Вызовите ведьму!

Глава 19

Майкл

Опаленный кусок дерева, бывший когда-то моим рабочим стулом, ударил по спине, заставив опомниться и мотнуть головой, в попытках прогнать звон в ушах. Когда война кончилась, я надеялся, что в мирной жизни больше никогда не услышу столь близкий взрыв. И не слышал почти двенадцать лет, до этого сраного момента.

В воздухе повис плотный отвратительный запах гари, здание за нашими спинами утробно взвыло и загрохотало. Крошки кирпича сыпались на нас сверху. На краю зрения, грациозным светлым ужом Фердинанд уворачивался от опасных обломков. Удивительно, что нас не завалило частью обрушившейся кирпичной стены.

Все еще оглушенный, я приподнялся, глядя на Джойс. Она тяжело дышала, покрывшись испариной, в глазах отражалось сразу столько эмоций, что сложно было зацепиться хоть за одну. Страх, удивление, паника, возмущение и боль.

— Ты в порядке? — в моем голосе явственно слышалось беспокойство.

За вечер я несколько раз умудрился потерять самообладание настолько, что по итогу просто плюнул на все, отбросив вожжи контроля. Люди Лекса — а я не сомневался, что это было их рук дело — разрушили мой офис, который достался мне с таким трудом, уничтожили труды многих лет, бумаги, файлы. И убили чертовски полезную секретаршу, неповинную ни в чем девушку. Я был вне себя от злости и беспокойств этого гребаного дня.

— Жива, — пробормотала Джойс.

Я сел рядом, обескураженно оглядел то, что еще совсем недавно было моим любимым офисом, и выругался, пытаясь соединить в голове все известные мне ниточки. Они не хотели припугнуть меня, это самое настоящее покушение. Мафия никогда бы не решилась на столь публичную казнь только потому, что кто-то из их подопечных крутился с частным детективом. Мотив должен быть куда серьезнее. Голова гудела и это немного сбивало с правильного направления мыслей.

Времени у нас оставалось ничтожно мало. Скоро те немногочисленные соседи, что жили здесь, повыбегают на улицу, а кэпмены съедутся со всего города. И лучше нам оказаться подальше отсюда, когда люди Вестери-ярд прибудут разбирать ночное нападение. Что-то подсказывало мне — никому сейчас нельзя верить. Я почти не сомневался, что среди кэпменов, сержантов или детективов есть крысы. Проверять эту теорию мне не хотелось.

Я помог Джойс встать, поднял ее гримуар и чудом уцелевший при падении чемодан. Девушка дрожала, но держалась молодцом.

— Ехидна, что же творится? — во взгляде ведьмы, ко всему прочему, добавилась жалость, когда она посмотрела на раскуроченное здание.

— Нам надо убираться отсюда, как можно быстрее, — я взял ее за руку и торопливо повел подальше от зарева, во тьму ночи Аркена.

— Снимем номер-р, — пророкотал фамильяр, на ходу отряхивая свою шляпку от каменной крошки. — Заляж-жем на дно.

— А если и там будет опасно? — гримуар ожил в моих руках, крутя единственным глазом из стороны в сторону.

— Инга права, — я ускорил шаг, — слишком рискованно.

Дин странно крякнул, звук больше походил на усмешку.

— И что же вы пр-редлагаете, есть план поумнее?

Оставалось лишь одно место, где Лекс не мог до нас добраться, но туда следовало еще дойти, не попадаясь никому на глаза, а это весьма сложно в закоулках Аркена.

— Мой отец живет в пятнадцати минутах ходьбы, в районе Дубовой рощи, — быстро сказал я, проскакивая в узкий проулок, чтобы быстрее скрыться от глаз возможных свидетелей.

Джойс на мгновение споткнулась, оказываясь в темноте, но я притянул ее ближе, помогая держаться того же темпа.

— Думаешь-шь он не найдет его дом? — в голосе фамильяра сквозил сплошной скептицизм.

— Нет, отец живет не там, где прописан. Наш дом… — я на мгновение замолчал, вспоминая место, где навсегда осталось сердце отца после смерти матери, — он пустует некоторое время. Мало кто знает, где его на самом деле можно найти.

— Дубовая роща, говор-ришь? — нет, мне все же не показалось, что Дин облизнулся. — Богатенький р-райончик.

— Умерь свою клептоманию, парень, — без какого-либо раздражения ответил я.

