Я наблюдаю за тобой

Глава 11

Было еще совсем раннее утро, когда покрытый мелкой сыпью и веснушками тощий рыжеватый подросток принес Ойвинду аккуратно запечатанный конверт. Как только молодой человек поблагодарил мальчугана и бросил ему монету, после чего тот быстро ускакал на своих длинных, покрытых царапинами ногах, он распечатал конверт и увидел, что письмо было от Греджерса Фробениуса, его старого знакомого.

Сердце Ойвинда радостно подпрыгнуло: Фробениус был частным детективом и за свою долгую жизнь успел разгадать бог знает сколько запутанных преступлений. Его помощь в поиске Вигдис Брок была бы просто бесценной! Какая же удача, что он вдруг вспомнил про своего молодого друга и решил ему написать!

Письмо гласило:

«Здравствуйте, мой славный Хёугли!

Спешу заверить вас, что я буквально пару дней назад приехал в эту деревеньку и вчера узнал о том, что вы также здесь. Это чертовски приятное совпадение, тут же подумалось мне, и я решил, что было бы очень-очень кстати встретиться с вами этим вечером за ужином в таверне герра Андерсена, потягивая хорошее вино и разговаривая о всяких мелочах, хоть я и знаю, что вас все время влечет нечто загадочное. Впрочем, я расскажу вам о своем последнем деле, а вы поделитесь со мной новостями о ваших успехах, в которых лично я ни капли не сомневаюсь.

Так или иначе, я буду этим вечером в местной таверне, где-то около семи часов. Буду очень рад, если вы придете.

Ваш старый друг, Греджерс Фробениус».

Ойвинд радостно хохотнул с твердым намерением пойти на встречу. Авось повезет, и старый Греджерс поможет.

В ясном синем небе промелькнула тень крупной хищной птицы, от сильного порыва ветра зашумел лес, тянущийся ровной темной полосой вдоль берега, затянул густым басом, как ревет ливень после знойного летнего дня, и этот насыщенный, наполненный непонятной силой гул, как всегда, поднял Келде настроение. Она любила слушать лес почти так же, как шум океана и раскаты грома, любила, потому что рядом с говорящим лесом чувствовала себя крохотной, но вместе с тем свободной, независимой, частью одного целого, потому что осознавала саму себя как нечто большее, чем то, что может вместить в себя простое слово «человек».

Вскоре, отыскав нужную тропу, по которой часто ходили лесники и охотники, девушка смело шагнула под полог бора, втянув носом чистый, но густой воздух. Пахло смолой.

Чтобы добраться отсюда до хижины Йенсена, того самого лесника, у которого Келда, Коли и Гарольд прошлым вечером оставили хнычущего юнгу с потонувшего корабля, нужно было потратить около двух часов, однако дальность предстоящего пути ничуть не смущала девушку, которая уже провела последние полтора часа в непрерывной ходьбе.

Постепенно становилось все темнее: у нее не было возможности выйти из дома раньше, ведь до обеда нужно было заниматься с маленькими хористами во главе с Болдром, а это задача нелегкая и важная, от которой молодая учительница музыки и не пыталась увиливать.

Зачем Андора подставлять?

Да и ребятишки славные.

В общем, когда Келда добралась до хижины лесника, был уже почти вечер, и только что загоревшиеся окна брусчатого домика словно вобрали в себя последние капли гаснущих солнечных лучей, скупых в этой лесной чаще, словно дождевые облака в пустыне. Келда, не останавливаясь, направилась прямиком к двери, но за несколько шагов до нее услышала подозрительный шорох позади себя, а еще через мгновение, не успев обернуться, поняла, что кто-то крепко держит ее за локоть.

Обернулась… И с негодованием, и со смутным страхом, который, подобно маленькому червячку в гниющем яблоке, прятался где-то в самом дальнем и темном закоулке ее души.

Обернулась – и была крайне возмущена: перед ней стоял Торстеин.

И как он оказался так далеко от деревни?

- Ты что здесь делаешь? – потребовала объяснений Келда. – Ты следил за мной, что ли?

- Да, - невозмутимо и дерзко ответил Норсенг.

Возмущение девушки достигло предела, она открыла рот, чтобы высказать Торстеину все, что думала по поводу его поступка, но так ничего и не смогла произнести. Тогда Келда просто резко дернула свою руку, надеясь вырвать локоть из хватки Стеина, но это у нее не вышло.

- Зачем? – наконец спросила она.

- Да я тебя случайно увидел неподалеку от фьорда. Хотел проверить, правду ли ты сказала насчет второго дома, а потом подумал: куда это она собралась? – Стеин нахмурился. – Ты себя странно ведешь. Я все вижу, понятно? Ты определенно что-то задумала.

