Выброшенная жена дракона. Вернулась почти добровольно

Глава 1

— Сколько за клеймо? — мой голос звенит, как натянутая струна. — И эти оковы с шипами, тоже беру.

Торговец железом смотрит так, будто я на его глазах превратилась в демона. Его взгляд скользит от моего лица к мужчине, которого я держу за волосы, заставляя стоять на коленях.

— Ринтана Кераль, вы уверены? — продавец оков нервно облизывает губы. — Я вас пять лет знаю, вы даже мышеловки не покупали, чтобы...

— Сколько? — обрываю его, чувствуя, как внутри разгорается пожар.

Дьярвет дёргается, пытаясь освободиться. Его лицо — маска презрения, несмотря на разбитую губу и кровоподтёк под глазом. Даже сейчас, на коленях, в пыли рыночной площади, он умудряется выглядеть так, словно это я должна перед ним склониться.

— Ты спятила, девочка? — шипит он. — Когда я освобожусь...

Я бью его по рёбрам, вкладывая в удар всю силу. Не магию — просто ярость. Он сгибается, но не кричит. Конечно. Великий халидэл Дьярвет никогда не покажет слабость. Только тут не твой халид, мой дорогой, тебя сюда притащили связанным, я заплатила за тебе, ублюдка, золотом, и сейчас ты мне за все ответишь.

Вокруг нас собралась толпа. Шушукались, показывали пальцами. Добрая госпожа Кераль, которая растила цветы одним прикосновением и никогда не повышала голос на слуг, выбирает орудия пытки.

Я бросаю на прилавок три золотых. Достаю из сумки тавро – его можно на стандартную ручку нацепить. Ни разу не доставала. А тут пригодилось.

Торговец медлит, и я вижу в его глазах страх. Не за себя — за меня. Он знает меня как добрую чудачку, которая поднимает урожаи, делает чайники-самогрейки и выращивает розы размером с кулак.

— Немедленно, — мой голос звучит как треск льда.

Дьярвет смотрит на меня снизу вверх, и в его зеленых глазах я вижу не страх, а что-то похожее на любопытство. Будто я — редкий экземпляр в его коллекции диковинок.

— Неужели маленькая Кераль научилась кусаться? — он усмехается, и на его губах выступает свежая кровь. — Ты всегда была такой... послушной.

Я подхожу к нему, снова хватая за волосы, заставляя запрокинуть голову. Посмотреть мне в глаза.

— А ты всегда был слишком самоуверен, — шепчу я ему на ухо. — Это тебя и погубит.

Торговец возвращается с раскалённым клеймом. Даже жаль сейчас, что это не какая-то уродливая метка, а красивый растительный узор, веточка с тонкими листиками – сама рисовала. Я делаю знак своим охранникам - держать пленника крепче, подношу раскаленное железо к нему.

— Подождите, госпожа, подождите! — кричит купец, который продал мне Дьярвета. Он бежит через площадь, размахивая руками. — Он же связан! Верёвки не входили в цену!

Я оборачиваюсь, и что-то в моём взгляде заставляет его остановиться на полпути.

— Сколько за верёвки?

Он переминается с ноги на ногу.

— Д-два медяка, ринтана.

Я бросаю ему серебряную монету.

— Оставь себе. И забудь, что видел нас.

Я с холодным удовлетворением прижимаю тавро к предплечью. На видном месте. Дьярвет не кричит, надо отдать ему должное, стискивает зубы от боли. По спине проходится волна дрожи, но и только. Мне должно быть его жаль. Должно. Но внутри — только холодное удовлетворение.

— Ты пожалеешь об этом, Кераль, — говорит Дьярвет, и его голос звучит почти ласково. — Когда я выясню, кто за этим стоит, ты будешь первой в списке мертвецов.

Я наклоняюсь к нему, так близко, что чувствую запах его кожи — пот, кровь и что-то ещё, знакомое, от чего сжимается сердце.

— Ты уже убил меня однажды, — шепчу я. — Второй раз не страшно.

А я смотрю и не узнаю себя. Кто эта женщина с каменным лицом? Что стало с девочкой, которая плакала над сломанным крылом воробья? Её уничтожил человек, у которого на предплечье теперь горит несмываемая метка: преступник, убийца, раб. И почему-то от этой мысли мне не становится легче.

Они переглядываются, но выполняют приказ. Тарн, здоровенный северянин с рыжей бородой, берёт оковы с шипами, а Вейл, бывший солдат с шрамом через всё лицо, хватает Дьярвета за плечи.

