Я наблюдаю за тобой

Глава 22

Понемногу поле начинало пустеть, однако дело продвигалось медленно, так как успела собраться приличная толпа, да к тому же многие уходили с неохотой и то и дело замедляли шаг и оборачивались посмотреть, что там дальше-то происходит.

Келда заметила, что и Томас Сорбо долго не хотел уходить. Он все стоял неподалеку от самой девушки и неотрывно смотрел на то, как оправданный Роальд успокаивал свою няню, представлял ее своей новообретенной семье, жал руку улыбающемуся Карлу Валену и над чем-то смеялся вместе с Каем. И все это время старик Отто был подле молодого человека, глядя на него с любовью и трепетом.

Келда даже услышала, как доктор тяжело вздохнул, однако тут стоящий чуть поодаль Торстеин, тихо окликнул его:

- Идемте домой, герр Томас.

- Нет, Стеин, иди один, а я…

- Я не допущу, чтобы вы остались здесь один, без меня. Вы слабы и измучены духом. Идемте же!

Норсенг взял Томаса за плечи и, заставив отвернуться от Роальда и остальных, кто его окружал, повел в сторону деревни. Когда они проходили мимо Келды, девушка поймала мрачный и чем-то встревоженный взгляд Стеина. Она не отвела глаз, а он, будто негодуя, сжал челюсти и демонстративно отвернулся.

Келда хмыкнула и перевела взгляд на Роальда, помимо воли улыбнувшись. Что же она хотела? Ах, да! Нужно вернуть брошь, ведь теперь он оправдан и можно не опасаться за сохранность отцовского подарка…

Она уже сделала несколько шагов вперед, когда поняла, что дальше идти не может. Что-то удерживало ее, связав по рукам и ногам.

Она не могла подойти и просто так ворваться в их тесный круг, где собрались самые близкие ему люди. Не могла, потому что чувствовала бы себя чужой, слишком дерзкой и наглой, лишней, не нужной… Потому что… Просто не могла – и все.

Наверное, она просто боялась. Очень боялась, что он ее не примет, отвергнет…

Девушка вздохнула и, вновь улыбнувшись, но на этот раз очень грустно, повернула к дому.

Она вернет брошь позже, а сейчас ему лучше не мешать.

Кай говорил очень много, энергично и долго, и его слова, то по-детски наивные, то наоборот, зрелые не по годам, заставляли Роальда улыбаться. Еще никогда молодому человеку не было так легко и свободно, и он жалел лишь о том, что целых двадцать лет был лишен возможности быть рядом с этими прекрасными простыми людьми, которых теперь можно называть семьей.

- Знаешь, я всегда мечтал о старшем брате! – признался Кай. – Но мне всегда говорили, что это невозможно. А оказалось, что возможно, и не важно, что мы только двоюродные. Все равно ведь братья, правда?

- Конечно, - смеясь отвечал Роальд.

- А ты, дедушка, и ты, пап, - продолжил мальчик. – Как же это вы столько лет скрывали от меня правду о тетушке Катрине и Роальде? Эх, вы! И как вам не стыдно?

Отто и Карл начали в один голос оправдываться перед нахмурившимся подростком, чем наконец-то сумели рассмешить Ребекку, которая все еще украдкой вытирала слезы. И пока они этим занимались, Роальд окинул взглядом опустевшее поле.

На нем никого больше не осталось, кроме них да еще… удаляющейся девушки.

- Я сейчас вернусь, - быстро проговорил он своим собеседникам и, не дожидаясь отклика, чуть ли не бегом отправился догонять ту, которую мог узнать даже с такого расстояния.

- Келда! – окликнул он, когда приблизился. – Келда, постой!

Девушка услышала и обернулась.

- Я хотел сказать тебе спасибо. За твою честность, за твое мужество, за все, что ты сделала для меня.

- Я всего лишь сказала правду, - потупившись, отозвалась она. – Вот и все.

- Не каждый решится сказать ТАКУЮ правду. Ведь именно в твоих устах прозвучало мое обвинение Томасу. Ты взяла на себя ответственность вслух произнести мои слова, которые вполне могли оказаться клеветой… Нужно обладать большой смелостью, чтобы сделать это.

Келда решила не обращать внимания на его похвалу, а сама искала у себя в голове подходящий вопрос.

- Вы в порядке, Роальд? – спросила она наконец, глядя себе под ноги.

Протянув руку и подняв ее подбородок, Роальд пристально посмотрел ей в глаза.