- Если даже и так, то это не твое дело, уяснил? – огрызнулась Келда. – Пусти.

Она не хотела, чтобы Норсенг узнал о Локи. Как бы ни был противен ей бедный юноша, она ведь обещала ему, что никто из деревни больше не узнает о его существовании и о том, что он прячется у Йенсена. Ей было жаль Локи. А если теперь этот Стеин все испортит, то и она виновата будет перед мальчиком, да к тому же и паренек, этот противный нытик, на нее зуб наточит.

Такие умеют быть злобными и злопамятными.

Тем временем Торстеин, подумав, ее отпустил и с легкой издевкой в голосе произнес:

- Ты, вроде бы, хотела в дверь постучать.

- И не подумаю, пока ты не уберешься отсюда! – Келда демонстративно сложила руки на груди.

Тут за ее спиной скрипнул засов, и спустя каких-то пару секунд раздался бас лесника:

- Эге, это кто у нас тут так громко спорит? А, Келда! Здорово, здорово, девочка! Заходи, и дружка своего заводи. Я всем гостям рад буду!

Чрезмерное гостеприимство Йенсена было, очевидно, последствием его одинокой жизни в глуши леса, по соседству с оленями, белками и прочей лесной живностью. Общения с людьми бедняге не хватало, это точно. Келда уже давно знала об этом его замечательном качестве, однако, как бы теперь оно не навредило Локи и всему делу, которое Келда затеяла.

- Он мне вовсе не друг, - заявила Келда усмехающемуся леснику. – Я как раз просила его уйти.

Йенсен нахмурился и подбоченился.

- Как это уйти?! Келда, ты что? КАК ЭТО УЙТИ?! Неее… Моего гостя я прогонять не позволю. Заходи, парень, я тебя приглашаю. Слышишь? Заходи!

И он посторонился, пропуская Стеина в свой дом. Келда, сжав кулаки от досады, пошла следом.

- А о мальчике ты подумал? – шепотом спросила она у лесника.

- А что мальчишка? – Йенсен пожал плечами. – Он в углу сопит, ну и пусть. Может, он мой сын. – Он подмигнул девушке. – Хотя я от такого сынка со всех ног бы бежал! Это же просто ужас! Он мне всю ночь почти спать не давал своими слезами да уговорами.

- Иди, иди уже, - раздраженно подтолкнула болтуна Келда. – Гостя позвал – теперь развлекай.

Однако, когда Келда и Йенсен вошли в комнату, перед ними развернулась довольно странная картина: Стеин сидел на корточках возле проснувшегося Локи и не сводил с него пристального взгляда, а юнга в свою очередь забился в угол, будто желая пройти сквозь стену и улизнуть, и испуганно глядел в глаза Норсенга. Мальчишка был бледен и трясся, как осиновый лист.

- Что такое, Локи? – даже с заботой спросила Келда, сразу же почуяв неладное, и с негодованием отметила, что ее голос ее подвел – дрогнул, предатель.

Парнишка перевел взгляд на девушку. В его глазах были и мольба о помощи, и надежда на поддержку, и в то же время осуждение и злоба.

- Ты обещала, что никого не приведешь! – срывающимся голосом воскликнул Локи. – Ты мне обещала!

- Прости, - тихо сказала Келда, однако ее никто не услышал, поскольку Торстеин одновременно с ней прорычал:

- Ты с того корабля, признайся! Я это знаю!

- Ну, да! Да! – в отчаянии прокричал юнга. – Признаюсь! С того корабля, с того самого!

По его щекам полились слезы, и Торстеин с отвращением скривился и отпрянул.

- Локи, почему ты боишься людей? – спросила Келда. – Скажи правду: я даю тебе слово, что никому не…

- Ты уже давала мне слово! И обманула меня!

Глаза Келды сверкнули, и она снова сжала кулаки. Нет, она не позволит этому ничтожному крикуну осуждать ее в лживости и вероломстве! После того, как она пошла ему навстречу…

- Слушай, ты, - тихо, но грозно начала она, - я не собираюсь тут отчитываться перед тобой за свои действия. И плакаться и просить прощения тоже не собираюсь. Я могла бы еще вчера велеть тем двум ребятам отвести тебя в деревню и сдать куда надо, понял? Но я этого не сделала! Так что помалкивай, и лучше говори все, как есть. Что ты там натворил?

- Ничего я такого не сделал! Вся вина моя в том, что я просто плавал на этом корабле.