— Осторожнее с ним, госпожа, — тихо говорит Тарн, защёлкивая кандалы на запястьях Дьярвета. — Он не похож на обычного раба.

— О, он не обычный, — я улыбаюсь, и от моей улыбки Тарн отводит взгляд. — Он особенный. Очень особенный.

Мы идём по улицам маленького городка, который стал моим домом пять лет назад. Пять лет я строила здесь новую жизнь. Сажала сады, заводила знакомства, создавала репутацию странной, но безобидной чудачки из далёкого Атала. Покупала рабов — часто не для работы, а чтобы спасти их от жестоких хозяев. В моём доме никто не носил цепей, у всех были свои комнаты, свои деньги, своя жизнь.

И вот теперь я тащу человека на цепи по пыльной дороге, и это доставляет мне невероятное удовольствие.

— Кераль, — Дьярвет спотыкается, цепь дёргается в моей руке. — Кераль, ты не такая. Я знаю тебя.

О, последняя попытка воззвать к чувствам.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — отвечаю я. — Ту девочку, которую ты знал, ты уничтожил. Выбросил из дома, как ненужную вещь. Без денег, без вещей, без права вернуться.

— Я дал тебе свободу! — он почти кричит.

— Лжец, — шепчу я. — Всегда был лжецом.

Мы продолжаем путь. Люди расступаются, отводят глаза. Я чувствую их взгляды спиной — недоумённые, испуганные, осуждающие. Пусть. Они не знают, кто этот человек и что он сделал.

Мой дом — двухэтажное здание с белыми стенами и красной черепичной крышей — виднеется в конце улицы. Вокруг него — сад, мой маленький рай, созданный магией и трудом. Розы и аветы, те самые, атальские, которые цветут круглый год, травы, которых нет больше нигде в Донке.

Я толкаю калитку и веду Дьярвета по дорожке к дому. На крыльце стоит Мира, моя кухарка, и её глаза расширяются при виде нас.

— Госпожа, что...

— Позже, Мира, — обрываю я её. — Приготовь ужин на всех.

— Прикуйте его здесь, — приказываю я Тарну и Вейлу. — Крепко.

Они выполняют приказ, и Дьярвет оказывается вдруг беспомощным, рычащим от невозможности вырваться. О, он даже в спальне ни разу не был настолько мой.

Но не сегодня.

Я бью, пока гнев не иссякает, оставляя после себя пустоту. И только тогда я останавливаюсь и оглядываюсь. Мои домочадцы стоят полукругом у входа в сад. Мира прижимает руки ко рту. Садовник Эрл смотрит в землю. Служанки жмутся друг к другу. Даже Тарн и Вейл, привыкшие к насилию, выглядят потрясёнными.

Они боятся. Боятся меня.

Я опускаю плеть и смотрю на свои руки.

— Госпожа, — тихо говорит Мира, делая шаг вперёд. — Что нам делать с ним... на ночь?

— Отцепите от лавки руки. Дайте ему поесть, — говорю я, и мой голос звучит странно, будто чужой. — И воды. А потом - оставьте его здесь на ночь. Он опасен. Мира, Кая, не подходите к нему близко. Только мужчины.

Я бросаю плеть на землю и иду к дому, чувствуя, как все расступаются, прижимаясь к стенам, будто боясь даже случайно коснуться меня. И почему-то это причиняет боль сильнее, чем всё, что сделал со мной Дьярвет.

Медленно сползаю на пол, обхватываю колени руками. Платье в пятнах крови. Его крови. Я смотрю на свои ладони — под ногтями запеклась кровь Дьярвета Авельтана.

Дьярвет Авельтан. Халидэл Куара, ближайшей к столице, самой богатой провинции Атала. Потомок правящего рода, пусть и далекий от основной ветви. Человек, чье имя произносят шепотом даже в соседних государствах.

Что он делает в Донке? Как оказался на рабском рынке?

Я встаю и начинаю мерить комнату шагами. Мысли путаются, но постепенно складываются в логическую цепочку. Дьярвет — слишком значимая фигура, чтобы просто исчезнуть. Его отсутствие заметят. Будут искать. И если найдут здесь, в рабстве, с моим клеймом... Или в том-то и дело, что не найдут?

Холодок пробегает по позвоночнику. Кто-то очень хотел, чтобы он оказался здесь. Кто-то, кто знал о нашем прошлом. Кто-то, кто рассчитывал, что я...

