Волаглион. Мой господин. Том 1

ГЛАВА 19. Игра начинается

Об злость в глазах ведьмы можно порезаться.

— У тебя удивительный талант попадать за закрытые двери, Рекси.

Я приподнимаюсь на локте. Щурюсь. Рыжее пятно маячит в углу комнаты, окруженное голубым паром. В ушах звенит. Ноги онемели, покалывают. Стены танцуют. Сколько же я был без сознания? Час? Три дня?

Странно… Упал перед книгой, а лежу на кожаном диване у стены. Сара оттащила меня?

— Я талантлив, как бог. — Вытираю потный лоб краем кофты. — Особенно в постели.

— Сомневаюсь по поводу постели, но в остальном — согласна. Ты полон сюрпризов.

Голос доносится от котла, но его владелицу не разглядеть. Только очертания фигуры. Жирные клубы дыма ползут по комнате стаей змей.

— Включи свет. Ни черта не вижу!

Сара щелкает пальцами. Глаза мигом разрезает свет. В комнате загораются сотни фитилей. Один за другим. Спиралью вспыхивают по округлым стенам и освещают комнату, точно мириады звезд.

Протираю заспанные глаза. Ведьма помешивает в котле булькающую жижу. Чувствую горьковатый привкус трав. На Саре уже нет ее любимой откровенной одежды, вроде кофты с десятью вырезами или обтягивающих до треска лосин. Вместо этого — красное длинное платье до пола. Тоже неплохо. Подчеркивает изгибы. На нее хоть дырявую наволочку наденьте. Красоты не убудет. Правду дядя говорил: прекрасную девушку в навозе не спрячешь.

Я засматриваюсь на неуемные рыжие пряди, они пружинят на молочных скулах.

— Где Волаглион? — спрашиваю и поднимаюсь на ноги.

Тяжко... Ступни разъезжаются. Кости скрипят. Сара не отвечает, и я вновь задаю вопрос:

— Ты… как ты? В порядке?

Ведьма усердно мешает клокочущую жижу. Ковыляю несколько метров. На ее оголенных плечах, шее — синяки. Не сомневаюсь: под платьем — шахматная доска.

Она еле на ногах стоит. Шатается. Хоть и хочет всем видом показать, что это не так. Зачем казаться сильной там, где куда уместней показать слабость? Я не булыжник. Все понимаю.

— Сара... — тянусь к ней, пробую заглянуть в глаза, но получаю шлепок по ладони и убираю руку. — Давно он с тобой так? Почему...

— Как ты попал в башню?! Как нашел заклинание? — осекает ведьма мою искреннюю жалость и кричит: — Книга на латыни! Ты знаешь латынь?

— Заклинание?

— Не притворяйся! Ты освободился от влияния медальона!

— Освободился?

Ведьма стукает меня поварешкой.

— Ты эхом заделался? Хватит повторять!

— Помню, что потерял сознание, прочитав какую-то строчку в книге, — я растираю ноющее плечо.

Поварешка-то горячая! Прямо из кипятка вынула и огрела! Садистка.

Сара бросает в котел радужный камень. Темные капли варева выплескиваются и забрызгивают красную ткань платья, затем ведьма хватает меня за воротник. Синие ошалелые глаза пугают. На щеках ссадины.

— Лжец! — рявкает Сара. — Тебе помог Олифер! Почему он помогает тебе? Отвечай!

— Не знаю я. Не знаю! Он ведь не разговаривает! На что ты злишься?

— Вот просто взял и решил привести тебя в мою секретную башню?

— Не особо-то она и секретная. Все знают, что она есть, но, видимо, только я знаю, где вход. И как ты поняла, что я освободился от влияния медальона? Я ведь без сознания тут валялся. Что это вообще значит?

— Когда я тебе приказывала встать — никакой реакции.

Сара берется за медальон и шипит:

— На колени!

Ноги слушаются и не собираются выполнять приказ ведьмы (поверить не могу!), но все же опускаюсь. Ведьма выставляет лодыжку. Из выреза платья выглядывает обнаженное колено.

— Оближи...

Серьезно? Я с трудом не хохочу. Улыбаюсь и припадаю губами к нежной светлой коже, замечаю на икре еще синяки. Что он с ней делал после моего ухода?

Левой рукой хватаю Сару за бедро, а правой — за талию. Ведьма взвизгивает. Смеясь, я падаю на задницу и тащу девушку за собой: теперь она сидит на мне.

