Выброшенная жена дракона. Вернулась почти добровольно

Глава 3

На рассвете у моих ворот выстроился целый караван — три крытые повозки для моих людей, шикарная карета с гербом Авельтанов на дверцах, верховые лошади для стражников Дьярвета. Всё говорило о богатстве и власти человека, который пришёл за мной.

Я стояла на пороге дома, который был моим убежищем пять лет, и прощалась с ним взглядом. Каждый уголок, каждая вещь здесь была создана или выбрана мной. Здесь я была счастлива. Здесь я была свободна.

— Госпожа, всё готово, — тихо сказала Мира, стоявшая рядом со мной. Её узловатые руки нервно теребили край передника. — Мы уложили всё, что вы просили.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова. Горло сжималось от непролитых слёз.

— Пора, жена, — голос Дьярвета за спиной заставил меня вздрогнуть. — Нас ждёт долгий путь.

Я повернулась к нему, расправляя плечи.

— Я поеду со своими людьми, — сказала я твёрдо. — В повозке.

Дьярвет приподнял бровь, его зелёные глаза сверкнули.

— Нет, — сказал он просто. — Ты поедешь со мной. В карете.

— Я хочу быть со своими людьми, — повторила я, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева. — Они напуганы и нуждаются во мне.

Дьярвет шагнул ближе.

— Ты поедешь со мной, — повторил он, и в его голосе звучала сталь. — Или я начну выполнять свои угрозы прямо сейчас.

Я видела, как напряглись его стражники, готовые по первому знаку схватить кого-то из моих людей. Тарн сделал шаг вперёд, но я остановила его взглядом.

— Хорошо, — сказала я, сдаваясь. — Я поеду с тобой.

Я повернулась к своим людям, которые стояли, сбившись в тесную группу, словно ища защиты друг у друга.

— Всё будет хорошо, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. — Мы справимся. Держитесь вместе и не бойтесь.

Мира кивнула, её глаза были полны слёз. Тарн смотрел с яростью, но сдерживался. Остальные — кто с страхом, кто с решимостью — тоже кивали.

— Трогательно, — сухо заметил Дьярвет. — А теперь пойдём.

Он схватил меня за локоть и потащил к карете. Я пыталась идти с достоинством, но его хватка была слишком сильной, шаг — слишком быстрым. Когда мы подошли к карете, он почти втолкнул меня внутрь, так что я едва не упала на сиденье.

Карета была роскошной — мягкие кожаные сиденья, шёлковые занавески на окнах, даже небольшой столик с графином вина и бокалами. Магией, наверное, держатся, что еще дороже.

Дьярвет сел напротив меня, захлопнув дверцу. Через мгновение карета тронулась, и я почувствовала, как что-то обрывается внутри. Я покидала Донк, свой дом, свою свободу.

— Если ты и дальше будешь упрямиться, — сказал Дьярвет, глядя на меня с холодной улыбкой, — я на тебе попробую твои же методы. И нет, я имею в виду не плеть. — Он достал из кармана камзола что-то металлическое, блеснувшее в утреннем свете. — А кое-что железное.

Я узнала антимагические браслеты — такие же, как те, что были на нём, когда его привели ко мне. Тонкие, изящные, но способные полностью блокировать магию того, на кого они надеты. Наверное, подарок какого-нибудь архимага, который, конечно же, под пятой Авельтана.

— Ты не посмеешь, — сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Посмею, — он убрал браслеты обратно в карман. — Не испытывай моё терпение, Кераль. Оно не безгранично.

Мы ехали молча некоторое время. Я смотрела в окно на проплывающие мимо улицы Донка, прощаясь с городом, который стал мне домом. Дьярвет наблюдал за мной, его взгляд был тяжёлым, как камень.

— Знаешь, — сказал он наконец, нарушая тишину, — я не жалею о своём поступке. Особенно теперь, когда вижу, во что выросла та пресная безвольная девочка.

Я повернулась к нему, чувствуя, как внутри поднимается волна ярости.