Мы молча пробирались самыми незаметными улочками и проулками Аркена в сторону папиного коттеджа. Пришлось потратить гораздо больше времени на дорогу, чем планировалось. На главных улицах было небезопасно, что уж говорить о такси. Ночь сгущалась над нами темными, тяжелыми тучами, принося запах близкого дождя. Мы торопились изо всех сил. Пройдя сквозь огонь, нам не хотелось до кучи еще и промокнуть.

Только один маленький нюанс заставлял меня последние минуты делать лишние крюки и петли. И этот нюанс держался крайне хорошо, не упуская нас из виду.

— Будь начеку, — очень тихо, на одном только выдохе прошептал я, зная, что норка меня услышит.

Тот фыркнул, тоже почуяв преследователя. Я заметил его около пяти минут назад, когда ветер донес до нас едкий запах пота. Человек и очень аккуратный. Он шел за нами, стараясь держаться в тени домов или насаждений. Без сомнений неизвестный следил за нашими передвижениями, и, как только мы прибудем к месту назначения, тут же отправится рассказывать все своим подельникам.

Дин ощетинился, перебираясь на плечо Джойс. Он занял оборону, готовый убить кого угодно, кто посмеет подойти к его хозяйке.

Сегодня этот разумный зверек по-настоящему меня удивил. Я и представить не мог, что он способен так отчаянно драться с противниками, превосходящими его по размеру в несколько раз. Можно было предвидеть многое, учитывая наличие у него когтей, острых зубов и невероятной изворотливости, но своими глазами увидеть, как Дин разрывал ублюдкам морды и вырывает куски мяса — дорогого стоило. Я невольно проникся к нему уважением. Он спас мою шкуру от лишних порезов, защитив тыл.

— Джойс, — я наклонился к ее уху и прошептал, — будь здесь с Дином.

— Но…

— Тихо, — я незаметно для преследователя передал ей гримуар, хранивший всю дорогу необычайное молчание.

Человек даже не понял, что произошло. Вот он следил за нами, уверенный, что мы приведем его к чуть более высокой ступени мафиозной иерархии, а в следующую секунду на него напрыгнул злобный и уставший катт. Я молниеносно поднял его за грудки и прижал к стене.

— Это дело рук Лекса? — зарычал я, почти теряя контроль над собой, моя каттская натура прорезалась шипением и нечеловеческим рычанием.

Он задергался в моих руках, судорожно хватая ртом воздух и ощущая жгучую дикую боль от когтей, впившихся в его бока.

— Пошел…ты, — просипел мужчина, в его глазах стояли слезы, но лимит моей галантности на сегодня был исчерпан.

Впрочем, мне не требовалось подтверждение преследователя, это мог быть только человек Лекса. Когда-нибудь я доберусь до этого полуэльфа и вырву его прогнившую печенку.

— Кто такие красные плащи? — когти сильнее впились в тело, и человек взвыл. — Что у них за дела с вами? Они охотятся на ведьм? Отвечай!

Однако мужчина, неизвестно как извернувшись, засунул руку в карман и быстро кинул в рот чуть мерцающую алым капсулу. Раздался треск стекла, раскрошенного зубами, и в то же мгновение он забился в конвульсиях. Из его рта хлынула кровавая пена. От неожиданности я выпустил его из лап, и мужчина упал на тротуар с влажным гулким стуком.

— Гори в пламени… полукровка, — даже захлебываясь собственной кровью, он нашел в себе силы на проклятия.

Кончилось все быстро. Он затих, а из его рта бугристым потоком продолжала литься кровь. Жуткое зрелище, Я невольно вспомнил Джинни на моей кровати и сжал челюсти. Молодая девушка погибла просто потому, что оказалась не в том месте. И последние часы жизни она страдала. Я плюнул на труп преследователя, отвернулся и пошел к ведьме. Мне не было свойственно глумиться над умершими — даже на войне мы не трогали тела ливерийцев, иногда даже хоронили, если понимали, что не кому больше это делать и у нас в запасе оставалось несколько лишних часов. Но тот ублюдок, настолько не желавший выдавать тайны своего начальства, что пошел на самоубийство, был одним из тех, кто насиловал перед смертью Джинни.