Что я его убью.

Я смотрю в окно. Ночь опустилась на Донк, в саду горят фонари. Я вижу силуэт Дьярвета, прикованного к скамье. Я должна что-то решить. И быстро. Пока этот монстр в очередной раз не разрушил мою жизнь.

Сад погружен в тишину, нарушаемую только стрекотом цикад и шелестом листьев. Я иду по дорожке, стараясь ступать бесшумно. Луна освещает мой путь, делая всё вокруг серебристо-синим. Дьярвет не спит. Я вижу блеск его глаз еще издалека.

— Пришла закончить начатое? — его голос хриплый от жажды и боли, но в нем все равно слышна насмешка.

Я молча подхожу ближе и смотрю на его спину. В лунном свете раны кажутся черными провалами. Кровь запеклась, но некоторые порезы всё еще сочатся. Мое клеймо — выделяется на предплечье воспаленным красным пятном.

— Замковые лекари, наверное, справятся с этим, — говорю я тихо, больше себе, чем ему.

— Какая забота, — он пытается усмехнуться, но выходит гримаса боли. — Не знал, что в тебе столько сострадания, Кераль.

Я касаюсь его спины — легко, кончиками пальцев. Он вздрагивает.

— Кто тебя сюда послал, Дьярвет? — спрашиваю я. — Кто настолько тебя ненавидит, что отправил в Донк? В рабовладельческий Донк, о котором в Атале столько страшных сказок? И почему именно сюда, где живу я?

Он молчит, но я чувствую, как напрягаются мышцы под моими пальцами.

— Не знаешь? Или не хочешь говорить? — я обхожу скамью, чтобы видеть его лицо. — Кто-то очень хотел, чтобы ты попал ко мне. Кто-то, кто знал о нашем прошлом. Кто-то, кто рассчитывал, что я сделаю то, что не смог сделать сам.

— И что же? — его глаза сверкают в темноте.

— Убью тебя, — просто отвечаю я. — Кто-то хотел твоей смерти, но не хотел марать руки. Или не мог. И решил использовать меня.

Дьярвет смотрит на меня долго, оценивающе.

— И что же помешает тебе исполнить их желание? — он наклоняет голову. — Ты ведь хотела этого. Я видел твои глаза. Ты наслаждалась моей болью.

— Да, — я не отрицаю. — Я хотела, чтобы ты страдал. Чтобы почувствовал хоть часть того, что чувствовала я, когда ты выбросил меня из моей жизни.

Я сажусь на землю рядом с ним, подбираю камешек, верчу в руках.

— Но убить тебя? Нет. Это не мой способ, хотя временами жаль. Я не стану марионеткой в чужих играх.

Он молчит, и в этом молчании я чувствую что-то новое. Не презрение, не ненависть.

— И это твой крайний случай? — в его голосе слышна горечь. — Спасти человека, который причинил тебе столько боли?

— Нет, — я встаю. — Это способ сказать "катись к демонам, Дьярвет Авельтан". Я не хочу быть частью того, что с тобой происходит. Не хочу, чтобы ты снова разрушил мою жизнь.

Я достаю из кармана свиток — маленький, потертый, с печатью мага. Стоил целое состояние, но я всегда знала, что он может понадобиться.

— Я отправлю тебя в твой замок, — говорю я, разворачивая свиток. — С антимагическими браслетами, с цепями, с моим клеймом. Пусть это будет моим последним подарком тебе. Напоминанием.

Я начинаю читать заклинание. Слова древнего языка срываются с губ, воздух вокруг нас начинает мерцать.

— Кераль, — Дьярвет смотрит на меня, и в его глазах что-то меняется. — Давай поговорим.

— Нет, — отвечаю я, продолжая читать заклинание. — Я выхожу из игры.

Последнее слово заклинания, вспышка света — и Дьярвет исчезает. Обрывки цепей на земле, следы крови на скамье. Ну вот и хватит. Побыла чудовищем денек. Мне не понравилось. Я стою в пустом саду, сжимая в руке пустой свиток. Чувство облегчения накатывает волной, смывая напряжение последних часов.

Он ушел. Исчез из моей жизни. Снова.

Но почему-то я уверена, что ненадолго.

Дьярвет Авельтан, халидэл Куара, материализовался посреди собственной спальни с грохотом падающих цепей. Один миг он был прикован к каменной скамье в саду Кераль, а в следующий — лежал на ковре в своих покоях, всё ещё скованный, окровавленный, с клеймом.