— Ты просто равнодушная скотина, — сказала я тихо. — Всегда был и всегда будешь.

Он рассмеялся.

— Может быть, — согласился он легко. — Но эта скотина поймала тебя, жена. Ты моя. По закону, по контракту, по праву.

— Я тебе не жена, — процедила я сквозь зубы. — Уж наедине точно. Так что не называй меня так.

Дьярвет откинулся на сиденье, его глаза сверкали от удовольствия. Он наслаждался моим гневом, моим бессилием.

— О, госпожа Кераль, — сказал он с преувеличенной вежливостью. — Или, может, ты за день привыкла? Стоит сразу называть тебя хозяйкой?

Это была последняя капля. Все эмоции, которые я сдерживала — страх, гнев, отчаяние — прорвались наружу.

— Не прощу тебя, — выпалила я, подаваясь вперёд. — Будешь на коленях стоять, а не прощу!

И тут же замерла, не понимая, откуда это вырвалось. Это были не просто слова гнева — они прозвучали как пророчество, как обещание, как нечто неизбежное.

Дьярвет расхохотался, запрокинув голову. Его смех заполнил карету, отражаясь от стенок, окружая меня.

— На коленях? Я? — он вытер выступившие от смеха слёзы. — Ох, жена, ты стала не только сильнее, но и забавнее.

Я молчала, потрясённая своими словами не меньше, чем он. Но где-то глубоко внутри зародилась странная уверенность — я знала, что так и будет. Дьярвет Авельтан встанет передо мной на колени.

Но как? Чтобы Дьярвет Авельтан, гордый, надменный, властный, добровольно встал на колени? Да скорее солнце взойдёт на западе!

Я сидела у костра, протянув руки к огню. Осенние вечера в этих краях были холодными, а моё дорожное платье, хоть и добротное, не спасало от пронизывающего ветра. Рядом хлопотала Мира, подвесив над огнём котелок с похлёбкой. Запах свежей зелени, кореньев и мяса разносился по лагерю, заставляя стражников бросать на нашу кухарку одобрительные взгляды.

— Скоро будет готово, госпожа, — тихо сказала Мира, помешивая варево деревянной ложкой. — Хороший бульон, согреет вас.

Я благодарно кивнула. Мира всегда заботилась обо мне, даже в таких обстоятельствах. Она уже не выглядела такой испуганной, как утром — видимо, поняла, что пока нас не собираются убивать. Да и стражники, оценившие её кулинарные таланты, стали относиться к ней с уважением.

— Спасибо, Мира, — сказала я, потирая замёрзшие руки. — Ты настоящее сокровище.

Она улыбнулась, и в этой улыбке было столько тепла, что мне стало чуть легче на душе. Что бы ни случилось, у меня были мои люди. Моя маленькая семья.

Внезапно что-то тяжёлое упало мне на плечи. Я вздрогнула и обернулась. Дьярвет стоял позади, глядя на меня сверху вниз с непроницаемым выражением лица. На моих плечах лежал тёплый шерстяной плед — тёмно-синий, с серебряной вышивкой по краям.

— Чтобы никто не сказал, что я о тебе не забочусь, жена, — сказал он с насмешкой в голосе.

Я медленно поднялась, сбрасывая плед. Он упал к моим ногам мягкой волной. Мы стояли так близко, что я чувствовала тепло его тела, видела золотистые искры в его зелёных глазах, отражающих пламя костра.

— Называй вещи своими именами хотя бы наедине, — сказала я тихо, так, чтобы только он мог слышать. — Это не забота, а твоё чёртово тщеславие и жестокость, просто в другой форме. Это не супружество, а самый настоящий плен. У самого страшного врага.

Его глаза сузились, губы сжались в тонкую линию. Он открыл рот, чтобы ответить, но в этот момент раздался крик одного из караульных:

— К оружию! Нападение!

