Вызовите ведьму!

Глава 16

Джойс

Я всегда плохо спала в незнакомом месте, по крайней мере, первую ночь. Да и условия оказались далеки от тех, которыми я окружила себя дома. Подушка Майкла была не такой мягкой, как я успела привыкнуть за последние годы — скорее ею можно приноровиться забивать гвозди, это у него армейская привычка что ли? — а одеяло больше походило на плед. Добротный, шерстяной, но совсем не мягкий. Он даже покусывал мою чувствительную кожу сквозь плотную ткань пододеяльника, чем жутко раздражал и заставлял почесываться. Вспоминались отнюдь не самые счастливые годы в приюте…

— Вс-се же тут блохи? — сонно поинтересовался развалившийся рядом Дин и потянулся.

Он, к слову, не испытывал никакого дискомфорта и сладко спал уже несколько часов кряду. Я же, несмотря на усталость, никак не могла заставить себя провалиться в сон. Может, мой организм и вымотался от перегрузки, но никак не желал идти на уступки и восстанавливать мне силы вкупе с потраченной энергией.

И как назло, когда я, наконец, почувствовала, что желанный отдых уже близко, из легкой дремы меня вырвали странные звуки. Скулеж. Хотя нет, скорее… рычание?

Сперва я хотела проигнорировать, ведь мало ли что там приснилось детективу? Но когда звуки повторились, печально вздохнула, оплакивая сон, и медленно сползла с кровати.

Дин заворочался и покосился на меня, едва приоткрыв один глаз, второй по-прежнему смотрел в матрас.

— Далеко ты? — едва шевеля языком, выдавил он.

— Горло пересохло. Спи, скоро вернусь.

— Знатно перес-сохло, — чуть слышно пробормотал Дин. — Р-рычит…

Однако фамильяр начал посапывать раньше, чем закончил говорить. Усмехнувшись, тихо вышла, почти бесшумно прикрыв за собой дверь, а сама босыми ногами отправилась навстречу то и дело повторявшимся звукам. Отчаянным, тоскливым, заунывным. Молящим о помощи. Вот только моей ли? Майкл привык полагаться лишь на себя. Однако в этом, похоже, крылись свои подводные камни.

Пряча внутри все переживания, приобретенные травмы и никому не доверяя свои слабости, он… не сломался, нет. Столь сильному человеку, как детектив, подобное вряд ли грозило. Но, чего и следовало ожидать в таком случае, он нашел себе друга. Не материального, ведь живым созданиям Майкл не верил, а потому не придумал ничего лучше, чем подружиться с Мятой и табаком. Они отвлекали его от тягостных мыслей, дарили ощущения легкости и беззаботности — позабытые, но такие приятные чувства. Неудивительно, что он пристрастился к их компании.

Мне хотелось осудить Майкла, ведь подобное не решало проблем, а добавляло новых, хоть понимали это не все и далеко не сразу. Большая часть начинала думать о зависимости, когда было уже поздно. Или, по крайней мере, когда дорога назад становилась весьма тернистой, извилистой и… пугала, что уж греха таить.

Однако в сердце не было осуждения. Я видела в детективе хорошего человека, радеющего за справедливость. Нежного, хоть и настойчивого мужчину. Не безразличного к бедам других профессионала. Наверное, поэтому я захотела взять с него слово забыть о Мяте. Потому что считала, что он достоин друзей получше. И хоть его ответ устроил меня не полностью, но на большее сейчас вряд ли стоило надеяться. Я зародила в нем зерно, которое упало на благодатную почву. Судя по интонации, он уже и сам начал все понимать.

Я тихонько потянула на себя ручку кабинета Майкла и зашла, прикрыв за собой дверь. Детектив спал на животе и обнимал подлокотник дивана, а еще время от времени рычал куда-то в обивку. Его хвост беспокойно метался и даже руки подрагивали, он то сжимал пальцы в кулак, то нервно расправлял их. Свет луны лился через зашторенное окно, оставляя на лице Майкла причудливые тени в форме цветов, а из открытой форточки проникал влажный воздух. Дождь успокоился только недавно, и в воздухе все еще пахло грозовой свежесть и влажной землей.