Признаюсь, меня ошеломила смерть не всегда умной, но исполнительной секретарши. Не только потому, что это произошло отчасти по моей вине, но и от того, насколько сильно воняло в небольшой комнатушке. Эта вонь почти перекрывала запах смерти. Мужчин там было много, и Древо его знает, сколько все длилось. Сексуальное насилие всегда воняло отвратно: пот, кровь, слезы, выделения — все это смешивалось в поистине ужасающий аромат, который могли породить только разумные твари.

Оставалось не так далеко. Джойс молчала, крепко держась за меня и изредка спотыкаясь, она выглядела хуже некуда, будто кто-то выключил ее внутренний свет. Я искренне боялся за нее, костеря свою глупость по чем свет стоит. Перед глазами раз за разом проигрывалась картина обступивших ее ублюдков, хватавших грязными лапами, трогавших нежную кожу языками. Это заставляло меня едва ли не слепнуть от ярости и бессилия. Я чуть было не опоздал, изо всех сил пытался прорваться, видя поверх голов соперников, что вот-вот случится непоправимое.

Даже так Джойс сражалась до последнего. Я решил, что ни при каких обстоятельствах не расскажу ей о том, что случилось перед смертью с Джинни.

Вокруг коттеджа, который снимал мой отец, оказалось много света. Он включил все фонари, не экономя на электричестве, которого в этом районе было в достатке. Наверное, его разбудил взрыв. Я мог представить, как он выскочил на улицу, вглядываясь в дым, восходящий над крышами делового района Аркена. Думал ли он о том, что это случилось в стороне, где жил его сын? Переживал ли?

Ответ нашелся сразу, когда отец быстро отворил дверь после первого же стука. Он выглядел обеспокоенным и взъерошенным, а в правой руке сжимал свою любимую винтовку.

— Майкл, во что ты опять влип? — его ярко-зеленые глаза цепко осмотрели нашу разношерстную компанию.

От него мне достался цвет волос истинного жителя севера, немалый рост, хотя моя мать была всего немного ниже, форма носа и подбородок. В детстве я мечтал быть таким же сильным и высоким, мечтал пойти по его стопам. Впрочем, так и получилось, когда в шестнадцать я поступил в военную академию — сразу после окончания основной школы. Эрик Олфорд упрямо не желал стареть, несмотря на свой возраст. Пусть в его волосах давно прописалась седина, а колени иногда подводили, он был все так же силен и вечно бодрился.

Папа тут же впустил нас, выглянул за дверь, проверяя, не видно ли кого чужого, и захлопнул ее. Щелкнул тумблер, и я почему-то с уверенностью решил, что он выключил наружное освещение.

Отец снимал дом у моего давнего товарища Острана, с которым нам довелось пережить сражение под Тильрелью. Только вот после войны я ушел учиться и поступил на службу в Вестери-ярд, а Остран продолжил военную карьеру и теперь обучал новобранцев где-то на юге, недалеко от пролива Фей. Отец не смог жить в большом доме один без мамы и перебрался в более компактный.

— Это Джойс, — представил я ведьму, когда он провел нас внутрь гостиной и предложил девушке присесть на большой мягкий диван. — Джойс, это Эрик, мой отец.

Взгляд ведьмы курсировал от меня к отцу — она явно нас сравнивала, подмечая сходство.

— Приятно познакомиться, сэр, — Джойс смогла выдавить улыбку, которая на бледном испачканном лице выглядела зловеще.

— Леди, — закинув джентльменство куда подальше и не собираясь целовать руку дамы, папа просто кивнул. Впрочем, Джойс сама не торопилась протягивать ему ладонь.

Отец вдруг строго посмотрел на меня.

— Объяснись, Майкл, вампиры тебя раздери. Кому ты перешел дорогу? И что за орков хорек у тебя на плече?

— Это норка.

— Я нор-рка!

Все присутствующие удивленно уставились на меня, даже глаз Ингеборги подозрительно прищурился.

— Все! Небеса точно упадут нам на головы, — утопично проговорила книга.

Отец совсем растерянно захлопал глазами, глядя на гримуар в руках у девушки. Кажется, он только сейчас заметил, что у той был глаз.

— Это Фердинанд, фамильяр Джойс.

Дин тут же ловко спустился по мне вниз и перебрался на диван, поближе к Джойс.

— Ведьма, фамильяр и говорящая книга, — задумчиво произнес Эрик и хмыкнул своим мыслям. Спрашивать, что пришло ему на ум, я не стал. Папа многозначительно оглядел мой жалкий полураздетый вид, явно подмечая, что штаны и ботинки были с кого-то сняты. — Принимал истинный вид?

