Воронцов. Перезагрузка. Книга 6

Глава 23

Утром, когда мы проснулись и позавтракали, я заметил, что Машенька сидит какая-то задумчивая. Она смотрела в окно, но взгляд её был рассеянным, словно мысли витали где-то далеко. Время от времени она легонько поглаживала живот и вздыхала.

— Машенька, солнышко, — сказал я, подсаживаясь к ней на лавку, — что случилось? О чём задумалась?

Она повернулась ко мне, и в её глазах была какая-то странная смесь стыда и желания.

— Да так, Егорушка, — ответила она неопределённо, отводя взгляд.

— Ну-ка, не хитри, — настаивал я, обнимая её за плечи. — Видно же, что что-то не так. Может, плохо себя чувствуешь? Или ребёночек беспокоит?

Машенька покачала головой, но молчала, словно стесняясь сказать что-то.

— Машуня, — сказал я ласково, — мы же с тобой муж и жена. Что бы ни случилось, мне можешь всё рассказать.

Она ещё немного помолчала, а потом, опустив глаза и покраснев, тихо произнесла:

— Мясо хочу.

— Мясо? — переспросил я, не сразу поняв, в чём проблема.

— Ну да, — кивнула она, всё ещё не поднимая глаз. — Очень хочу. Прямо терпеть не могу. Раньше такого не было.

Я не сдержался и улыбнулся.

— Машенька, солнце моё, — сказал я, целуя её в висок. — Ты ребёночка вынашиваешь, — объяснил я терпеливо. — И нужно есть то, что организм просит. Это для малыша необходимо. Сейчас же приготовлю тебе мясо. Какое хочешь?

Глаза у неё загорелись:

— А можно… свинины? Жареной?

— Конечно можно, — засмеялся я. — Всё, что душа пожелает. Шашлык сделаю.

Я вышел из комнаты и позвал Анфису, которая как раз возилась у печи.

— Анфиса! — окликнул я её.

— Слушаю, Егор Андреевич, — отозвалась она, обтирая руки о передник.

— Найди Степана и скажи, чтобы принёс треть пуда свиного мяса. Обязательно, чтобы это была шея — там мясо самое нежное и сочное.

Анфиса кивнула:

— Сейчас найду, Егор Андреевич.

— И ещё, — добавил я, — найди Петьку. Скажи, пусть сделает мне прочные, но тонкие и длинные пруты. С мизинец толщиной. Штук десять.

— А зачем они, Егор Андреевич? — поинтересовалась Анфиса.

— Увидишь, — загадочно ответил я. — Просто скажи, что чем быстрее, тем лучше.

Анфиса вышла во двор, и вскоре я услышал, как она переговаривается со Степаном. Минут через пятнадцать Степан постучался в дверь.

— Егор Андреевич, мясо принёс, — сказал он, войдя в сени.

— Хорошо, — кивнул я, принимая завёрнутый в холстину кусок. — А к Петьке послал?

— Послал, Егор Андреевич. Прохор поехал. Сказал, что к обеду было готово.

— Хорошо.

Мясо было отличное — свежее, с тонкими прожилками жира, которые при жарке дадут сочность. Я положил его в небольшой чан возле печи, чтобы оно быстрее растаяло. Замороженное мясо резать неудобно, а для того, что я задумал, нужны были аккуратные куски.

Через пару часов свинина уже достаточно оттаяла, и я принялся её разделывать. Нарезал на куски — не слишком большие, чтобы прожарились равномерно, но и не маленькие, чтобы сохранили сочность. Каждый кусок получался размером примерно с куриное яйцо.

— А теперь маринад, — пробормотал я, доставая необходимые ингредиенты.

Решил сделать самый простой маринад — соль, перец, немного воды и капнул туда уксуса. Лук порезал кольцами — он даст дополнительный аромат и сочность.

— Что это вы делаете, Егор Андреевич? — спросила Анфиса, наблюдая за моими действиями.

— Мясо мариную, — объяснил я, складывая куски в миску и заливая маринадом. — Чтобы мягче было и вкуснее.

— А долго мариновать нужно? — поинтересовался Петька.

— Часа полтора-два хватит, — ответил я, перемешивая мясо руками.

Петька с готовыми прутами приехал уже ближе к полудню. Вместе со Семёном они примчались на лошади, и Петька, соскочив с седла, гордо продемонстрировал свою работу.

— Вот, Егор Андреевич, — сказал он, показывая связку металлических прутов. — Как заказывали — тонкие, прочные, длинные.

Я взял один прут и внимательно осмотрел. Петька поработал на совесть — прут был ровный, без изгибов, с заострённым концом. Именно то, что нужно.

— Отличная работа, — похвалил я. — Настоящие шампуры получились.

— Шампуры? — удивился Петька. — А что это такое?