Я на цыпочка подобралась к дивану и опустилась на корточки, разглядывая детектива. Залегшие в уголках губ морщинки, нахмуренный лоб, испарина на коже, поблескивающая даже в слабом ночном свете. Я оказалась права, Майклу снилось нечто неприятное. Но вот можно ли мне вмешаться? Как он расценит это, когда очнется? Мой талант хождения по снам был довольно слабым, а потому действовал лишь на тех, с кем я хоть однажды соприкоснулась. Бывало, что управление ходом событий в сновидении от меня ускользало, а количество требовавшейся энергии зависело от расстояния между мной и «жертвой». Поэтому Лекс редко просил меня оказывать ему подобные услуги. Но за совершенные мне было искренне стыдно. Никто не заслуживал, чтобы ему промыли мозги прямо во сне.

Поправив прядь волос, упавшую на глаза, я опустила взгляд на свои коленки, выглядывавшие сейчас из-под рубашки Майкла. Что же, мы уже и так перешли грань дозволенного, наши отношения становились какими-то чересчур… близкими, причем так стремительно, что я терялась. Так хотелось провести пальцами по его губам, разгладить морщинки, но я не смела. Да и не понимала этого желания. Майкл, будучи здоровым мужчиной, хотел интима, в чем признался в «Ритз», а я? Неужели начинала подумывать о согласии?

Еще немного и я сама бы застонала в голос, но в этот миг Майкл снова завозился на кровати, едва не ударив меня по голове, когда махнул рукой. Я отскочила и довольно болезненно приземлилась на копчик.

«Что же, детектив, ваша судьба решилась сама собой».

Я прищурилась и, потирая ушибленное место, поднялась, а потом решительно направилась к креслу Майкла — единственное место, где здесь можно было присесть с комфортом. В действительности оно оказалось достаточно большим, чтобы я забралась на него с ногами и с удобством откинулась на спинку. Меня тут же обволокло терпким древесным ароматом с нотками мускуса и Мяты… Ладно, неважно. Сейчас у меня была задача более срочная: успокоить Майкла и подарить ему сладкий сон. Пони, единороги, радуга и котики — примерно в этом порядке.

Хмыкнув, прикрыла глаза и стала настраиваться на погружение в разум. Майкл рыкнул особенно грозно, и я решила поспешить. Что он сейчас переживал было мне неведомо, но хотелось избавить его от душевных терзаний поскорее, если подобное представится возможным.

Энергия послушно, хоть и со скрипом древнего амбарного замка, откликнулась и потекла, отыскивая детектива. Слияние сознаний прошло не так гладко, как я рассчитывала. Не плавно и постепенно, как было с Уиллом недавно, а с быстротой и мощью сбивающего все на своем пути локомотива. В одну секунду я находилась посреди тихого кабинета, а в следующую оказалась на поле сражения и шокировано замерла от оглушающих звуков.

Отовсюду раздавались крики боли, зычные приказы командиров, оружейные залпы и звон скрещиваемых клинков. Я будто ухнула в самую гущу хаоса и тут же начала задыхаться, но вовремя вспомнила, что не была участником событий и пришла сюда за Майклом.

Бравый катт нашелся не сразу, слишком много тут было массовки, потому мое сознание летело над полем довольно долго, выискивая того единственного, ради которого вообще здесь оказалась. И если бы не переключилась на внутреннее чутье, призванное показать мне затесавшуюся среди иллюзий настоящую душу, то, возможно, вообще не нашла бы его. Это было все равно что искать нужную пару обуви в гардеробной столичной модницы. Я в своей-то все с бóльшим трудом выискивала необходимое, что уж говорить об аристократках, которые могли оставить под одежду хоть все крыло огромного особняка.