Мы были разного мнения о моих ипостасях. Он пребывал в уверенности, что гены каттов все же доминантны и я был скорее как мама — просто умел принимать человеческий вид. Я же полагал, что обе ипостаси играли равную роль.

— Долгая история, — я устало запустил пятерню в волосы, хвост то и дело нервно подергивался, будто гладили против шерсти. — Сначала ванна. За ужином я все объясню.

Он еще раз смерил нас тяжелым взглядом, в котором, впрочем, можно было разглядеть родительское беспокойство, и ушел наверх, приговаривая про себя, что, конечно, рад моему визиту, но не уверен в нужном количестве полотенец.

Я слабо усмехнулся, чувствуя, что наконец, можно ненадолго расслабиться. Здесь нам мало что угрожало.

Вода в умывальнике оказалась ледяной, но это было к лучшему. Да, есть время расслабиться. И все же не стоило забывать, что нас пытались убить. Гоняя в голове все имеющиеся на руках факты, предположу, что все вело к «Балтингейл». То, что мафия замешана в убийстве торговца, якобы продавшего смертельную дозу чистейшего веза Корвану, было неоспоримо. Свидетель, пусть и находящийся вечно под кайфом, видел людей Лекса в момент убийства торговца, а лгать ему было ни к чему. Разве что кто-то решил подставить главу мафии, чего такой проныра как Лекс не допустил бы на своей территории.

Единственную, кто мог доказать или опровергнуть факт продажи веза — Джойс — в тот же день, когда я обнаружил труп, лишили покровительства. Скорее всего за нами следили. После полуночной вылазки в Вестери-ярд и ночи у меня, полуэльф решил, что ведьма уже не будет покрывать его интересы.

Там же заметили и красные плащи, фигурировавшие в делах о пропаже ведьм. Их папки глубоко закопали в архивах Вестери-ярд, что говорило о продажности некоторых высоких кэпменских чинов.

Я готов был дать хвост на отсечение, что в «Балтингейл» заметили пропажу единственной улики, способной рассыпать выстроенный вокруг невиновного заговор. Доктор Мур сообщил кому надо, и за нами устроили слежку. А когда я начал действовать самостоятельно, меня решили убрать. Магические ловушки в лечебнице тоже не давали мне покоя. Сдавалось, что это защита от ведьм, но зачем? Чтобы упекать их в психушку, не боясь гнева? Если догадка верна, то красные плащи имели прямое отношение к лечебнице.

Я никак не мог собрать картину воедино. Мафия, плащи, «Балтингейл», где когда-то Оливер проходил лечение.

Неужели его убрали те, кто стоял за красными плащами? Мальчик узнал что-то лишнее?

Я хотел обсудить с отцом все, начиная от заказа, заканчивая сегодняшним взрывом. Он мог подкинуть пару дельных идей. Дин убежал в ночь, аргументируя тем, что ему необходимо проверить округу: нет ли рыскающих неподалеку людей Лекса. Я же понял, что он до чертиков нуждался в свободном пространстве и одиночестве, чтобы проветрить мысли. Тем более, что Джойс теперь в безопасности.

В очередной раз брызнув на шею воды из умывальника, я вдруг расслышал странный звук где-то неподалеку. И застыл, глядя в белый потолок.

Прямо надо мной находилась ванная комната, куда направилась уставшая и печальная ведьма. Я надеялся, что душистая ванна поможет ей почувствовать себя хоть немного лучше. Но как же я ошибался. То, что поначалу показалось мне скрипом, на самом деле было ни чем иным, как рыданиями. Не простой плач, а сдавленные, вымученные горькие всхлипы, с каждым мгновением перераставшие в практически нечеловеческие стоны отчаяния.

Полуголый, в одних только штанах, я быстро оказался наверху, едва не сбив отца у лестницы. Он нес в корзинке овощи и мясо для ужина из кладовки.

— Какого хрена? — возмутился было отец, но, заметив выражение моего лица, не стал продолжать. Просто дал пройти мимо и взбежать по лестнице.

Остановившись у двери в ванную, я замер, вслушиваясь в звуки, доносившиеся с той стороны. Помимо душераздирающих стонов, можно было различить неясное шуршание.

