Я не бог. Книга XXXIV

Глава 16 Угроза государственного уровня

Я перевел взгляд с Есенина на Чехова. Михаил Павлович выглядел уставшим, но в его глазах читалось что-то еще. Беспокойство? Или скорее… любопытство ученого, столкнувшегося с чем-то невероятным.

— Магия Порядка? — переспросил я. — Вы уверены?

— Михаил, я занимаюсь исследованием магии больше двухсот лет, — Чехов поправил очки. — Я уверен. Более того, сигнатура была настолько мощной, что мои приборы просто зашкалили. Удивительно, что до сих пор есть такая остаточная сила.

Есенин застонал на кровати, пытаясь приподняться.

— Не надо, Сергей Александрович, — остановил его Чехов, мягко, но настойчиво надавив на плечо. — Вы получили серьезную энергетическую перегрузку. Нужно время на восстановление.

— Сколько? — хрипло спросил Есенин.

— Сутки, может двое, — Чехов достал небольшой планшет и что-то пролистал. — Вы с Алисой Игоревной — одни из сильнейших магов, которых я знаю. То, что вас обоих вырубило одновременно… — он покачал головой. — Это говорит о колоссальной мощности источника. Ваш сын, Сергей Александрович, сейчас представляет угрозу государственного масштаба. Опять.

Повисла тяжелая пауза.

— Как Алиса? — тихо спросил Есенин.

— Стабильно. Она в соседней палате, под наблюдением. У нее те же показатели, что и у вас. Энергетический шок, перегрузка нервной системы. Ничего критичного, но организму нужно время на восстановление.

Я подошел ближе к кровати.

— Сергей Александрович, вы точно ничего не помните? Может быть, какую-то деталь? Что-то, что могло бы помочь понять, куда он направился?

Есенин закрыл глаза, явно пытаясь вспомнить.

— Он… он посмотрел на нас. Но это не был взгляд моего сына. Это было что-то… пустое. Холодное. Как будто там внутри никого не было. Или наоборот — было что-то чужое.

— Одержимость? — предположил я.

— Похоже на это, — кивнул Чехов. — Но с одной оговоркой. Обычно при одержимости личность носителя либо подавлена, либо уничтожена. Здесь же… здесь я вижу слияние. Хаос и Порядок в одном теле. Это противоречит всем законам магии, которые я знаю.

— Но так же было и раньше? — выдохнул Есенин.

— В том то и дело, — кивнул врач. — Так что это может быть еще один вариант. Он просто в шоке.

Он подошел к окну, сложив руки за спиной.

— Знаете, что меня больше всего беспокоит в этой ситуации, Михаил? — не оборачиваясь, спросил Чехов. — За время вашей войны с Европой мои больницы превратились в настоящий перевалочный пункт. Мы принимаем раненых со всей Европы. Пруссия, Англия, даже Франция после вашего… визита в Париж. У них там полный коллапс медицинской системы. Не хватает ресурсов, медикаментов, квалифицированного персонала.

Он повернулся ко мне.

— Из всех нападавших на Сахалин только Валахия не присылает своих раненых. Что само по себе странно. Либо у них настолько хорошая медицина, что они справляются сами, либо…

— Либо у них вообще нет раненых, — закончил я. — Потому что у них сейчас немного другие проблемы.

Не буду же я рассказывать, что теперь вся верхушка правительства принадлежит Элю.

— Именно, — кивнул Чехов. — Римская Империя тоже не обращается за помощью, но у них свои лекари, владеющие древними методами врачевания, которым тысячи лет. Они справляются. А вот остальные… — он вздохнул. — Михаил, я врач. Я даю клятву помогать всем, независимо от того, на чьей они стороне. Но когда я вижу, сколько молодых жизней уносит эта война… Это бессмысленная бойня. И чем дальше, тем хуже.

— Я не начинал эту войну, — тихо произнес я. — И уже ее закончил, если быть откровенным.

— Я знаю.

Я не стал отвечать. Все было не так просто, и Чехов прекрасно это понимал.

— Что касается Есениных, — продолжил Михаил Павлович, возвращаясь к профессиональному тону, — с ними будет все в порядке. Просто нужно время. Организм сам справится с перегрузкой. Но вот то, что их вырубило… Сергей Александрович и Алиса Игоревна — маги высочайшего уровня. Энергетическая емкость их тел колоссальна. То, что Саша смог их перегрузить одним всплеском… — он покачал головой. — Это говорит о том, что сейчас в нем сосредоточена мощь, способная изменить баланс сил в мире. Опять…

Мой телефон завибрировал. Граф Бердышев. Я нахмурился — он должен быть на пути в поместье.