«Мечта», — подумала я и блаженно вздохнула. То есть, не по-настоящему, а в мыслях, конечно.

Я старалась не смотреть на реки крови, бегущие по полю, впитывавшиеся в землю и окрашивающие алым воды местной речушки — хотя розоватый поток и внушал ужас. Не смотреть на потухшие стеклянные глаза, безразлично глядевшие в ясное, полное светлых перьевых облаков утреннее небо. На глаза тех, кто уже не уйдет с этого места, чья жизнь оборвалась так внезапно. Старалась не слушать все возраставший гул сражения, с каждым мгновением становившийся все более ожесточенным, яростным, на грани безумия.

Это место было мне знакомо. Одно время я часто видела его в газетах, воспитатели в приюте то и дело забывали их у нас в комнатах, а мы — совсем еще юные девчонки — обступали облюбованный стул и вслух зачитывали все новости. Потом уже пускали листы по кругу, чтобы посмотреть картинки. И самое жестокое сражение, из которого с поля боя вернулась лишь десятая часть всех отрядов обоих армий, долго было на первых полосах с ужасающими фотографиями, позже оно вошло в историю как «Кровавая баня под Тильрелью». Значит, Майкл был там? И стал одним из той сотни выживших? О, Древо!

Искомый катт отбивался от целого отряда, он был в полуобороте, со звериной шерстью на руках и с опасными длинными когтями, метящими прямо в глотки нападавших. Его ножны пустовали, он явно где-то потерял свой меч, а потому сражался единственным, что у него осталось. Глаза Майкла лихорадочно мерцали и светились, а между бровей залегла мрачная морщинка. Казалось, он готов был оказаться где угодно — хоть в жерле вулкана — лишь бы не здесь, но не мог отпустить это воспоминание, оно жалило и вскрывало давно зажившие, хоть и тревожащие по сей день раны.

— Остран, — воскликнул вдруг Майкл, — где ты?

Нападавшие на детектива, а тогда еще солдата, злобно рассмеялись, и все вокруг пришло в движение. Те несколько стойких противников стали расти, обступая теперь уже маленького Майкла кругом и закрывая своими фигурами небо. Сделалось темно, вдалеке послышались раскаты грома, а хохот ливерийцев стал походить на рев богов, сотрясая землю. Они подняли Майкла за хвост и, все еще хохоча, откинули его куда-то в сторону.

В ужасе от своей медлительности я остановила ход сновидения, на миг все вокруг замерло, а потом подвластная моей воле окружающая действительность стала расплываться, светлеть, пока парящий в небе Майкл не обзавелся целой охапкой воздушных шаров и медленно не приземлился на берег сверкающего голубоватого горного озера. Повсюду стояла благословенная тишина, хоть от контраста с прошлой шумной иллюзией и создавалось чувство, что мы с Майклом резко лишились слуха. Детектив действительно тряхнул головой и даже щелкнул пальцами, проверяя, слышал ли хоть что-то, а потом заозирался по сторонам, неловко выпустив шары. Те стали стремительно удаляться, становясь все меньше и меньше, пока совсем не исчезли где-то далеко в небе.

Не обнаружив на лесной поляне ни единой души, катт вскоре успокоился и буквально рухнул на траву, раскрыв руки. Я тут же силой мысли сменила ему грязную, пропитавшуюся кровью одежду на белую свободную рубаху и бежевые брюки. Вышло даже стильно, но детектив не обратил внимания на изменения. Все же решив, что перестаралась с тишиной, добавила тихое пение цикад, шепот легкого ветра и даже мелодию игравшего где-то вдали саксофона.

«Что я там еще хотела? Ах, точно!»

— Единорог? — удивленно прошептал Майкл, когда великолепное в своем величие белоснежное создание вышло на поляну и с гордостью снизошедшего короля принялось щипать траву.