- Почему ты опять перешла со мной на «вы»?

Келда не ответила на вопрос. Вместо этого она неразборчиво пробормотала:

- Я… Я хотела вернуть вам ваше сокровище.

Она уже протягивала ему открытую ладонь с лежащей на ней серебряной брошью, но Роальд покачал головой и, не притронувшись к брошке, согнул пальцы девушки.

- Оставь себе, - тихо сказал он. – Я тебе ее подарил, разве ты не поняла? Я подарил ее тебе насовсем. Оставь себе.

- Но ведь…

- Пожалуйста, Келда.

Она беспомощно кивнула, сильнее сжав брошь в своем кулаке. Проклятие! Она ничего не могла с собой поделать: предательская краска заливала лицо. Роальд, не сводя с девушки серьезного взгляда, провел пальцами по ее покрасневшей щеке.

- Вас, наверное, уже заждалась ваша семья. – Келда наконец-то нашла спасительную фразу.

- Да, теперь, я думаю, мы еще долго будем говорить, говорить и говорить – дни напролет! – о том, что случилось с нами за все эти годы. И все равно времени покажется мало.

- Тогда лучше вам поскорее возвращаться к ним, пока вас не потеряли.

Роальд прокашлялся.

- Эээ… Да. Наверное, так я и поступлю, - неловко переминаясь с ноги на ногу, сказал он.

- Только вы так и не ответили на мой вопрос, - вдруг вспомнила Келда.

Он улыбнулся, глядя в сторону: должно быть, ему на ум пришел их самый первый разговор.

- Какой вопрос?

- Вы хорошо себя чувствуете? Ваша рана не болит?

- Сейчас, мне кажется, я в принципе не могу чувствовать боль. Да и рана только сперва казалась опасной, а теперь мне ничто не угрожает.

Келда позволила себе улыбнуться.

- Хорошо, - сказала она почему-то шепотом и, боясь продолжения беседы, развернулась и бегом бросилась прочь.

Роальд, Ребекка и Валены, продолжая весело переговариваться между собой, шли по одной из улочек родной деревеньки, когда из-за очередного угла показалась целая процессия, состоящая из Хэварда Халворсена и Ойвинда Хёугли, которые были настроены решительней всех, Гутфрита Брока и двух молоденьких девушек, в которых легко можно было узнать Нанну Брок и успевшую присоединиться к друзьям Келду. Ну, а возглавлял шествие вытянутый в струну, прямой, важный и суровый Греджерс Фробениус.

При виде знакомых лиц детектив воскликнул:

- А! Как вы кстати, герр Абель! Ну, или Сорбо, право, не знаю, как вас лучше называть. А мы как раз направляемся туда, где скоро свершится еще один суд! Только уже без судьи и свидетелей. Зато на этом суде раскроется вся правда до конца! Хотя, думаю, что вы-то как раз знаете почти все. Так или иначе, вы не откажетесь сопровождать нас, когда узнаете, куда именно мы идем.

- Куда же, герр Фробениус? – очень вежливо поинтересовался Роальд.

- Ха-ха! – торжествующе хохотнул Греджерс. – К тому дому, где вы, мой друг, провели свое детство и где сейчас проживает доктор Томас Сорбо!

Роальд побледнел и как будто перестал дышать.

- Идемте, - тихо, но решительно промолвил он, присоединяясь к процессии и становясь прямо возле Греджерса.

По безмолвному соглашению Ребекка, Отто, Карл и Кай решили отправиться вместе с ними. Все четверо с непониманием поглядывали на старого частного детектива, который выглядел одержимым какой-то идеей или замыслом. Глаза Фробениуса сверкали, у него было просто превосходное настроение!

- И кстати, фрекен Брок, полагаю, вы раньше не знали, что герр Роальд – ваш двоюродный брат?

Увесистый кулак Ойвинда забарабанил по прочной дубовой двери.

- Откройте! – весьма нелюбезно пробасил молодой юрист, однако Греджерс схватил его за локоть, а Нанна в это время зашипела на невоспитанного друга:

- Тише, Ойвинд! Ну, право, это же совсем неприлично!

Хёугли сделал виноватое лицо и даже покраснел от смущения.

- Ну, все, все, доблестный наш викинг, - сказал Хэвард, усмехаясь. – Давай, прими серьезный и строгий вид!

Он хлопнул друга по плечу, и Ойвинд быстро подтянулся.