— Джойс, что случилось? — я постучался в дверь, но ответа так и не дождался. Она продолжала рыдать, не замечая моего обеспокоенного голоса. — Джойс!

Снова без результата. Легкий плеск воды, и мое сердце облилось кровью, когда я услышал ее надломленный голос.

— Нет, нет, нет, нет, — без конца повторяла она и шуршание только усилиливалось.

До меня дошло, что она терла себя мочалкой и никак не могла успокоиться, пребывая в истерике.

— Джойс, слышишь меня?

Нет ответа.

Мое беспокойство возросло, когда раздался громкий плеск воды и вскрик.

— Я вхожу!

Я чуть надавил плечом на дверь, и шпингалет поддался, сломавшись с грустным щелчком. Меня тут же окутала влажная духота. Джойс выглядела совсем маленькой в огромной ванне, которую отец долго подбирал под свои габариты. Она сидела в воде и с остервенением растирала кожу мочалкой. Хуже всего, ведьма не замечала ничего вокруг, а ее лицо исказила такая боль и отвращение, что в горле невольно встал ком. Сейчас она терла шею так, что кожа под мочалкой болезненно покраснела. Еще немного и она попросту сдерет с себя шкуру.

— О, Древо, что ты делаешь? — я кинулся к ней, не забыв при этом захлопнуть за собой дверь, чтобы папа не смог случайно увидеть Джойс в таком состоянии.

Выхватив мочалку из рук ведьмы, я едва не получил от нее пощечину. Спасла лишь вода и густая пена сверху, из которой она побоялась вылезать настолько, чтобы достать меня, не рискуя показать обнаженную грудь.

— Уходи! — бросила она свирепо и плеснула в мою сторону водой, начав уже руками пытаться смыть с себя несуществующую грязь.

— Чтобы ты содрала с себя кожу? — я указал мочалкой на ее шею.

— Ты не понимаешь! — Джойс продолжила свой ритуал.

Я не выдержал, когда ведьма решила использовать ногти и решительно ринулся вперед, обхватив ее запястья и предотвращая дальнейшие экзекуции над собой.

— Ты права, не понимаю, — уже тише проговорил я, разводя ее руки в стороны и глядя в заплаканное лицо. Глаза, нос и губы припухли и покраснели от рыданий. Она взглянула на меня сквозь слезы так, словно только что по-настоящему поняла, что я рядом. — Но тебе не станет легче, если ты продолжишь делать себе больно, поверь.

Краткий миг Джойс молчала, все еще по инерции продолжая всхлипывать, но опасная буря миновала.

— Я… я чувствую их, — ее губы дрогнули, и в надломленном голосе я не сразу смог разобрать слова. — Думала справлюсь, но осталась одна и… и…

— Ш-ш, я тут, — тихо и осторожно я подался вперед, медленно отпуская ее запястья, а потом крепко прижал к себе ведьму, встав на колени рядом с ванной. — Прости, я не должен был оставлять тебя.

Мне казалось, что послушай я ведьму и возьми с собой на охоту за торговцем веза, ничего бы не произошло. Джойс пострадала только из-за моего упрямства, и мне было гадко от осознания собственной вины. Я гладил ее по голове, обнаженным плечам, спине и жалел сейчас, что у меня нет той волшебной способности дарить исцеление прикосновением.

— О, Майк! — ее голос дрожал от слез, когда она вцепилась мне в спину ногтями, сильнее прижимаясь ко мне мокрой грудью. — Я чувствую их руки и зубы, пальцы внутри и никак не могу избавиться от этого. Они словно разъедают меня.

Я тесно сжал челюсти, кусая щеку изнутри. Если бы выдалась такая возможность, я бы убил их еще раз и гораздо изощреннее, чем просто свернул шеи. Пока ведьма находилась в странном трансе, напуганная самой собой и слушала удивительную песню гримуара, я добрался до каждого уложенного ей гада и позаботился, чтобы никто из них больше никогда не встал. Мы с совестью в тот момент были единодушны.

— Все позади, Джойс, — тихо приговаривал я, с радостью сознавая, что она начинала успокаиваться.

Вместе с этим до меня вдруг дошло нечто, чему я не сразу придал значения.

«Как она меня назвала?» — на долю секунды мои руки остановились.