— Сейчас увидишь, — ответил я, откладывая прутья. — Мы же прошлый раз просто из веток сделали. А сейчас вот правильно будет — настоящие шампура. Степан, а ты из камней выложи очаг. Чтобы и поддувало было, и повыше. И дрова там разжигай, чтобы углей побольше получилось.

Степан заинтересованно кивнул:

— А что готовить будем, Егор Андреевич?

— Мясо, — ответил я. — Только особым способом. Шашлык. Только в этот раз из нормальной свинины.

Степан выложил очаг. Дрова разгорались хорошо, пламя уже поднималось высоко, и было видно, что скоро будет достаточно углей для жарки.

Пока мясо мариновалось, я проверил, как там дела у Машеньки. Она всё сидела в комнате, но уже выглядела более оживлённо — видимо, предвкушение вкусной еды подняло ей настроение.

— Как дела, солнышко? — спросил я, присаживаясь рядом.

— Хорошо, — улыбнулась она. — А что ты там готовишь?

— Это дрова горят, — объяснил я. — А мясо ещё не готовлю. Но скоро начну. Потерпи еще чуточку.

Машенька довольно вздохнула:

— Не могу дождаться.

Через пол часа, когда дрова прогорели и образовалась хорошая кучка красных углей, я решил, что пора начинать. Взял замаринованное мясо и один из прутьев.

— Смотрите и учитесь, — сказал я Петьке и собравшимся мужикам, которые подтянулись посмотреть на диковинку.

Начал нанизывать куски мяса на прут, чередуя их с колечками лука. Получился аккуратный шампур с равномерно распределённым мясом.

— Ишь ты, — удивился Семён, который тоже подошёл посмотреть. — Как на палку нанизал…

— Не на палку, а на шампур, — поправил я. — Это специальный способ жарки мяса. Делали же уже так. Только на прутиках…

Когда все шампуры были готовы, я установил их над углями, положив концы на края каменного очага. Мясо оказалось как раз на нужной высоте — достаточно близко к углям, чтобы жариться, но не так близко, чтобы гореть.

— А теперь нужно поворачивать, — объяснил я, начиная медленно вращать шампуры. — Чтобы со всех сторон равномерно прожарилось.

Первые минуты ничего особенного не происходило, но вскоре мясо начало издавать характерное шипение, а по двору поплыл такой аромат, что у меня самого слюнки потекли.

— Батюшки светы, — пробормотал Петька, принюхиваясь. — Какой запах!

— Это ещё не всё, — улыбнулся я, продолжая поворачивать шампуры. — Подождите, когда корочка образуется.

И действительно, через несколько минут мясо начало покрываться аппетитной золотистой корочкой. Жир, вытапливаясь, капал на угли и вспыхивал маленькими язычками пламени, добавляя дымного аромата.

— Ой, мамочки, — воскликнула подошедшая Анфиса. — Да что же это такое! Как вкусно пахнет!

Запах шашлыка действительно расходился по всей деревне. Я видел, как из соседних домов выглядывают любопытные лица, а несколько мужиков так и вовсе подошли поближе, принюхиваясь и переговариваясь между собой.

— Егор Андреевич, — спросил подошедший Захар, — а что это так вкусно пахнет?

— Шашлык, — объяснил я, не переставая поворачивать шампуры. — Особый способ жарки мяса на углях.

— А можно… попробовать? — робко спросил Илья, который, несмотря на вчерашнее приключение со льдом, всё-таки вышел из дома.

— Конечно можно, — разрешил я. — Всем хватит. Мясо-то много заготовил.

Через полчаса шашлык был готов. Мясо покрылось аппетитной корочкой, лук стал мягким и сладким, а аромат стоял такой, что весь народ уже собрался вокруг очага.

— Ну что, снимаем, — сказал я, осторожно снимая первый шампур с огня.

Мясо легко отделялось от прута, оставаясь сочным внутри при хрустящей корочке снаружи. Я попробовал кусочек — получилось великолепно.

— Машенька! — позвал я жену. — Твоё мясо готово!

Она вышла на крыльцо, и лицо её просто засияло от предвкушения:

— Ой, как пахнет! — воскликнула она. — Прямо слюнки текут!

Я снял мясо с нескольких шампуров и отнёс в дом. Анфиса тем временем, по моему указанию, отварила картошечки с маслицем и присыпала укропчиком. Правда, укроп был засушенный, но всё равно ароматный.

— Садись, солнышко, — сказал я Машеньке, накладывая ей на тарелку самые лучшие кусочки. — Ешь на здоровье.

Машенька взяла кусочек шашлыка, попробовала и закрыла глаза от удовольствия:

— Ой, Егорушка, как вкусно! — воскликнула она.

— Нравится? — спросил я, садясь рядом с ней.

