Высокие устремления

Глава 38 Время больших рот

— Блядей, говоришь, — громко и неожиданно весело произнес Рош, — островных, говоришь! Кхе…

Стражник повернулся к Лукасу, который стоял поодаль, с окаменевшим лицом:

— Что-то мне подсказывает, мастер, что все это, самую малость схоже с событиями, не столь давно произошедшими. Или не малость?

Изморозь тряхнул головой, шумно потянул носом:

— Аж в жопе свербит, друг Рош, настолько не похоже. И, обрати внимание! Снова островные, чтоб их волной смыло…

—…И в жопу выебало, — продолжил мысль земляка бывший стражник. — Даже не поплевав, как того требуют правила хорошего тона. Что ж, судя по всему, придется брать в свои руки нанесение справедливости.

— Жаль, Бьярна нет.

— И Высоты. Он, как бы Сиверу не материл, а все же — любя. И с Фурретом дружил.

Остальные наемники переглянулись, но вслух никто и слова не произнес. Бок-о-бок долгую зиму пережили! Каждый друг про друга успел узнать если не все, то практически все. И про Сиверу знали, и про мастера Дюссака, погибшего геройски, но глупо. Да и про святую Пайперию слышали, как иначе-то? Хотя, там-то без островных обошлось. Наверное. Поэтому, никого и не поразила столь явная злость двух южан. Разве что удивила внезапная куртуазность Роша. Впрочем — лишь самую малость. Все же прошлую ночь не медведиху обнимал, а с городскими девицами шалил. Кто знает, вдруг через постель не только мокрая почесуйка с хреногрызом передаются, но и некоторая толика обходительности и учтивости?

— А я говорил! А я предупреждал! — взвыл голодным морским леопардом Густав, который до этого пытался обтереть мокрую после внезапного протрезвления голову слишком коротким подолом рубахи. — Я ведь говорил, что эта блядва не успокоится! Не зря эта падла рыжая туда ездила! Не зря! Надо было не только «Вальруса» палить, но и каждую тварь с него! Чтоб не повадно было! А потом еще и острова эти пиратские с солью перепахать!

— О, — хмыкнул Лукас и почесал затылок, — вот так и раскрываются страшные загадки прошлого. А я репу морщил, гадал что к чему!

— Надо было напоить знающего человека, — закивал Дирк, — и сразу все узнал бы.

— Мастер Кристоф требовал срочно, — начал возмущаться посыльный, — а вы тут загадками балуетесь!

Кролище наклонился к настырному пареньку, ласково улыбнулся, обнажив редкий частокол зубов:

— Радуйся, что не под хвост. Твой.

Посыльный в ужасе отпрыгнул. И заткнулся. Кто этих северян знает! Привыкли обходится тем, кто под руку попадет.

Густав, прооравшись, с отвращением принюхался к рукаву, покрутил головой. Горько вздохнул…

— Похмелиться внутри, — подсказал Пух, — мы вроде не все выжрали.

— Успеем, — отмахнулся стражника от разведчика, — выпить мы всегда успеем. Но потом. Таак…

Отшагнул в сторону, громко проблевался. Постоял немного, склонившись, уперевшись ладонями в колени. Встал. Прежней мутности взора как не бывало!

Очухавшийся стражник даже ростом повыше стал. Вот что делает избавление от отравы с честными людьми! Подобравшись, он начал тыкать пальцем, уверенно раздавая приказы. Наемники и не подумали возражать — положение не то. Местному всяко виднее.

— Малец и этот, который глист, бегом в порт! — Не глист, а Пух, — поправил его разведчик.

— Малец с этим, который не глист, в порт, — повторил Густав. — Поднимайте тамошних и «лахтачью» братву. Может, кто в себя пришел. Если там заваруха началась, то в драку не лезьте, бегите ко дворцу.

— Что Клаффу сказать?

— Что полетела пизда по кочкам, что ж еще⁈ Передай, что на одноглазом порт. Пусть топит островных всеми силами. Попадется кто подозрительный, с Мюра — тоже пусть топит. Панктократор потом разберется! Во дворец пусть не суются. Задача ясна?

