Вперед в прошлое – 7

Глава 11 Повестка дня

Итак, на повестке дня у меня покупка недостающих лекарств, это первое. Второе — визит к деду, узнаю у него про третью заначку и — где он закупает автозапчасти. Потом — поездка на авторынок, кофе мне не нужен, все равно продавать его некому.

Если время останется, нагряну к Чуме в Ясенево. Это престижный район, там должно быть более-менее спокойно. Взрослый я, привыкший к тому, что ходить по городу безопасно, и не вспомнил бы о бандах чужих районов, что могло сыграть злую шутку, я нынешний знал это как никто другой.

Я посмотрел на себя в зеркало: глаза ввалились, патлы дыбом, но на хулигана не похож, на неформала тоже. Какие сохранились молодежные движения? У нас в городе были только панки, и то единичные экземпляры. А тут? Металлисты уже вроде не в моде, значит, любера, которые их гоняли, тоже перевелись.

Скины? Готы и гранжи появились или еще нет? Они вроде вошли в моду с середины девяностых. Во я дикий! Даже обидно стало, что в прошлой жизни все эти субкультуры прошли мимо меня, возможно, среди неформалов мне было бы комфортно. Песни в переходах. Походы к морю с такими же нищими и голодными. Портвейн, после которого выживет не каждый…

Как бы то ни было, но дурь из голов молодежи никуда не делась. До сих пор ходят село на село и район на район.

Под заучмана закосить, которого бить неспортивно? Я попытался пригладить волосы, но они были такими густыми, что отказывались укладываться и стояли торчком. Даже если надену очки, на ботана похож не буду. Обычный парень. Даже в большом городе шпана знает своих. Будут ли докапываться?

Я зевнул. Наверное, и правда лучше ходить за тетками хвостом, как я раньше делал, чтобы гопота не цеплялась. Не то чтобы я боялся, но на мне сейчас слишком многое держится, не хватало в больничку загреметь с переломом или с черепно-мозговой.

Проверив ящики кухонного стола, нашел грозного вида нож-складень, с кровостоком, явно самодельный. Как говорил дед на тренировке, когда двое сходятся с ножом, наиболее вероятный исход поединка — два трупа. Если достал нож, будь готов идти до конца. Но все-таки с ним было как-то спокойнее.

Вспомнилось, что где-то у деда припрятан пистолет, но искать его я не стал, все-таки вещь чужая, и огнестрел — слишком серьезно.

Настенные часы показывали начало одиннадцатого. Пора выдвигаться к деду. Деньги с собой брать или нет? Возьму рубли и баксов двадцать, должно хватить с головой, хоть ноотропы и дорогие.

Вечером свяжусь с Канальей, уточню, что из запчастей нужно в первую очередь, и на авторынок на разведку поеду завтра, с холодной головой, а то я от недосыпа и усталости как чумной.

В прихожей, сняв трубку, я набрал код нашего города, затем — бабушкин номер, она ответила сразу же:

— Вот же ты засранец, Пашка!

— Поздно ругаться, бабушка, — ответил я. — Я уже здесь, перелет прошел благополучно.

Только сейчас до меня дошло, что было бы, если бы самолет попал в турбулентность или что-то сломалось — стоячих пассажиров размазало бы по салону — и волосы зашевелились.

Я рассказал про деда, про обстановку в Москве и погоду, поделился планами и попросил связаться с мамой и передать ей, что я в Москве и со мной все в порядке, либо пусть она сама позвонит, но не раньше восьми вечера — днем я буду занят. Еще попросил, чтобы мне отзвонился Каналья — это важно, и попросил переслать с проводниками товар, что привезла Мариам. Нет, сам торговать не буду, есть продавец. Нет, мне ничего не угрожает, дед платит ментам, они гоняют шпану.

Продавца нет, но лучшей ей не знать, что это я собрался рисковать.

После сразу же набрал Илью — конечно, безрезультатно. Снова зевнул, сварил себе кофе, съел бутерброд с вырвиглазной ярко-розовой салями. Память взрослого вопила: «Фу! Плюнь каку, это есть нельзя» — а мне нынешнему химическая колбаса казалась обалденно вкусной. Выжили же на кубиках «магги», резиновом хлебе, «юпи» с «инвайтами», и людьми стали. Ломтик колбасы — не капля никотина, я — не лошадь.

