Вот стою, держу весло...

Глава 28. Картографирование

В момент прибытия в этот мир Тияны я несказанно обрадовался появлению мобильного телефона. Ведь в нём имеются часы, точность хода которых превосходит всё, чего сможет добиться шумерская наука! И вообще техника всей Земли на протяжении кучи тысячелетий. Идеальный вариант для определения долготы места по моменту прохождения солнца через меридиан – астрономического полдня. Это, когда дневное светило находится точнёхонько на юге.

Первым делом определил координаты порогов на Каране – мы там довольно долго стояли, дожидаясь подвоза меди. Даже лодку успели построить, так что времени на всё про всё хватило.

Угловая высота Полярной звезды – это точный градус северной широты места наблюдения. Прицелился на неё вдоль жерди, а потом упорно делил окружность на градусы, создавая транспортир. По этой жерди, так и оставленной в нацеленном точно на север положении, в полдень засёк момент, когда тень от столбика, установленного у нижнего конца этой жерди, попала на верхний конец моей астрономической системы. Знаю – этот эксперимент не учитывает высоты места, что вносит погрешность в определение широты, но с этим пришлось смирится – мой угломер и без этого являл из себя одну сплошную погрешность.

Вторую обсервацию удалось провести только дома в Уруке. Хотя телефон и хранился выключенным, батарея через некоторое время разрядилась. Аппарат просто перестал включаться. На этом мои попытки определения географических координат завершились. Но на Дильмуне я вдруг вспомнил, что встречал описания гальванических элементов с использованием фруктов, в которые втыкали металлические электроды. Главное, чтобы металлы были разные. А в моём распоряжении из более-менее чистых наличествуют медь и серебро. Уж не знаю, каким ЭДС меня порадует эта пара, но обычно бывает меньше полутора вольт. Откуда я возьму вольтметр? Так он имеется в самом телефоне – это индикатор заряда аккумулятора. Заработает, как только машинка включится. Есть, правда, вопрос с полярностью, но я почему-то подумал, что медь нужно подключать к минусу.

Проводники у меня – медные ленточки. Лезть в разъём для зарядного устройства – дохлый номер: чересчур там всё малогабаритное, чтобы пытаться выполнить ответную часть хотя бы с претензией на надёжность. Да и неизвестно какая пара контактов служит для подачи напряжения. Я даже не пытался, а сразу прицепился к контактам для подключения аккумулятора. И принялся поочерёдно добавлять в цепь свои гальванические элементы. Телефон включился от пяти здешних кислых апельсинов, но показал, что заряд угрожающе низкий. Пришлось добавить шестую "банку", после чего напряжение вошло в рабочие пределы. Зато за годы лежания без работы "слетело" время. В полдень я выставил часы на двенадцать дня, а Тияна перенастроила смартфон, переведя всё, что можно, в режим экономии.

Я-то в этих интерфейсах не разбираюсь. Планшетник мне настраивали внучки, а мобильник, с которым жил душа в душу, вообще из начала нулевых, когда о цветных экранах или андроидах никто и не слышал.

Проработал этот комплект батареек больше трёх месяцев. Я нарочно проверил, потому что с отключением внешнего питания время обязательно "слетало". Но с выключением телефона при сохранении напряжения на контактах часы исправно шли. Так что обязательно требовалась непрерывная работа наружного источника. Или я что-то не так угадал с контактами? Или у фруктовых "батареек" был заметный саморазряд? А может, они просто пересыхали? Без вольтметра в руках точного ответа найти не получилось. Мне даже цепь прозвонить нечем! Единственное, в чём уверен, так это в том, что напряжение, выдаваемое одним апельсиновым элементом, меньше Вольта.

С этой установкой на борту мы с Палом прошли вверх по Евфрату – парень у нас из самых продвинутых грамотеев, потому что понятливый. Нанесли на карту многие города и границы озера, в которое разливается эта река выше Урука. А также устья рек – Хабура и Балиха – левых притоков. Отметили и самую западную точку течения. Полученные отметки, нанесённые на специально подготовленную шкуру, сразу прояснили картинку, послужив хорошим наглядным пособием и позволив довольно точно оценить расстояния. На обратном пути от места, где обычно оставляем лодки по пути в "Армению", зашли в Балих. Здесь тоже живут люди, согласившиеся собирать для нас красивые камни – гематит. Это на Хабуре выращивают зерновые, а здесь особо удобных для обработки земель маловато. Поэтому не только пацаны заинтересовались обменом находок на провизию, но и большинство взрослых – местным жителям зерно пришлось ко двору.