— Повторить? — осклабился Пух. Гонец поддержал пастераздирающим зевком и презрительным взглядом.

— В порту повторишь! Давайте, ребят, только бегом!

— Нет, блядь, поползем! — не удержался разведчик.

За посланцами хлопнула дверь. Судя по грохоту, оба легконога начали бежать еще в кабаке.

— Не расшиблись бы… — замедленно выдохнул Дирк.

— Там головы дубовые, — отмахнулся Кролище, — не ссы!

— А мы, — Густав оглядел оставшихся, — пойдем туда, где вас вчера отчаянно хвалили. Если повезет, то похвалят еще раз. И да, мы не в тот кабак, возле казначейства, сразу уточню.

Наемники вежливо хихикнули.

— А если не повезет? — уточнил Лукас, зная ответ.

— А если нет, то нами крабов будут подкармливать. — пожал плечами стражник. — Видел, какие тут крабы, а? В рост человека, лапы мохначе, чем моя жопа!

— Грех таких не уважить, — кивнул Дирк. — Но лучше не сегодня.

— Это уж как получится, — развел руками Густав. — В Любече герцогских войск и нет почти, все на континенте, деньгу зашибают. Если Ги привел не только своих, но и мюров, то всем пиздец. И Кристофу, и нам. Не пожалеют.

— А мы, значит, теперь должны лечь, и выполнить план⁈

— Отставить похоронный настрой, — рявкнул Лукас. — Дуй в свою дудку, Блэкмор, бей в барабан, етти его в покрышку!

— Обойдемся без музыки и песен. Дыхалку лучше беречь. Дорога долгая. Воды взять не забудьте, с похмела передохнем.

Наемники прямо во дворе начали собираться. Сетуя, что раз в год приехали развлечься, и на тебе — все бросай и беги спасать всех подряд. Где справедливость⁉ И вообще, могли бы заранее предупредить, если, блядь, каждая блядь — тут Густав морщился, но молчал — знает, что плетутся коварные планы и заговорщики прямо таки вьются, как мухи над свежим дерьмом! И как теперь идти и спасать обгадившихся городских, если доспеха нету, оружия толком нету, верных унаков, и тех нету!

— И вообще, тут бы десяток нарт, по местной грязи вмиг долетели бы! Вжжжух и прибыли!

— Ага! Бежим — волосы назад!

— Ребят, а вы куда? — окликнули наемников, уже готовых бежать, сломя голову.

Бойцы обернулись. В дверях черного хода стояла Эйви. Смотрела внимательно, приглаживая золотисто-синие волосы. Ладонь быстро-быстро бегала…

— Ну… — начал Лукас.

— Вам пора, я поняла, — улыбнулась Эйви. Улыбнулась только Изморози. Вроде бесстыдно, а вроде и как-то так, что перехватило дыхание от тоски, — Пришло время убивать и умирать, правильно? И спасать даже тех, кто этого нисколечки не достоин?

— В общем, да, — неторопливо одернул Густав.

— Правильно, — отлепилась от косяка Эйви, снова пронзительно глянула на Лукаса, — зачем говорить со шлюхами о серьезных делах? Им можно только хвастаться! И рассказывать о том, какой ты хитрый, и как ловко убедил всех, что «Вальрус» привез чуму.

— Что⁈

— Пить надо меньше, мастер Густав! Или закусывать!

Стражник потянулся было к рукояти кинжала, но наткнувшись на бешеный взгляд Изморози, разом сник.

— Мы потом с тобой поговорим! Со всеми вами! Когда вернемся.

— Ты вернись сперва, ебака грозный, — засмеялась девушка. — Мы же тебя ждать не будем. Мы его ждать будем, — дернула она подбородком в сторону Лукаса. — Он-то, этого хотя бы заслужил!

Каким путем они ночью вышли к борделю, Лукас, разумеется не помнил — не в том душевном настроении пребывал. Дрожал от предвкушенья и все такое…

Однако, дорога, которой небольшой отряд бежал к замку, явно относилась к каким-то очень секретным тропам — простые люди тут не ходили. Да и, вряд ли какие люди вообще ходили! Тут и самый настырный кабан бы призадумался!

