать, мне сложно вспомнить кого–то, кто был бы настолько же умён в твоём возрасте. Твоё исследование просто потрясающе, уверен, оно спасёт множество жизней в будущем. И ты занималась им, по сути, в одиночку. Вот, что делает тебя по–настоящему особенной. И если всё, чего тебе не хватает, — это сила, то я обещаю тебе, вместе мы сможем её создать. Да, время было упущено, но это не страшно. У тебя ещё всё впереди, Астра, и ты исправишься, став такой, какой хочешь быть. Так ты загладишь вину за случившееся два месяца назад. Вину за то, что случай оказался сильнее тебя, что ты была неспособна противиться Подземелью. Пройдёт совсем немного времени и ты победишь его, и однажды твоё исследование победит их все.

Моя рука легла на плечо Астры, и она наконец–то взглянула на меня. Разглядеть что–то в этих уставших, заплаканных глазах было непросто, но клянусь, теперь в их глубине горел огонь. Да, пока он ещё слаб, но однажды, уверен, его удастся раздуть в настоящее пламя. И мы взяли неплохой старт!

— Ты готова довериться мне?

— Д-да!…

— Сенсей… — голос Астры остановил меня на середине комнаты. Кое–как двигая ногами в этом бумажном болоте, я сумел развернуться в её сторону. — А у вас правда есть брат?

— Нет. Это была просто попытка одного очень глупого преподавателя помочь своей студентке. — воспоминания об этой откровенно провальной идее до сих пор вызывают у меня стыд. Вместо того, чтобы подготовить Астру к тому факту, что кое–кто «ожил», я лишь расстроил её и, по итогу, всё равно шокировал. Придурок. Кстати. А шкаф–то она как на себя обвалила?…

— Не говорите так, вы очень умны, сен… — и она уснула, так и не дав спросить её про шкаф. Ладно, тут нечему удивляться. Страшно представить, сколько она вообще спала, если умудрилась заполнить все эти страницы. Кстати, а что вообще? Ну–ка…

«Сёрпант:

Тип: рептилии

Класс опасности: высокий

Описание: существо, похожее на змею, отличающееся огромными размерами тела и чешуёй, покрытой тонкими шипами, похожими на волоки. Не следует обманываться их размерами, каждый — невероятно прочен и отличается бритвенной остротой. Ни в коем случае нельзя давать Сёрпанту опутать жертву своими кольцами. Если это случится, он буквально перетрёт её в ничто»

Почти весь оставшийся лист был заполнен какими–то совершенно нечитабельными схемами, наложенными одна на другую. Кое–как выцепив несколько слов, я понял, что они были нужны для описания признаков, указывающих на наличие этого вида монстров в Подземелье.

Погодите. Так всё это?… Ох, Богиня!

Дёрг–дёрг.

Это не прекращается. Дрожь, возникшая, когда я попытался применить «Отбойный Кулак», не исчезла спустя столько времени. Выходит, рано было радоваться виду моих «путей», на первый взгляд полностью восстановившихся. В момент сбора Ки весь поток как будто «завибрировал», из–за чего удержать концентрацию оказалось невозможно. Не знаю, что это значит, но я определённо не в порядке. Хотя с этим можно будет разобраться в другой раз.

Куда больше меня сейчас волнует лист, прихваченный из комнаты Астры. Мне хорошо знаком текст, на нём записанный. Потому что писал его я. И теперь могу быть уверен, что два месяца назад начало этим колоссальным записям заложил журнал, составленный мной во время марафона по Подземельям. Подумать только… Охваченная чувством вины, эта поразительная девушка продолжала работать за десятерых. И она — моя студентка?… Уже это заставляет меня испытывать гордость.

Кстати о ней. Когда Астра уснула, привратник навестил её в компании нескольких служанок. Кажется, они должны были обработать её раны. А мне там делать было нечего. Поэтому меня вывели во двор, где располагалась аккуратная беседка, выполненная из совершенно незнакомой мне древесины: кольцевой рисунок на срезах напоминал звезду — такого в моем мире точно не было. Удивительно, но здесь было тепло, хотя это всего лишь «клетка» из досок. Интересно, дело в магии или у этого материала есть особые свойства?