— Милостивые боги! — вскрикнула служанка, вошедшая сменить свечи. Поднос с канделябрами с грохотом упал на пол. — Господин!

Она выбежала в коридор, крича о помощи. Вскоре комната наполнилась людьми — стражники, слуги, советники. Все они застыли в дверях, не решаясь приблизиться к своему господину, распростёртому на полу в цепях и крови.

— Не стойте столбами, — прохрипел Дьярвет. — Снимите с меня эти проклятые браслеты.

Управляющий Гортен первым пришёл в себя. Он опустился на колени рядом с хозяином, осматривая антимагические браслеты.

— Нужен ключ, господин. Или кузнец с инструментами.

— Так найдите кузнеца, демоны вас раздери! — Дьярвет попытался подняться, но тело пронзила такая боль, что он рухнул обратно.

— Лекаря! Немедленно! — закричал Гортен, и кто-то из слуг бросился выполнять приказ.

Через час Дьярвета освободили от цепей, перенесли на кровать и обработали раны. Старый лекарь Фаррен, служивший ещё отцу Дьярвета, качал головой, осматривая спину халидэла.

— Кто это сделал с вами, господин? — спросил он, накладывая мазь на рубцы от плети.

Дьярвет молчал, уткнувшись лицом в подушку. Что он мог сказать? Что его бывшая жена, которую он выгнал пять лет назад, купила его на рабском рынке и отхлестала плетью? Звучало бы как бред сумасшедшего. Если бы ему кто такое рассказал, он бы посмеялся над неудачником.

— Это не важно, — наконец ответил он. — Как скоро я смогу встать?

Фаррен задумчиво потрогал клеймо.

— Раны от плети неглубокие, хотя и многочисленные. Удары были... неумелыми. Скорее эмоциональными, чем рассчитанными на причинение серьёзного вреда. Я бы сказал, на языке тех, кто действительно умеет оставлять страшные увечья плетью – вас скорее погладили, чем по-настоящему решили калечить. Через неделю сможете встать, через две — вернуться к обычным делам.

— А это? — Дьярвет кивнул на клеймо.

— Клеймо останется навсегда, господин, — тихо сказал лекарь. — Можно будет позже сделать поверх него татуировку, чтобы скрыть форму, но полностью убрать... нет, это невозможно.

Дьярвет закрыл глаза. Что ж, она навсегда останется с ним. Кераль. Её метка на его теле. Он посмотрел на предплечье. А у его жены неплохой вкус. Тонкая ветка и пять красивых резных листочков. Так и не скажешь, что клеймо, если не знать.

Эта чертова женщина его спасла. Могла убить — и не убила. Могла оставить в рабстве — и отправила домой.

Эта женщина его ненавидит. И имеет на то полное право.

И эта чертова женщина, надо признать, права — кто-то целенаправленно отправил его именно к ней. Зная их историю. Зная, что она может с ним сделать.

Дьярвет перевернулся на бок, морщась от боли. Кто мог организовать его похищение? Кто знал о Кераль? Кто хотел его смерти настолько, что разработал такой изощрённый план?

Список врагов халидэла был длинным. Слишком длинным. Но тех, кто знал о его браке и о том, как он закончился... таких было немного. По-настоящему знал.

Он вспомнил Кераль, какой она была пять лет назад. Тихая, послушная, вечно смотрящая на него с обожанием. Заглядывала ему в рот целый год, ни слова упрёка, идеальная пресная жена. Ну конечно, стало скучно. А с её приданым расставаться не хотелось.

И... он просто её выкинул, как вещь. Они даже не развелись официально — зачем, если она сбежала из Атала, решив, что это позор, клеймо на всю жизнь.

А теперь, смотрите, какая. Говорят, женщины, попадающие в Донк, сразу становятся рабынями. Но она не просто выжила, она стала... интереснее.

В ней появился стержень, которого не было раньше. Воля к жизни и к сражению за жизнь. Решимость в голосе. Она смотрела на него не как на божество, а как на равного. Нет — как на врага, которого она не боится.

И это... это было захватывающе.

Дьярвет усмехнулся, несмотря на боль. Кераль думала, что избавилась от него, отправив домой. Что вышла из игры, как она выразилась. Но игра только начиналась.

— Ну что ж, дорогая женушка, — прошептал он в темноту комнаты, — погоди, я с тобой ещё поговорю.