Выбор стратегии

Глава 21

Эту бешенную гонку по пустому ночному тракту я не забуду никогда. Спустя годы, если они у меня, конечно, будут, я иногда буду просыпаться в холодном поту, из-за того, что мне присниться, как мы неслись галопом сквозь ночь, и дорога освещалась только светом луны. Подумать страшно, что могло произойти, если бы лошадь оступилась, или не заметила яму на дороге. Вряд ли нас можно было собрать по тем кусочкам, что остались бы лежать, разбросанными по тракту. Мы остановились только один раз, чтобы дать небольшой отдых лошадям, да и то я ускорил этот процесс, поделившись с ними искрами собственной силы. Этому фокусу меня научила давным-давно Эва, когда я делился силой с ней самой, чтобы увеличить ее магический потенциал. Она-то и сказала мне весьма неохотно, что живых существ тоже можно слегка подпитать, и это придаст им бодрости и вольет в их жилы здоровой энергии. Как оказалось, она была абсолютно права, и лошади не чувствовали усталости, в отличие от нас. Вообще Эва была на редкость молчалива. Она никак не прокомментировала весть о похищение Олии, хотя от нее я ожидал чего-нибудь вроде полного злорадства высказывания, на тему: «Баба с воза, и всем хорошо». Но она молчала, и я в итоге пришел к выводу, что ведьма обдумывала мои признания Гастингсу, свидетелем которых она стала. Это могло вызвать проблему в том плане, что ее могли слышать маги, и она вполне могла проболтаться. Вот только, подозреваю, эти признания не произведут слишком большого впечатления, потому что важно только то, что я не эльф. Наше передвижение затруднялось еще и тем, что за эти несколько часов, прошедших с моего недоутопления, Хеллена так и не научилась ездить верхом. Поэтому она ехала вместе со мной, спереди, вцепившись мне в шею и закрыв глаза. Сидеть ей было, скорее всего, неудобно, лука седла упиралась ей прямо в бедро, чтобы можно было держаться за меня, она сидела боком, но она молчала и за всю дорогу ни разу не высказала ни малейшей претензии.

Путь, который занял весь день мы преодолели за половину ночи. В отличие от лошадей, усталость, казалось, пропитала каждую клеточку моего тела. Но я упорно гнал коня, стиснув зубы, потому что все мое существо дрожало от дурного предчувствия. Положа руку на сердце, мне было абсолютно наплевать на вздорную принцесску, но, что-то мне подсказывало, что верховный маг далеко не все передал с вестником. Он передал то, из-за чего, по его мнению, я могу сорваться в путь, не взирая на время суток и на все остальное. И я сорвался в путь, оставив Отвера и Мозеса со всей свитой в крепости. Они все равно ничем не помогут в столице, а приступать к работам по укреплению крепости необходимо прямо сейчас.

Хеллену же я взял за тем, что она постепенно превращалась в моего истинного секретаря, и я уже плохо представлял, что буду без нее делать в плане ведения различных документов. Ну и Гастингс. Я не знаю, что произошло, но что-то мне подсказывает, что очень скоро я буду вынужден отправить погоню за похитителями, и отслеживать все этапы расследования, а именно ему придется готовить небольшую армию, состоящую из личного состава столичного гарнизона, к будущему походу.

Мы въехали в город, когда часовой артефакт показал четыре часа утра. Так как война еще не была объявлена, ворота на ночь не закрывались без возможности въехать в город. Заспанный маг проверил нас на личины. Спросонья он даже лошадей просканировал. Мы от удивления переглянулись с моим конем, но так как жезл ничего криминального не показал, стражники разрешили нам продолжить путь, предварительно заплатив достаточно существенную пошлину.

Копыта стучали по мостовой, и звук еще долго метался по тем местам, где мы только что проезжали, а в голове крутились всего две мысли: как? Каким образом можно было провернуть похищение, и зачем? Зачем так рисковать, потому что ежу понятно — будет погоня. Тащить за собой неизвестно куда взбалмошную девицу, при этом оставлять ее в живых, потому что она остается весьма ценным призом только в том случае, если жива и здорова, ну а если ее слегка убили, это конечно весьма прискорбно, но не критично, потому что королева ждет появление на свет еще одного дитя. Принцессы, если они не единственные дети — всегда и во все времена были расходным материалом. Но несся я сюда, сломя голову вовсе не за тем, чтобы убедиться в том, что она все еще остается ценным свидетелем, я несся, потому что внезапно поймал себя на мысли, что мне не так уж и безразличен мой еще нерожденный ребенок, и я приложу все силы, для обеспечения его безопасности.