В этот же момент дверь распахнулась, и по сложившейся традиции изнутри высунулось недружелюбное – и это еще слабо сказано! – лицо Торстеина Норсенга.

- Да провались ты сквозь землю, Хёугли! – рявкнул он на ближайшее к нему лицо, замеченное им в первую очередь. – Какого черта?

- Где доктор Сорбо? – стальным голосом спросил Ойвинд, который даже на высоченного Стеина мог смотреть свысока, а значит, и со снисхождением.

- Не твое дело! Пошел бы ты куда подальше!

Вперед выступили Греджерс и Хэвард.

- Нет-нет, так не годится, Торстеин, - начал последний, качая головой и цокая языком. – Посмотри, сколько нас здесь. Невежливо…

- Да еще в присутствии милых дам, - добавил Греджерс. – Мы к вам по важному делу пришли, герр Норсенг. Я могу называть вас Торстеином, мой мальчик?

- Нет! – отрезал Стеин.

- Эм… Ну, ладно. Скажите: дома ли сейчас доктор Сорбо? И не могли бы мы переговорить с ним?

Около минуты Норсенг грозно оглядывал всех, кто посмел заявиться на крыльцо его благодетеля. Этот детектив, который так нагло встрял в судебные разбирательства, этот тупой здоровенный осел из Мехамна да еще ненавистный Халворсен из категории «хорошеньких мальчиков» и его девчонка. Келда. Более или менее вменяемая из всей компании, но все равно – нежеланный гость, глупая собачонка! А за ней те самые четверо, которые за Абеля вступались, его паршивая семейка… И вот он – сам негодяй, на чьих руках еще не высохла кровь Инглинга!

Стоит и смотрит на него с лживым дружелюбием, совсем как тогда, в камере. Подлый лицемер! Еще бы немного – и Стеин набросился бы на него с голыми руками, но тут…

- Я здесь, господа!

Томас Сорбо, гордо выпрямившись, стоял в дверном проеме.

- Пропусти-ка меня, сынок, - спокойно и невозмутимо сказал он Стеину и, когда тот, растеряно хлопая глазами, посторонился, размеренной поступью вышел на крыльцо, к своим посетителям. При этом Ойвинду пришлось даже чуть-чуть попятиться назад, наваливаясь могучей спиной на остальных. В итоге гости сошли на землю, и на крыльце остались стоять лишь Торстеин, Томас да Ойвинд, который был вынужден поддержать внезапно пошатнувшегося доктора.

- Что вы хотели мне сказать? – ледяным тоном произнес Томас, оглядывая присутствующих.

- Только посмейте еще раз обвинить его в… в… - Торстеин даже не мог произнести вслух нужного слова. – В том преступлении, которого никто не совершал и в котором вы посмели обличить моего господина сегодня на суде!

Сказав так, он скользнул презрительным взглядом по Келде, а затем вперился ненавидящими глазами в глаза Роальда.

- Никто никого не будет обвинять, герр Норсенг, - спокойно молвил Греджерс. – С какой стати? Ведь даже подобного рода преступления отпускаются без наказания за давностью лет.

- Что вы этим хотите сказать? – таким же ледяным голосом, что и прежде, спросил Сорбо.

- А то, уважаемый доктор, что вы все-таки причастны к таинственному исчезновению Ари Сорбо и его сына. А именно: это вы наняли шайку каких-то бандитов, чтобы те убили вашего двоюродного брата вместе с несчастным молодым Холдором!

- Нет! – заревел Торстеин. – НЕТ! Это подлая клевета! Вы не смеете так…

- Тише, Стеин! – резко одернул его Томас, продолжая смотреть на Греджерса. – Вы не можете этого подтвердить.

- Ну, разумеется, доктор, прямых доказательств-то нет. Да и где их возьмешь, когда почти все, кто мог что-то знать, давно постарели и умерли, а кто-то просто давно переехал, да? А кто-то вообще был не из Норвегии… Да, прямых доказательств нет. Но позвольте, доктор, раз вы запамятовали, рассказать вам те немногие обрывки прошлого, которые удалось собрать нашим талантливым юным сыщикам – этим двум джентльменам и вот этим юным леди. И что же тогда получится?

Итак, начнем.

Мне, доктор, благодаря нашей очаровательной фрекен Нанне, точно известно, что на каминной полке у вас в гостиной стоят три фотографии. Но две из них меня совершенно не интересуют, хотя, конечно, я бы с охотой взглянул и на Ари Сорбо в обнимку с юной Вигдис, и на вашего внука Инглинга, когда тот был мальчишкой… Ну-ну, не надо плакать, герр Томас. Я уже вижу: ваши глаза покраснели. Прошу прощения, что упомянул о бедном юноше.