Повисла неловкая тишина. Девушка резко прекратила всхлипывать, застыла и чуть ослабила хватку, давая мне возможность отстраниться и посмотреть ей прямо в лицо. Джойс в ужасе широко распахнула глаза, красным был теперь не только нос, но и лицо, вытянувшееся в понимании, что она выдала себя. Казалось бы, никакой серьезной оговорки не было, и мне в голову явно пришла глупость, но такая реакция сдала ведьму с потрохами. Значит, все же не сон.

— Древо, — напряженно прошептала она, заметив мой понимающий взгляд. — Ехидна! — раздалось громче, и Джойс быстро погрузилась в ванную чуть ли не до самых ушей.

Впрочем, я успел увидеть ее грудь. Ну, что ж, сравняли счет, ведьма. Уголки моих губ дрожали от едва сдерживаемой улыбки. Напустить на себя максимально невозмутимый вид было крайне сложно.

— Майкл, уйди, пожалуйста, — простонала Джойс и стыдливо приложила ладони к лицу.

— Как скажешь, — пожал я плечами, но не спешил выходить.

Прежде чем она успела опомниться, я сам, до конца не понимая, что делал, быстро скинул штаны и залез в горячую воду, нагло отодвигая Джойс от края. Уселся позади нее так, чтобы она оказалась аккурат между моих ног и потянул обратно к себе. И лишь большая любовь отца к огромным чугунным ваннам, в которых он, как я помнил, мог валяться часами, сделала все это занятие комфортным.

— Что ты… Майкл! — запаниковала она, по пути подгребая к себе как можно больше пушистой пены.

— Зови меня Майк, помнишь? — я прижал ее спиной к себе и получил в лицо внушительную порцию воды. Едва отплевался. — Расслабься, я ничего не собираюсь делать.

— Мы голые в одной ванной, — зашипела Джойс, все еще пытаясь собрать вокруг себя пену. — Хочешь, чтобы я поверила тебе?

Мягко, но требовательно я уложил ее голову к себе на грудь и начал легонько поглаживать в попытке успокоить буйную ведьму.

— Наглый катт, — ворчала Джойс, завозившись, но только для того, чтобы утроиться поудобнее. — Древо, я чувствую твой член!

— Прости, но должен признаться: я с ним родился, — моему наигранному обреченному вздоху могли позавидовать актеры главного аркенского театра. — Я не оставлю тебя одну в таком состоянии, просто расслабься.

— Это не так просто, как ты думаешь, — помотала ведьма головой, но все же, капитулируя, легла сверху и уставилась куда-то перед собой.

— Ты справишься.

Мы помолчали, привыкая к ощущениям такого рода близости. Постепенно Джойс на самом деле расслабилась, обмякнув на мне и подстроившись под мое тело. Я не мог припомнить ни одного раза, чтобы вот так, откинувшись на спинку ванной, лежал с кем-то, никуда не торопился и позволял мыслям блуждать в некой сонной неге. Одно дело затягивать женщину в воду или под струи горячего душа для утоления банального желания и совсем другое, когда ты просто пытаешься быть рядом, боясь, что нанесенная травма могла навсегда сказаться на судьбе человека… точнее ведьмы. Я не знал, сколько прошло времени. Кажется, я задремал, ведь когда Джойс заговорила, вода показалась мне уже не такой горячей.

— Майк? — она все еще сидела спиной ко мне, только теперь обхватила свои колени.

— М?

Я заметил, как напряглись ее плечи, будто Джойс было сложно о чем-то сказать. Она чуть поколебалась, но все же начала явно чуть громче, чем хотела.

— Ты и твоя секретарша…

— Мы не были любовниками, — отрезал я чуть резче, чем следовало, отчего ведьма едва заметно дернулась. — Несмотря на ее интерес, нас связывали сугубо рабочие отношения. Джинни правда была неплохим секретарем. Просто… не так все поняла, — я вздохнул, понимая, что самое тяжелое ждет только впереди.

Она обернулась, внимательно изучая меня, а я видел много припухших синеватых и красных пятен на ее коже. Совсем скоро все это превратится в настоящие синяки и гематомы, особенно на руке, на которой отчетливо прослеживалась чужая темная пятерня. Я чувствовал, как взгляд ведьмы скользил по мне, изучая все, что сейчас было на виду. Мне не хотелось препятствовать, все же скрывать уже особо нечего — Джойс и до этого видела меня. Почти все пузырьки пены полопались, поэтому она беспрепятственно уставилась на то, что было ниже воды. Кажется, она сама не заметила, насколько неприличным был этот взгляд. Поэтому, когда вновь посмотрела прямо на меня и заметила довольную улыбку, Джойс глубоко и судорожно вздохнула, понимая, что ее поймали.