— Извините, — кивнул я Чехову и вышел в коридор, приняв звонок. — Граф?

— Михаил! — голос Бердышева был напряженным. — Ты сейчас где?

— В больнице у Чехова. А что такое?

— На трассе. Слушай, тут… тут происходит что-то странное. Я ехал обратно в поместье, и минут пять назад проехал мимо какого-то мужика, который шел прямо по трассе. Причем не по обочине, а именно по разделительной полосе. Я сначала не обратил внимания, но потом… Михаил, это был Саша Есенин.

Я замер.

Центр города.

г. Москва.

Граф Бердышев ненавидел московские пробки. Особенно вечерние. Особенно когда надо было срочно вернуться в поместье и решать дела с несколькими производствами в Подмосковье и в Сибири.

Его черный лимузин полз по Садовому кольцу со скоростью пешехода. Водитель нервно постукивал пальцами по рулю, поглядывая в зеркало заднего вида.

— Граф, может, объедем через Тверскую? — предложил он.

— Там еще хуже, — буркнул Ростислав Тихомирович, просматривая сводки новостей на планшете. — Езжай как есть.

Наконец пробка рассосалась. Они выехали на относительно свободный участок трассы. Фонари освещали дорогу тусклым желтоватым светом. Снег перестал идти, но на асфальте остались мокрые разводы.

— Что за… — водитель притормозил.

Бердышев поднял глаза от планшета.

По обочине шел мужчина. Просто шел. Без куртки, в просторной рубашке, на несколько размеров больше, и в штанах. Босиком. По снегу. Руки безвольно висели вдоль тела, голова слегка опущена. Светлые кудрявые волосы растрепаны.

— Господи, да он замерзнет! — воскликнул водитель. — Может, подберем?

Бердышев всмотрелся в фигуру.

Что-то было не так. Что-то очень не так.

Мужчина шел ровно, размеренно. Снег под его ногами… Бердышев прищурился. Снег под его ногами будто отталкивался, создавая идеально ровную дорожку.

— Граф? — водитель вопросительно посмотрел на него.

— Езжай, — коротко бросил Бердышев, не отрывая взгляда от идущего.

Они проехали мимо. В тот самый момент, когда машина поравнялась с мужчиной, тот повернул голову.

Бердышев похолодел.

Глаза. Совершенно пустые глаза. Не мертвые — в мертвых хоть что-то, но есть. А эти… Они будто смотрели сквозь реальность.

— Это же… — начал водитель, но Бердышев заорал:

— ЕЗЖА…

Но тут же раздался взрыв.

Сзади что-то с диким ревом врезалось в их машину. Лимузин занесло, водитель с трудом удержал автомобиль на дороге. Бердышев ударился плечом о дверь.

— Какого хрена⁈ — выругался водитель.

Они остановились. Бердышев обернулся.

Позади них стоял внедорожник с разбитой передней частью. Водитель выскочил из машины, держась за голову.

— Вы что, тормозить не умеете⁈ — закричал он.

Но Бердышев его не слушал. Его взгляд был прикован к тому месту, где только что шел мужчина.

Саша Есенин стоял посреди дороги. Неподвижно. Руки все так же висели вдоль тела.

И тут внедорожник взорвался.

Не постепенно. Не с предупреждением. Просто ВЖУХ — и столб огня взметнулся в небо. Ударная волна тряхнула машину Бердышева.

— МАТЬ ТВОЮ! — заорал водитель, вжимаясь в руль.

Водитель внедорожника отлетел в сторону. Бердышев выскочил из машины, инстинктивно выставив магический щит. Жар от пламени был ощутим даже на расстоянии. Горящие обломки валялись по всей дороге.

А Есенин… Есенин стоял в эпицентре взрыва. Невредимый. Даже волосы на голове не шевельнулись.

— Твою ж… — выдохнул Бердышев.

Со всех сторон начали стягиваться люди. Из ближайших домов выбегали жандармы. Появились первые маги в форме городской охраны.

— Стоять! — крикнул один из жандармов, направляя на Есенина горящий кулак. — Руки за голову!

Саша не отреагировал.