А один даже показал склон, где после дождей не раз замечал интересующие нас обломки. Мы немного покопали и отыскали то, ради чего и заглянули в эти края. Ума не приложу, велико ли это рудное тело – мы его только с краешку зацепили. Но явно содержит не меньше сотни тонн нужного нам минерала. Так что тут же представились местным "буграм" и договорились о покупке этих камней за зерно строго по весу. Дорого покупать: один к одному. Но нам нужны только чисто отмытые камни. Причём, только те, что оставляют красную черту.

Старейшины мигом сгоношили народ и, пока мы пировали, непрестанно выражая друг другу самое неподдельное уважение, наше судно освободилось от съедобных "денег", без которых мы никогда не пускаемся в дорогу. Вместо мешков трюм наполнился корзинами камней. В другой раз соли привезём с запасом и мёда в качестве премии за ударный труд.

Мы тут успели обсудить что-то вроде протокола о намерениях, где оговорили когда и сколько руды возьмём в следующий раз. А то на радостях эти ребята накопают столько, что мы просто потонем. Ведь ещё Пато привезёт гематита и с Хабура, и от любителя камней с правого берега. Мы же не жадничаем, так как не хотим терять налаженные связи. Ведь любая точка может "отключиться" по самым разным причинам. А цивилизация очень зависима от постоянства связей, от устойчивости поступления сырья, топлива и множества материалов.

Сбивать цены нам не к спеху, пока "армянский" ювелир исправно отмеривает серебро за наши железные полосы. Да не железные, если быть более точным. За полосы добротной углеродистой стали, годной, как выяснилось, даже на клинки для шашек. Может, до аносовского булата[7] мы и не дотянули, но оружие выковали грозное. Хоть ткнуть, хоть рубануть – на всё годится. И не тяжёлое: с ним даже девки управляются.

На обратном пути подзадержались на озере, где попытались черпать ил со дна. Получилось, когда стали опускать на верёвке ковш так, чтобы он ложился на дно. А потом немного протаскивали его, после чего поднимали за переднюю кромку. В принципе приемлемо, если в домашних условиях сделать этот ковш из металла, да придать ему правильную форму и снабдить судно, на котором с ним будут работать, специальной стрелой и лебёдкой. А ещё потребуются отстойники прямо на борту, так как извлекаемый ил жидковат. Нужно дать ему часов двенадцать на оседание, чтобы не везти за сотни километров лишнюю воду.

Короче – нужен целый илодобывающий комплекс. Чем быстрее – тем лучше, потому что посевные площади на Дильмуне расширяются. К тому же, посажены финиковые пальмы и много чего разного как для еды, так и аптекарского назначения. Те же каланхоэ в добавление ко всему остальному. Это не считая столетников (алоэ). У Тияны даже валериана растёт под парусиновым тентом.

Дома плохих новостей не оказалось. Пока мы путешествовали, в строй вступил второй "крейсер". Он дежурит на севере: выходит из проливов, удаляется в сторону Шумера на расстояние видимости, поворачивает и проходит проливом западнее Дильмуна до нашего порта. Потом возвращается в проливы, где причаливает, уступая вахту второму "крейсеру". Экипажи в обоих случаях смешанные: большинство гребцов набрано из "береговых людей". Они получают зарплату. Из наших общинников на борту – капитаны и командиры расчётов огнемёта и станковых арбалетов. Им тоже выплачивается жалование, потому что иначе людям непонятно, почему одним так, а другим иначе, если и те, и другие делают одно и то же? Получив деньги, и те, и другие сдают их старейшинам, как заведено во всех общинах. Старосты, в том числе и наш, складывают всё в одну кучу и снова пускают на жалование и зарплату командам. Такая вот гримаса первобытности.

Места в экипажах считаются престижными: их предоставляют тем, кто сдал нормативы по бегу, стрельбе и другим военно-прикладным дисциплинам. Тренировки проводят инструкторы из наших. Рабы – строители храма – тоже просятся в ряды. Те из них, кто поклялся не сбегать и не бедокурить, расконвоированы. Но дело в том, что поклялись, как ни странно, все. И теперь нам не нужно выделять народ для охраны пленных. Их любимый бог Энки тоже находится в числе почитаемых у нас, так что никто не мешает людям молиться. Пусть и в недостроенном храме.

К некоторым приехали жёны. Другие слюбились с местными женщинами. Трое попросились домой – у них родители в преклонном возрасте. Жрецов из числа пленных мы выделили в отдельную группу и поселили на дальнем конце острова, чтобы не тарахтели языками – это же политработники! Закрыл рот – и рабочее место в порядке. Вот пусть и убеждают друг друга в чём хотят. Мешок зерна им, утварь кухонную и полную свободу выбора деятельности. Захотят рыбки – наловят. Только бы не бродили где ни попадя, да не мутили народ. Так что при них даже стража имеется – чтобы не шлялись где попало.

