Я наблюдаю за тобой

Глава 3

На следующий день, около двух часов дня возле дома Халворсенов остановилась запряженная лошадьми повозка, из которой, поспешно сунув деньги вознице, чуть ли не выпрыгнул опрятно одетый молодой человек с большим черным портфелем в руках. Ловко приземлившись на землю, он приосанился, поправил свой пиджак и с ослепительной улыбкой подал руку хорошенькой светловолосой девушке, которая прибыла вместе с ним.

Из дома им навстречу уже бежала целая толпа. Девушка с улыбкой приостановилась поодаль, а молодой человек раскинул руки для объятий.

- Хэвард! Мама, скорей! Хэвард приехал! – кричала Келда, которая бежала впереди всех, не обращая внимания на то, что полы ее длинного платья путались в ногах.

За ней спешили Фолки, Андор, Кэйа и Болдр. Эидис, только что выскочившая из дома, торопилась позади остальных, вытирая руки кухонным полотенцем, и все приговаривала:

- Господи! Приехали! Уже! Так рано! А у меня еще ничего не готово!

Хэвард, обнимая Келду, громко и весело смеялся.

- Да не переживай ты так, мам. Я-то знаю, что у тебя всегда все готово, даже если ты сама так не думаешь!

- Хэвард, как же хорошо, что ты вернулся! – Келда сияла. – Ты должен скорее представить нам свою невесту. Ну же, Хэвард, познакомь нас!

Нанна Брок была милой двадцатидвухлетней девушкой с глазами цвета моря. Она тоже училась в университете в Мехамне, но познакомилась с Хэвардом только полгода назад через Ойвинда Хёугли, на его дне рождения.

- Я сразу почувствовал в Нанне родную душу, честное слово, - весело и ласково сказал Хэвард, легонько дотрагиваясь до ее плеча.

Нанна скромно улыбнулась всем Халворсенам, и по ее порозовевшим щекам было ясно, что она жутко смущена таким вниманием с их стороны: даже маленький Болдр с любопытством разглядывал невесту «дяди Хэварда». Когда они все вместе направились к дому и Нанна пожала малышу руку, он даже громко объявил:

- Ты хорошая! Мы будем друзьями, да?

Девушка кивнула, засмеялась и с этой минуты стала чувствовать себя гораздо свободнее.

За столом все без умолку говорили, обращаясь преимущественно то к Хэварду, то к его прелестной невесте, так что у бедных молодых людей даже головы пошли кругом и порой они отвечали машинально, а то и вовсе невпопад.

Наконец, Келда, которая сначала активнее всех наседала на брата, вдруг резко успокоилась и попыталась призвать всех остальных к милосердию – дать Нанне и Хэварду отдохнуть после долгой дороги. Впрочем, у нее это не особенно получилось. Тогда Келда просто наклонилась к Нанне и сказала ей на ухо:

- Ничего-ничего, это у нас так всегда, когда Хэвард приезжает. Привыкнешь. К вечеру этот говорящий шторм утихнет, и мы пойдем гулять по нашей деревне. Здесь на самом деле столько красивых мест!

Нанна благодарно улыбнулась новой подруге и приготовилась мужественно терпеть атаку неутомимой Эидис и безжалостного Болдра.

Атака эта внезапно прервалась, когда Андор очень некстати для всех собравшихся вдруг спросил у своей жены:

- Ты говорила Стеину, что Хэвард приехал?

Так получилось, что Эидис, говорившая что-то о домашнем уюте, в этот момент переводила дух, и его хорошо услышали.

- Да, конечно, - напряженно ответила Кэйа. – Он… воспринял эту новость, ну… в общем, как обычно. – Посмотрев на Нанну, которая не могла понять, что случилось, она поспешно добавила: - Впрочем, я почти уверена, что он придет сегодня вечером повидаться с нами.

- Это будет очень, очень мило с его стороны, - заметила Эидис, выдавливая натянутую улыбку.

- Да, - усмехнулась Келда. – Очень! Ведь ему приходится идти на такие жертвы, терпя наше общество.