Всё произошло так быстро, что я едва успела осознать происходящее. Из леса, окружавшего прогалину, выскочили люди в тёмной одежде, с оружием в руках. Их было много — не меньше двадцати. Слишком много для обычных разбойников.

Стражники Дьярвета мгновенно выхватили мечи, выстраиваясь защитным кольцом вокруг лагеря. Дьярвет оттолкнул меня к костру и повернулся к нападавшим, поднимая руки.

Воздух вокруг него заискрился, наполняясь магической энергией. Я видела, как его пальцы чертят в воздухе сложные узоры, как его губы шепчут слова заклинаний. Боевая магия Атала — смертоносная, эффективная, безжалостная.

Первая волна нападавших упала, сражённая невидимой силой. Но на их место пришли другие. Они окружали лагерь со всех сторон, прорываясь сквозь строй стражников.

Я бросилась к своим людям, сбившимся в кучу у одной из повозок. Тарн стоял перед ними с мечом в руке, готовый защищать до последнего.

— В повозку! — крикнула я. — Быстро!

Они начали забираться внутрь, но Мира замешкалась, пытаясь спасти свой котелок с похлёбкой. В этот момент один из нападавших прорвался сквозь строй стражников и бросился к ней с занесённым мечом.

Не раздумывая, я схватила с земли наполовину обгоревшую ветку из костра и бросилась наперерез. Я не думала о страхе, не думала о собственной безопасности. Всё, что имело значение — защитить Миру, защитить своего человека.

Я ударила нападавшего горящим концом ветки прямо в лицо. Он закричал от боли, отшатнувшись и роняя меч. Я схватила Миру за руку и толкнула её себе за спину, готовая принять на себя следующий удар.

И он последовал — другой нападавший замахнулся мечом, целясь мне в голову. Я знала, что не успею увернуться, но не отступила, закрывая собой Миру.

В последний момент что-то свистнуло в воздухе, и нападавший рухнул к моим ногам с кинжалом в горле. Дьярвет стоял в нескольких шагах от меня, его рука всё ещё была вытянута после броска.

Наши взгляды встретились через поле боя, и я увидела в его глазах что-то, чего никогда не видела раньше — удивление, смешанное с... уважением?

Но времени думать об этом не было. Я затолкала Миру в повозку и повернулась, чтобы помочь остальным.

Бой закончился так же внезапно, как и начался. Последние из нападавших пали под мечами стражников или были сражены магией Дьярвета. Прогалина, ещё недавно мирная и уютная, теперь была усеяна телами.

Я стояла, тяжело дыша, всё ещё сжимая в руке обугленную ветку. Адреналин постепенно отступал, и я начинала осознавать, что только что произошло. Я могла умереть. Мы все могли умереть.

Дьярвет подошёл ко мне, его лицо было бледным от напряжения, но глаза горели странным огнём.

— Ты цела? — спросил он, оглядывая меня с головы до ног.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова.

— Это не простые разбойники, — сказал он, понизив голос. — Слишком хорошо вооружены, слишком организованы. Это наёмники.

— Наёмники? — прошептала я. — Но кто...

— Кто-то очень не хочет, чтобы мы добрались до Атала, — ответил Дьярвет мрачно. — Кто-то, кто знал наш маршрут.

Я посмотрела на тела нападавших, разбросанные по прогалине. Кто мог послать их? Кто знал, что мы будем здесь?

— Ты... — Дьярвет замялся, что было совсем на него не похоже. — Ты защищала свою кухарку. Рисковала жизнью ради неё.

— Мира — моя семья, — сказала я просто. — Я бы сделала это для любого из моих людей.

Он смотрел на меня так, словно видел впервые. В его взгляде было удивление, недоумение и что-то ещё, чему я не могла дать названия.

— У тебя не было страха, — сказал он наконец. — Ни капли. Ты просто... бросилась вперёд.

Я пожала плечами. Что я могла сказать? Что за пять лет в Донке научилась защищать себя и своих? Что страх — это роскошь, которую я не могла себе позволить, когда осталась одна в чужом государстве с дикими для меня законами, где жизнь – не так уж ценна?