Я сел и притянул ее к себе, обхватив вокруг талии. Ведьма даже не сопротивлялась, только резко втянула в себя воздух, когда член в полной готовности прижался к ее пояснице.

— Майк…

— Джойс? — прошептал я ей в самое ухо, откидывая волосы в сторону, чтобы в следующий миг аккуратно коснуться губами красной воспаленной кожи на шее.

Она зашипела, скривившись от боли.

Было бы здорово, если бы поцелуи умели излечивать. Мир, наверное, был бы светлей, а на любом опасном производстве была бы своя штатная целовальщица или целовальщик — кому, как предпочтительнее.

Мысль была такой глупой и несвоевременной, что я быстро забыл о ней. К сожалению, все, что я мог — это попытаться хоть как-то забрать боль Джойс, перекрыть и заставить забыть. Если это, конечно, хоть в какой-то мере возможно. Я покрывал поцелуями каждый удар и ссадину, которую смог заметить, каждый грубый хват, проступивший на нежной коже.

Пена уже давно исчезла, когда Джойс села мне на живот, обхватывая ногами и не разрывая долгого глубокого поцелуя, она прижалась ко мне всем своим горячим телом. Гибкая и стройная, ведьма отзывалась на каждое прикосновение и ласку. Нам не нужен был воздух, чтобы дышать. Он стал такой мелочью, чем-то ненужным. Рудиментом, если можно так сказать. Джойс вздрагивала каждый раз, как я проводил хвостом по ее спине. Ей это понравилось. Она сама об этом сказала, поймав мгновение между поцелуями.

Я припал губами к ее груди, хватая напряженный сосок и зажимая его между зубов. Мои пальцы заскользили вниз по плоскому животу. Ведьма издала такой громкий стон, что скорее всего все, кто находился в доме, смогли ее услышать. Она запустила руки в мои волосы и крепко сжала пальцы. Все шло чертовски хорошо. Пока мои пальцы не скользнули внутрь, в узкое разгоряченное лоно ведьмы. Такое манящее и сочное от возбуждения.

Джойс вдруг застыла, тяжело дыша, а потом быстро отстранилась, будто ее обдали кипятком. Оказавшись в противоположной части ванны, она смотрела на меня, как испуганная кошка.

— Джойс? — сдержано, едва борясь с собой, выдохнул я.

«Орочье племя».

Она была напугана.

«Виновен», — раздался удар судейского молотка моей совести в голове.

Я обещал, что ничего такого не будет, но слова не сдержал. Вот такой вот я… «настоящий катт», как бы сказали люди, считавшие нас низшим сортом.

— Древо! Прости, Джойс, — я потянулся к ней, но она лишь помотала головой.

— Ты не виноват, просто… просто они…

Я решительно взял лицо Джойс в ладони, молясь, чтобы она вновь не впала в то состояние, в каком я ее нашел…

Поэтому не придумал ничего лучше, чем сказать:

— Пойдем вниз, я приготовлю нам ужин.

За ужином, а если быть точным, за ранним завтраком, когда рассвет только занимался над Аркеном, мы с Джойс поведали отцу всю историю, уплетая приготовленные мной стейки с салатом. За всеми потрясениями мы не понимали, насколько голодны, пока я не подошел к плите, оттеснив отца в сторону. Джойс искренне рассмеялась, когда увидела, как Эрик Олфорд с ужасом и благоговением смотрел на меня. Ведь его сын, умудрившийся в свое время несколько раз спалить кухню, ловко управлялся с плитой и специями.

Когда он попробовал мое блюдо, у него на секунду пропал дар речи, хотя я словил себя на мысли, что такая еда — детский лепет. Меня тянуло приготовить что-то вроде лазаньи или беф-бургиньон.

Отмечая странные, но приятные перемены в сыне, отец даже сбегал за трофейной бутылкой темпранильо и разлил по бокалам.

— Мы не виделись полгода, когда ты научился не портить продукты? — умело орудуя ножом и вилкой, поинтересовался отец.

— Неосторожное лечение, — уклончиво ответил я, косясь на усмехающуюся Джойс.