— Вы справились. — Кюрэн, в отличие от своего слуги, совершенно не знаком с бесшумной ходьбой. Я услышал, что он идёт, шагов за пятнадцать, но до последнего делал вид, что не в курсе, — Вы поистине удивительный человек.

— Я просто объяснил ей, в чём она виновата. — получилось довольно резко. Не то, что бы у меня имелись стоящие причины недолюбливать именно его, но легче от этого не становится. Заскрипел один из стульев — отец Астры сел прямо передо мной.

— Так значит, моя дочь всё–таки провинилась…

— Только перед собой. Она нарушила данное вам слово, ожидая, что «переросла» опасения родителя, но оказалась совершенно беспомощна из–за того, что не сделала этого раньше. Вот в чём она себя винила. И заслужено, я считаю. — не знаю, кажется ли мне, но Кюрэн как будто бы стал ещё более «безжизненным». Это что, печаль?

— Я не нравлюсь вам, верно? — глава семейства Накири улыбнулся. Его взгляд был устремлён куда–то вдаль, — Не бойтесь говорить прямо. Меня многие недолюбливают: мой тесть, моя жена и все их Охотники. Даже мой верный Досу считает, что я слишком вял и недостаточно внимания уделяю родовому промыслу. Уверен, многие думают, что я родился и вырос в идеальных условиях, получив в своё распоряжение прибыльное дело, власть и уважение, при этом ничего никому не отдавая взамен и даже толком не стараясь. И они будут правы. Я абсолютно такой.

Мне нечего было на это ответить. Наверное, кто–то другой на моём месте был бы зол. Родился с серебряной ложкой во рту, совершенно не стремится к чему–то. В мире, где многие из кожи вон лезут, чтобы однажды дробить скалы голыми руками, такой образ жизни наверняка осудят. А ведь жена Кюрэна из Охотников, так, на минуточку. Почему же меня это не трогает? Думаю, дело в том, что там, где я жил раньше, таких людей гораздо, гораздо больше. Да и вообще, вовсе не об этом я хочу с ним разговаривать.

— Вы не хотели, чтобы ваша дочь подвергала себя опасности, в то же время пытаясь угодить её желаниям. Многие родители поступают похожим образом. Вы не хуже других.

— Очень приятно слышать такое от человека, которого моя дочь уважает больше меня, — на лице Кюрэна снова появилась улыбка. Теперь он, кажется, потешается над моим удивлённым лицом, — Но вы не совсем правы. Знаете, мне действительно совсем неинтересны все эти сражения с чудовищами и зверьми, да и рубка дров — тоже не самое увлекательное занятие. И так было всю мою жизнь: что бы я не делал, мне было либо скучно, либо лениво. Честно говоря, даже в первую брачную ночь я не очень–то старался.

Э–э–э… Мне следует воспринять это как шутку и посмеяться? Или у нас тут что–то вроде исповеди?

— Даже во время беременности моей жены я не был очень заинтересован в том, кого она родит. Всё изменилось, когда это произошло. — и тут случилось чудо. Впервые за всё время знакомства с человеком, что, кажется, вообще не принадлежит этому миру, я увидел на его лице настоящую радость. И гордость, — Астра родилась очень слабым ребёнком. Мой тесть, присутствовавший при родах, был крайне разочарован: слабая кровь Накири лишила его сильного внука. Жена с теплотой отнеслась к дочери, но, пожалуй, была огорчена тем, что не смогла оправдать ожиданий своего отца. А я… Я был в полнейшем восторге. Каждый крик, движение и даже вздох — всё это вызывало у меня интерес, которого мне не доводилось испытывать никогда прежде! Тогда–то я и решил, что сделаю всё, чтобы эта девочка стала счастливой.

Закончив очередную часть своего монолога, Кюрэн взглянул на одно из окон. Готов поспорить, это комната Астры. И если минутой раньше её отец был преисполнен радости, то сейчас его сердце снова заполнила печаль.