В нежно-белой гриве будто путались солнечные лучи, а его витой рог ослепительно блестел в теплом свете. Казалось, на нем отражались блики с поверхности озера. Я и сама залюбовалась. Единороги вымерли незадолго до моего рождения, потому в реальности увидеть их не удастся. Но во сне — по крайней мере чужом — можно было создать идеальную копию, рожденную сохранившимися описаниями и моей фантазией.

Детектив сел, сложив локти на колени и какое-то время просто наблюдал за спокойным единорогом. Глядя на него, он и сам постепенно успокаивался, заряжался его вселенским величием и умиротворением. Залегшие на лбу и в уголках губ морщины постепенно разглаживались, а потом Майкл стал творить странные вещи. Начал попеременно поднимать руки и ноги, а потом встал и попрыгал на одном месте, отчего единорог недовольно поднял голову, всхрапнул и ударил передним копытом по земле.

— Я могу делать, что хочу, — выдал, наконец, Майкл, а потом повторил, но уже громче, подняв голову к небу.

«Он решил, что попал в осознанный сон?»

— Кувшин воды, — четко выговаривая слоги и вытянув руку, он нахмурился, будто пытаясь проявить этот самый кувшин на ладони силой мысли. Я даже заинтересовалась, выйдет ли у детектива, ведь по сути наведенный мною сон мало чем отличался от осознанного, только не все ухватывали эту мысль и предпочитали сидеть там, куда их усадила невидимая ведьма. Первое время у Майкла ничего не выходило, но потом в руке упорного даже во сне катта появилось яблоко.

Он запустил свободную пятерню в волосы, а потом пожал плечами.

— Яблоко, так яблоко.

Хотел было надкусить сочный красный плод, но замер, не донеся его до рта, а потом покосился на наблюдавшего за ним единорога.

— Хочешь, друг? — Майкл протянул в его сторону яблоко, а единорог недовольно качнул головой. — Нет? Или… подруга что ли?

Если бы могла, рассмеялась бы в голос. Создание, рожденное моим разумом, оказалось очень умным, поскольку, гордо заржав, встало на дыбы, демонстрируя нам, что, собственно, действительно девочка, а потом, бодро протрусив к Майклу, стащило с его раскрытой ладони яблоко и игриво загарцевало вокруг детектива. Он даже успел пару раз погладить ее по боку, прежде чем единоро… хм, единорожка разочаровалась в нем с точки зрения прокорма и вернулась на свое облюбованное место у деревьев. Видимо, трава там была гораздо вкуснее, чем возле Майкла.

— Красавица, — выдохнул он и улыбнулся, наблюдая за потугами единорожки не смотреть в его сторону. — Гордая красавица. Вы бы нашли общий язык с одной знакомой мне ведьмой. Она очень похожа на тебя…

— Чем же? — не выдержав, я материализовала саму себя, появившись прямо за спиной детектива, хотя подобным занималась крайне редко. Я не стремилась показываться тем, кто мог мне отомстить за промывку мозгов и незаконное вторжение в голову.

Он вздрогнул и медленно обернулся, будто не веря своим глазам.

— Джойс.

Почему-то сейчас на этой поляне мне показалось, что Майкл произнес мои имя как-то особенно тепло, с нежностью, с таким же успехом он мог бы заключить меня в свои объятия и согреть теплом горячего тела. Его глаза засверкали, начав походить на разогретый мед, манящий окунуться в его глубины и завязнуть.

Я не поняла, кто из нас потянулся первым, и вела ли Майкла собственная воля или мои мысли, но вскоре мы уже лежали на траве и самозабвенно, открывая все так старательно прятанные эмоции, целовались. Здесь мы не боялись показать свои слабости, свою страсть, свое… желание. Да, я желала его, несмотря на все попытки отрицать очевидное. Майкл мне нравился. Наверное, понравился еще в первые день нашего знакомства, но тогда он говорил со мной исключительно по делу и даже не смотрел лишний раз в мою сторону. Холодный, как северные замерзшие воды, отстраненный профессионал, не интересующийся ничем, кроме дела. Может, Дин почувствовал мои эмоции и потому невзлюбил его, видя в Майкле одновременно и соперника, способного завладеть моим вниманием, и хама, игнорирующего его любимую хозяйку. И по этой же причине я тогда его прокляла…