Один из стражников Дьярвета подошёл к нам.

— Господин, мы проверили тела — никаких опознавательных знаков. Но это точно не обычные разбойники. Слишком хорошее оружие, слишком хорошая выучка.

Дьярвет кивнул, не отрывая от меня взгляда.

— Удвойте караул. И приготовьтесь к отъезду на рассвете. Чем быстрее мы доберёмся до Атала, тем лучше.

Стражник поклонился и отошёл, но не раньше, чем бросил на меня взгляд, полный понимания. Я заметила, что и другие стражники смотрели на меня иначе — не как на пленницу или обузу, а как на кого-то, кто заслуживал их уважения.

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Дьярвет, и в его голосе не было обычной насмешки. — Завтра нас ждёт трудный день.

Он наклонился, поднял с земли плед, который я сбросила, и снова накинул мне на плечи. Но на этот раз в жесте не было ни издёвки, ни превосходства. Просто... забота?

Я была слишком измотана, чтобы спорить или анализировать его поведение. Я просто кивнула и направилась к повозке, где меня ждали мои люди.

Но прежде чем я успела отойти, Дьярвет тихо сказал:

— Ты не такая, какой я тебя помнил, Кераль.

Я обернулась, встречая его взгляд.

— Ты прав, — ответила я. — Я не та девочка, которую ты выбросил на улицу пять лет назад. Та девочка умерла в тот же день.

И с этими словами я ушла, оставив его стоять у догорающего костра, среди тел поверженных врагов, с выражением глубокой задумчивости на лице.

Я проснулась задолго до рассвета. Сон не шёл — слишком много мыслей кружилось в голове, слишком много вопросов без ответов. Вчерашнее нападение не давало мне покоя. Что-то в нём было неправильное, неестественное.

Осторожно выбравшись из повозки, где спали мои люди, я накинула плащ и вышла в предрассветную тишину. Лагерь ещё спал, только караульные стояли на своих постах, настороженно вглядываясь в темноту леса. Они кивнули мне, но не остановили — видимо, после вчерашнего я заслужила некоторую свободу передвижения.

Я направилась к месту вчерашнего боя. Тела нападавших уже убрали — стражники Дьярвета оттащили их подальше от лагеря и, вероятно, закопали. Но следы схватки всё ещё были видны — вытоптанная трава, пятна крови на земле, сломанные ветки.

Я опустилась на колени и закрыла глаза, сосредотачиваясь. Бытовая магия — это не только заговоры на урожай и защитные амулеты. Это ещё и умение читать следы магии, оставленные на предметах и в пространстве.

Медленно, очень медленно я начала ощущать магические потоки, окружавшие место схватки. Здесь была боевая магия Дьярвета — яркая, мощная, агрессивная. Но была и другая магия — тонкая, почти неуловимая, но определённо присутствующая.

Я двигалась по периметру лагеря, касаясь земли кончиками пальцев, чувствуя, как магические следы отзываются на моё прикосновение. И вдруг я нашла то, что искала — небольшой металлический предмет, наполовину зарытый в землю.

Я осторожно извлекла его и поднесла ближе к глазам. Это был обломок антимагического браслета — такого же, какие были на Дьярвете в Донке. Еще один обломок. Тонкий, изящный металл с выгравированными рунами, теперь сломанный и погнутый.

Но что он делал здесь? Как он оказался у нападавших?

Я продолжила исследовать место схватки и обнаружила ещё кое-что — тонкую магическую сеть, висевшую над лагерем. Заклинание внушения, очень сложное и мастерски выполненное. Оно было наложено на нападавших, контролировало их действия и, что самое важное, блокировало их собственную волю и память.

Это объясняло странное поведение нападавших — их безрассудную храбрость, их готовность идти на верную смерть. Они были всего лишь марионетками в руках искусного кукловода.