Компания продиралась сквозь заросли терна и ежевики, оставляя на колючках лохмотья порвавшейся одежды и кровь из бесчисленных порезов и царапин, перелезала сквозь высоченные заборы — порою, падая вместе с ними в липкую грязь — прогнившие за бесконечно долгие года службы доски рассыпались в руках. Прыгали через многочисленные ручейки и канальцы, поскальзываясь на берегах, а то и плюхаясь в мокрую, холодную и грязную воду.

Один раз пришлось буквально прорубаться сквозь стены неожиданного амбара — Густав выл и ругался на обнаглевших горожан, пренебрегающих строгими правилами застройки, и не согласовавшими в ратуше новострой. Обещал им страшные муки и милосердный кол в сраку. Стены не выдержали слаженного натиска проклятий и трех топоров. Рухнули. И компания понеслась дальше, мысленно радуясь короткой передышке — стражник гнал компанию, словно призовых рысаков, не делая ни малейшей скидки на ночные развлечения. И сам бежал первым, подавая пример.

Продравшись сквозь кусты особо зловредной ежевики — колючки, что кинжалы, в палец длиной, компания оказалась у высокой стены. Серьезный фундамент — где-то в полтора ярда — из глыб дикого камня. Выше — красный кирпич, местами темный почти до черного. Обильно заросший мхом и грязью.

— Вот и пришли, — выдохнул Густав, опершись руками о кирпичи.

— Мы стенолаза по дороге не теряли. У нас его вообще не было!

Стражник недоуменно посмотрел на Дирка. Сообразив, дернул подбородком направо:

— В ту сторону ярдов сорок проберемся и будет еще одна стенка. В рост, не выше. Через нее перелезть — там калитка будет. И все, мы в домике. Сиречь, во дворце.

— А сразу нельзя было? — вызверился Рош, вытирая кровь с рассеченного колючкой лба. В совокупности с прошлыми шрамами, зрелище получалось то еще — хоть детей выводи пугать!

— Можно, — стражник оперся о стену, глубоко задышал, вытирая пот, — только чтобы сразу в нужное прийти, надо не бухать, как конь. Чтобы в глазах не двоилось!

— Ты еще скажи, что во всем девки виноваты!

— Не во всем, но во многом.

— Ладно, хорош пиздеть! — принял волевое решение Дирк. — Пошли твою стенку искать! Проводник, чтобы тебя…

До нужной стены оказалось не сорок, а раза в два больше ярдов. Одно хорошо, могучая, хоть и местами потрескавшаяся от старости, отмостка не давала колючим кустам расти впритирку, и кое-как можно было пройти. Рискуя вспороть себе шею не на каждом шагу, а где-то на одном из пяти-шести — уже неплохой шанс.

Но кончается все, даже у кажущейся бесконечной дороги есть закономерный финал!

Перед наемниками выросла вторая стена. Действительно, невысокая — с разбегу можно перепрыгнуть в одно касание. Строили ее не так давно как основную, но кирпичи успели потемнеть и дать точку опоры многочисленным лозам.

— Тихо, — прошептал идущий первым Кролище, — голоса!

— Пост охраняется, все в порядке, — проговорил Густав. — Они меня знают! Все свои!

В тот же миг, над краем стены мелькнули три силуэта. Хлопнули арбалеты. Один болт громко дзынькнул о гранит фундамента, с противным визгом улетел в ежевику. Второй сразу унесло куда-то, только и мелькнул оперением.

А третий врезался в грудь Густаву, сбив с ног, и обрушив его на зазевавшегося Дирка. Стражник дернулся и затих, прочертив пяткой короткую кривую линию — словно знак молнии.

За стеной послышались крики команд. Затрещали краникены, натягивая тетивы… Еще несколько ударов сердца, и по компании, сгрудившейся на пятачке, обрушится новый залп. И в ежевику не сбежать, повиснешь на шипах!