Кэйа моргнула, глядя на нее, и глубоко вздохнула.

- Просто Стеин… он не очень эмоциональный и немного угрюмый, - тихо произнесла она, опуская глаза в тарелку.

Келда почувствовала, как краска приливает к ее лицу и как устремляются к ней взгляды сидящих за столом. Прокашлявшись, девушка хрипло сказала:

- Прости, Кэйа. Я не хотела тебя обидеть.

Кэйа вскинула голову и широко улыбнулась.

- Ничего. Давайте продолжим обед.

Сложив руки на груди, Стеин стоял у крыльца дома Халворсенов. Не хотел стучать в дверь. Как всегда. Терпеливо ждал, когда сестра выйдет к нему, ведь он пришел к ней – к ней! – а вовсе не к ним.

Вот сейчас она появится, радостно улыбнется ему, сбежит по ступеням, скрипнув деревянными досками… Это ожидание было до боли знакомо Стеину: он это чувствовал каждый раз, приходя сюда. А приходил он сюда довольно часто… во всяком случае, чаще, чем ему хотелось бы. Приходил, хотя терпеть не мог всех тех жалких людей, которые жили за этой самой дверью. Приходил ради одного только краткого мгновения встречи, одной только улыбки, приходил, потому что ему больше ничего не оставалось.

Они все его бросили. Мама, отец, сестра… Он остался один из Норсенгов. И вообще – один.

Но Кэйа все равно появится, чтобы встретить брата.

Она же знает, что ты придешь, Торстеин…

- Стеин! А вот и ты!

Кэйа крепко обняла его и, бодро схватив за руку, повела за собой в дом Халворсенов, через ненавистную ему дверь, за которой раздавались веселые голоса.

- Как хорошо, что ты согласился прийти! Знаешь, Хэвард рассказывает много удивительных вещей, тебе будет очень интересно его послушать!

Они шагнули за порог.

- А, Торстеин! – тут же поприветствовал гостя хозяин дома. – Прошу, прошу к нам! Познакомишься с Нанной.

И Фолки, и все остальные члены семьи (за исключением Келды) изо всех сил старались скрыть свою неловкость перед Стеином и наладить с ним отношения. Ради Кэйи. Но то ли они прилагали для этого недостаточно усилий, то ли молодой Норсенг был совершенно непробиваемым и бесчувственным, да только дело с места ни на йоту не сдвинулось.

Стеин молча кивнул Фолки и вышедшей из кухни Эидис и чопорно присел на стул недалеко от выхода. Кэйа попыталась изобразить смех и потрепала брата по плечу.

- Да нет же, Стеин, садись к столу! – прибавила она немного нервно, подталкивая его вперед.

- Здравствуй, Торстеин, - негромко произнес появившийся в коридоре Андор. – Чувствуй себя как дома.

- Где Болдр? – тут же спросил Стеин у Кэйи, пропуская слова Андора мимо ушей. – Я могу его увидеть?

- Болдр сейчас с Келдой и Нанной, - ответила Кэйа, краснея. – Садись за стол, пожалуйста, он скоро спустится к ужину.

С большой неохотой Стеин встал и проследовал за сестрой в гостиную, посреди которой стоял накрытый стол – маленький шедевр в исполнении Эидис. С дивана навстречу гостю поднялся сияющий Хэвард с протянутой для пожатия рукой.

- Давно не виделись, Торстеин. Как поживаешь?

Норсенг едва-едва пожал ему руку, глядя прямо в серые глаза и пряча во взгляде неприязнь. С детства он терпеть не мог хорошеньких, умненьких, веселых и жизнерадостных мальчиков, которые всегда лицемерно улыбаются и делают вид, что рады тебе; которым всегда все удается; которые имеют все, что нужно для счастья: любящую семью, любимую работу… Все. Хэвард напоминал ему одного из таких мальчиков, и чем больше молодой экономист старался стать другом для угрюмого Стеина, чем больше жалел его и прощал ему любые грубости, тем больше он Торстеина раздражал.

- Как обычно, - сухо ответил Норсенг.