Я была так поглощена своим открытием, что не заметила приближения Дьярвета, пока не услышала его голос за спиной:

— Так вот где ты.

Я обернулась. Дьярвет стоял в нескольких шагах от меня, его лицо было жёстким, глаза холодными. Он смотрел на меня как хищник на добычу, которая осмелилась отойти слишком далеко.

— Я думал, ты сбежала, — сказал он, и в его голосе звучала сталь. — Это было бы... неразумно.

Я выдержала его взгляд, не показывая страха, хотя сердце колотилось как безумное.

— И упустила возможность узнать, кто пытается тебя убить? У кого яда больше, чем у меня? — я покачала головой. — Нет, я ещё не настолько глупа.

— Это... — он замолчал, вглядываясь в руны на металле. — Это часть моего браслета. Но не та, что я отдал тебе. А та, что осталась в Атале.

— И где же они? — спросила я.

Его голос был холоден, как лёд. Он произнёс моё имя как проклятие, как напоминание о том, кем я была и кем стала — его собственностью, его инструментом.

— Кто-то нашёл тебя по магическому следу этого браслета, — сказала я, указывая на обломок в его руке. — Антимагические браслеты работают в обе стороны — они не только блокируют магию носителя, но и сами становятся связанными с ним. Кто-то очень умный использовал это, чтобы выследить тебя.

Дьярвет смотрел на меня с холодным интересом, как учёный на редкий экземпляр.

— Откуда ты знаешь такие вещи?

— Я многому научилась за пять лет, — ответила я просто. — Когда живёшь одна в чужом государстве вроде Донка, приходится учиться защищать себя всеми доступными способами.

Я указала на воздух над нами.

— Здесь висит заклинание внушения. Очень мощное. Эти люди были под контролем — они не действовали по своей воле. Вероятно, на тот случай, если кого-то из них схватят живым. Чтобы никто и ничего не мог сказать.

Дьярвет поднял голову, словно мог увидеть невидимую магическую сеть. Его глаза сузились, в них мелькнуло что-то, похожее на уважение, но оно тут же исчезло, сменившись привычной холодностью.

— Я не чувствую ничего, — сказал он с недоумением.

— Потому что это не боевая магия, к которой ты привык, и нападавший хорошо осведомлен, что ты способен биться, а не чувствовать, — объяснила я. — Это тонкая работа, почти незаметная для тех, кто не знает, что искать. Снова следы защитной магии, как на том свитке в Донке. И очень сильной.

— Защитная магия и магия внушения, — пробормотал Дьярвет. — Не самое распространённое сочетание.

— И кто-то, кто имеет доступ в твоём замке к твоим личным вещам, — добавила я. — Кто может входить в твою спальню?

Дьярвет провёл рукой по волосам, его лицо было мрачным. Он выглядел как зверь, загнанный в угол — опасный, готовый атаковать при малейшей угрозе.

— Слуги, конечно. Советники. Список не так уж мал.

— Но сколько из них владеют защитной магией и магией внушения на таком уровне? — спросила я. — Это должен быть очень сильный маг.

Дьярвет задумался, его брови сошлись на переносице.

— Не знаю. Но я не могу поверить, что кто-то из них...

— Кто-то из них очень хочет твоей смерти, — прервала я его. — И использует для этого очень изощрённые методы. Сначала попытался заставить меня убить тебя. Теперь послал наёмников. Что будет следующим?

Дьярвет посмотрел на обломок браслета в своей руке, затем снова на меня. Его взгляд был оценивающим, расчётливым.

— Именно для этого я и забрал тебя, — сказал он с холодной улыбкой. — Ты умна, Кераль. Умнее, чем я помнил. И твои способности к магии... впечатляют. Ты моя собственность, Кераль. Моя жена. Сейчас это просто прекрасно.

Его слова ударили меня как пощёчина. Я сжала кулаки, стараясь сдержать ярость.

— Я не твоя собственность, — сказала я тихо, но твёрдо. — И никогда ею не буду.

Дьярвет рассмеялся, и в его смехе не было ни капли тепла.