Язык Майкла задел мое небо, и я застонала, хоть звук и потонул в глубине его рта. Сильные руки гладили мой живот, бедра, приподнимали подол летнего платья, они будто были повсюду, а я даже не могла добыть для легких достаточно кислорода. Не то что он вообще был нужен материальной оболочке моего сознания, но я уже мало соображала и вела себя, как в реальности. Точнее потеряла рассудок настолько, что вообще уже не хотела думать ни о чем, кроме Майкла и его жарких прикосновений.

Повезло, что единорожка оскорбленно заржала и унеслась в лес, как только мы опустились на траву. Не хотелось бы, чтобы сейчас на нас кто-то смотрел.

Детектив навалился на меня сверху, но не прижал к земле, нет, скорее заключил в клетку своих рук, будто драгоценную птицу, которую не был намерен отпускать. А когда он, тяжело дыша, отстранился, чтобы посмотреть на меня, я тоже воспользовалась этим мигом, чтобы полюбоваться им. Растрепанными темно-рыжими волосами, прядки которых упали сейчас на глаза, сверкающими глазами и легкой мечтательной улыбкой. Таким открытым я его никогда не видела. Он полностью отпустил поводок своего контроля. Да, Майкл был уверен, что я ему снюсь, отчего внутри, около самого сердца что-то кольнуло, ведь все это происходило с нами в действительности.

То есть, конечно, во сне, но я ведь тоже буду знать о произошедшем, это не останется в воспоминаниях одного лишь детектива. Если бы одна не в меру деятельная ведьма не проникла в сознание совершенно незаконным образом… Я почувствовала себя подглядывающим вором.

— Ну, что ты, — наверное, мысли отразились у меня на лице, поскольку Майкл вдруг решил меня успокоить. Он провел по моей щеке костяшками пальцев и снова поцеловал, на этот раз прикусив мою нижнюю губу и втянув к себе в рот, тягуче и невероятно соблазнительно. Я охнула и вцепилась в его плечи, а катт решил не останавливаться на достигнутом и проложил обжигающую дорожку поцелуев по моей шее, каждое его прикосновение посылало горячие искорки по всему телу, а низ живота сжимался от невыносимых ощущений. Хотелось, чтобы он снова начал касаться меня и на этот раз смелее.

— Я ведь отказалась, — шепнула я, хватаясь за последние ускользающие мысли.

— Помню, — мурлыкнул он и лизнул мою кожу в вырезе платья. Я завозилась под ним, моля о большем, а ладони Майкла сжались на моих бедрах и поползли вверх, обводя изгиб талии и замирая под бюстгалтером. Сердце стучало уже в самых ушах.

— И тебе все равно?

— Конечно же, нет. Но я ведь могу уговаривать и, кажется, не в силах держать свои руки подальше от тебя, — детектив коснулся губами бившейся у меня на шее жилки, отчего я задрожала. Моя шея всегда была чересчур чувствительной. — Ты очень красива.

— Это все, что тебя волнует? — сглотнув, выдавила я, чувствуя под пальцами бугрившиеся тренированные мышцы.

Майкл поднял голову и поймал мой взгляд, он посмотрел на меня как-то странно, а потом медленно мотнул головой.

— Нет, — детектив снова поцеловал меня, на этот раз в основание плеча, его нос шумно втянул воздух возле моей кожи, посылая в мой живот новую порцию бабочек. — Не только.

— Значит, я еще и пахну неплохо? — улыбнулась я.

— Да, — он хмыкнул, за что получил ладонью по плечу. — Ауч.

— Мне все еще мало, — признала я и почувствовала себя донельзя уязвимой. Если Майкл сейчас скажет, что не видит во мне больше ничего, кроме привлекательного объекта страсти, я просто провалюсь сквозь эту самую траву.