- А, ясно… - Хэвард в очередной раз убедился, что к такому родственничку лучше не лезть с лишними расспросами. Время Торстеина ничуть не изменило. – Так значит, все еще живешь с доктором Сорбо?

- Не вижу причин для того, чтобы уходить из его дома. Я ему нужен, а он для меня как… - Стеин осекся: в его планы вовсе не входило откровенничать с Халворсеном. Он просто резко замолчал, махнул рукой и отошел к столу, увлекаемый своей сестрой.

Минут через пять, в продолжение которых все сидели в гостиной и напряженно молчали, глядя на лестницу, ведущую на второй этаж, спустилась Нанна, на которую Стеин произвел большое впечатление, но, впрочем, далеко не положительное. Девушка была порядком удивлена, когда при знакомстве Стеин сложил руки на груди, нахмурил брови и буркнул что-то вроде:

- Да, я про вас уже слышал.

Хэвард шепотом посоветовал Нанне не обращать внимания на грубость и неприветливость своего родственника, потому что такой уж это человек и, если постоянно обижаться на него, можно всю жизнь проходить обиженным, после чего Нанна, благоразумно последовав совету Хэварда, перестала вспоминать о том, как с ней обошелся ее новый знакомый.

Наконец в гостиную спустились Болдр с Келдой, и лицо Торстеина внезапно посветлело.

- Дядя Стеин! – мальчик бросился к нему с улыбкой – с искренней, настоящей улыбкой, которая для всех здесь была дороже любого золота или алмаза. – Привет, дядя Стеин, я все ждал, когда ты придешь!

Отодвинув свой стул от стола, «дядя Стеин» повернулся к ребенку и раскинул руки, чтобы обнять его. Болдр, продолжая улыбаться, вскочил к нему на колени и устроился там поудобнее.

- Только не балуйся за столом, сынок, - строго сказала Кэйа. – И лучше пересядь на свое место: ты мешаешь дяде Стеину.

- Ничего подобного, - резко возразил Торстеин. – Сиди, малыш.

Кэйа осторожно взглянула на мужа: Андор упорно смотрел в стол, сжав челюсти, о чем можно было догадаться по напрягшимся желвакам у него на скулах. Казалось, он вот-вот начнет скрежетать зубами. Кэйа давно знала: ее супругу совсем не по душе, что Стеин так балует их сына, к тому же она догадывалась: Андору не по себе еще и оттого, что из-за этого Болдр так сильно любит дядю и совсем не ценит любви отца. Чтобы успокоить мужа, Кэйа накрыла ладонью его руку, словно напоминая ему, что все в порядке. Андор медленно и с неохотой расслабился. Он был уже научен горьким опытом, ведь слишком много слез с лица возлюбленной пришлось ему вытирать после своих перепалок с шурином.

- Как поживает доктор Сорбо, Торстеин? – стараясь смягчить резкость Норсенга, поинтересовалась Эидис.

- У него все хорошо, - ответил Стеин и, мгновенно забыв про хозяйку, повернулся к сестре. – Он передает тебе привет, Кэйа.

Она улыбнулась.

- Скажи ему, что «малышка Кэйа» все еще молится за него каждое утро, чтобы он всегда был здоров и полон сил.

- А его внук, Инглинг, все еще здесь, в деревне? – вновь спросила Эидис.

- Да, герр Сорбо сам обучает его всему, что знает. Между ними такие теплые отношения, что они не хотят разлучаться даже на несколько месяцев.

- Представляю… - задумчиво протянула хозяйка дома. – Бедный молодой человек… Бедный доктор Сорбо. Ведь у них, кроме друг друга, больше нет никого?

Фолки под столом ткнул ногой свою слишком любопытную жену. В это же самое время Андор негромко окликнул с предостережением:

- Мама…

Торстеин едва сдерживал свою злость, прикусив губу. Ему хотелось с вызовом бросить в лицо каждому из Халворсенов: «У них есть я!». Но он решил все-таки сдержаться.

- Никого. Мне бы не хотелось говорить о том, какие тяжелые испытания легли на плечи этого благородного человека и какие утраты ему пришлось пережить.