— Пока - так, — сказал он, делая шаг ко мне. — По закону, по контракту, по праву завоевателя. Ты моя, Кераль. И чем скорее ты это примешь, тем легче тебе будет.

Он стоял так близко, что я чувствовала тепло его тела, видела золотистые искры в его зелёных глазах. Он был как хищник, готовый к прыжку, — опасный, смертоносный, неумолимый.

— Я никогда не приму это, — ответила я, не отступая. — И мы с тобой договор заключили. Твоя никчемная жизнь за мою помощь.

Его улыбка стала шире, обнажая белые зубы — как у волка перед атакой.

— Верно, — сказал он тихо. — Но пока ты здесь и ты моя.

Мы стояли, глядя друг на друга, два противника в молчаливом противостоянии. Воздух между нами, казалось, потрескивал от напряжения.

Наконец Дьярвет отступил, его лицо снова стало непроницаемым.

— Собирай своих людей, — сказал он холодно. — Мы выезжаем немедленно. И держись ближе ко мне. Я не хочу потерять такой ценный... инструмент.

Он повернулся и пошёл прочь, не оглядываясь, уверенный, что я подчинюсь. И самое ужасное — я действительно должна была подчиниться. Пока что.

Я смотрела ему вслед, чувствуя, как внутри растёт решимость. Он мог считать меня своей собственностью, своим инструментом, своей пленницей. Но я знала правду. Я была сильнее, чем он думал. Умнее, чем он предполагал. И я найду способ освободиться от него — навсегда.

Солнце начинало подниматься над горизонтом, окрашивая небо в нежно-розовые тона. Новый день начинался, и с ним — новая глава нашего странного путешествия. Путешествия, в котором я была не просто пленницей, но и охотницей. И моя добыча была уже на прицеле.

Я направилась к повозкам, где спали мои люди, но мысли унесли меня в прошлое. Шесть лет назад. Когда я была другой. Наивной. Влюблённой.

Я помнила тот день, когда Дьярвет Авельтан впервые появился в нашем доме. Высокий, статный, с зелёными глазами, в которых плясали золотые искры, и улыбкой, от которой перехватывало дыхание. Сын правящего рода Атала, драконорождённый, маг высшего круга.

Он говорил красиво. О том, как поразила его моя красота, как он мечтает сделать меня своей женой.

«Ты будешь моим величайшим сокровищем, Кераль», — говорил он, целуя мою руку. «Я окружу тебя роскошью, достойной твоей красоты».

Теперь, вспоминая эти слова, я видела то, чего не замечала тогда. Он говорил не о любви, а о приобретении. Не о браке, а о сделке. Я была для него не женщиной, которую он хотел любить, а ценным предметом, который он хотел получить в свою коллекцию.

А я, глупая, влюблённая девчонка, не видела этого. Я видела только его красоту, его силу, его обаяние. Я верила каждому его слову, каждой его улыбке.

Мой отец... Отец был в восторге от этого брака. Ещё бы — союз с самими Авельтанами, а через них – с Наджелайна, с правящим родом Атала! Он буквально толкал меня в объятия Дьярвета, не слушая моих сомнений, не видя моих страхов.

«Это великая честь для нашей семьи, Кераль», — говорил он. «Халидэлу не отказывают».

Сейчас, вспоминая его настойчивость, его почти лихорадочное стремление выдать меня за Дьярвета, я не могла не задаваться вопросом — почему? Что стояло за этим? Простое тщеславие? Или что-то более тёмное, более сложное?

Но тогда я не задавала вопросов. Я просто подчинилась. И через месяц стала женой Дьярвета Авельтана, хозяйкой огромного замка и несчастнейшей женщиной на свете.

Потому что очень быстро выяснилось, что Дьярвету нужна была не я, а приданое и некоторые другие приятные выгоды.

Только потом я поняла, что это не было равноценным обменом. Он брал больше, чем отдавал. Моя магия питала его, делала сильнее. А я, ну что я? Расти цветочки.