Спины касается мягкая медвежья шерсть. Серым облаком взлетает пыль, отчего мы оба чихаем.

— Здесь хоть кто-то убирает? — продолжаю смеяться.

— Идиот! — восклицает Сара, стараясь подняться, но я держу ее за бедра. — И что в тебе особенного? Почему Олифер решил помочь?

— Может, я избранный? Может, у меня есть скрытые таланты?

— Да, как у сорняка на асфальте! Убери руки!

Улыбаясь, я крепче сжимаю пальцы на упругих ляжках.

— Значит, теперь мы на равных? И ты ничего не можешь заставить меня сделать? Совсем другое дело!

— Отпусти, — дергается ведьма.

Я придавливаю ее к полу.

— А вот и нет. Теперь ты ответишь на все вопросы, Свеколка.

— Убери с меня свою жирную тушу!

— Ниче она не жирная, — возмущаюсь, щипая Сару за зад.

В ответ — звонкая пощечина. Об затылок стукается десяток крысиных черепков. И поварешка, мать твою за ногу!

Точно, забыл. Ведьма телекинезом владеет. Я наваливаюсь на нее сильнее, чтобы не дергалась, но вмиг — весь боевой настрой испаряется. Глаза Сары наполнены влагой.

Мне делается стыдно. Не то слово, стыдно...

— Эй, — глажу ее щеку, шепчу: — Сколько это продолжается? Как давно он издевается над тобой?

— Тебя это не касается.

— Не выпендривайся, детка. Обычный вопрос. Все, что происходит в доме, касается и меня.

— Больше ста лет, — говорит Сара.

И снова этот взгляд...

Страх? Боль? Отчаяние. Теперь я понимаю. Мы оба в клетке. Ведьма затянула меня в тюрьму, которую соорудил наш общий враг. Волаглион.

— Разве нет способа избавиться от него? Любого можно убить.

— И ты решил, что обычный кинжал убьет демона? Ничего глупее в жизни не видела!

— Я хотел помочь! Остановить его!

— Да? Волаглион рассвирепел от твоего сумасбродства и отыгрался на мне. Помог, спасибо! Дебил ты, Рекс!

Сара выкарабкивается из-под меня. Я не держу. Она поднимается, оправляет платье и возвращается к бурлящему котлу, молча мешает жидкость. Запах варева меняется на сладко-горький.

— Прости, я... не мог смотреть, — сиплю, но Сара даже головой не ведет.

Минута. Две. Молчание... Полный игнор!

Я выпаливаю:

— Устроила немую забастовку?

Ведьма больше не разговаривает со мной. Пытаюсь вытянуть из нее хоть крупицу звука. Бесполезно. Просто стоит и смотрит на круглые разводы жижи, с каждым вопросом усердней мешает.

Женская обида. Гадкая штука.

Я пробегаюсь взглядом по полкам с барахлом. Бусы из зубов. Куриная лапа, украшенная самоцветами... ее и беру. Махаю костяшкой ведьме.

— Какая молодец, экономная девушка, продукты не переводит. Даже кости от ужина в хозяйство пускает.

Сара закатывает глаза.

Ага, среагировала.

Тыкаю птичьей конечностью в ее нос. Ведьма выбивает кость из рук, а я улыбаюсь и одеваю на себя ожерелье из зубов.

— Свои молочные зубы продела на нитку?

— С трупа Рона собрала. Вот... достала. Хотела сделать тебе подарок на Рождество.

— Не умеешь ты подарки делать. Я хочу ожерелье из ушей и пальцев.

Ведьма отзывается тумаком в плечо, но смеется.

— Выпьешь со мной вина?

— У тебя вино здесь припрятано? Проказница.

— Нет, но оно почти доварилось.

— Это? — Варево мерзко булькает. — Прости, но повар из тебя хреновенький. Давай сгоняю до барного шкафа.

— Я не пью обычный алкоголь. Забыл? Это вино по моему личному рецепту. И не надо кривиться! Вино по виду не судят. Оно особенное. Успокаивающее. Из мелиссы, пустырника и крапивы. Тебе понравится. Лучше заткнись и подай мне сон-траву.

— Кого подать?

Сара указывает на дальний стеллаж.

— Рядом с коричневыми банками. Нет-нет… чуть левее. Видишь цветок фиолетовый с желтой сердцевиной? Ага, вот его и неси.

— А это что?

— Безоар.

— А это?

Разглядываю засушенную человеческую кисть, на ней черная митенка.

— Рука славы.