- Да, разумеется, - поспешно вставил Фолки. - Об этом не хочет говорить вся деревня.

- И вместе с тем вся деревня скорбит о его несчастьях, - добавила Кэйа.

Стеин вскинул голову.

- Надеюсь, ты не говорила им ничего лишнего о герре Томасе. – Его глаза сверкнули.

- Ничего из того, что, по моему мнению, могло быть его тайной, - уклончиво ответила его сестра.

- Что ты хочешь этим сказать?

На этот раз уже во взгляде Кэйи, равно как и в ее голосе, проскользнул холодок.

- Я всегда уважала и ценила того, кто вырастил меня так же, как тебя. Но герр Томас никогда не просил меня молчать, никогда не рассказывал мне о себе такого, чего можно было бы стыдиться или что нужно было бы скрывать. А в таком случае… у меня нет секретов от моей семьи.

- Твоей семьи? А Томаса, а меня ты к своей семье уже не относишь? – Стеин захлебнулся гневом и болью.

Кэйа побледнела.

- Оставь в покое мою жену, Торстеин, - сквозь зубы процедил Андор.

Норсенг резко повернулся к нему с холодным огнем в глазах.

- А ты не дави на мою сестру! Это все ты, я знаю! Ты настраиваешь ее против меня.

Андор привстал, однако Фолки отреагировал мгновенно, схватил сына за руку и усадил обратно на место.

- Угомонись, - строго велел он ему.

Но Андор уже не скрывал презрения и гнева в своем взгляде и словно хотел насквозь пронзить им Стеина, а тот отвечал ему так же яростно. И оба уже не видели, что Кэйа без сил уронила голову на руки и крепко зажмурилась, как будто пыталась прогнать кошмар, а Болдр соскользнул с колен дяди и сел на свое место между Хэвардом и Эидис.

- Мы приняли тебя в нашу семью ради твоей сестры, - негромко сказал Андор. – Ради Кэйи… Так прояви хотя бы уважение к ней и к нам.

- Я не просил вас принимать меня, - дерзко бросил Стеин ему в лицо. – Вы мне не семья, моя семья – Кэйа. И только…

- Прекратите! – не выдержала Келда. – На глазах у Болдра! Как не стыдно!

Стеин бросил на девушку испепеляющий взгляд, а Андор, вняв сестре, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

- К тому же сегодня мы празднуем помолвку Хэварда с Нанной, - присоединилась к дочери Эидис. – Пожалуйста, Нанна, прости нас за этот глупый концерт…

Девушка мило улыбнулась.

- Ничего страшного. Я понимаю, что в любой семье иногда случаются подобные… затруднения. Правда, ничего страшного.

Торстеин презрительно скривился и опустил голову.

- И как ты могла променять меня на этих никчемных людей, Кэйа? - прошептал он.

Лишь Келда, сидящая рядом с ним, услышала эти слова. Она сильно сжала его локоть и со злостью прошипела:

- Закрой свой рот, Стеин, или я собственноручно выгоню тебя из нашего дома, ясно?

Молодой Норсенг насмешливо посмотрел ей в глаза.

- Ты? – Он усмехнулся. – Помолчи лучше, девочка.

- На тебя-то у меня сил хватит, - спокойно и уверенно ответила Келда.

Снова издевательская усмешка.

- Ну, попробуй… Не сможешь. Ты не прогонишь меня на глазах у Кэйи, чтобы не сделать ей больно.

- Думаешь? А я уверена, что Кэйа испытает только облегчение. Это твое поведение, твое присутствие здесь причиняет ей боль.

Несколько секунд Торстеин молча смотрел в глаза Келде. Потом вдруг резко выдернул свою руку, порывисто встал и, ни с кем не попрощавшись, вышел из гостиной. Несколько секунд спустя сидящие за столом услышали, как хлопнула входная дверь.

- Кэйа… - начал было пораженный Хэвард, но Кэйа остановила его коротким жестом.

- Ничего. Пожалуйста, не обращайте внимания на моего брата. Веселитесь дальше.

В уголках ее глаз уже блестели две прозрачные капельки.