— Очень! — кивнула она, с аппетитом принимаясь за еду. — И мягкое такое, и сочное, и пахнет как-то особенно…

Я наблюдал, как она ест, и радовался. Беременной женщине нужно хорошо питаться, а то, что она получает удовольствие от еды, ещё лучше.

Тем временем во дворе мужики всё ещё стояли вокруг очага, принюхиваясь к дыму от углей.

— Мужики! — позвал я собравшихся, когда вышел на улицу. — Подходите, угощайтесь!

Не нужно было повторять дважды. Все сразу же подошли поближе, и стали брать готовое мясо. Кто кусок, кто два — чтобы каждому хватило попробовать диковинное блюдо.

— Егор Андреевич, — сказал Прохор, жуя шашлык, — да это ж сказка какая-то! Откуда такой вкус берётся?

— От правильного приготовления, — ответил я. — И от маринада. Мясо нужно заранее подготовить.

— А научите нас так готовить? — попросил Семён. — Больно уж хорошо получается.

— Научу, — пообещал я.

Петька, который получил кусок побольше остальных — всё-таки шампуры делал, — задумчиво жевал мясо:

— А эти… шампуры… что на них еще можно готовить? — Поинтересовался он.

— Да много чего, — ответил я. — Баранину, говядину, птицу. Даже рыбу можно, если аккуратно.

Мужики переглядывались с интересом. Видно было, что способ приготовления пищи их заинтриговал.

Когда все угостились и разошлись по домам, я вернулся к Машеньке. Она доедала свою порцию и выглядела очень довольной.

— Наелась? — спросил я, садясь рядом.

— Да, — кивнула она, поглаживая живот. — И сытно, и вкусно. Спасибо, Егорушка.

— Не за что, солнце моё, — ответил я, целуя её в щёку. — Хочется ещё чего-нибудь особенного?

Машенька задумалась:

— А можно… молочка? С мёдом?

— Конечно можно, — засмеялся я. — Всё, что захочешь.

— Анфиса! — позвал я кухарку. — Молока с мёдом подогрей!

— Сейчас, Егор Андреевич! — отозвалась та.

— Егорушка, — сказала Машенька, прислоняясь ко мне головой, — а почему ты всё умеешь? Откуда у тебя столько знаний?

— Много читал, — ответил я осторожно. — И в путешествиях кое-что видел.

— А где ты путешествовал? — не унималась она.

— По разным землям, — сказал я уклончиво. — Далеко отсюда.

Машенька удовлетворилась этим ответом.

— Вот и хорошо, что путешествовал, — сказала она. — А то откуда бы я такого вкусного мяса поела?

Я засмеялся:

— Ради тебя, Машенька, хоть на край света съезжу.

— Не надо на край света, — засмеялась она в ответ. — Лучше дома сиди, со мной.

— Обязательно буду, — пообещал я. — Особенно когда малыш родится.

Анфиса принесла тёплое молоко с мёдом, и Машенька с удовольствием его выпила. После такого сытного обеда её стало клонить в сон, и я уложил её отдохнуть.

— Поспи, солнышко, — сказал я, укрывая её одеялом. — А я пока дела поделаю.

— Не уходи далеко, — попросила она, уже закрывая глаза.

— Никуда не уйду, — заверил я её. — Буду рядом.

Когда Машенька заснула, я вышел во двор. Степан как раз убирал остатки углей, а Петька рассматривал использованные шампуры.

— Что, понравился способ готовки? — спросил я его.

— Очень понравился, Егор Андреевич, — кивнул он. — А может ещё таких прутьев наделать? Для запаса?

— Можно, — разрешил я.

— А когда ещё готовить будем? — спросил Степан, заинтересованно поглядывая на шампуры.

— Скоро, — пообещал я. — Как жена ещё мяса захочет, сразу и приготовлю.

Позже, когда я сидел в светёлке с Машенькой, которая перебирала детские вещички, на улице послышался стук колёс и ржание лошадей. Голоса мужиков, окрики, звяканье упряжи — всё это говорило о том, что приехал кто-то с обозом.

— Кто это там? — спросила Машенька, поднимая голову от шитья.

— Сейчас посмотрю, — ответил я, поднимаясь с лавки.

Выйдя на крыльцо, я увидел знакомую телегу, гружённую до верха. Возле неё суетились Фома, Никифор и Прохор, а Степан уже подбегал помочь с разгрузкой.

— Фома! — позвал я, спускаясь с крыльца. — Наконец-то добрались! Как дорога? Как съездили?

Фома обернулся ко мне, снял шапку и поклонился:

— Да, слава Богу, Егор Андреевич, — ответил он, улыбаясь. — Доехали хорошо, хоть и морозец прихватывал. Дорога крепкая, санный путь отличный.