— Я сказал, руки за голову! — жандарм подошел ближе.

И тут Есенин поднял голову.

Медленно. Очень медленно.

Его взгляд скользнул по жандармам, по магам, по горящим обломкам.

И он улыбнулся.

От этой улыбки Бердышева бросило в дрожь. Это не обещало ничего хорошего…

— Стрелять буду!

Есенин скрестил руки на груди.

И медленно взлетел.

Не подпрыгнул. Не оттолкнулся. Просто плавно поднялся в воздух.

Жандармы замерли. Маги переглянулись.

— Что за… — начал один из них. — Погоди… Ты разве не…

Есенин висел в воздухе метрах в десяти над землей. Руки скрещены на груди. Голова слегка откинута назад. Глаза закрыты.

А потом он начал двигаться.

Медленно. Плавно. По прямой.

В сторону Кремля.

— СТОЙ! — крикнул маг и выпустил огненный шар.

Шар ударился в невидимый барьер в паре сантиметрах от Есенина и рассыпался искрами.

— Черт! — маг попытался еще раз. С тем же результатом.

Есенин продолжал свой неспешный полет. Словно прогуливался по воздуху. Руки по-прежнему скрещены. Лицо безмятежно.

Бердышев судорожно нащупал в кармане телефон и набрал Михаила.

— Алло? — ответил Кузнецов, в голосе слышалась усталость.

— Михаил, — Бердышев не узнал собственный голос — он звучал хрипло и напряженно. — Ты сейчас где?

— В больнице у Чехова. А что такое?

— На трассе. Слушай, тут… тут происходит что-то странное. Я ехал обратно в поместье, и минут пять назад проехал мимо какого-то мужика, который шел прямо по трассе. Причем не по обочине, а именно по разделительной полосе. Я сначала не обратил внимания, но потом… Михаил, это Саша Есенин.

Повисла пауза.

— Повторите, — голос Михаила стал ледяным.

— Саша Есенин, он странно себя ведет и летит к Кремлю, — Бердышев смотрел на удаляющуюся фигуру. — Маги пытались его остановить. Не вышло. Он просто… идет по воздуху. Как будто гуляет. Михаил, что мне делать?

Есенин уже превратился в темную точку на фоне ночного неба. Но Бердышев все равно видел — он двигался ровно.

Прямо к Красной площади.

— Михаил? — позвал Бердышев. — Ты здесь?

— Я здесь, — выдохнул Кузнецов. — Слушайте меня внимательно. Никто не должен к нему приближаться. Поняли? НИКТО. Передайте это всем магам и жандармам. Пусть эвакуируют район. Немедленно.

— Но…

— Ростислав Тихомирович, — Михаил не терпел возражений. — Он немного не в себе. А может, и много… Пока никто не может сказать, что у него в голове. Я еду. Задержите его, если сможете. Но не вступайте в бой. Просто задержите.

— Миша, я конечно, считаю себя не самым последним магом, но с Есениным, особенно с Сашей…

Но Михаил уже отключился.

Бердышев посмотрел на телефон, потом на небо, где Есенин продолжал свой неспешный полет.

Где-то вдалеке завыли сирены. Москва просыпалась. И Бердышев понимал — эта ночь войдет в историю.

Он только не знал — какой именно ценой.

Я убрал трубку и посмотрел на Чехова. Мы оба были очень взволнованы.

— Михаил Павлович, — я говорил быстро, четко, без лишних слов. — Стягивайте всех своих лучших лекарей к Красной площади. Прямо сейчас. Не важно, чем они заняты. Пусть бросают все и едут туда.

Чехов не стал задавать вопросов. Он просто кивнул и достал телефон.

— Сколько человек? — спросил он деловым тоном.

— Всех, кого можете собрать за десять минут, — я уже направился к двери. — И приготовьте операционные. Много операционных.

— Михаил, — окликнул меня Чехов, уже набирая номер. — Насколько все плохо?

Я обернулся. Посмотрел ему в глаза.

— Не знаю. Но лучше перестраховаться.

Выскочив в коридор, я активировал связь с Валерой через внутреннее хранилище.

— Чал, мы выходим. Быстро!

— О, наконец-то! — в его голосе прозвучало неприкрытое удовольствие. — Я уже заскучал!

Я бежал по коридору больницы, люди шарахались в стороны. Валера присоединился ко мне на выходе. Болванчик уже сканировал территорию вокруг Кремля.