— В ножи! — заорал Лукас, выдергивая корд.

— Мочи козлов! — поддержал Кролище и первым сиганул через стену. Тут же раздались крики, перемежаемые звуками бойни — хруст, с которым клинок рубит мясо и кости, ни с чем не перепутать! Следом, горными козлами, начали сигать и остальные наемники

Изморозь, в итоге перелез последним — не замешкался, уберегаясь от драки, вовсе нет! Пришлось подсаживать Дирка. Невысокий наемник мог допрыгнуть только до края, но цеплялся лишь кончиками пальцев, тут же оказываясь внизу. Лукас кинулся на выручку, подставил сцепленные ладони, подкинул. Шнайдер взлетел вверх с яростным воплем. Громко рухнул за стеной, тут же кинулся в звон схватки.

Изморозь поднял корд с земли, подпрыгнул, перевалился через стену, гулко шлепнулся на мощеную площадку перед входом.

Все было кончено. Полдюжины вражин валялись на брусчатке. Последний, оказавшись спиной к Изморози, пятился к стене, отмахиваясь коротким копьем. Лукас рубанул его по затылку. Враг упал, выронив оружие.

Изморозь быстро огляделся. Семеро убитых, свои все на ногах. Не помогла им неожиданность! Присмотревшись, Лукас понял еще одну причину — разнобой. Двое были явно местными. Трое — островные, они и стреляли. Еще двое — вылитая компания, только лица подобрее.

— С Мюр-Лондрона? — пнул он одного из странных мертвецов.

— Ага, мюры, — подтвердил Кролище, — я даже эти ебальники волосанские по именам знаю. Редкостные упыри! И как их только в город пустили?

Отвечать было некому. Густав уже остыл, а сразу за охраняемой дверью, в углу, лежали два трупа местных стражников. В обоих стреляли, одного наповал — в виске кровавая каша — болт сразу выдернули, второго, раненного в живот, дорезали ножом.

— Все живы?

— Все! — оскалился Кролище. Они с Рошем и парой наемников, уже потрошили карманы убитых, совершенно по-детски радуясь монетам, обретшим новых, куда более везучих хозяев.

— Тогда вперед, пока новые не набежали!

— Куда «вперед»⁈ Ты дорогу знаешь, умник⁈

— На месте разберемся!

— Ага, разберемся… Один, вон, лежит, мордой в грязь!

Пререкания, впрочем, нисколько не замедлили. Обшарив карманы и пазухи мертвецов, компания продолжила выполнение основной задачи. Пусть она теперь и стала на порядок тяжелее.

Сразу за дверью начинался широкий низкий коридор, пропахший застарелым запахом горелого жира, протухшей рыбы и гнилого лука.

— Кухня где-то рядом!

— Или кладовка.

— Не, для кладовки воняет шибко мерзко! Кухня для дворников!

— Будто чистым херню не готовят? Главное, чтобы хоть какая-то была! Кухаря какого поймаем, проводником будет, — подвел итог Шнайдер. Бургомистр был забрызган кровью до белобрысой макушки.

Дверь закрыли, подперев тяжелым — вдвоем еле подняли — дубовым брусом. Не хватало еще, чтобы со спины зашли!

По стенам кое-где торчали огарки факелов, но частые световые окна и вентиляция, освещали в достаточной мере — книгу читать не выйдет, но своего от чужого отличить достаточно. А больше и не надо!

Компания уже не бежала — и устали, и надобности было не разглядеть — что толку бить ноги, если неизвестно, куда идти. Брели, оглядываясь по сторонам. Потихоньку набивали карманы ценными безделушками… Заметив первый раз, Лукас попробовал было возмутиться. Но не успел и слова договорить, как понял, что Рош-то, совершенно прав!

Замок словно вымер. Даже крысы и те, не шуршали по углам, затаившись по глубоким норам. Вместе с ними, попрятались и кухари с прочей прислугой. Никого, кто мог бы провести запутанным лабиринтом! Коридор сменялся коридором, лестница лестницей… И ни одной живой души! Трупы попадались. Лукас насчитал полторы дюжины. Все больше стражники, но было и, если судить по богатой одежде, пара рыцарей.