Так вот, меня интересует та фотография, на которой изображены вы сами и двое ваших друзей. Вы сказали фрекен Брок, что одним из них был некий Густав – тот самый Густав Бергер, который учился с вами еще в школе, верно? Ну а второй… Неправда ли, вторым был человек по имени Петтер Бунневик? Откуда нам об этом известно? В местных трактирах, доктор, можно услышать много чего полезного. Если не ошибаюсь, за вашими спинами на фото виднеется казино? Да-да! Казино. А теперь: что же вы узнали не далее как в ночь со среды на четверг, герр Халворсен?

Хэвард охотно откликнулся:

- Той ночью мы с герром Хёугли наконец-то были вознаграждены за долгие поиски. Мы шли по следу Бунневика, расспрашивая встречающихся нам людей, всех подряд, и дошли аж до соседней деревни, более крупной, чем наша, где на самой окраине стоит старая церковь. И от местного священника мы узнали, что за оградой – за оградой! – этой самой церкви похоронен человек по имени Петтер с фамилией Бунневик! Похоронен как преступник! По словам священника, все дело было в том, что когда-то Бунневик был игроком в азартные игры и благодаря своим умениям в искусстве шарлатанства обыгрывал всех своих соперников. Таким образом он выуживал из них огромные деньги, а если кто-то не мог выполнить все свои обязательства надлежащим образом… Он имел собственную банду. И его ребята убивали незадачливого игрока.

И кстати, герр Томас, нам известно, что вы тоже были ему должны. Большую сумму. Но почему он вас не убил? Просто ли потому, что вы были его другом? Не похоже, чтобы этот человек мог расклеиться под действием ваших трогательных клятв вечной дружбы и так далее! Как же вам удалось избежать страшной участи, герр Томас? Может быть, вы нам объясните?

Хэвард замолчал, требовательно глядя на Сорбо, однако доктор упорно игнорировал вопрос, глядя прямо перед собой.

- Что ж, вы можете молчать, доктор, - спокойно сказал Фробениус. – Герр Роальд ведь сегодня тоже молчал – и все равно был оправдан. Ну, да это я так сказал… В общем-то, его оправдали, потому что это было справедливо. Вы так не считаете? Вы убили его отца – и он вам заплатил той же монетой…

- Не смейте так говорить! – снова вмешался Торстеин, делая шаг вперед.

- А ну-ка назад! – прикрикнул на него внезапно ставший необычайно грозным Ойвинд, и это было так неожиданно, что даже непреклонный ни в чем Норсенг послушно остановился.

- Ну, ладно, ладно, Торстеин, - примирительно заворковал Греджерс, отступая от запрета Норсенга называть его по имени. – Не будем пока ничего такого утверждать. Лучше пойдемте-ка дальше…

Представим себе вот такую картину: приезжает из Мехамна дочь Ари – Вигдис Сорбо, точнее, тогда уже не Сорбо. Верно ведь, герр Брок, что ваша жена приезжала сюда двадцать лет назад незадолго до своего бесследного исчезновения?

- Верно, герр Фробениус, - мрачно хмурясь, ответил Гутфрит.

- Верно, - кивнул Греджерс. – Вот и я говорю, что верно. Все события, с которыми нам пришлось столкнуться, происходили примерно в одно и то же время – в конце пятьдесят седьмого – начале пятьдесят восьмого года. Не удивительно ли?

- Вы что, намерены и дальше издеваться? – прорычал Стеин, сквозь стиснутые зубы. – Какая еще Вигдис Сорбо? Она не появлялась здесь больше…

Фробениус терпеливым, но настойчивым движением остановил Стеина.

- Погодите-ка, молодой человек, куда так торопитесь? Вы еще не дослушали до конца… Так вот, когда Вигдис приехала навестить своего дорогого папеньку, а застала в доме своего дядю Томаса, которого почти не знала, у нее, понятное дело, возникли вопросы. Как же так – отец с братом переехали, а ей ничего не сообщили? Она стала приставать с этими вопросами к дяде. А тут вдруг раз – и пропала! И вот на сцену выходит Джек Кейн, бывший английский капер, обратившийся к делу контрабандиста… Так вот, этот Кейн похитил Вигдис, когда та гуляла по берегу родного залива, и его ребята утащили ее на корабль, где бедняжка и провела остаток жизни… Опять-таки у нас нет прямых доказательств, но если просуммировать все известные нам факты…

- Не понимаю, каким образом это обстоятельство меняет суть дела! – в нетерпении вскричал Стеин. – Какое нам дело до вашего капера?