— Рука кого? Славика?

— Тащи сюда свою задницу! Ведешь себя хуже трехлетнего.

Я усмехаюсь. Вручаю ведьме фиолетовые цветы, которые она ловко измельчает в ступе и отправляет в котел.

— Так чья это рука?

— Одного повешенного вора. Перчатка, которая на ней, зачарована открывать замки в ином мире. Господи, зачем я это говорю? — Сара вытирает руки о платье. — Пары в голову ударили.

— Расслабься, котеночек. Нервная слишком. — Я кладу ладони ей на плечи, массирую. — Так хорошо?

— Рекс, ты... о нет, не останавливайся... великолепно…

Ведьма размякает в моих руках. Хочешь получить расположение девушки? Предложи ей массаж! Сара даже слегка улыбается.

— Долго я был без сознания? — шепчу на ухо, получая удовольствие от приглушенного женского стона.

— Несколько часов.

Сара выгибает плечи и закрывает глаза, перекидывает часть рыжих локонов себе на грудь, оголяя спину.

Я сглатываю. Не знаю почему, но самая сексуальная часть тела для меня именно спина. Хочется пройтись губами по позвоночнику Сары, расстегнуть платье, лифчик...

— Давай помешаю, — выхватываю поварешку из ее руки. — Посиди. Отдохни.

— Как благородно с твоей стороны, — прыскает ведьма, не очень довольная тем, что я перестал массажировать ее плечи. — Ладно, все равно нужно мандрагору нарезать.

— Разве она не ядовита?

— Смотря, как приготовишь… — говорит Сара, широко зевая. — Похвальные знания для тебя. Откуда? Из детских фильмов про волшебников?

— Э-э-э... не помню. И где закупаешься этой травой?

— Что-то рощу в оранжерее, что-то покупаю, но большинство собираю. Не все травы способен найти обычный человек.

— Так сказала... жалкие обычные людишки, — паясничаю противным старушечьим голосом. — Какое высокомерие.

— Некоторые растения показываются только людям с магическим даром, Рекси. Какие-то травы можно собрать лишь в определенные дни года.

Подставив табуретку, Сара достает с верхней полки оранжевые корнеплоды, спускается, снова берется за ступу и прессует мандрагору до сока.

— Например?

— До восхода солнца — на праздник Ивана Купалы — я собираю адамову голову, чертополох, разрыв-траву и расковник. Или, скажем, первого января, в полночь, на берегу рек можно отыскать нечуй-ветер и сварить зелье, которое даст возможность дышать под водой.

Ведьма выливает сок от корней в вино.

— К Посейдону в гости плаваешь? Или с водяным на болоте развлекаешься? — я беру со стола пушистую ветку с серебристо-зелеными листьями. — А это что за вонючка?

— Полынь.

— И какие чудо-напитки ты варишь из нее?

Почесав аккуратный носик, Сара достает с полки ветхую книгу, шуршит страницами и отдает мне.

«Зелье, ослабляющее энергетику нечистой силы» — заголовок.

Читаю рецепт:

— Вырежьте крест из корня плакун-травы и варите в котле около пяти минут, после чего... бла-бла-бла... занятно, ага… — Я захлопываю книгу и возвращаю на полку, вновь чихаю от пыли. — А сон-трава в твоем пойле опять меня сознания лишит?

— Просто расслабит. Тебе полезно. Много болтаешь. Плюс — оно снимает боль и успокаивает нервную систему.

— Выходит, ты еще и знахарка? А с бубном танцуешь?

— Каждый вечер.

Ведьма заполняет бокал чудо-вином и протягивает. Я вдыхаю сладкий запах трав. Горечи не осталось.

— И эту наркоманскую траву вы с ушлепком Висой собираете?

— О, неужели вы не поладили? А ведь складно поработали, чтобы убить моего пленника.

— Я здесь ни при чем, говорю! Виса убил его. Этот упырь — беспринципная мразь! Он аморален и абсолютно неадекватен. Даже для тебя!

— Виса очень умен. Умный обречен страдать и быть сволочью, ибо видит и понимает больше остальных. Высокий интеллект делает человека циником.

— Он мразь, а не гений, — рявкаю я и делаю глоток.

Вкусно… не поспоришь. Горячее вино спускается в желудок и разносит по телу приятную дрожь.