Вопреки ожиданиям, после кофе меня начало клонить в сон, пришлось брать себя в руки и ехать в аптеки, а затем в больницу.

Перед выходом из квартиры я прихватил «Белую гвардию» с книжной полки, письменно спросил у деда, где деньги, и вложил записку в книгу — небезопасно обсуждать такие вопросы вслух при посторонних. А Булгакова пусть почитает, полезная книга о бессмысленности и беспощадности уличных бунтов, пусть освежит роман в памяти, авось прозреет.

Денег на все про все ушло одиннадцать тысяч, да по коробке конфет медсестре и врачу, чтобы деда не обижали, я поменял только десять баксов, чтобы было на еду и текущие расходы.

При виде конфет медсестричка растаяла и провела меня в палату к деду, который сразу же спросил, что там у Белого дома. Я пожал плечами и мысленно порадовался, что его не будет там во время заварухи. Вдруг его убили бы, и мироздание так его нейтрализовало? В той реальности я не был знаком с дедом и не знал, как он умер.

— Без понятия, не до того было. — Я покосился на нового дедова соседа — молодого небритого мужика с забинтованной головой.

— Какие вы беспечные! — сверкнул глазами дед и заладил свое: — Революция грядет! Мародерства, беспредел — магазины могут закрыть. Но ничего, я круп запас на месяц и мяса наморозил, видел? Стрелять будут, это точно!

Эк его захватило! Я терпеливо выслушал про Ельцина-предателя и о том, как хорошо будет, когда возродится Союз: и зарплаты вовремя, и квартиры от предприятий, и бесплатное обучение. Жаль деда, пусть помечтает еще день-два, потом его ждет большое разочарование.

Когда он иссяк, я протянул ему «Белую гвардию», вынул оттуда лист, где еще дома написал: «Бабушка отправляла тебе деньги на запчасти, но ты их не забрал, и они вернулись назад. Запчасти нужны срочно. Я хочу занять у тебя баксов пятьсот, а через пару дней вернуть. Деньги в книге и бачке я нашел, где ты спрятал остальное? Или заработок забрали грабители?»

На койке замычал, заворочался дед-инсультник. Как же хорошо, что с моим дедом все в относительном порядке, мог так же мычать, не в силах подняться.

Дед забрал у меня ручку и написал:

«Потратил на продукты. Надо было кормить дежурных на площади».

Я чуть не взвыл от досады, чуть за руку себя не укусил. Целое состояние промотал! Все равно, что найденный кошелек с деньгами отдать ментам! И ведь не понимает, какую глупость сделал! Думает, что вершит историю, вкладывается в будущее.

О, скольких усилий стоило спокойно его выслушать, не фыркнуть, не возмутиться. Столько полезного можно было сделать, а он скормил деньги депутатам, которые и так не бедствуют. Битый небитого везет, блин! Осознает ли дед когда-нибудь свою ошибку? Вряд ли.

— Ты один такой был? — спросил я спокойно. ­— В смысле, спонсор?

— Нет! Несли, кто что мог! Кстати, не вздумай по городу шастать — опасно. На их стороне — милиция, на нашей — красные генералы, это сила!

— Кто там говорил, что жить в эпоху перемен — проклятье? — не выдержал я. — Что-то множественные у нас перемены, от одних еще лихорадить не перестало, и вот опять…

— Пацан, ты ворчишь, как дед, — буркнул мужик с пробитой головой. — Я ваще не понял, кто из вас дед?

Он заржал, сотряс и так ушибленные мозги и схватился за голову. Обрадовавшись единомышленнику, дед спросил у ушибленного:

— Когда начнется, как думаешь?

— Контрреволюция-то? Завтра, — ответил мужик, поморщился.

— В выходные, — сказал я. — Когда на площади будет наибольшее количество народа. Закончится за пару дней. Готов поспорить на сто баксов.

— Ха! В нашу пользу? — спросил мужик.

— Увы, нет, — ответил я и подмигнул ему. — Спорим?

— А у тебя есть сто баксов?

— Паша, прекрати, я запрещаю! — сказал дед строгим тон, я обратился к нему:

— Где ты запчасти берешь? Дядь Леша, ну, продавец, интересуется.

— Южный порт, там находится авторынок. Сам попрешься, что ли⁈ Что бы ты понимал! Тебя обманут!

