Я – Король Баварии ((Бедный, Бедный Людвиг))

Глава тридцатая Главное достоинство графа Кавура

Глава тридцатая

Главное достоинство графа Кавура

Королевство Италия. Сантене. Замок Кавур

23 февраля 1861 года

Главным достоинством графа Кавура, несомненно, был острый ум и способность мгновенно сосредотачиваться и принимать адекватные решения. И тут внешность первого премьер-министра Италии играла на него: мало кто ожидал от вальяжного и ленивого барина (а именно такой образ старательно культивировал мой собеседник) быстрых и решительных действий. Однако, граф умел пользоваться моментом, не прощал противникам ошибок и был готов жертвовать частностями ради достижения главной цели. Он одним из первых итальянских политиков смог оценить силу печатного слова и использовать ее себе во благо и весьма эффективно ради достижения конечной цели. Прежде, чем приступить к Рисорджементо[1] он создал газету, через которую старался влиять на общественное мнение и формировать его. Это стало важным фактором успеха всего предприятия. Но пока что он плел словесные кружева, как говорится, разговор все еще крутился вокруг несущественных тем.

— Мой повар истинный мастер, главное, за что я его ценю, так это за его атеизм. В нынешней обстановке я не смог бы потерпеть рядом с собой католика-ортодокса.

Граф намекал на то, что Святая церковь весьма негативно восприняла процесс объединения страны, который угрожал политической (светской) власти римских понтификов в Папской области.

— Странно, у вашего повара весьма приметная внешность и я почти уверен, что видел его… третьего дня… Да, третьего дня у церкви La Chiesa della Gran Madre // Храм Великой Божьей Матери. Меня привели туда, чтобы показать место, где спрятана величайшая реликвия современности — Святой Грааль. И да, около статуи стоял ваш повар и беседовал с каким-то монахом, более того, в конце разговора он поцеловал его руку… Впрочем… Ваше Сиятельство, я хотел бы поговорить с вами о других, более приземленных вещах.

(Храм Великой Божьей Матери в Турине построен в начале девятнадцатого века и по своей архитектуре напоминает языческий, а не христианский. Именно тут, по легенде, закопан между статуями у входа Святой Грааль)

Ну что… информацию о контактах повара с иезуитами я графу слил, намек он оценил, я это увидел по мелькнувшей на его физиономии гримасе отвращения, когда упомянул поцелуй руки. Будучи католиком по рождению, по убеждениям граф являлся, скорее всего, атеистом, хотя вынужден был это скрывать. Во всяком случае, сложилось у меня впечатление, что он бы своими усилиями реформировал Святую церковь в нечто, похожее на англиканскую, этот вариант ему (как и многое английское) нравился значительно больше. Но, как истинный политик, он понимал значение папской церкви и уровень ее влияния на население Италии. А потому рядился в тогу истинного приверженца католичества.

— О чем же вы хотели поговорить с вашим преданным слугой, Ваше Высочество? — прогнулся Кавур. Но за этой любезностью ничего значимого не стояло. Он остался слугой только себе и Италии.

— Скажите откровенно, Ваше Сиятельство, что за сюрприз подобный дарам Данайцев вы приготовили мне с Генуей? Я ведь прекрасно понимаю, что отдавать столь важный порт, да еще и с землями в округе — далеко не самый лучший для Италии вариант. Следовательно, в брачном договоре будут подводные камни. Ведь так?

— Хм… а вы любите брать быка за рога, Ваше Высочество… Понимаете, есть обстоятельства, которые вообще-то делают ваши намерения весьма призрачными…

— О! Ваше Сиятельство! Неужели Наполеон сделал вам намек на то, что может обменять присоединение Генуи на присоединение Рима?

И по кислой физиономии графа я понял, что попал в точку. Кавур очень хочет сделать Рим столицей Итальянского королевства. Но там стоят французы. И их и мператор выступил гарантом сохранения власти папы в Риме и Папской области. Власти государственной! И папа Пий IX не та фигура, что от этого креста добровольно откажется. Будет пыхтеть и тащить, а коптить небо, находясь в мире земном, ему еще долго. Насколько я помнил, это один из самых длительно сидящих на троне понтификов.

— И вы поверили этому выскочке и авантюристу[2]? Форменному ничтожеству, как называл его Гюго[3]? Смотрите, скоро вы останетесь без итальянского Севера! Он станет французским. Или надеетесь, что сумеете провести Наполеона? Думаю, что не в этот раз, Ваше сиятельство, не в этот раз. Аппетиты у этого типчика поистине наполеоновские. Ему всю Европу подавай. Правда, есть европейского слона он предпочитает маленькими кусочками. Да Господь ему судья. Пережил благополучно три покушения, надеюсь, переживет и четвертое. Вот только… есть одно, но…

— И что именно? — всё еще с кислой физиономией поинтересовался граф. Ну никак он не ожидал, что молодой собеседник поднимет столь существенные вопросы. Да еще, оказалось, разбирается в них.