Майкл тяжело сглотнул и сильнее сдавил мою талию, начав поглаживать большими пальцами кожу через ткань.

— А если скажу, что тоскую, когда не вижу тебя?

Слова дались ему с трудом, но оттого показались мне невероятно искренними. Я потянулась и коснулась уголка его губ своими. Он поднял руку и обвил ею мою шею, а потом ответил. На этот раз куда более требовательно, сминая губы и порабощая язык… и разум, что уж. Свободная рука Майкла прошлась ниже и окончательно задрала подол моего платья, смяв его где-то у меня под поясницей, а потом пальцы проникли под нижнее белье, и я снова всхлипнула.

— Майкл… — выдавила я.

— Майк, — поправил он. — Думаю, ты уже можешь звать меня Майком.

— Майк, — послушно повторила я, и он просунул мне между ног палец. Я закусила губу, чтобы позорно не закричать.

Сперва начав нежные и неторопливые толчки, Майкл… точнее Майк, вскоре уже не сдерживался, добавив второй палец, растягивая стенки шире.

— Нужно тебя подготовить, — шептал он мне возле шеи, то посасывая кожу, то начиная одаривать короткими поцелуями. Толчки становились все глубже, а наши дыхания все более поверхностными. Майк начал надавливать на мой клитор, и я все же вскрикнула, сминая ткань его рубашки, ноги задрожали, посылая волну удовольствия по всему телу. — Вот так, вот так, еще немного, — в следующий раз он так глубоко проник в меня пальцами, что я испугалась, мало ли Майк нарастил когти. Но больно не было, напротив, от того, как он коснулся внутри нужной точки, меня накрыло столь мощной лавиной эмоций и ощущений, что я содрогнулась и вцепилась в шею Майкла обеими руками, будто он был буйком посреди штормового моря, и не смогла ослабить хватку, пока перед глазами не начало проясняться.

Ткань тонкого платья прилипла к коже из-за выступившей испарины, но легкий ветерок, продолжавший трепать травы на поляне, не холодил. Майк защищал меня от всего мира своим крупным и горячим телом. Смотря мне прямо в глаза и даже не моргая, он вытащил из меня пальцы и поднял к своим губам, слизывая влагу.

— Как патока, — усмехнулся Майк.

Я судорожно вздохнула и, наверное, покраснела еще сильнее, но, не дав мне смущенно отвернуться, Майк поймал мои губы в очередном глубоком и страстном поцелуе, его вкус смешался с моим собственным, отчего я окончательно растерялась и потеряла голову, не испытывая прежде ничего подобно. И лишь когда почувствовала нечто твердое у самого моего входа, поняла, что Майк расстегнул брюки и терся об меня своим крупным членом. Уже влажным от моего возбуждения.

Дыхание вдруг перехватило, меня накрыло паникой, а из глаз брызнули слезы. Я позорно уткнулась лицом в шею Майка и разрыдалась. Сперва он замер, но вскоре стал обнимать и гладить по плечам и волосам, что-то нежно приговаривая, однако первое время я просто не могла успокоиться.

— Джойс, слышишь меня? Что с тобой? Я сделал тебе больно?

— Нет, — я мотнула головой и лишь сильнее обняла его за плечи.

— Тогда что? — он говорил мягко, хоть ему и приходилось сдерживать сильное желание, свидетельство которого теперь упиралось мне в бедро.

— Я боюсь, — всхлипнула я. — Боюсь.

— Тебя кто-то…

Майк не закончил, но по напряженному голосу я поняла, что он имел в виду.

— Нет, — я даже мотнула головой и шмыгнула носом в подтверждение своих слов. — Я боюсь, что потом тебе станет плевать на меня, — совсем как Лексу. — И… это будет очень больно, Майк. Очень, — из глаз снова полились слезы, но на этот раз беззвучно.