Похоже, невысказанное на заднем дворе борделя, оказалось правдой — назревавший гнойник лопнул, забрызгав дворец. Прозевавшие командиры Густава получили нечто крайне нехорошее. Очень похожее на переворот и прочие варианты насильственной смены власти.

Судя же по полной тишине, все давным-давно кончилось. Ну или они забрались в такие глыби, куда шум драки не долетает. В любом случае, их нанимателя приключилась большая беда. И новый владелец замка и Любеча, вряд ли обрадуется тому, что по его приобретению, шатается вороватая компания юго-северян, нанятая мертвецом…

— Так, господа! — прохрипел Лукас. — На месте стой, меня слушай! На пару слов!

Компания остановилась в очередном коридоре. Со стен на взмыленных наемников неодобрительно смотрели расфуфыренные дамы со старинных портретов.

— Похоже, что мастер Кристоф обеими ногами в ворвань вляпался.

— Если не пристукнули еще…

— Его пристукнешь!

— Договорить дайте, — рыкнул Лукас.

Повисла тишина. Где-то далеко-далеко слышались крики и ругань. Нет, все-таки, еще ничего не кончилось! Или лаются победители, занявшись увлекательной дележкой добычи.

— Соответственно, живыми нам из Любеча уйти шансов не много. Сейчас, пока еще шум и всех не дорезали, они есть. Когда город начнут зачищать от «бурхардовских», вероятности кончатся. Уходить вплавь — дурость, через тайгу — еще дурнее. Поэтому предлагаю наскоро нахапать чего поценнее и бежать в порт. Клафф не дурнее моржа, все поймет. Если живой. Если неживой — по обстоятельствам.

Вместо ответа Кролище молча сдернул портьеру с окна. Начал кидать на нее золоченые подсвечники. Остальные наемники не заставили себя долго ждать, повторив за первопроходцем.

Импровизированный мешок давил на плечи, врезался в ребра и хребет углами нахапанного. Пот заливал глаза, а уставшие ноги заплетались на каждом шагу. Но жадность побеждала снова и снова, и руки сами тянулись к новым вещицам. Шансом надо было пользоваться!

Разумеется, наемники заблудились. С другой стороны, если ты изначально не знал куда идти, то можешь ли заблудиться? Лукас пообещал себе, что обязательно поразмыслит над этим забавным парадоксом. Но когда-нибудь потом. Когда уронит проклятущий мешок на палубу и вольет в пересохшую глотку хоть воды, хоть пива, хоть вина… Хоть крови, Пантократор пойми и прости! Эх, выноси кривая мильвесской мечты, чтоб тот Мильвесс сгорел чадным синим пламенем!

Проскочив очередной коридор, компания оказалась в тупике. Небольшая комнатушка, от потолка до пола в пыльных гобеленах, траченных молью и старостью.

— И куда нам дальше? — спросил Рош, вертя шеей. Бывший стражник тащил чуть ли не самый большой сверток в компании.

— А хрен его знает, — тряхнул головой Дирк, — мы сами не местные, отстали от трека. Давай, вернемся, попробуем там, где три шандалы со свечами, свернуть направо.

— Лучше налево. Мы там как раз направо и свернули, — поправил разведчик бургомистра.

— Да хоть на одной ножке там попрыгаем!

— Кто сделает шаг, буду стрелять! — раздался вдруг за тканной «стеной» отчаянный крик. В ответ послышался какой-то неразборчивый бубнеж, подозрительно схожий на грязную ругань. Затем рык сменился членораздельной речью. Правда, с жутким акцентом — словно половину зубов выбили, но из окровавленного рта не достали — этакая каша.

— Ульрих, не дури! Нам нужен только старикан! Его уберем и правь себе!

— Назад! — неведомый Ульрих задыхался от страха. — Назад, падлы островные! Тут вам не юг, суки! Тут север!

— Господа, — обвел повеселевшим взглядом компанию Шнайдер, — а ведь это герцог верещит, словно ему яйца прижали. Я его голос и во сне узнаю.