Проезжая по дворцовой площади, я вспомнил, как тащил Олию на руках в посольство, расположенное неподалеку. Вопрос «как это произошло?» исчез, потому что похищение могло произойти, как угодно. Такое ощущение, что командиру охраны царственной семьи плевать на эту самую семью и он тупо саботирует свои прямые обязанности. Вот и сейчас: совсем недавно произошло похищение принцессы, а мы проехали весьма даже свободно, хорошо еще, что охрана на воротах поинтересовалась, а кто это, собственно, вообще приперся, но, узнав меня, тут же потеряла ко мне интерес. Просто волшебно, мать вашу! Я почувствовал, что меня начинает поколачивать от совершенно неуправляемой ярости. Я чертовски устал, едва не утонул, провел несколько незабываемых часов во время соединения двух составляющих моего разума, и я был сейчас не в состоянии заниматься чем-то вроде организации охраны. Максимум на что я был в этот момент способен — это просто удавить пресловутого начальника охраны к свиньям собачьим.

Меня ждали. Не успели мы пересечь порог, как ко мне подскочил виконт Дерн. Судя по его встрепанному виду и красным от напряжения и недосыпа глазам основная часть расследования произошедшего упал на него.

— Хел, иди в мои апартаменты и отдыхай, — тихо приказал я, не сводя тяжелого взгляда с Дерна. К чести Хеллены, она не стала спорить и быстро удалилась, постоянно оглядываясь и бросая на меня тревожные взгляды. Гастингс, подумав, пошел следом за ней. Я же, подождав, когда они отойдут подальше, не повышая голоса спросил. — С ее величеством все в порядке?

— Эм, — Дерн заколебался только на мгновение, но этого мгновения мне было достаточно, чтобы понять, на жизнь моего ребенка и его мать было совершенно покушение.

— Что с ней и с ребенком? — я сам чувствовал, что мой голос как будто вымораживался, становясь совершенно безэмоциональным. Словно кто-то вытаскивал из меня все эмоции, оставляя только ярость, которая начинала подниматься откуда-то из района желудка, заставляя морщится от внезапной изжоги.

— С ними все в порядке. Ребенок не пострадал, как и ее величество. Правда, она испытала сильнейший шок, ведь все случилось на ее глазах, когда она пришла проведать ее высочество в ее комнатах. И еще, ее величество молчит и ничего не говорит про нападение, может быть вам удастся ее разговорить. А ее высочество…

— Потом, — я отмахнулся от его объяснений и быстро пошел в сторону крыла, в котором располагались покои королевской семьи. Если королева знает, что случилось, то я найду способ вытянуть из нее правду. Она же должна понимать, как много зависит от ее показаний. Тогда почему молчит? Если только она намеренно не скрывает подробности случившегося. Но зачем ей это? Дерн прав, я узнаю, что произошло, даже, если мне придется вытащить королеву из постели. В этот момент мне было абсолютно все равно, что обо мне подумают. Пускай думают, что хотят, а то давненько у местных сплетников новых тем для чесания языков не было.

У меня был настолько решительный вид, когда я подошел к дверям, ведущим в покои королевы, что кинувшийся ко мне хрен с печатью для ножен — надо же, опомнились, идиоты, — наткнувшись на мой не слишком вменяемый взгляд, только хрюкнул что-то малоразборчивое и отступил в сторону. Гвардейцы, охраняющие комнату, даже не попытались меня задержать. Да что у них тут с охраной?! Начальника охраны нужно за яйца подвесит, кретина, который так распустил своих подчиненных!

Ворвавшись в комнату королевы, я увидел ее, стоящей у окна. Женевьева обхватила себя руками за плечи, и смотрела в одну точку, даже не обернувшись в мою сторону, чтобы просто убедиться, кто же к ней так нагло вломился. Несмотря на стоящую на дворе ночь, и разобранную кровать, королева, похоже, даже не собиралась ложиться. В комнате кроме нее находились три служанки, совсем молоденькие девушки, которые испуганно посмотрели на меня, но остались сидеть на своих местах. Они были растерянны и совершенно не понимали, что происходит с их госпожой, и как они могут ей помочь.

— Вы уже были в покоях Олии? — голос королевы звучал как-то на редкость спокойно, и это было не совсем нормально. Она обращалась явно ко мне, но как она узнала, что это именно я? Она же не бросила в мою сторону ни единого взгляда. И тут мой взгляд остановился на окне, за которым стояла ночь, а свет магических светильников, падающих на стекло, превращал его в подобие зеркала, в котором отражалась сама королева, и я, подходящий к ней сзади.