В доме было темно, и стояла звенящая тишина. Вот уже час назад Томас отправился проведать старика Ларса Сульстада и сказал, что, возможно, придется провести у постели больного всю ночь. Торстеин сегодня целый день не появлялся дома. Наверное, опять отправился к фьорду…

Широко зевнув, Инглинг присел на ступени лестницы, ведущей к спальным комнатам, и задумался, отбивая носками ботинок такт своих невеселых мыслей. Что это происходит со Стеином? Бедняга так близко к сердцу принимает все эти глупые россказни болтливых старушек… Зачем ему все это? Только лишняя боль.

Пойти, что ли, и поискать его?

Ведь так дальше продолжаться не может. Стеин итак уже загубил все свои добрые отношения с жителями деревни, превратившись в мрачного и порой даже жестокого человека с холодным сердцем. Все равно что раньше времени самого себя похоронил.

Юноша поспешно оделся, намереваясь пойти к заливу и отыскать пропавшего друга среди скал и гула океана, еще не понимая, насколько это глупая и бессмысленная затея. Там иной мир, загадочный и сложный, словно лабиринт, и Стеин в этом лабиринте как рыба в воде.

Взошла луна, заливая своим голубоватым сиянием темно-зеленую траву, мелькающую перед слезящимися глазами. Стеин бежал, не останавливаясь и не оглядываясь, словно кто-то гнался за ним. Дыхание его участилось, сердце билось как будто в висках, и казалось, что голова вот-вот взорвется.

Бежать, бежать… Подальше от боли… Подальше от мира никчемных и жестоких людей.

Мысль о том, что он мог причинить страдания своей любимой сестре, сводила Стеина с ума. В глубине души, в самых дальних и тайных уголках своего сознания он понимал, что слова Келды были правдивы, но все-таки не желал верить в это.

Да как могла эта наглая девчонка обвинить его в подобном! Пусть эти Халворсены попробуют сложить вместе всю их любовь к Кэйе, пусть попробуют – все равно будет меньше, чем у него одного! А Кэйа… Кэйа этого не видит.

Кэйа предала меня. Она выбрала другую жизнь, в которой есть место для Андора и Болдра, но нет места для единственного человека, в чьих жилах течет точно такая же кровь, как у нее. Она меня выставила из своей жизни.

Бежать, бежать!

Больше никогда он не появится в доме у Фолки или у Андора. Никогда! Теперь даже жажда повидаться с сестрой не сможет повлиять на его решение.

Говорят, мое присутствие теперь тебе неприятно, Кэйа… Не волнуйся: я больше не буду вторгаться в твой тихий мирок. Ты добилась своего…

Но как? Как? Как ты могла меня предать?

Он перешел на шаг только тогда, когда понял, что за его спиной уже оказались неподвижные скалы, когда почувствовал, что они защищают его от всех обид и ран, которые нанесла ему жизнь… Стеин брел между серых камней, проводя по ним ладонями, а временами припадая к ним щекой, чтобы почувствовать спасительную прохладу. С каждым новым шагом, с каждым новым вдохом, он чувствовал, как буря у него внутри понемногу успокаивается.

Наконец Стеин добрался до обрывистого берега. Место, где он очутился, было уже хорошо ему знакомо: молодой Норсенг знал, что если пройти еще немного к востоку, можно найти узкий желоб между двух обрывистых скал, по которому он сам часто спускался к воде. Так он поступил и на этот раз. Спустившись вниз, он лег прямо на мокрую гальку у берега и стал машинально водить пальцами правой руки по кромке воды.

Стеин окончательно успокоился, как успокаивается ребенок в надежных объятиях отца, чувствуя себя защищенным от всех невзгод и бед. Он и в самом деле был ребенком. В глубине своей души. Вся его жизнь будто оборвалась после потери родителей, и он так и не вырос.

Это только физически он был здесь – живой, крепкий молодой мужчина.

Но все, что некогда составляло его суть, осталось где-то за плечами. В облике девятилетнего мальчика.