- Это коренным образом касается дела, Норсенг – и твоего любимого господина, и тебя самого! – не выдержал Хёугли. – Джек Кейн был другом доктора Сорбо, не так ли? Не вы ли сами, доктор, приводили его сюда, к нам в деревню, в маленький трактирчик? Любопытно: с чего бы это вашему другу вздумалось похитить Вигдис именно в тот момент, когда она начала проявлять особое любопытство к вашему прошлому? А что касается тебя, Норсенг… Уверен, что самые старшие жители деревни еще помнят, хотя и молчат, о том, что у Ари Сорбо было две дочери! Тема эта запретная, но все же все тайное рано или поздно становится явным. У Вигдис была старшая сестра, от родства с которой и она, и Ари отреклись после того, как та сбежала из дома с бедным сельским учителем и вышла за него замуж. Вскоре у них родился сын, а через год – дочь. Это было примерно за восемь лет до убийства Ари и Холдора. А через пару месяцев после исчезновения Вигдис ее старшая сестра ушла к фьорду и не вернулась! Бедняга-учитель несколькими месяцами позже скончался от горя, оставив сына и дочь сиротами, и по иронии судьбы вылечить его пытался доктор Сорбо, который и взял к себе детей!

Хёугли легонько встряхнул Томаса и замолчал, переводя дух, но тут в разговор вмешалась Келда. Она смело выступила вперед и положила руку на плечо Стеина.

- Много лет дочери Ари были пленницами на корабле Джека Кейна, - начала девушка, но Стеин схватил ее лицо в обе ладони и с мольбой в глазах прошептал ей:

- Не надо, Келда! Не говори ничего… Не надо…

- Недавно этот корабль вновь заходил в здешние воды, - спокойно продолжала Келда. – И налетел на скалы. Никому не удалось спастись, кроме юнги по имени Локи. Этот мальчик рассказывал, что… - Ее голос прервался, а во взгляде выразилась искреннее сострадание. – Но ты уже все понял, Стеин.

- Не слишком ли много совпадений, герр Норсенг? – тихо и даже ласково произнес Греджерс Фробениус.

Стеин, бледный, как лист бумаги, отскочил назад и оперся руками о дверной косяк.

- Я не верю вам! Не верю! – вскричал он и тут же охрип. – Не могу поверить…

- Не можешь? – переспросил Хэвард. – Еще как можешь! Ты уже в это веришь, а иначе ты не дослушал бы почти до самого конца… Ты обманываешь себя, бедолага. Не противно ли?

- Не кажется ли вам, доктор, и вам, Торстеин, - начал Греджерс, - немного странной и непонятной сложившаяся картинка? Для чего бы это герру Сорбо понадобилось избавляться от обеих дочерей своего кузена? Может, ему было что от них скрывать? И почему Петтер Бунневик (возвратимся опять к нему) не убил своего задолжника? Может, вы, герр Томас, откуда-то взяли деньги после того, как Ари выставил вас из своего – из ЭТОГО – дома? Если да, то откуда? И почему очевидцы – жители города Гамвик – говорят, что после пятьдесят седьмого года в «темный особняк» вместо двоих хозяев стал приезжать один? И что вы вообще там делали, когда Роальд Абель вздумал этот дом поджечь? И что-то подозрительно то, что кому-то вы сказали, будто Ари и Холдор уехали в Осло, а кому-то – что вы вообще не знаете, куда они оба исчезли!

Томас Сорбо потерял свое самообладание и был теперь похож на мертвеца. Дрожа всем телом в крепких руках Хёугли, он в отчаянье шептал, хватаясь за последнюю тростинку хлипкой надежды, которая таяла на глазах:

- Это всего лишь совпадения… Совпадения… - Несчастный доктор как будто сам до сих пор искренне верил в свою невиновность и был шокирован, узнав о себе сразу столько черных тайн. – Это неправда. Вы не можете это подтвердить…

- Не можем? – переспросил Фробениус. – Ну как же! Во-первых. Если вы попросите у любого старика в этой деревне рассказать вам историю «безумного Айджа», вам скажут, что когда он лежал в бреду, у него была такая «коронная» фраза… Хёугли, как там?