Он все же смог чуть отодвинуть меня от себя и начал вытирать пальцами мокрые дорожки на щеках, а потом коснулся их губами. Мне оставалось лишь надеяться, что во сне я не выглядела так ужасно, как могла бы в схожих обстоятельствах в реальности.

О, Древо, у меня ведь самая настоящая истерика!

Майкл перекатился на бок, застегнул штаны, а потом потянул меня за собой, крепко прижав к своей груди и зарывшись пальцами в мои волосы.

— Давай просто полежим тут, на этом чудесном берегу.

— Что? — оторопела я. — Но как же ты?…

— Переживу, — рассмеялся он, погладив меня по пояснице, а потом нашел второй рукой мою ладонь и переплел свои пальцы с моими.

Я прижалась щекой к его груди и прикрыла глаза, а вскоре, совершенно вымотанная и убаюканная отчетливым и сильным биением сердца Майка, погрузилась в самый настоящий глубокий сон.

В этот раз мистер Кастер вообще не хотел нас впускать, но когда я попросила дворецкого передать Уиллу, что сама очень хотела поговорить с ним и это касалось судьбы его сына, тот все же впустил нас, но на этот раз слуга повел не к кабинету, а в другое крыло дома. Как оказалось, в спальню Уилла. И сперва я стушевалась, замерев на пороге, все же незамужним девушкам неприлично второй день кряду бродить по спальням свободных мужчин… Хотя о чем это я, и замужним тоже неприлично!

Положение спас очень задумчивый с самого утра Майкл. Поскольку я так и уснула в том кресле, оказавшемся много удобнее его так называемой кровати, то по утру пришлось объяснять подозрительному детективу, зачем я вообще пробралась в его кабинет и что там вытворяла. Мне показалось, что моя справедливая оценка его апартаментов Майкла не убедила, но расспрашивать дальше он не стал. Майк — то есть Майкл, не дай, Ехидна, проговориться — вообще обходился сегодня со мной очень… бережно что ли. Наиболее подходящее слово. Будто я фарфоровая и вот-вот упаду на брусчатку с третьего этажа. Даже почти молча проглотил новость о своем новообретенном даре. Вот и сейчас он первым зашел в спальню Уилла, хотя я видела, что ему вообще претила мысль пускать меня туда, а спустя несколько мгновений вернулся и протянул мне руку. Поколебавшись, я вложила в нее свои пальцы, и детектив повел меня за собой внутрь просторной гостиной. Видимо, за дверью скрывалась не только спальня.

— Ему нездоровится, — шепнул мне Майкл, — но он одет, я проверил.

Эта деталь вызвала у меня улыбку. Будто Уиллу могло прийти в голову встретить нас в неглиже.

— Садись, я сказал, что мы подождем его здесь, — добавил детектив и подвел меня к широкому креслу с мягкой обивкой сапфирового цвета. Гостиная вообще утопала в синих тонах, от холодных бирюзовых на окнах и шторах, до насыщенных, более глубоких оттенков в обоях и мебели. И, как и во всем доме, здесь бы тоже не помешал ремонт, хотя бы косметический.

— Я и сама могла бы дойти, — выгнула я бровь, но все же села, принявшись расправлять юбку от платья. Мы даже не зашли домой, потому мне пришлось довольствоваться вчерашним. Ладно хоть оно высохло и выглядело не так печально, как я сперва подумала. Да и припасенный Майком… черт, Майклом утюг оказался кстати.

— Знаю, но разве мне нельзя поухаживать за своей ассистенткой? — хмыкнул он и встал рядом с креслом, довольно собственническим жестом положив руку на вельветовую спинку. Еще немного и просто положил бы мне ее на плечи.

Я прочистила горло и немного отстранилась, чтобы не усиливать зрительный эффект, на что Майкл, возможно, рассчитывал.

Уилл вышел спустя несколько минут. Он был бледен, под покрасневшими глазами залегли еще более темные тени, а еще Уилл морщился даже от приглушенного тут света. Я тут же догадалась, что он вернулся к алкоголю.

