Высокие устремления

Про унака, медведей и иркуйема

Один охотник по льду шел. Нерпу искал. Далеко от берега ушел — леса не видно, берега не видно, гор и тех не видно! Очень далеко ушел!

Тут ветер начался. А льдина тонкая, раз, оторвалась от берега. Унак к краю подошел — вода. Не перепрыгнуть, на берег не вернуться. В воду полезешь, в тебя милки влезут. Не полез.

Пошел по льдине. Шел, шел. Толстый лед начался. Унак из льда дом сделал, залез внутрь. Сидит, трубку курит, греется. Думает, как бы в деревню вернуться.

Тут раз, в дом медведь голову просунул. Унак сперва испугался, потом привык.

Медведь-то, не такой, как всегда. Шерсть — только на голове, а сам — голый!

Дай, говорит, охотник, мне кухлянку, тоже согреться хочу! Штаны себе оставь, и верхнюю оставь — из тюленя они. А вот нижнюю давай — из медведя она. Но грязная!

Оттого, говорит медведь, и нерпы ты не добыл! От кухлянки домом пахнет. Бабой пахнет. Костром пахнет. Нерпа пугается.

Медведь кухлянку в прорубь окунул, прополоскал. Надел, она и приросла.

Медведь унака поблагодарил, позвал в своей землянке пожить. Унак подумал и согласился — страшно с медведем спорить. А с таким неправильным — дважды страшнее. Голый, разговаривает — а вдруг родич, вдруг двоюродный брат по троюродному деду? А что? Бывает!

День живут, два живут. Тут медведя другой медведь на бой вызывает.

«Убьет он меня! Живым не оставит!», говорит медведь унаку.

Унак подумал, что и хорошо было бы, но только головой покивал.

Но повезло, живой вернулся. Подраный весь, побитый. Унак медведя вылечил, а тут еще один приходит. И тоже хозяина драться зовет. Смотрит унак на раны медведя, а они уже и заросли. Удивился.

— Много там тех медведей? — спрашивает охотник.

— Нет, — отвечает медведь, — мало! Я много других убил, мало нас осталось. Но этот сильный! Тоже много кого убил! Тоже знает, что только один остаться должен!

Унак и говорит:

— Сам ты не справишься, давай помогу, пока до смерти тебя не убили! Раз один остаться должен, пусть лучше ты это будешь!

Медведь головой покачал:

— Да, надо его, пожалуй, убить. Мне тогда спокойнее будет!

Унак сажу взял, на спине шерсть измазал — метка получилась.

Вышел медведь из землянки, с другим дерется. Унак посмотрел — слабый медведь, убьют. Увидел, на какой спине сажи нет, ударил копьем. Еще раз ударил. Убил чужого медведя.

Потом два раз из лука выстрелил. В своего. Которому кухлянку дарил. Одна стрела в глаз, вторая в ухо попала. Умер. Убил! Молнии сразу во все стороны, шторм начался. Унак испугался. Смотрит на себя, а он он сам медведем стал. Большим! Выше леса, выше гор.

Тут и понял унак, что он один остался, всех убил. Теперь он — последний медведь. Только не сказал ему предпоследний, что кто один останется — иркуйемом станет.