— Вот как? А что ты думаешь о себе, Рекси? Ты добрый человек? Я наблюдала за тобой. Очень долго. Ты сексист, грубиян и козел. Всегда был. — Она подступает и проходит носом по моей шее. — Даже пахнешь, как мужлан. Тестостерон. И виски. Погоня за успехом, желание быть победителем по жизни… Ты безвозвратно мчался вперед, давя всех и каждого на пути. Лгал. Предавал. Подставлял. Не припоминаешь?

— Сколько времени ты следила за мной?

На губах Сары таинственная улыбка, она делает глоток и сексуально облизывается.

— Ты не ответил на вопрос.

— Я согласен. В двадцать лет особо не задумываешься над такими вещами. Я поступал, как последний гад, и не горжусь этим. Мы все совершаем неправильные ходы. Но мир — не шашки. Проиграть партию не значит — проиграть жизнь. Я пробовал разные варианты. И добрые. И злые.

— М-м-м… почему так категорично? Безжалостный эгоизм — залог успеха. Ты все делал правильно.

— То, как поступает с тобой Волаглион, тоже правильно?

— Он поступает, как и всегда. Называет свои действия выражением любви и считает, что я должна быть благодарна за все, что он дал. Также ты поступал с Ини. Ты не ценил ее. И потерял. Практически сразу. Вы, мужчины, зациклены лишь на себе. Даже ваша глубокая преданность обусловлена жаждой показать себя и стать частью другого великого человека. Не знаете, что такое безвозмездная любовь. Вы на нее не способны.

— Разве в твоей жизни был хоть один достойный мужчина? Ты не можешь судить. Ты не знала другого. Любовь не зависит от пола, Сара.

Я залпом выпиваю остаток вина. Голова кружится, по телу ползет тепло, а на висках проступают капли пота, с каждым глотком что-то внутри разжигается. Хочу снять кофту. А еще — платье Сары. Не хочу видеть на ней одежду!

Поддаюсь порыву. Шаг — и сажу ведьму на стол, запускаю руку в рыжие волосы, склоняюсь, вдыхая запах лаванды и шалфея. Пальцы обхватывают тонкую талию. Я приподнимаю подол платья и прижимаюсь между ее ног. Сара допивает вино и отбрасывает железный бокал в сторону стального сундука.

Лязг.

— Разгорячился?

Я поправляю штаны.

— Хочу понять... Ты убиваешь по приказу Волаглиона? Значит, ты тоже пленница дома?

— Я не пленница. Просто у меня есть обязанности.

— Нет, милая моя, — я сдуваю прядь с ее щеки и собираю рыжие волосы в кулак. — Он обращается с тобой, как с собственностью.

— Тебя это не касается.

— Еще как касается! — от злости тяну ее за локоны. Ведьма кривится. — Мы в одной тонущей лодке, Сарочка. Давай поможем друг другу!

— Чем же ты можешь помочь?

— Пока не знаю. Начнем с основ. Почему мое тело в подвале? Я не могу не думать об этом!

— Тогда прекрати думать, — ехидничает она и ногтем проводит по ямке на моем подбородке. — Видишь, я решила твою проблему. Теперь заткнись и отпусти меня! Мне не очень хочется сидеть в раскорячку… И тебя я — не хочу. Никогда не хотела. Ясно? Ты меня... не привлекаешь.

— Мне нужны ответы! Я хочу лишь…

— Конечно, хочешь. Так устроены люди. Мы ищем ответы, даже если без них будем куда счастливей. Мы жаждем правды. По крайней мере, так устроены мы с тобой. Но в твоем случае — ответы ничего не дадут, поверь.

— Ну, раз это неважно и ничего не даст, зачем скрывать?

— Неужели ты сам еще не понял? Давай, Ре-е-екси, подключи ошметки дедукции. Волаглион демон, а что нужно демонам для существования на Земле?

— Тело?

— Ого, озарение! — наигранно удивляется Сара, строя недовольную гримасу.

— Так вот почему он рассматривал меня, будто товар на витрине…

— Твоя судьба давно решена. Я присматривала за тобой, чтобы... ты точно дожил до лет двадцати пяти.

— И чтобы затем убить меня?!

— Именно.

— Хорошо, ему нужно тело, но почему мое? Я не фотомодель. И не силач.

— Хоть в чем-то мы согласны, — усмехается ведьма. — Ты из древнего магического рода. Такой же, как я.

— Что? Бредишь?

Я резко отступаю, хватаюсь за голову.