— Уверен?

— Зуб земляной мыши даю! — торжественно произнес Дирк, щелкнул себя ногтем по зубу. Зуб звонко отозвался, словно бы и не во рту человека рос, а многие сотни лет лежал в глыбе льда, пока не откопали его любознательные унаки.

Рош уронил на пол свой огромный мешок из шелковой простыни, в котором глухо зазвенели трофеи. Взял в левую руку топор. В правую длинный нож.

— Ты чего это удумал? — спросил Лукас, тревожно оглядываясь. Наемники один за одним следовали примеру его земляка, освобождаясь от награбленного и берясь за оружие.

— Островные там, друг Лукас, ты разве не слышал?

— Слышал! Только их там полсотни, а то и больше! А нас⁉

— Я уже один раз сбежал от Островов. И чем это кончилось⁉ И ты от них сбежал! Забыл уже про своих циркачей, воришка⁈

— Да ты… — задохнулся злостью Лукас.

— Короче! — между Изморозью и Рошем встал Кролище — весь в паутине и грязи, словно метелкой подрабатывал. — Хули вы тут трете за прошлые расклады, южане, мать вашу⁈ Бурхарда прижали. Кристоф, конечно, рыцарь, а рыцарюг мы, честные солдаты, на хую вертели. Но он наш рыцарь. И никогда не козлил Архипелагу. Спасать надо. А кроме нас — некому.

— Герои, блядь! Ебанные мудаки тупорылые! — начал плеваться слюной Лукас. А потом, перехватив корд в левую руку, щелкнул, раскладывая, свой карманный нож. И молча подшагнул к гобелену, из-за которого по прежнему раздавались истошные вопли — похоже, никто не хотел добровольно подставлять лоб под герцогский арбалет.

Пыльная старая ткань расходилась под бритвенно острым лезвием с легчайшим, почти не слышным хрустом.

Сиятельный рыцарь Кристоф Бурхард прожил на свете семь десятков лет, без одного года. Воевал и мирил, убивал и спасал, строил плотины и разрушал города. Создавал коварные планы… Но жертвой их оказался впервые. Не доглядел. не предусмотрел. Не справился. Решил, что он самый умный и самый дальновидный! Почему-то сам себя убедил, что Любеч только его. И что Сейм жрет с руки, даже не думая посмотреть косо. Оказалось, думает. И не только смотреть, но и договариваться, обещать и выполнять обещания.

Присматривал за ровесниками и их сыновьями, забыв, что подросли и внуки. Которым не хватает места у кормушки. И которые готовы на все, лишь бы сунуть рыло в жратву. В том числе и пойти на сговор с Островом. Остров не уйдет, как бы не клялся… Им нужен Любеч, им нужен ключ от Севера! Хитрые твари! Император, Север, Мюр-Лондрон… Они бы еще на его Архипелаг пасть раззявили, ненасытцы!

Вот и пришли в замок, требовать. Для убедительности, привезли две сотни рыбоедов с Мюр-Лондрона, усилив своими наемниками. Интересно, что пообещали пиратам? Жаль, не узнать никогда. А то ведь он мог пообещать тоже самое и на десять мерков больше…

— Который раз говорю, — выкрикнул из-за павез островитян, молодой Адлер, — Ульрих, ты нам не нужен! Нам нужен только этот старый ублюдок! Только он! Я же говорил!

Кричит, надрывается… Кристоф помнил Ги еще младенцем. А теперь, гляди, вымахал! В канцлеры метит! Рыжий канцлер, нате вам, с кисточкой! А ведь Густав говорил, что Буривер зачем-то приглашал юнца в гости. Эх ты, старик! Прохлопал, проглядел!

— Я не хочу крови! Я хочу перемен! Ульрих, чтоб тебя, я же тебе все объяснял!

Перемен… Ты хотел глупостей, рыжий юнец! И золота!

— Приди и возьми! — прохрипел Бурхард, потрясая мечом. — Будет тебе перемена!