— Не я, дядя Леша приедет! — успокоил его я. — Просто вечером что-то надо ему сказать.

— Самый большой авторынок в Южном порту, а дальше надо ходить по рядам и спрашивать, у кого дешевле. Еще можно в газете по объявлению найти разборку и купить с рук бывшее в употреблении. Леша справится, он хороший мастер, ты — нет. Гнилье подсунут нерабочее.

В палату вошла медсестра с капельницей, куда она заправила лекарства, которые я только что купил, улыбнулась.

— Шевкет Эдемович, я по ваше тело.

— Дед, до завтра! — Я пожал его сильную руку, не выдержал и добавил: — Как же я боялся, что ты загремел сюда с инсультом! И как же я рад, что ты… Ну, в общем, все поправимо.

Вместо того, чтобы разжать пальцы, дед стиснул их сильнее, поднялся рывком и привлек меня к себе, обнял так, что аж ребра хрустнули.

— Пашка! Это я рад, что… у меня внук, которым можно гордиться. Но больше рад тому, что просто кто-то есть, кому небезразлично, что со мной случилось. Я ведь был совсем один, как драный волк, которого выгнали из стаи. И вот — ты, и Наташка, и Боря.

У медсестры, что ошалело за нами наблюдала, навернулись слезы, и она тактично ретировалась.

— Спасибо, внук, — закончил дед и отпустил меня, посмотрел, прищурившись. — Другому я дал бы напутствие, но почему-то знаю, что ты не пропадешь, не заблудишься. В школу-то когда?

— Пока тебя не выпишут, я точно буду здесь. Дальше — посмотрим, как ты справишься, ходить-то тебе нельзя. У меня с директором хорошие отношения, он прикроет, а к урокам тут подготовлюсь. Все, я пошел.

Я сам расчувствовался, аж в горле заскребло. Уходил будто во сне и очнулся на скамейке возле больницы. Нахлынуло ощущение нереальности происходящего. Так не должно быть! Не должен я сидеть тут. Не должен быть в Москве!

Но это происходит здесь, сейчас, со мной. Это — я. Пришлось ущипнуть себя за руку. Совсем тронулся — от усталости, наверное. Надо немного поспать и…

Рот растянулся в зевке.

…и поехать к Чуме. Все равно, когда проснусь, будет уже вечер, непонятно, работает ли авторынок, возможно, что и нет. Те авторынки, что застал я-взрослый, открывались на рассвете, а к обеду все уже разъезжались.

Да, так сделать правильнее. И со списком сверюсь, узнаю у Канальи, что в первую очередь нужно, что может подождать.

У деда в квартире я принял душ, в очередной раз удивившись горячей воде, льющейся из крана круглосуточно, из последних сил набрал Илью, не дождался ответа, сменил белье на чистое, скинул одежду прямо на пол, упал и вырубился. Перед глазами, быстро угасая, закрутился калейдоскоп недавних событий.

Проснулся я засветло от звука перфоратора, вгрызающегося в стену справа. Нет, это не справа, а этажом выше, или двумя этажами. Кроме родительского дома, во всех многоэтажках, где доводилось жить, водился сосед-сверлильщик — что-то типа домового, которого обнаружить сложно, если вдруг он начинал проявлять активность ночью. Мне представлялся дядька-мизантроп, седой, но непременно с черными усами, мохнатыми смоляными бровями и носом-картошкой.

Но в этот раз спасибо, сверлильщик, вовремя разбудит! Илья, наверное, извелся в ожидании моего звонка. Набрал его я сразу же, как встал с постели, даже не одевшись.

Трубку сняли мгновенно, словно возле телефона кто-то стоял.

— Да! — звонко крикнул Ян.

— Привет, Ян…

— Ура-а-а! — Он так заорал, что я чуть не оглох и отодвинул трубку от уха. — Я дежурю у телефона, тебя жду, Илья на базе. А ваще Эльза Марковна звонила, сказала, что с тобой все в порядке, но…

— Это межгород, — напомнил я. — Звонки дорогие. Сходи за Ильей, можешь не спешить, я перезвоню ровно через пять минут.

— Ладно.

Донеслись гудки, и я представил, с каким рвением Ян ринулся выполнять поручение, а сам посмотрел на календарь: сегодня последний день сентября, завтра пятница, октябрь. Ну и неделька выдалась! Осталось пережить мини-революцию. Комендантский час введут, это точно, будут ли ограничивать перемещения граждан в светлое время суток — вопрос. Но в любом случае спокойная пятница у меня есть.