Ойвинд поднял глаза к небу и с важным видом процитировал:

- Даже скала Тора сломалась под орлом.

- Что бы это могло значить, как вы думаете, господа? – спросил Греджерс, все более и более уверенный в себе и в своей правоте, хотя казалось бы сперва, дальше некуда. – Наш молодой юрист, оказывается, теперь кое-что смыслит в норвежских именах, вот он нам и расскажет.

- А все очень просто, - начал объяснять Ойвинд. – Значение имени Ари – орел. Ну а скала Тора – это Холдор! Теперь ясен смысл этой дурацкой фразы? Холдор смирился с решением отца и не посмел уйти из дома и жениться по любви, а вот его старшая сестра…

- Впрочем, доктор, если вам и этого мало… - перебил Греджерс. – Мы можем предоставить вам также и официальную бумагу. Хотя она прежде всего касается, скорее, вас, герр Норсенг. Да-да, вас! Это вы ведь у нас неверующий. Хёугли, отпустите доктора и дайте-ка мне тот самый документ, за которым вы сегодня утром ходили.

Ойвинд неукоснительно выполнил поручение Фробениуса, достав из внутреннего кармана своего пальто аккуратно сложенный лист бумаги.

- Прошу вас, герр Фробениус. – Он протянул свой добытый с утра трофей старшему юристу.

Старый Греджерс развернул документ и показал ее сперва Томасу, а затем Торстеину.

И громко провозгласил:

- Настоящий документ является выпиской из книги регистрации браков, заверенной несколько часов назад нотариусом. И гласит он, что 14 августа 1848 года некий Айдж Норсенг сочетался браком с Бергдис – обратите внимание, господа – с Бергдис СОРБО! – С чувством выполненного долга Фробениус выдохнул и свернул бумагу. – Теперь вы удовлетворены, Торстеин? А вы, доктор?

Для Томаса детектив Фробениус уже не существовал. Старый Сорбо, еле держась на ногах, обернулся к своему воспитаннику и попытался взять его за плечо.

- Стеин… Твоя мать… Твои… Мальчик мой, уверяю тебя, я…

Стеин заглянул ему в глаза и отшатнулся, оттолкнув Томаса рукой.

- Не подходи ко мне, - едва слышно прохрипел он.

Стеин больше не мог находиться здесь, не мог стоять ногами на крыльце этого проклятого дома, который он с детства считал своим… Весь мир вокруг него завертелся, будто школьный глобус, и остановился, перевернувшись с ног на голову. Идеал стал преступником, враги открыли ему глаза…

Всю жизнь, почти всю свою жизнь он провел здесь, под одной крышей с тем, кто… кто... Вот он – человек, погубивший его семью, заперший душу Стеина в далеком детстве и не выпустивший на волю. Это ТОМАС СОРБО разбил его судьбу. Не мать, не отец, не сестра… ОНИ его не бросали. По крайней мере, маму отнял ОН.

Но почему тогда он так заботился о нем и о Кэйе?

- Как ты мог? – еле слышно потребовал ответа Стеин.

- Я был… я был глуп. Залез в трясину и очень боялся умереть. Боролся за свою никчемную шкуру. Теперь нет смысла плакать. Не смысла каяться и просить прощения. Я виноват. Да, я велел их убить, я сговорился с Кейном. Все верно. Я совершил одно преступление, и оно затянуло меня, повлекло за собой, заставило совершить еще и еще… Но вскоре после этого я потерял жену и сына. И я знал, что это была расплата. Или часть расплаты. Я вновь побоялся за свою жизнь и решил хоть частично, но искупить грехи. Тогда я и взял вас с Кэйей к себе. Прошло двадцать лет… Я уже думал, что гроза миновала, но в тот самый момент, когда я успокоился, судьба отняла у меня любимого внука, последнюю мою кровинку… Вот расплата. Вот она… Мне кажется теперь, что я никогда не перестану платить.

Все собравшиеся очень долго молчали. Наконец Стеин оторвался от дверного косяка, к которому прислонился, и спустился с крыльца. Пошатнувшись, зажмурившись, ничего уже не соображая, молодой человек оперся о подставленное кем-то плечо – плечо Роальда Абеля.

Торстеину Норсенгу в тот момент так нужна была поддержка! А этот самый Абель еще в камере заключения говорил…

- Я ведь говорил, что мы с тобой ближе, чем ты думаешь, - негромко произнес Роальд и в знак утешения похлопал по спине всхлипывающего на своем плече двоюродного брата.