— Очень скоро на повестку дня станет Мексиканский вопрос. Сейчас в этой далекой, но богатой стране бушует гражданская война, главный интересант этих событий — соседи, которые не так давно освободились от британского владычества. Но в Штатах (простите, что так вольно сокращаю название этой державы) свой ворох проблем и может вспыхнуть своя война. Противоречия Север-Юг очень быстро нарастают, как снежный ком. И президентство Линкольна — это мина под единство страны! Мне доподлинно известно, что Лондон и Париж рассматривают Мексику как удобную территорию, которую можно подчинить. Вопрос только возьмут ли они третьим Австрию? И в свете того, что с большой долей вероятности, возьмут… какая им выгода ссориться Папой? Австрийцам это как нож в спину. Не дай Бог, придётся и Венецию отдавать!

— Ваши размышления, мой юный друг (вы позволите так себя называть? Благодарю!) имеют под собой некие основания. Да, имеют…

Было заметно, что граф не хочет продолжать этот разговор, но он понимает, что начал я его неспроста! И мне есть что ему предложить, наверняка, это не мои личные предложения, а я имею полномочия от своего отца, Баварского монарха. Это немного меняет расклад и придает моим словам некий вес.

— Вообще-то я планирую включить в договор ряд условий. Порт Генуи будет находится в совместном управлении Франции и Баварии в равных долях с Италией. (Ага! Я получаю как бы не всю Геную, а только ее треть!!!) Земли вокруг города переходят в качестве приданного вам. Через тридцать лет порт и земли возвращаются Италии, а ваша Бавария получает компенсацию серебром… Гарантом сделки выступают британские банки. Сумма компенсации…

— Стоп! Ваше Сиятельство! Могу сразу же сказать вам, пока вы не озвучили сумму компенсации, что никаких расчетов серебром не будет! Только золото! Этот тот принцип, что наше королевство продвигает в своей внешней политике. И поэтому предлагаю вам еще раз обдумать вопрос компенсаций… Это если мы с вами вообще решим договариваться. Ведь так?

— От вас не скроешь, Ваше высочество! У нас многие не слишком довольны таким поворотом, ведь велись переговоры с Португалией, и там вопрос о Генуе вообще не стоял. — вынужденно выдавил из себя Кавур.

— Но и политической поддержке процесса Рисорджементо тоже никоим образом вопрос не поднимался, ведь так? А Бавария становится более качественным вашим союзником в этом вопросе. Согласитесь, немаловажный нюанс…

— Многим нашим союзникам не верится, что маленькая Бавария рискнет противопоставить свой голос могущественной Австрии.

— Но я беседую здесь и с вами, а не в Вене с австрийским императором, не правда ли?

И тут Кавур понял, что надо взять небольшую паузу, я же не решился дожимать графа и дал ему возможность отвлечь меня от темы разговора:

— Попробуйте это вино, мой юный друг. Это так называемое Бароло. — и граф разлил по бокалам приятного вишнево-рубинового цвета светлая жидкость, аромат от него сразу же заполнил комнату.

(вино Бароло)

— Неужели это то самое вино из винограда сорта неббиоло, которое создали по вашему настоянию в Грациане? Я краем уха слышал эту историю, но только лишь краем уха…

— О! Приятно, конечно же, приятно, что о ней слышали в старушке Европе. Это вино выдерживают в бочках из славонского дуба как минимум три года, а общая выдержка составляет, как минимум, пять лет. Лучше, когда проходит десятилетие, такое вино прекрасно хранится и долго не теряет своего вкуса и аромата.

Мы продегустировали — я уловил приятные нотки вишни и малины.

— Великолепно! — вынес вердикт.

— Раз вам оно понравилось — я велю отослать вам ящик этого вина. — и совершенно неожиданно вернулся к теме нашего разговора. — Но я понимаю, что вы хотите что-то мне предложить, не так ли, мой дорогой друг?

— Вы правы, Ваше Сиятельство! Вы слышали такую фразу, что добрым словом и револьвером можно обиться намного большего, чем просто добрым словом[4]?

[1] Так назывался процесс объединения Италии в одно королевство

[2] Подобное отношение к Наполеону III было со стороны многих монархов Европы, не только русский император отказывался считать его своим братом.

[3] Он называл императора Наполеоном Ничтожным, подчеркивая разницу в политических масштабах двух императоров.

[4] Фразу приписывают знаменитому гангстеру итальянского происхождения Аль Капоне.