Выждав положенное время, я снова набрал Илью, и теперь ответил уже он:

— Ну ты, Мартынов, говнюк! Обещал же сразу позвонить!

— Сперва неоткуда было, потом ты был в школе, — оправдался я и задним умом понял, что сегодня от недосыпа я — король туканов: в аэропорту должны быть переговорные пункты, я просто об этом не подумал.

Отогнав мысли, не касающиеся дела, я рассказал о своих приключениях, о том, что дед (оказывается, о нем жутко волновались все мои друзья, его ученики) поправится. Если бы он знал, сколько людей о нем переживает, точно прослезился бы. Затем я поделился планами на ближайшее будущее: поскольку дед не может ходить, мне придется остаться за ним присматривать, как долго, сказать не могу. Еще надо бы переговорить с мамой, чтобы не волновалась за меня, и Лидии передать денег, а то пообещал помогать сиротам и слился — нехорошо, сделать это лучше всего через бабушку: занять у нее десять тысяч и по три-четыре выдавать каждую неделю.

— Сегодня думаю к тетке Чумы съездить, да и с ним поговорить, если получится, он же ведь в дурочке. Вдруг получится его убедить? — закончил я.

Помолчав немного, Илья сказал:

— Инна все еще в больнице. Ей лучше, но видеть она никого не хочет.

— Это хорошо…

— Но мы всем классом пойдем к ней вечером, пусть знает, что не одна.

— Наверное, не стоит, — посоветовал я. — Вдруг побыть одной ей — именно то, что ей нужно сейчас? Вдруг ей стыдно за свой поступок?

Повисла пауза. Молчание нарушил Илья, сменив тему:

— Хотелось бы в Москву, к тебе. Вместе поездить, посмотреть все. Завидую… Ты не переживай, все сделаю, все всем передам, на дачу схожу, денег твоим подопечным занесу. Не забывай держать в курсе, что у тебя и как.

— Звонить буду каждый день, но сегодня — отбой тревога.

Я повесил трубку, оделся и собрался ехать к тетке Чумы в Ясенево, благо адрес помнил. Правда, не помнил, где и как пересаживаться в метро, но там были схемы, по которым легко ориентироваться, даже если вообще ничего не знаешь.

Перед выходом я взял дедову куртку — сейчас полшестого, возвращаться я точно буду затемно, замерзну. Уже спускаясь по лестнице, вспомнил, что тут постоянно дожди, вернулся за зонтом и вдруг понял, что снова возглавляю стаю туканов. Что, если тетки нет дома, и я попрусь в такую даль напрасно? Я же знаю ее адрес, а значит, могу узнать и телефон! Достаточно просто позвонить 09.

Через две минуты я уже записывал номер телефона, а спустя еще минуту набирал его, не особо рассчитывая на ответ — будний день, рабочее время…

Однако трубку сняли, и командным женским голосом сказали:

— Да.

И я немного понял Чуму. Один голос его опекунши чего стоит! Как у прокурора, блин. Как ее зовут-то? Понятия не имею, ну и ладно.

— Здравствуйте! Меня зовут Павел, я одноклассник Юры, приехал в Москву ухаживать за дедом. Очень хотел бы с вами увидеться и поговорить о Юре. Он сложный. Может, вместе придумаем, как его направить на путь истинный.

Думал, тетка фыркнет, скажет, кто я такой, но нет, оттаяла, заинтересовалась:

— Когда ты собрался ко мне, Павел? Я дома сегодня дома весь день и завтра, кроме промежутка с шести до восьми вечера, у меня аэробика.

— Сегодня нормально? Минут через сорок.

— Давай я тебя встречу возле метро, — очень кстати предложила тетка Чумы. — Через сорок минут, да? Выйдешь по указателю к Новоясеневскому проспекту и встанешь у подземного перехода под буквой «М».

— Лучше через час, мне до метро еще дойти надо. Я буду в зеленой дедовской куртке не по размеру.

На том и порешили. Я накинул дедову куртку и выбежал из квартиры, думая о том, что, возможно, Юрка Чумаков и рад бы начать новую жизнь, да ему досталась тетка-цербер, которая так его допекла, что он сбежал.