- А что не так с этим кораблем? – спросил Йенсен.

- Капитан занимался контрабандой, - признался Локи и опустил голову и плечи. – Вот. Все я вам выдал. Теперь делайте со мной, что хотите…

Он вытер лицо рукавом грязной рубахи, но не выдержал и снова расплакался, и закрыл глаза обеими ладонями. Норсенг с силой отнял его мокрые руки, схватил юношу за подмышки и одним рывком поднял на ноги.

- Ты сейчас расскажешь мне все, что знаешь об этом корабле, - ядовитым шепотом потребовал он у Локи.

Юнга судорожно сглотнул, никак не решаясь начать рассказ, однако Стеин наградил его настолько свирепым взглядом, что бедный парнишка, икнув от страха, затараторил:

- Да я, собственно говоря, вообще мало что знаю. Я ведь был у них всего-то юнгой и занимался по большей части тем, что драил палубу. Ну, разве стал бы капитан своими планами с таким щенком делиться? Он ведь меня так и называл – щенок. И раздавал мне подзатыльники, чтобы дело у меня быстрее шло. Капитаны, они, знаете ли, люди такие… так сказать…

- Да ты по делу говори, слюнтяй! – прорычал Стеин с нетерпением. – Я тебе не мамочка, чтобы мне на судьбу жаловаться!

Келда сделала несколько решительных шагов и оттолкнула Торстеина от юноши, гневно сверкнув глазами.

- Отвали от него, Норсенг!

Стеин не обратил внимания, только отшвырнул ее руку, словно она была для него назойливым насекомым, и поднес лицо так близко к Локи, что они почти соприкоснулись кончиками носов. Надо сказать, что переносица трусливого мальчишки была уже мокрой и холодной от пота.

- Зачем вам это нужно? – совсем испугавшись, закричал Локи. – Судить меня надумали? Ну, так ведь я вам уже честно признался, что на контрабандистском судне плавал, чего же вы еще от меня хотите? Корабль-то утонул, зачем вам нужно знать, куда он направлялся, что замыслил капитан и что мы перевозили на борту?

- Мне нужно знать все, что я смогу из тебя вытянуть! – рявкнул Стеин. – Выкладывай!

- Да я мало чего знаю! – взвизгнул Локи. – Ну, корабль наш мы называли «Непоседой», капитана звали Том Уолли по прозвищу Косоглазый. Да, занимались мы нечестным промыслом, признаю. И деньги на том зарабатывали. Как все самые обычные контрабандисты. Ничего такого особенного не было на «Непоседе»! Меня матросы почти не считали за разумное существо, я у них был только грушей для битья. Только старый испанец, который так и не сказал, как его зовут, меня защищал, а иногда всякие истории рассказывал. Он был такой угрюмый, с глубоко запавшими глазницами и спутанными седыми космами. И все любил приговаривать, что когда-нибудь мы разобьемся о скалы, потому что женщины на корабле – это не к добру!

- Постой-ка! – остановила его Келда. – Женщины на корабле? Среди вас были женщины?

- Одна. Кажется, одна. Я не знаю, что она там делала, - пожал плечами Локи. – Но она на палубе «Непоседы» жила очень долго, лет пятнадцать или даже больше, это был для нее единственный дом. Никто не хотел говорить о том, откуда она взялась. Она была где-то средних лет. И какая-то… странная. Как будто умалишенная, что ли… Или безумная. По крайней мере, она все бродила по палубе, как призрак, и никто не обращал на нее внимания. Два раза в день она примерно на полчаса заходила в каюту, куда никого, кроме нее, не пускали, и носила еду тому, кто был внутри. Не знаю, кто это был. Никто не знал. А когда начинался шторм… Вот тут-то у этой женщины и проявлялись единственные признаки жизни. Она вставала на носу корабля и не боялась, даже когда наш «Непоседа» носом погружался в воду, а потом выныривал. Я ее опасался, особенно когда она дико хохотала во время грозы… - Локи снова сглотнул. – В общем-то, ее все в это время начинали бояться. Даже капитан. А когда ветер утихал, эти она снова превращались в зомби. А еще… - Юноша некоторое время вглядывался в лицо Норсенга, а потом вдруг неосторожно брякнул: - Ты мне ее напоминаешь. У тебя такие же ледяные глаза и…

- Да ну тебя! – раздраженно и презрительно сказал Стеин и, оттолкнув от себя Локи, направился к двери.

Когда он проходил мимо Йенсена, лесник, пребывая в растерянности, окликнул его:

- Ты куда это, гость? Ты…

Торстеин его абсолютно не слушал. Он вышел из хижины, ни с кем не попрощавшись, и зашагал прочь.