Я подошёл ближе и с удивлением оглядел гружённую телегу. Обычно Фома привозил что-то конкретное — либо материалы для производства, либо инструменты. А тут телега была набита под завязку самыми разными тюками и мешками.

— Фома, — сказал я, почесав затылок, — да что ж ты столько привёз? Половину города скупил?

Фома рассмеялся:

— Почти половину, Егор Андреевич! Но всё нужное, всё по списку от Степана, да ещё кое-что по своему разумению добавил.

Степан тем временем уже принялся разгружать воз, и я увидел, что там действительно была целая куча всякого добра. Мешки с мукой — и не один, а штуки четыре. Зерно в холщовых кулях. Большая свиная туша, завёрнутая в рогожу. Несколько бочонков — видимо, пиво. Маленький, но тяжёлый бочонок — по всей видимости, мёд. Кувшины с уксусом, мешочки с сахаром и солью.

— Степан! — крикнул я ему. — Разгружай всё в амбар, а мясо в погреб неси!

— Слушаюсь, Егор Андреевич! — отозвался тот, подхватывая очередной мешок.

Я повернулся к Фоме:

— Ну что, рассказывай, как дела? Как торговля прошла?

Фома заметно оживился:

— А, Егор Андреевич, дела-то отменные! Но сначала… — он понизил голос и посмотрел по сторонам, — у меня для вас кое-что есть.

С этими словами он полез во внутренний карман своего тулупа и достал оттуда сложенный листок.

— От Ивана Дмитриевича, — пояснил он, протягивая мне записку.

Я взял листок и развернул его. Почерк был аккуратный, чёткий — видно, что писал образованный человек. Записка была короткой, но ёмкой:

«Кузнеца никто обижать не собирался. Рад за вас, что всё хорошо. Жду в городе. И. Д.»

Я перечитал записку ещё раз, пытаясь понять, есть ли между строк какой-то скрытый смысл. Но нет — всё было предельно ясно и недвусмысленно. Иван Дмитриевич получил мою записку, понял её содержание и ответил в том же духе.

— Ну что ж, хорошо, — пробормотал я себе под нос, складывая записку.

— Это ещё не всё, Егор Андреевич, — сказал Фома с таинственным видом.

Он снова полез в карман и достал уже целую грамоту — большой лист бумаги, свёрнутый и перевязанный лентой.

— А это что? — удивился я, принимая грамоту.

Вместо ответа Фома начал с воодушевлением рассказывать:

— Вы представляете, Егор Андреевич, как всё прошло! Я всё сделал, как вы наказывали. Провёл аукцион, продал фарфор — такие деньги выручил, что сам не ожидал! Стекло сдал через Игоря Савельевича питерским купцам, бутылки тоже продал. Немец с аптекарем забрали все до единой, ещё и заказ на будущее оставили!

Глаза у Фомы горели от возбуждения — видно было, что торговля прошла на славу.

— Ну и пошёл я потом к градоначальнику, как вы велели, — продолжал он. — Сначала и на порог не хотели пускать — охрана какая-то новая стоит, не знают меня. Но заметил я служку, который боярыне служит. Сказал ему, что дело у меня к градоначальнику важное, что Воронцов Егор Андреевич велел переговорить с глазу на глаз.

Фома сделал паузу, явно наслаждаясь эффектом, который производил его рассказ.

— И что дальше? — поторопил я его.

— А дальше — ушёл служка, а через несколько минут вернулся и чуть ли не за руки меня потащил! — воскликнул Фома. — «Проходите, — говорит, — его сиятельство ждёт вас!»

Я кивнул — такая реакция была вполне ожидаемой после того, как я вылечил градоначальника.

— Я первым делом, как вы велели, спросил про здоровье, — продолжал Фома. — Он сказал, что всё хорошо, уже и забыл, что хворь у него была такая. Передавал вам отдельное спасибо.

— Ну и хорошо, — сказал я. — Значит, лечение помогло.

— А потом велел вручить сию грамоту! — торжественно заключил Фома, указывая на свёрток в моих руках.

Я развернул грамоту и начал читать.

«Боярину Воронцову Егору Андреевичу. Имею честь пригласить Вас вместе с супругой на празднование дня святого Николая в моём доме. Торжество состоится 6 декабря сего года. Надеюсь на Ваше присутствие. С глубоким почтением, Его Сиятельство князь Глеб Иванович Дубинин, градоначальник города Тулы.»

Я поднял голову и посмотрел на стоящих рядом Фому, Никифора и Прохора. Все трое смотрели на меня с любопытством, явно ожидая реакции.

— Машенька! — позвал я жену, не отрывая глаз от грамоты.

— Что случилось, Егорушка? — отозвалась она из дома.

— Похоже, мы поедем в город! — крикнул я в ответ.