— Вон! — коротко приказал я, даже не взглянув на девушек. Мой взгляд был прикован, так же, как и взгляд королевы к зеркальной поверхности черного стекла. За спиной у меня послышался шорох платьев, буквально через десять секунд хлопнула дверь, и мы остались с Женевьевой наедине. — Кто это был? Кто на вас напал, и каким образом он или они прошли через охрану, пусть даже через такую хреновую, но все же охрану? — спросил я резко, проигнорировав ее вопрос, обращенный ко мне, оставив его без ответа. Она молчала, продолжая смотреть в окно ничего не выражающим взглядом. Внезапно у меня в голове что-то щелкнуло и разрозненные кусочки паззла сложились в цельную картинку, не слишком лицеприятную, но хотя бы понятную. — Это была она? Это Олия работала шпионом на длинноухих?

— Ну почему же работала? Подозреваю, что до сих пор работает, — я продолжал разглядывать на темном стекле ее отражение. Женевьева была очень бледна, а ее глаза все еще не выражали ничего: ни ярости, ни боли, ни разочарования. Они были пусты и это пугало до чертиков. За такой короткий срок потерять обоих своих детей… — Она сама мне рассказала, как подсыпала Лазалю яд, как затем отравила Генриха. Она думала, что, избавившись от их, станет королевой и откроет двери Вигараса своему возлюбленному, но ты помешал ее планам.

В общем-то, именно об этом я и подумал. И несчастный искренне влюбленный в прекрасную принцессу лейтенантик, выбранный в качестве козла отпущения, если что-то не срастется, прекрасно вписывался в этот план. Не понятно было только одно.

— Каким образом они на нее вышли? И… Возлюбленный?

— Посольство, — Женевьева продолжала смотреть в окно. — Там она встретила Лорда Омниэля и потеряла голову. Надо отдать ему должное, этот подонок умеет красиво ухаживать. Глупышка думает, что он отвечает ей взаимностью. Она не понимает, что он просто ее использует, ее руками убрав с дороги почти всю королевскую семью Вигараса. Вот только в его расчеты закралась одна маленькая ошибка — ты. Никто не думал, что ты выживешь и сумеешь выбраться из полыхающего Гроумена. И в этом и состояла их ошибка.

— Человеческий фактор. Такие ошибки называются «человеческим фактором», — произнес я совсем тихо. В глазах Женевьевы в ответ на мои слова появилось удивление. Ну хоть что-то, хвала пресветлым. — Что она хотела с тобой сделать? Отравить? — я не приближался к ней, потому что подозревал, что королева находится на волоске от взрыва, а мне нужно было получить все ответы, а не успокаивать бьющуюся в истерике женщину.

— Нет, на то, чтобы влить в меня отраву, у нее не было времени, поэтому она хотела просто прирезать свою собственную мать. Но она не знала, что мой отец настоял на том, чтобы офицеры созданной им службы обучили меня некоторым приемам, позволяющим защититься. И я смогла вырваться, ведь защищать мне пришлось не только себя. Кажется, я ее ранила, — она вздрогнула, и тут я подошел к ней и обнял за плечи. — Как она могла?! — взрыв все-таки произошел, но не такой, как я ожидал. Женевьева резко развернулась, уткнулась мне в плечо и тихо заплакала. — У меня не больше дочери. Моя Олия умерла, ее убил этот ублюдочный Лорд. — Она всхлипнула. — Я сказала, что ее похитили. Ее предательство — это семейное дело, и это может навредить моему народу и королевству, если кто-то узнает правду.

Я аккуратно отодвинул ее от себя, посмотрев удивленно на залитое слезами прекрасное лицо. Ого, я не ожидал, что Женевьева окажется истинной дочерью своего отца, и просто великолепной королевой. Но что-то в ее лице мне все-таки не слишком понравилось.

— Что еще? Кто-то пострадал? — она только кивнула и, вытащив платок промокнула слезы.

— Ты должен пойти в ее комнату. Дерн велел ничего там не трогать до твоего появления. Он настаивал на том, что это очень важно. Я его послушала и приказала оставить все как есть. Ты должен сейчас пойти туда. Не беспокойся, с нами все будет хорошо. Я сейчас выпью все-то, что притащил мне лекарь, а когда проснусь, начну тотальную чистку. Это просто уму непостижимо, как мы могли допустить такое.

Да, передо мной стояла Королева. Она не сорвется в истерику, не совершит множества глупостей, какие совершила бы на ее месте любая другая женщина, а о том, как сильно ей больно, узнает только ее подушка, в которую она будет рыдать по ночам. И я ей могу сейчас помочь только тем, что огражу от этого самого гнусного предательства из всех возможных — предательства родной дочери. Аккуратно притянув ее к себе, я поцеловал ее в лоб и быстро вышел из комнаты. Служанки стояли за дверью тихонько перешептываясь. Виконт Дерн терпеливо ждал, расположившись в кресле и, кажется, слегка дремал. Он встрепенулся, услышав, как открылась дверь и поднялся ко мне навстречу.