Бывший юнга-контрабандист, ничего не понимая, смотрел на Келду, но девушка только велела ему опять забиться в угол и поспешила за Торстеином, который, скорее всего, шел в сторону деревни по тому же пути, по какому пришел, следуя за ней.

- Эй! – окликнула его Келда. – Эй, Стеин, есть разговор!

Он даже не обернулся, сжимая кулаки, и тогда девушка перешла на бег и вскоре догнала своего высокомерного и мрачного родственничка.

- Да стой же ты, идиот! – воскликнула она, встав так, чтобы загородить ему путь. – Ты разве ничего не понял?

- Я понял многое, - со злостью ответил Стеин. – И прежде всего то, что этот парень – слабоумный писклявый козленок! Уйди-ка с дороги, девчонка!

Он шагнул вперед, но Келда навалилась всем телом и оттолкнула Стеина.

- Ты никуда не пойдешь, пока меня не выслушаешь! Разве ты не понял? Это же очевидно.

- Что я должен был, по-твоему, понять? – бледнея от злости, процедил Торстеин.

- А то, что эта несчастная женщина – твоя мать! – вдруг выпалила Келда, смело глядя в лицо своего собеседника.

Стеин побледнел еще сильнее и с силой сжал челюсти, в то время, как в его глубоких глазах отразился такой бешенный гнев, что даже такой бесстрашной девушке, как Келда Халворсен, стало не по себе. Она съежилась, но не опустила лица. Норсенг сверлил ее взглядом, и казалось, что он вот-вот набросится на нее и изобьет до полусмерти. По крайней мере, он явно с невероятно большим трудом сдерживал себя, а его сжатые кулаки выглядели так, словно костяшки пальцев уже готовы были продырявить побелевшую на руках кожу.

Губы Стеина, искривившиеся в тонкую неправильную линию, дрожали, когда он еле слышно прорычал:

- Как ты смеешь…

Келда выпрямилась и гордо вскинула подбородок.

- Ты сейчас же возьмешь свои слова обратно, или я душу из тебя вытрясу! – пригрозил Стеин, но она вновь не дрогнула.

- И не подумаю. Я буду стоять здесь и говорить, а ты меня выслушаешь, понял? Да и говорить-то мне недолго, ведь все просто: она попала на корабль более пятнадцати лет назад, она без ума от моря и у нее глаза такие же, как у тебя. Может быть, это всего лишь совпадения, но признай: такие совпадения редко встречаются в нашей жизни. Вполне возможно, что твоя мать заблудилась, а потом ее подобрал этот корабль, этот самый «Непоседа», а домой ее вернуть не смогли… или не захотели. Эти люди на корабле, они ведь вели отнюдь не честную жизнь, так что вряд ли хотели, чтобы кто-то покинул их корабль вместе с какой-либо информацией. Ну, отвечай: разве это не похоже на правду?

- Ты ничего не знаешь о моей семье, - тихо проговорил Стеин. – Ничего! Не тебе судить! Моя мать не могла просто так заблудиться в тех местах, которые она знала лучше, чем свои пять пальцев. И она скоро вернется из дальнего путешествия, и она никак не связана с контрабандистами, и она не сходила с ума, не становилась безвольной рабыней, и она не утонула, потому что… Потому что Я В ЭТО НЕ ВЕРЮ! Не верю! Пусти меня! Или я, черт возьми, дотащу тебя до фьорда и сброшу со скалы, а потом спрыгну сам!

Келда отступила на шаг в сторону, пропуская Торстеина, и тот сразу же бросился бегом по лесу, выкрикивая бессвязные слова с отчаянием и гневом.

- Дурак, - с сочувствием в голосе прошептала Келда.

Потом она вернулась в хижину и присела напротив Локи.

- Бедняга… И не повезло же тебе к бандитам на корабль попасть… Все хорошее они из тебя вытрясли. Людей ненавидеть научили… Слушай, я тебя отпущу. Прямо сейчас. Только скажи мне честно: есть ли еще что-то, о чем ты промолчал?

Локи смягчился после ее теплых слов, подумал немного, а затем признался:

- Я плохо плаваю. И я бы утонул, как и все остальные, если бы не девушка.

- Какая еще девушка?

- Не знаю… Странная. Я плохо ее разглядел, потому что был почти на грани обморока. Помню только, что она вытащила меня на берег. У нее были густые черные волосы, отчего она была похожа на ведьму… Она сказала, что подарила мне новую жизнь, которую я должен прожить по другому… А больше ничего не помню. Честное слово. Ничего не помню.