— А как, думаешь, ты смог войти в башню? Как умудрился частично снять проклятие? Ты колдун. Не самый способный, конечно. Способности требуют тренировки, как мышцы. Если тебя не учили садиться на шпагат в детстве, если у тебя нет растяжки... черта с два кто-то посадит тебя на него в таком возрасте! Хотя шанс есть. В любом случае от природы — ты маг, Рекси. Волаглион забирает тела у представителей одного древнего рода. В мире сохранилось всего около десяти семей твоих предков. Демон выбрал — тебя.

Колдун? Я колдун?! Такой же, как Сара или Виса? Но у меня никогда не проявлялись магические способности! Господи, да я даже фокусы на картах не научился показывать!

Хмурясь, придавливаю ведьму к столу. Какой-то гвоздь впивается в ладонь, но боли не чувствую. В венах адреналин.

— Значит, ты убила меня по приказу... А других?! Олифер твоих рук дела?

— Мальчик — фамильяр Волаглиона. Он вообще не привязан к этому дому. Олифер служит демону и выполняет его поручения.

Зачем же он помогает мне?

— Разве он не призрак?

— Промежуточное звено между духом, демоном и человеком. Сама не до конца понимаю, как темные владыки создают себе фамильяров. Волаглион — не обычный демон. Он существует между двух миров. Но какая разница кого я убила, а кого нет? Или ты пытаешься найти причины простить меня? Освободиться от пожирающей ненависти? Ну же, Рекси! Подавленные эмоции не исчезают. Они продолжают буравить тебя изнутри и влиять на решения. Так, может, избавишься от них? Выплеснешь?

Я хватаю ее за горло и сдавливаю.

— Каждую ночь я сплю и вижу, как расправляюсь с тобой, глазом не дернув, убиваю тебя, снова и снова, с особой жестокостью!

Разжимаю пальцы, притягиваю Сару за ягодицы и упираюсь бедрами между ее ног. Ведьма играючи вздергивает брови, обнимает мою поясницу. Вибрация в теле заставляет взвыть каждую мышцу, но я продолжаю:

— Затем я просыпаюсь. И желаю лишь прийти к тебе в спальню, стянуть одежду… и сломать твою гребаную кровать! Я не тебя ненавижу… А себя! Ведь не имею право желать подобного, после того, что ты сделала! Ты приказала изнасиловать Ини, убила меня и издевалась все это время. Проблемы с демоном никак не умоляют твоих поступков, ты все та же сука! И ведь сделки с преисподней заключают по доброй воле. Ты сама на это пошла. Сама забила этот гвоздь в свою душу! Ради чего? Ради вечной красоты? Силы? Теперь от дыры, что ты создала, твоя душа трещит, точно сухое полено и рассыпается в щепки. Ты срываешь злость на тех, кто слабее. Забиваешь гвозди — в них. Поступаешь, как он. Ничем ты не лучше своего господина! Ты отвратительна! Однако мне не причинить тебе вред. Не могу...

— Как трогательно, — с сарказмом мурлыкает ведьма.

Я сжимаю зубы.

— Если Волаглион может занять мое тело, значит, и я могу вернуться в него?

— Если убьешь Волаглиона, — с истерическим смешком выплевывает она каждое слово.

— Убью...

— Демон неуязвим.

— Лжешь. Ты знаешь, как избавиться от него, верно?

— Знаю, — шепчет она, хитро улыбаясь, и я крепче впиваюсь в ее плечи. Почти касаясь моих губ, Сара выдыхает: — Но не скажу... Я ведь сука... А теперь убрал свои поганые культяпки, пока я их не отрезала!

Сара бьет коленом мне в нос. В голове — хруст. Я отскакиваю, держась за окровавленное лицо.

— Убирайся! Сейчас же! — кричит ведьма.

Я сплевываю кровавый сгусток. Выхожу из башни. Громко захлопываю дверь в спальню ведьмы. Это последняя вольность, которую могу себе позволить. Теперь все будет иначе. У меня есть шанс. Подумать только...

Единственный шанс! Реальный шанс! Шанс выбраться из этой дыры! Живым! Я могу вернуться к жизни!

Сара — моя гибель. Она же — билет к спасению.

Я должен пойти на всё (на всё!), чтобы убить демона. В первую очередь — нужно стать ведьме кем-то близким. Другом? Любовником?

Пока не знаю…

Я спускаюсь в гостиную, шмыгая сломанным носом, поднимаю голову и встречаюсь взглядом с двумя синими аметистами. Вот он — путь к свободе. Смотрит на меня с портрета и усмехается.

Мои дамы и господа...

Игра начинается!

Конец первого тома