— Миша, — сказала Лора на улице, появившись рядом. — Болванчик зафиксировал, что Есенин движется со скоростью пятнадцать километров в час. До Кремля ему примерно двенадцать минут.

— Успеем!

Мы с Валерой запрыгнули в машину. Мотор взревел. Я вдавил педаль в пол.

Москва проносилась мимо в размытом калейдоскопе огней. Машины, пешеходы, светофоры — все это превратилось в декорации. Лора выделяла препятствия красным, безопасные маневры — зеленым.

— Ну что, брат, — сказал Валера, хлопнув меня по плечу. — Рассказывай, кого бить будем?

— Саша Есенин, — сказал я, выруливая к центру. — Сын Сергея.

— А-а-а, — протянул он. — Тот самый, который в коме лежал? Ну наконец-то проснулся! Хотя судя по твоему лицу, проснулся как-то не так?

— В него вселился либо Хаос, либо что-то еще хуже. Чехов зафиксировал энергию Порядка.

Валера присвистнул.

— Интересненько. Значит, у нас коктейль из двух противоположностей в одном теле?

— Похоже на то.

Мы были уже у Кремля. И тут я увидел купол.

Огромный. Полупрозрачный. Переливающийся всеми цветами радуги, но с явным фиолетовым оттенком. Он накрывал Кремль, поднимаясь в небо метров на двести.

— Лора, что это?

— Защитный барьер, — она быстро сканировала выводя гигантский объем данных. — Очень мощный. Энергетическая сигнатура… Михаил, это работа нескольких десятков магов. Они создали коллективную защиту.

— Против Саши?

— Судя по всему, да.

Вокруг купола собиралась толпа. Жандармы, маги, просто зеваки с телефонами. Кто-то снимал, кто-то кричал, кто-то пытался прорваться ближе.

Выйдя из машины, я посмотрел на небо. И увидел его.

Маленькая темная фигурка медленно приближалась. Руки скрещены на груди. Голова откинута назад. Он будто парил на невидимых крыльях.

— О-о-о, — протянул Валера, глядя в ту же сторону. — Вот это я понимаю — эффектный выход! Надо будет взять на заметку.

Он потянулся, хрустнув суставами, и широко улыбнулся.

— Мишаня, ты не представляешь, как же я заждался! Все эти дипломатические встречи, переговоры, улыбочки… Тьфу! — он выразительно сплюнул. — А тут наконец-то обещает быть что-то интересное!

— Валера, — я выразительно посмотрел на него. — Это не развлечение. И не плюйся на тротуар.

— Знаю, знаю! — он махнул рукой, но его глаза блестели от предвкушения грядущей схватки. — Но ты же не запретишь мне хоть немного повеселиться? А? Когда еще такой шанс выпадет? Пацан, напичканный Хаосом и Порядком одновременно! Это ж как взорвать ядерную бомбу внутри антиматерии!

— Ты понимаешь, что он может разнести полмосквы?

— Понимаю, — Валера на секунду перестал улыбаться. Потом ухмылка вернулась, но более хищная. — Именно поэтому мы его и остановим. Но это не значит, что нельзя получить от этого удовольствие.

Есенин приближался. Уже можно было разглядеть его лицо. Бледное. Безмятежное. Совершенно спокойное.

— Лора, сколько до контакта?

— Три минуты двадцать секунд.

Я посмотрел на купол и на магов, которые его поддерживали — они стояли по периметру, взявшись за руки. Их лица были напряжены от усилия.

— Они и минуты не продержатся, — произнес Валера.

— Знаю.

— Так какой план?

Я достал мечи. Ерх вибрировал от нетерпения ринуться в бой.

— План простой. Не дать ему войти в Кремль. Любой ценой.

Валера расхохотался. Громко. От души.

— Вот это мне нравится! Просто и понятно! — он хрустнул шеей, вокруг его рук начала собираться энергия. — Давно хотел проверить, насколько прочны эти Хаос с Порядком… М-м-м, пикантно!

Есенин был уже совсем близко. Метров сто до купола. Он даже не замедлился. Просто продолжал свой неспешный полет.

— Две минуты, — сообщила Лора.

Вокруг началась паника. Люди бежали прочь. Жандармы пытались удержать периметр. Маги усиливали купол.

А Есенин летел. И улыбался.

И я понял — Валера прав. Сейчас случится что-то очень, очень интересное.

И очень, очень страшное.