Лежа так на берегу и слушая плеск воды, накладывающийся на далекий шум океана, Стеин незаметно для самого себя начал засыпать, уже не обращая внимания на то, что зубы его стучали от холода и приходилось до боли сжимать челюсти, чтобы сдержать эту дрожь. Он засыпал… Он видел, как подрагивают, тихонько звеня, крохотные звезды на черном небе…

А потом он увидел Кэйю. Нет, не ту бледную и поникшую молодую женщину, которую он оставил в доме у Фолки, но маленькую девочку с широко распахнутыми синими глазами, в которых горел веселый озорной огонек. А еще там был отец. Он что-то говорил, громко смеясь и похлопывая самого Стеина, тогда еще тощего и нескладного мальчика, по плечу.

И мама… Она тоже смеялась, но потом вдруг встала в дверном проеме и сказала, совсем как в то утро: «Ну, пока, детки, я вернусь вечером». Стеин застонал во сне. Тогда, двадцать лет назад, он еще не знал, что мама не вернется в тот день, что она вообще не вернется. Но взрослому-то Стеину уже все было известно!

- Нет, мама! Стой! – закричал он не своим голосом, и этот отчаянный, безнадежный, безумный крик привел его в чувство.

- Стой, стой, стой… - будто подразнивая его, вторило горное эхо.

И внезапно, словно в ответ этому голосу, откуда-то издалека прозвучал другой:

- Я вернусь, сынок, я обязательно вернусь.

Молодой человек уже проснулся и теперь сидел на земле, обхватив руками колени и озираясь вокруг.

Это все еще сон. Все это тебе просто снится, Стеин…

Но ее голос продолжал звучать у него в голове, он был везде вокруг него, он наполнял воздух своей вибрацией, он отражался от высоких скал, и эхо от этого голоса все громче, все сильнее повторяло ее слова:

- Я вернусь, вернусь, вернусь…

Стеин поднялся и почувствовал, как его шатает из стороны в сторону. Голова кружилась, и звезды в небе продолжали танцевать. Весь мир вокруг начал шататься, вибрировать и пульсировать, как кровь в напряженных жилах. Но несмотря ни на что, Торстеин пытался стоять прямо и оглядывался вокруг себя, стараясь увидеть, узнать, понять…

- Где же ты? – крикнул он в пустоту.

- Я здесь, сынок, - донеслось отовсюду сразу. – Я здесь, я здесь…

Стеин закрыл глаза, и перед его взором возникла молодая Бергдис Норсенг. Как всегда тепло улыбающаяся, милая, добрая… Она протягивала к сыну руки, будто желала обнять его.

Не бойся. Это всего лишь сон, Торстеин. Это воспоминания.

Воспоминания? Но мама говорила ему то, чего не говорила никогда в той, далекой прошлой жизни, когда была рядом…

- Я очень скоро вернусь, Стеин. И заберу тебя в тот дивный край, который я открыла много лет назад в результате своего путешествия. Там удивительно красиво! Там кричат морские птицы, там снег белее, чем ангельские крылья, там свежий ветер, там дышится по-другому… И там везде, везде вокруг скалы и океан, океан… Безграничный океан…

- Но почему же ты не вернулась раньше? – дрожащим голосом спросил Торстеин, продолжая стоять с закрытыми глазами.

- Это очень, очень далеко отсюда, мой милый, - ответила мать. – Но я уже вот-вот вернусь и заберу тебя с собой. Жди меня, Стеин, жди меня, жди…

Он открыл глаза. Мир продолжал дрожать и вращаться, но с каждым новым витком пульсация понемногу отступала. Вокруг не было ни души, и только горное эхо, парящее над ночным фьордом, все еще тихо напевало:

- Жди, жди, жди…

Жди ее, Стеин… Жди, мальчик, запертый в теле мужчины…

Жди… Если все еще хочешь ждать.

Или НЕ жди. У тебя ведь все еще есть выбор…

Наверное, ты пока еще не знаешь, что Я наблюдаю за тобой…

Хрупкая фигурка кругами ходила вокруг спящего молодого человека…

- Бедняга… Не слушай ее, Торстеин. Не слушай. Беги от нее.