— Вы хотели, чтобы вашей дочери ничего не угрожало. — даже не знаю, что ещё могу сказать, кроме этого. И всё же говорю, — Уверяю вас, нет никаких гарантий, что, даже будучи самой сильной из моих студентов, Астра не была бы покалечена. Это могло произойти в учебном Подземелье, во время рейда или просто в стычке с другим Покорителем. Да, это шло вразрез с её желаниями, но вы хотели поступить как подобает хорошему отцу.

Сохранность ценой мечты — этим можно оправдать ошибки многих родителей. Но судя по всему, Кюрэн со мной не согласен.

— Это очень добрые слова, Хомэй–сама, но они далеки от реальности. Досу ведь рассказал вам о том, что моя дочь побывала у своей матери, верно? Так вот, эта поездка привела её в полный восторг. Все те опасности, монстры, покрытые кровью клинки — то, к чему я был совершенно равнодушен, моя жена могла дать Астре в любом количестве.

Я ощутил ревность. Подумайте. Моя дочь была и остаётся тем единственным, что вызывает у меня радость жизни. И чтобы кто–то мог сделать для неё больше, чем я? Такого мне было просто не вынести. Потому–то я и согласился отдать её в Академию — там она могла получить всё, чего хотела, и даже больше. Но мне была невыносима мысль, что однажды в поместье придёт человек из Академии и скажет, что Астра пострадала. Из–за моего решения!…

Тщедушный кулак Кюрэна ударил о столешницу. Никто это не прокомментировал. Главе семейства Накири нужно было успокоиться, а мне — всё обдумать. Он справился первым.

— А затем случились вы, Хомэй–сама.

Что? А разве он не должен был упомянуть экзамен?

— Где–то за месяц до случившегося Астра пришла ко мне, охваченная радостью. С упоением она рассказывала мне о вас и о том исследовании, на которое вы дали добро. Признаюсь честно, поначалу я даже ревновал. Но наблюдая за моей дочерью, мне наконец–то удалось всё для себя понять. Как я мог быть так слеп? Ведь сам обрёл радость жизни в зрелом возрасте! И тоже самое происходило с Астрой! Всегда послушная мне, она даже решилась на обман, чтобы принять участие в экзамене.

И вы, не я, а именно вы, Хомэй–сама, едва не пожертвовали жизнью, чтобы уберечь её от опасности. Которая возникла, потому что я не смог принять решение! В моей власти было обучать дочь семейному делу, отослать её в храм Богини или на обучение к моим дальним родственникам, но любовь дочери была для меня ценнее её безопасности. И даже когда она оказалась в месте, где растят будущих воинов, я додумался отгородить её от той силы, которую она могла там приобрести. Мне не хватило сил, чтобы полностью открыть перед Астрой выбранный для неё путь. Моя нерешительность едва не стоила мне дочери!…

Бам!

Стул полетел прочь, а Кюрэн едва не перевалился через стол, уставившись на меня. Должен признать, такого решительного взгляда я не ожидал.

— Прошу вас, Хомэй–сама! Обучите мою дочь всему, что сочтёте нужным! Отныне она может посещать Подземелья и делать всё, что и другие студенты! Пожалуйста, сделайте её Покорителем, чтобы она наконец–то была счастлива!

И он склонил голову. А я… А что я? Для начала встал и, обойдя стол по кругу, вернул Кюрэна, пусть и весьма фривольно, в вертикальное положение, отодрав его руки от стола. Кто бы знал, что в этих тощих пальцах столько силы!

— Кюрэн–сама. Признаюсь честно. Большую часть времени, проведённого мной здесь, в ожидании вашего прихода, я думал о том, как уговорить вас разрешить мне сделать Астру моей личной ученицей.

Мы стояли так… Ну, где секунд пятнадцать. Кюрэн и я, держащий его за запястья. А затем мы оба рассмеялись. Как оказалось, у этого человека был очень живой и звучный смех. В отличие от моего, хриплого и лающего. Впрочем, кого сейчас это волнует?