Почему остальные ведут себя смирно? Похоже, пассионарии полегли ещё в бою. А в живых остались не самые смелые, да и не беззаветно преданные. Мы с ними по-людски – и они по-человечески. Как говорится, "своя рубашка ближе к телу". Что им хорошего сделали жрецы – послали на бойню? А тут, хоть и приходится вкалывать, зато кормят, поят, крышу над головой обеспечивают. И убивать никого не собираются. Прямо рай, да и только!

С подачи Тияны наши мастера стали чеканить монету. Не из чистого серебра, а из его сплава с семью процентами меди. А то чистое серебро чересчур мягкое – быстро изотрётся. Монетки сделали весом ровно в один шекель. Спереди указан номинал и сделана поясняющая надпись нашими буквами, а сзади изобразили контур острова с большими островами рядышком. Перерисовали с карты, снятой школярами построением треугольников между выразительными ориентирами. У неё даже масштаб имеется, определённый не особо точно, но очень старательно.

Насчёт количества драгметалла, конечно, вышло маленькое жульство. Но не чересчур страшное, потому что с точки зрения срока службы этой деньги выигрыш налицо – сплав получился довольно твёрдым. Да и вид монетки представительней – она лучше блестит и просто радует глаз. А погрешность в семь процентов в эти времена встречается повсеместно и редко принимается во внимание. Тем более, что рассчитываются серебром редко. Зато в широкий обиход массово поступила гирька стандартного веса, что, несомненно, порадует сердце верховного бога по имени Ан. Вот, кто всегда на стороне порядка!

Староста поправился, хотя болел долго. Очень исхудал, но держится молодцом. Некоторое время его подменял старший сын, но ему пришлось уехать обратно в старые земли – там ведь тоже целое хозяйство, бросать которое не хочется: прекрасно налаженное и весьма продуктивное. Да и поставки ила с болота по-прежнему для нас актуальны.

Иногда туда к часто и подолгу пустующим хижинам приходят тамошние шумерские люди: просят принять их в общину. И это хорошо, потому что кадровый голод на Дильмуне только растёт. У нас же без конца новые затеи. Даже "рабов" приходится отвлекать со стройки на разные работы: то на солеварню, то приставлять к мельницам, а то воду из колодцев черпать.

Так про колодцы. Я давненько вынашивал идею сделать насосы с приводом от ветра. Вертикальные валы у нас крутятся во многих местах – мельниц в эксплуатации почти десяток. Так почему бы не приделать к ним известный с античных времён архимедов винт? Он же шнек, если смотреть со стороны классической мясорубки.

Правда, древние греки упорно ставили его наклонно. Видимо, что-то у них не так было с напором: не шла вода вертикально вверх. Я даже проверять не стал – повернул ось вращения ветряной турбины на сорок пять градусов, а она возьми и заработай в наклонном положении, сообщая нижним концом вращение шнеку! И вода пошла. Не слишком быстро, зато всё время. Хотя, если надобности нет, – можно и отключить. Для наших неглубоких колодцев вполне подходяще.

Шнеки, как и крыльчатки ветряков, формовали из кирзы. А вот от парусов из неё Пато отказался. Перешёл на циновочные – тоже достаточно жёсткие. Но при этом их можно убирать без чрезмерных мучений. А вообще этот парень – фанат катамаранов. Вот и построили по его желанию четырнадцатиметровый, с асимметричными корпусами, связанными перемычкой толщиной в метр. Нарочно выполнили объёмную конструкцию, рассчитанную на серьёзные нагрузки при волнении – чтобы не сломался.

Он и не сломался, хотя его шкипер умудрился заглянуть на юг в залив, выходящий в Индийский океан. Если мне не изменяет память – Ормузский[8]. Перетерпел там шквал и вернулся для устранения поломок. Да, море это вам не тихая речка и не узкий Персидский залив. Одна только океанская зыбь требует привычки и понимания, а уж непогода на больших просторах – вещь крайне неприятная.

Для меня важно, что силовой набор не пострадал, и обшивка не протекла – не придётся переделывать всё с нуля. Ну а сам я больше склонен к хождению через бурные воды на однокорпусном судне. Мы строили такие из толстых досок с прочными связями, но они стали крейсерами. Да ещё одно поступило в распоряжение братьев Сун. Им иногда приходится отстреливаться, а делать это лучше, находясь в крепком укрытии. Так что ходят "братья" на "крейсере" с поворотными башенками для стационарных арбалетов, а то с берегов в них частенько летят камни из пращей. Их путь вверх по Керхе проходит через земли не только дружественных племён, да и среди "культурных" эламцев встречаются желающие пограбить.