Конечно, от отца не укрылся этот взгляд. Он не был дураком, много повидав на фронте. Впрочем, папа редко рассказывал военные истории, так, редкие байки, понимая, что год, который я провел на фронте и так выжег во мне приличную дыру.

Однако я знал одно: были времена, когда отец бок о бок сражался с такими, как Джойс. Еще на заре войны с Ливерией, до того, как Ковен официально отказался от участия в боевых действиях.

— Благодаря вам, леди, я буду охотнее звать Майкла на ужин, — отец умел быть обаятельным, когда надо, несмотря на скверный характер. — И вы заглядывайте. Я много раз говорил пустоголовой герцогине Мактавиш, что ведьмы не несут разрушений, пока их не прижмут к стенке.

— На счет этого, — я допил второй бокал, заканчивая на этом трапезу, — ты никогда не сталкивался с чем-то подобным?

Он почесал подбородок, покрытый седой щетиной.

— Нет. Про красных плащей слышу впервые. Но таких организаций на моей памяти было много, они раскиданы по всей стране. Особенно на севере, — отец глотнул вина. — Когда мы с Мередит еще только познакомились и даже не задумывались, что это к чему-то приведет, — он указал вилкой на меня, — как раз тогда гремело дело рессиистов. Они устраивали настоящую охоту на ведьм, пуская жуткие слухи про расчленение детей, воспламенение случайных прохожих и призыв нижних демонов. Такая суматоха началась. Ковен тогда кое-как отстоял свои права, и честь ведьм была восстановлена. Король признал рессиистов террористами, а спустя какое-то время вскрылось, что все члены секты, носившие отличительные знаки в виде зеленых цилиндров и желтых масок, были выходцами из богатых семей, кто-то даже стоял едва ли не у самой верхушки власти. Всех поймали и казнили, ведь на их руках оказалось много невинной ведьминской крови.

— Первый раз слышу, — чуть подумав ответил я.

— Конечно, — он сыто откинулся на спинку стула, — дело было за пять лет до твоего рождения и не в Аркене, а в северной провинции Вэнт. Мы там жили какое-то время.

— Это та, где сотни лет назад жила огромная колония вампиров-переселенцев? — поинтересовалась Джойс, тоже покончив с едой и потягивая вино.

Отец приподнял брови, явно был приятно удивлен.

— Да, все верно, мисс.

Мы отвлеклись на какой-то ничего не значащий разговор, приканчивая бутылку. Я давно не видел отца в таком приподнятом расположении духа и не знал то ли еда на него так повлияла, то ли он просто был рад видеть со мной хоть кого-то рядом, пусть и в такое нелегкое время.

Мне можно было не объясняться, он все и так понимал. После Ванессы я больше двух лет не задерживался ни с кем дольше, чем на одну, максимум две ночи, и отец никогда не видел этих девушек.

— Думаю, тебе надо послать весточку Остранду и его ребятам. С мафией шутки плохи. Не хочу, чтобы газеты писали о тебе некрологи.

— Я подумаю, — мой рот непроизвольно растянулся в смачном зевке. — Прошу простить, похоже, нам всем надо отдохнуть.

— Конечно, мисс может расположиться в гостевой спальне наверху, я ее уже подготовил. Только не знал куда деть вашу милую книгу. Оставил в гостиной на полке.

— Думаю, ей там будет хорошо, — сонно улыбнулась Джойс.

Я встал первым и помог ей подняться. Пожелав отцу спокойной ночи… точнее утра, мы медленно поднялись по лестнице. Сплетя наши пальцы, Джойс следовала за мной, источая прекрасный аромат лаванды. Кажется, ей на самом деле стало лучше. Я провел ее в гостевую спальню, чуть помялся в дверях, наблюдая, как она оглядывалась по сторонам, изучая довольно простой, но уютный интерьер. Уже хотел было уйти, но она окликнула меня.

— Майк, — в голосе Джойс послышалась мольба, — останься.

— Уверена?

Она молча кивнула, прикусив нижнюю губу. Я отпустил ручку и закрыл дверь изнутри. Джойс быстро скользнула под одеяло. Кто я такой, чтобы отказывать? Мы разместились прямо посередине широкой кровати, зарывшись в одеяло и подушки, создавая какое-то подобие кокона. Ведьма сжалась в комочек, а я обнял ее сзади и обвил хвостом ногу, утыкаясь носом в макушку. Так мы и уснули долгим глубоким сном.