— Мистер Кастер, — сочувствующе поприветствовала я его, — примите мои искренние сожаления.

Я поднялась, проигнорировав острый взгляд Майкла, и подошла к смотревшему исподлобья Уиллу, чтобы взять его за руки. Энергия тут же полилась изнутри, готовая исцелить стоявшего передо мной мужчину. Все равно страдая похмельем после сильной интоксикации, он едва ли мог быть полезным и разумным собеседником. Я влила совсем немного, опасаясь натворить дел и с ним, а потом отошла обратно к креслу, заняв свое место.

Майкл едва слышно скрипнул зубами. Испугался, что дар ему достанется получше? Ха!

— Спасибо, Джойс, — выдохнул Уилл, садясь в кресло напротив, ему явно стало лучше. Возможно, и головная боль отошла на второй план. — Может, вы тоже куда-нибудь сядете, детектив? Чтобы не мельтешить у меня перед глазами.

— Не беспокойтесь, я стою ровно, а остаточное двоение скоро пройдет, мисс Коллинз превосходно лечит людей, даже слишком.

— Детектив, — прошипела я, пожалев, что Дин побежал к Инге, передать, чтобы она не волновалась, а потому мне пришлось отправиться вдвоем с Майклом. Сейчас верный своей антипатии фамильяр точно бы спрыгнул с моего плеча и покусал катта.

— Не беспокойтесь, милая мисс Коллинс, я и так знаю, насколько гнилая душа у этого нелюдя, ему ни к чему скрывать свою личину и подавлять рвущиеся из смердящего нутра колкости, — довольно резко, хоть и иронично произнес Уилл.

— Мистер Кастер, я пришел не выслушивать оскорбления, — начал Майкл так, будто отчитывал нашкодившего котенка, уронившего ему горшок с геранью прямо на туфли. — Хоть и считаю их отчасти заслуженными, но я лишь выполнял свою работу…

— Заслуженными, значит? — хмыкнул Уилл, откинувшись на спинку кресла и закидывая ногу на ногу, при этом его пальцы обняли подлокотники. — Ладно хоть признаете, наглая ваша морда. Если бы не милая ассистентка, на порог бы не пустил.

— Спасибо вам, мистер Кастер, — я натянуто улыбнулась. — Но все действительно не так, как вы думаете. Майкл просто…

— Гад, — отчеканил Уилл. — Гад этот ваш Майкл. И мне жаль, что вы с ним возитесь. Неподходящая вам компания.

— Мистер Кастер, я понимаю вашу боль и злость, но давайте поговорим цивилизованно, — холодно произнес детектив.

— Цивилизованно. Хм, цивилизованно, — он перекатывал это слово на языке, будто заглотил нечистоты Ливоты, его синие глаза метали молнии. Мое лечение явно вдохнуло в него силы. Вот только радоваться ли этому? — Нет уж, я не намерен сдерживаться после того, как вы клеветали на моего мальчика перед судом. У вас есть две минуты, а потом убирайтесь и благодарите вашу ассистентку за них, как за манну небесную. И что бы вы знали, я собираюсь подать на вас в суд за дачу заведомо ложных показаний.

— Это вряд ли поможет, — мотнул головой Майкл, — кому-то было очень выгодно засадить вашего сына, а я попался в расставленные сети и порадовался брошенной кости, не додумавшись перепроверить все заранее.

— Что вы несете? — хмуро бросил Уилл, сильнее впиваясь ногтями в обивку кресла.

А в его роду случайно не было оборотней? Вел себя Уилл так, будто хотел порвать тут все вокруг.

— Мы пришли помочь, — объяснила я, раз уж двое мужчин никак не могли говорить прямо, а все ходили вокруг да около. — И вместе разработать план, как нам найти того, кто подставил вашего сына и подделал улики.

— А с этого места, прошу, поподробнее…