Когда он выгнал меня, когда я оказалась в Донке, одна, без поддержки, я почувствовала, как стала слабее. Словно часть меня осталась с ним, в Атале, привязанная к нему этим проклятым ритуалом.

И это было ещё одним поводом для ненависти. Он не просто разбил моё сердце, не просто унизил меня перед всем двором, не просто выбросил как ненужную вещь. Он украл часть моей сущности, часть моей силы.

А еще я помню тот ужасный вечер. Приём в замке, десятки гостей, музыка, танцы. Я помнила, как искала Дьярвета среди толпы, как нашла его в окружении придворных дам, как подошла к нему с улыбкой.

И как он посмотрел на меня — холодно, с презрением, как на надоевшую игрушку.

«Она надоела мне до смерти. Ни детей, ни пользы, только расходы».

Я помнила, как замерла на месте, как кровь отхлынула от моего лица, как все вокруг смотрели на меня с жалостью и злорадством.

А потом он выгнал меня. Просто выставил за ворота замка, с одним узелком вещей, без денег, без защиты, без будущего.

Я помнила его лицо в тот момент — холодное, безжалостное, как у хищника, который выбросил обглоданную кость. Он даже не попрощался. Просто отвернулся и ушёл, оставив меня на произвол судьбы.

И то же самое лицо я увидела пять лет спустя, на рынке рабов в Донке. Беспомощное, но всё такое же высокомерное. Даже в цепях, даже с антимагическими браслетами на запястьях, он смотрел на мир как его хозяин. Интересно, все ли Наджелайна такие? Все ли представители драконьего рода, правящего в Атале, такие высокомерные, жестокие, бессердечные? Или это особый дар Дьярвета?

О, я ненавидела его. Ненавидела так же сильно, как когда-то любила. Нет, сильнее. Потому что моя любовь была наивной и слепой, а моя ненависть — зрячей и обоснованной.

Теперь хотя бы всё было по-честному. Он не притворялся любящим мужем. Не лгал о своих чувствах. Он открыто заявлял о своих намерениях, о том, что я — его собственность, его инструмент.

Чтоб его молнией ударило.

— Жена, о чём думаешь?

Его голос вырвал меня из воспоминаний. Дьярвет стоял рядом, глядя на меня с насмешливым интересом.

— Чудная погодка, прекрасные тела на месте привала, высокомерный гад в придачу, — ответила я с фальшивой улыбкой.

— Ммм, ты разглядела все мои достоинства? — он подался вперёд, оказавшись опасно близко.

Но я не отступила. Я больше не боялась его. Не боялась его силы, его статуса, его гнева. Что ещё он мог сделать со мной? Убить? Пусть попробует. Я не сдамся без боя.

— О, я много думала о тебе, Дьярвет, прежде чем возненавидеть, — сказала я спокойно, глядя ему прямо в глаза.

— Да? А я хотел тебя нагнать, вернуть отцу, — ответил он с той же насмешливой улыбкой.

Я замерла, чувствуя, как кровь стынет в жилах.

— Ну то есть мало того, что выгнал, ты хотел меня убить, — сказала я тихо.

Дьярвет нахмурился, в его глазах мелькнуло недоумение.

— Погоди, это у вас такие отношения?

— Нет, это мой род не будет опозорен. А ты это сделал, — я чувствовала, как внутри поднимается волна гнева, как слова сами рвутся наружу. — Ты меня убил — буквально. Убил, Дьярвет. Это был не разрыв отношений, а убийство.

Он смотрел на меня, и в его глазах было что-то, чего я не могла понять. Не насмешка, не презрение.

— Жалеешь, что сама не смогла? — сказал он наконец, но в его голосе не было обычной уверенности.

— Нет, — ответила я просто.

Дьярвет снова не мог подобрать слов. Он стоял, глядя на меня, словно видел впервые. Словно пытался разгадать загадку, которую не понимал.

