Я — сердце злодея

Глава 27

Рия

Вот уж несколько лун прошло. Неожиданно в спокойствии и мире. Только Хели то весела, то печальна и задумчива. Впрочем, властелин наш тоже…

Несколько раз я видела его, идущего по коридорам замка, мрачным настолько, будто гложет его что-то, а при этом лёгкость в каждом жесте, в каждом слове!

Ну да не мне рассуждать о господах.

Вот в моих пальцах подарок Хели…

Я пусть и человек, но тоже ощутила этот аромат… Только чувствами. Мне стало так легко и свежо, будто ночь эта расплавилась в лунном свете, и дыхание недавней грозы осталось над Иисидой навсегда, заставляя голову идти кругом из-за чистейшего разряженного воздуха, которым было всё никак не надышаться.

Моё сердце так колотилось от волнения, что я невольно попыталась сдержать его ладонью, но оно всё ударялось и ударялось об мои пальцы.

Ночной сад мерцал от огней. Здесь всегда горят фонари, в лампах под ветвями покачиваются свечи. Изредка слышится пение потревоженных сонных птиц. И луна в этот раз застыла над моей головой полным диском, похожим на яркую новенькую монету.

В этот час Амил обычно возвращается откуда-то (думаю, он часто прогуливается, размышляя о чём-то своём, загадочном и, быть может, печальном) в замок. А значит, он заметит меня.

Главное, чтобы не разгневался и никому не раскрыл, что я, нарушая правила, гуляю здесь в столь поздний час вместо того, чтобы давно уже быть в своей постели.

Или, что ещё хуже, и от чего сердце моё решает замирать, и вовсе прекращая свой бег, поймёт мою стыдную, отчаянную уловку!

Ощутит родную мелариям магию. И поймёт абсолютно всё. И чести мне это не сделает! О, и это ничего не изменит, коль я ему не интересна…

И останется мне лишь уйти, бежать из замка, куда глаза глядят! Или умереть на месте от позора и горя отверженности.

А не лучше ли тогда не ждать, не лучше ли, пока не поздно, повернуть назад и скрыться в своих покоях? Пока не видел никто. Пока Амил…

— Рия?

Я обернулась на его голос, но первое, что увидела, это десяток крупных мотыльков, что вспорхнули к кудрям моих волос, устраиваясь на локонах вместо бантов и лент, как и на складках моего пышного, слишком красивого для меня и дорогого, платья, подаренного мне Хель.

Амил тоже молчал, как и я. Рассматривал меня внимательно, жадно ловя взглядом всю магию, протянув ко мне руку, снял с локона волос мотылька и на своём длинным, бледном пальце поднёс его к лунному свету, заставляя крылышки серебриться и мерцать.

— Давно я не видел таких… — проронил Амил. — В моих родных краях такие роились целыми стайками вокруг девиц, когда гадали те у реки на суженого, да жгли ритуальные костры.

Сердце моё предательски дрогнуло, на лице до боли зажёгся румянец, я опустила взгляд и попятилась, готовясь уже бежать прочь. Не знаю, куда, лишь бы скрыться с его глаз! Но Амил протянул ко мне руку, двумя пальцами касаясь моего подбородка, чтобы поднять лицо и заглянуть мне в глаза. И собрался что-то сказать… Быть может, что-то важное, как вдруг в стороне замка прозвучал взрыв. И одно из окон замерцало от пламени пожара.

Это спугнуло всю магию. И заставило словно очнуться ото сна. Ведь за тем окном могла находиться Хель, а я даже не имела право сказать об этом. Она взяла с меня слово…