Старик хватался за оружие, словно верный товарищ мог спасти его от грядущего позора. Но полоса стали всегда остается лишь сталью, как бы не была хороша. Но поднять руки и сдаться, он не мог. Это было бы еще позорнее! Это стало бы предательством не только молодого герцога, который с арбалетом в руках стоит перед ним, отслеживая отточенным жалом наконечника самого храброго из предателей.

Это стало бы предательством тех, кто погиб, защищая сиятельного рыцаря. И кто защищает его до сих пор, погибая в переходах замка или на улицах города…

Завеса из гобеленов на правой стене вдруг вспучилась, затрещала… Раз, и сорвалась с шестов, обрушившись на пол пыльным комком. Из дыры в стене полезли какие-то грязные оборванцы. Впрочем, в руках у них было оружие. И держали они его очень уверенно.

Кристоф моргнул. Улыбнулся, узнавая. Вчерашние северяне. Тот высокий, худой, вроде как Лукас. Мелкий — Дирк, из старого состава. Тоже высокий, но куда шире — Рош, из Сиверы…

Бурхард скрипуче шепнул Ульриху: — Стреляй по команде…

А потом, заорал всей мощью своей древней глотки, выкрикивая боевой клич славного города Любеча:

— Мочи козлов!..

И первым швырнул себя на столпившихся врагов. Круговерть боя радостно приняла старого воина. Заверетелось, закружилось. Замелькали вокруг перекошенные хари врагов. Одному — укол в шею, второго — с размаху — по арбалету. Только тетива лопнула! И снова взмах! И голова в сторону.

Ядром катапульты Бурхард грянулся о щиты. Завалил пару щитоносцев. Начал колоть и рубить, не давая опомниться и снова собраться в строй. С фланга, визжа и завывая, кинулись северяне. Откуда-то из неприметной двери, отбросив гобелены, вывалился Хумпис с десятком вояк.

И пошло дело, и пошло!

А потом все кончилось. Тихо и незаметно. Даже раненные не орали, а тихо стонали, то ли поумирав, то ли не желая портить послевкусие победы.

И тогда сиятельный рыцарь Кристоф Бурхард понял, что до семидесяти он точно доживет. Потому что они победили.

Настало время считать потери.

Меч выпал из уставшей ладони. Мягко упал на труп островного, разрубленого почти пополам. Кристоф оглянулся. О, а процесс-то, идет! Этот, из северян, худой который, капитан по перу южной воинской компании, уже командует, пинками гоняет пленных. Организовывает службу войск, одним словом!

— Мастер Лукас!

— Мастер Кристоф, мастер Ульрих!

— Присаживайтесь, мастер Лукас. Угощайтесь, прекрасное вино!

— Отчего бы и не выпить, если предлагаете!

— Не предлагаем. Настаиваем. Мы ваши должники. Если бы не ваше появление… Столь внезапное и столь своевременное!

— Ну что вы, мастер Бурхард! Мы всего лишь делали свое дело!

— С мешками за спиной?

— Хотели сберечь ценности для герцога. Унести в тайные хранилища, так сказать. Потом бы, разумеется, вернули до последней бронзулетки.

— Видишь, Ульрих, я же говорил, что этот парень именно тот, кто нам нужен. Врет и не краснеет!

— Нужен, осмелюсь уточнить, для чего именно, господа?

— Для вложения значительных финансовых средств, мастер Лукас. В вас. В ваше будущее, которое волею неба, стало и нашим будущим тоже.

— Не понял…

— Если хотите, можете продолжать бегать с топором…

— Мастер Лукас предпочитает корд. И весьма ловко предпочитает! Брызги аж на потолке были!

— Да, Ульрих, благодарю! Весьма тонкое замечание. Так вот, можете бегать с кордом, мастер Лукас, во главе дюжины обормотов. Ввязываться в сомнительные предприятия, грабить, при случае, своих же нанимателей. Но серьезные дела так не делаются. Наш общий знакомый, тот самый, которому вы снесли половину его рыжей черепушки, был во многом прав.

Время топора уходит. Наступает иное время. Время больших рот.