Я воспользовалась его замешательством и отвернулась, продолжая свой путь к повозкам. Мне нужно было собрать своих людей, подготовиться к отъезду. У меня не было времени на бесполезные словесные дуэли с человеком, который разрушил мою жизнь.

Но я чувствовала его взгляд на своей спине. Тяжёлый, задумчивый, непривычно серьёзный. Что-то изменилось между нами. Что-то неуловимое, но важное.

И я не знала, радоваться этому или бояться.

Что за чушь она несла? Он выгнал её, да. Унизил перед всем двором, отверг, лишил положения и защиты. Но убить? Он не был настолько мелочен, чтобы желать ей смерти. Она просто стала бесполезна для него, вот и всё.

И вдруг воспоминание, похороненное под грудой более важных дел и забот, всплыло в его сознании с пугающей ясностью. Родарен Эрален, отец Кераль, в день их помолвки. Они сидели в его кабинете, пили дорогое вино, обсуждали детали брачного контракта.

"Моя дочь — сокровище нашего рода," — говорил тогда Родарен, поглаживая свою аккуратно подстриженную бороду. "Но если она станет ненужной своему мужу, если опозорит свой род..."

Дьярвет помнил, как Родарен сделал паузу, отпил вина и произнёс с холодной решимостью:

"Позор рода жить не должен. Я сам исправлю эту ошибку."

Тогда Дьярвет принял это за пустую угрозу, за попытку произвести впечатление. Такие разговоры были обычным делом среди аристократии Атала — много слов, мало действий. Дьярвет сам любил подобные драматические заявления.

Но затем Родарен рассказал историю. О том, как тётку его бабушки по материнской линии удавил собственный отец, когда её муж отослал её обратно в родительский дом. "Это наш закон," — сказал он тогда. "Закон рода Эрален."

Дьярвет почувствовал, как холодок пробежал по спине. Даже для него, привыкшего к жестокости и интригам двора, это было... чрезмерно. Убить собственную дочь только потому, что её отверг муж? Варварство какое-то. Сам Дьярвет был жесток, да. Он не щадил своих врагов, не церемонился с теми, кто стоял на его пути. Но убийство собственного ребенка? Нет, даже у его жестокости были границы.

И если Родарен действительно собирался убить Кераль после того, как он её выгнал... Что ж, это объясняло, почему она исчезла, почему никто не знал, где она. Она бежала не только от позора, но и от смерти.

Дьярвет не испытывал раскаяния за то, что сделал с Кераль. Она была его собственностью, и он имел право распоряжаться ею как хотел. Но мысль о том, что Родарен мог убить её, вызывала в нём... неприязнь. Не потому, что ему было жаль Кераль, а потому, что это было бы расточительством. Сейчас она сильнее, интереснее, сейчас она великолепный сложный инструмент. Уничтожить такой ресурс только из-за каких-то устаревших представлений о чести? Глупо.

И теперь ему придётся иметь дело с Родареном, когда они вернутся в Атал. Придётся объяснять, почему Кераль всё ещё жива, почему она снова с ним. Придётся быть осторожным с человеком, который способен убить собственную дочь ради чести рода.

Дьярвет не боялся Родарена — он был сильнее его во всех отношениях. Но он не любил непредсказуемых людей. Более того, теперь ему придётся оградить Кераль от влияния отца. Не из заботы о ней, конечно — просто он не мог позволить, чтобы кто-то другой распоряжался его инструментами. Если кто-то и имел право решать судьбу Кераль, то только он сам.

Дьярвет усмехнулся собственным мыслям. Вот уж не думал, что ему придётся защищать Кераль от её собственного отца. Жизнь полна иронии.

Он глубоко вздохнул и направился к повозкам. Лагерь уже просыпался, люди готовились к отъезду. Скоро они будут в пути, и у него будет время обдумать, как лучше поступить с Родареном. Как использовать эту новую информацию в своих интересах.

Потому что всё, что делал Дьярвет, он делал в своих интересах. Всегда.