— Вам что-нибудь удалось узнать, ваше высочество? — я кивнул и повернулся к служанкам.

— Помогите ее величеству. Она готова принять все положенные зелья и лечь спать, — девушки тут же засуетились и бросились к своей госпоже, я же повернулся к Дерну. — Пошли, покажешь комнату, в которой все произошло.

— Да-да, только… — он снова замялся. Я прищурился, и виконт, вздохнув, продолжил. — В момент нападения с ее высочеством находилась одна из фрейлин… — он снова замолчал, а мое сердце снова сжалось от нехорошего предчувствия. — Девушка погибла.

Я, не слушая его больше, бросился бежать. Комнаты принцессы располагались неподалеку, и охранялись гораздо тщательнее, чем покои королевы. Мне навстречу молча поднялись двое неразговорчивых ребят, а их ниш выскользнули еще двое. Вот это я понимаю — охрана. Дерн сделал знак рукой и все четверо отступили в тень, я же рванул дверь на себя, ворвавшись в комнату.

С первого взгляда создавалось ощущение, что по комнате прошелся тайфун. Все было перевернуто, кое-что разбито, и даже подушка распорота, и перья летали по комнате, оседая на полу, на мебели, но тут же взлетая вновь, стоило их побеспокоить. Но не все. Некоторые перышки, упав на растекшуюся на полу лужу, приобретали красный цвет и тяжелели от пропитавшей их крови. Они уже не могли летать и только плавали на поверхности темного почти черного пятна. Я смотрел на эти перья и не мог заставить себя посмотреть на лежащее на полу тело. Но долго стоять и пялиться на перья было невозможно. Аккуратно обогнув лужу, чтобы не потревожить эти чертовы перья, я опустился перед телом на колени. Хорошо, что у Дерна хватило ума уложить ее нормально, иначе разогнуть сведенные смертной судорогой конечности было бы сейчас невозможно. Только вот глаза закрыть он ей не догадался. Протянув руку, я дотронулся до холодной неподатливой кожи. Как же так? Эмили. Как же так?! Ты сумела уехать из страны, захваченной этими ублюдками, ты выжила, когда тебя схватили людоеды, тебя не смогли достать мелорны… Вскочив на ноги, я обвел яростным взглядом комнату. Нечего тут рассматривать, все и так понятно.

Дерн стоял в дверях, подперев собой косяк.

— Как вы думаете, сколько их было? — спросил он меня. — И что говорит королева?

— Их было двое. Многого ее величество не сказала, только то, что сумела вырваться, так как Лафау обучал ее защите. Девочкам повезло меньше, — я сглотнул горький комок, застрявший в глотке, когда ставил эту суку на одну линию с Эмили. — Я найду ее, Дерн. Клянусь всеми пресветлыми богами, я ее найду. Организуй здесь все, пожалуйста. Чтобы все было достойно, — я бросил последний взгляд на тело баронессы Эмили Ротгурф и бросился к своим комнатам, не глядя на виконта.

Гастингс и Хеллена ждали меня, сидя в маленькой гостиной, время от времени поглядывая друг на друга. По моему лицу они сразу поняли, что случилось что-то непоправимое. Но сейчас я не был готов рассказать кому бы то ни было о том, что намереваюсь найти эту дрянь, которая, тем не менее, является моей законной женой, только с одной целью: чтобы торжественно похоронить останки несчастной принцессы, подло убитой злобными эльфами. И кто сказал, что я на эльфа не похож?

— Эмили погибла, на королеву покушались, — коротко бросил я. Гастингс выругался, все-таки рыжая баронесса не была ему совсем уж чужой. — Гастингс, остаешься здесь. На тебе подготовка столичного гарнизона к выступлению. Но все нужно держать в тайне столько, сколько это вообще возможно. Хел, подготовишь приказ о назначении, я как член Совета подпишу. Сейчас мы с Хел уедем, мне нужно подготовиться к путешествию по туннелям. Возможно пару часов вздремнуть. Но не слишком долго — у них довольно большая фора перед нами. — Пока я говорил, они сидели и смотрели на меня. Я же метался по комнате сжимая и разжимая кулаки. Увидев, что мои подчиненные не торопятся выполнять распоряжения, я остановился и, рявкнул. — И что вы расселись?! Бегом, выполнять! — после чего выскочил из комнаты. Моя миссия в столице Вигараса почти закончилась, правда, совсем не так, как я ожидал, но теперь у меня нет сомнений в том, как именно нужно проводить разведку. Эльфы просто не оставили мне выбора. Это будет не просто погоня и месть, это будет разведка боем.