— Думаю, вы уже можете отпустить меня Хомэй–сама, — ой, да, что–то я увлёкся. И лучше отступить на пару шагов, а то слуги могут нас неверно понять, если увидят, — Прошу прощения. Эмоции захлестнули меня с головой, заставив забыть о правилах приличия. Вам ведь полагается награда. Чем семейство Накири может отблагодарить вас?

Мне даже не пришлось задумываться над вопросом.

— Скажите, в ваших запасах есть Мраморный Тис?

— Теперь будет.

— Снег? — и действительно, до боли знакомые мне белые хлопья падали с неба, покрывая всё вокруг. Не думал, что буду так скучать по зиме. Интересно, а здесь вообще есть праздники, связанные с этим временем года?

…

Ничего не щёлкнуло. Не знаю, может таких действительно нет или это просто Хомэй, сухарь эдакий, не празднует. Спокойно поверю в оба варианта сразу. Так или иначе, надо будет раздобыть вина и сварить самый лучший зимний напиток. Хотя с сакэ тоже вышло неплохо. Кстати об этом. Когда мы с Кюрэном приступили к обсуждению будущего Астры и моей награды, к нам подоспел Досу с подносом, бутылью и рюмками. Пусть, глава семейства Накири уже не был столь эмоционален, но он явно остался доволен нашей беседой.

Думая об этом на пути домой, я понимаю, что он просто слишком сильно любит свою дочь. И в этом меня никто не разубедит. Проблемы же были от недопонимания: и Астра, и её отец просто не смогли до конца разобраться в собственных чувствах. А мне… Повезло кое–что понимать в таких вещах. Даже не верится, что я воспользовался методами отца, разбираясь в этой ситуации. И кажется, теперь он не так уж мне ненавистен. Может, Хомэй действительно был прав? Тот, через что мне пришлось пройти, сделало меня лучше. Наверное, старик просто был плохим родителем: не умел слушать, был упрям, быстро горячился. Но он хотел видеть меня счастливым, в первую очередь, потому что мне не было бы за себя стыдно. А я так и не смог этого понять, пока не умер, переродившись в другом мире. Вот же ирония…

Мысли о несчастливом взрослении в миг вымыли из меня остатки хорошего настроения. Так и вошёл в дом, смотря ни то себе под ноги, ни то в прошлое. Так, подождите. Вроде бы здесь должен гореть свет?…

— С ВОЗВРАЩЕНИЕМ!

Крик был таким громким, что меня едва не сшибло с ног звуковой волной. Лишь через несколько секунд я смог кое–как прийти в себя и осмотреться. Гостиная, в которой ещё недавно было совершенно темно, сейчас светилась изнутри множеством свечей. А ещё в ней стало по–настоящему тесно:

Кудзин подпирал рогами потолок у дальнего окна. Рядом с ним, держа в руке стакан, стоял Бастольф. Судя по всему, до этого с магом о чём–то увлечённо разговаривали Торнин и Дорнин, разместившиеся на табуретках. Чуть поодаль от них, ближе к плите, сидел Арган Лорн, собственной персоной. А рядом с ним… Ох, мать моя женщина! Это что, сам глава Стражи Ройген сидит в моей гостиной?! Ладно, пока не буду долго не него смотреть, а то меня удар хватит. Стол, тем временем, полностью захватили женщины: Юри, как всегда одетая максимально сдержано, но хотя бы без халата; Магиса в ярком пончо; рядом с ней Илла в чём–то вроде сарафана, выгодно подчеркивающего все её достоинства… И директриса. Сейчас на ней было надето чёрное платье, делающее её и без того светлую кожу почти белоснежной.

— Хомэй, садись! Только тебя ждали! — оскалив огромные клыки в улыбке пророкотал Кудзин, жестом приглашая меня занять место в главе стола, буквально переполненного всевозможной едой и напитками.

Вроде бы, кто–то там хотел «Новый год»?

__________

Примечание автора:

Расстройство собирательства* – в контексте, вид навязчивого поведения, заключающийся в собирании и хранении неиспользуемых вещей. Чаще всего — предметов домашнего обихода в настолько больших количествах, что они препятствуют использованию помещений по прямому назначению.