Волаглион. Мой господин. Том 1

ГЛАВА 11. Бордовый крест

Дергаю ручку.

Бесполезно. Скрипит и не поддается. Как он запер дверь? Взглядом? Я ведь заходил последним!

Одна за другой гаснут свечи. Слышу двойной хлопо́к. Виса ударяет в ладоши, чтобы включить тускло-фиолетовое освещение. Еще звук — хриплые стоны. Вздохи… громкие, неровные…

Пятюсь. Натыкаюсь спиной на обнаженное, мокрое тело блондинки. Чувствую теплые руки под кофтой, запах орхидей и опьяненное дыхание, ласкающее шею. Отскакиваю как ошпаренный.

Вода в джакузи хлещет о бортики, часть выплескивается на черно-белую плитку, по полу скользит набухшая пеня. Мыльные пузыри кружатся в воздухе.

Девушка дергается в руках вампира, сдавленно пищит сквозь его ладонь.

Она пришла в себя? Минутой раньше совсем не сопротивлялась.

Виса пьет кровь из откинутой шеи жертвы, держит несчастную девочку, не давая вырваться. Вижу, как из ванны подлетает то одна стройная женская нога, то другая, упирается в борт, отталкивается. Пространство дрожит. Пузыри лопаются. Точно кот, поймавший голубя, вампир играется, упивается не только кровью, но и властью над чужой судьбой.

Я смотрю. Не отворачиваюсь. Тяну носом парной воздух и смотрю. Это зрелище, как одинокий огонек последнего фонаря на темной улице, не дает перевести взгляд, склеивает волю — будто, я погружаюсь в транс. Стоны танцуют вальс внутри висков.

Очнуться… должен… я должен очнуться… уходить… бежать!

Вторая блондинка с заискивающей улыбкой тянет меня за руку, приглашает присоединиться. В джакузи не просто горячая бурлящая вода. Там — кровавая баня.

В голове шумит. Я лихорадочно отыскиваю иглу на кофте. Колю палец. Наверное, до кости.

Как мне выбраться?

На ключицах — горячий язык, по венам растекается жгучее, болезненное, яркое желание, оно наполняет, пока девушка гладит мой торс, трется о бедро, проводит по пояснице, кусает свои губы. Алые. Чуть набухшие. Мысли путаются. Я забываю, зачем я здесь, кто я такой…

Может ли вампир влезть в мою голову? Способен ли подчинить? И что заставит делать?

Надо прекратить это!

Я отступаю, упираюсь спиной в стену и скатываюсь, вдавливаю фаланги в череп, массирую обезумевший мозг.

Виса не обращает на меня внимания.

Сладко мурлыкая, он крепко держит белокурую жертву — наслаждается, точно наркоман, каких я встречал в притонах. Не подумайте, я там был совсем по другой причине. Забирал товарища. Тимофея, к слову. У него бывали срывы. Зря я не дал ему сдохнуть среди дерьма и СПИДа. Кто же знал, что он любовник Инги. В общем, теперь — в силу наглядного опыта — я могу провести параллель. Так вот, Виса, без сомнений, вылитый наркоман. Кровь для него все равно, что экстази. Он под кайфом! Блаженствует. Вода уже не плещет на пол. Стоны утихают…

В какой-то момент Виса отстраняется, поворачивает голову и по-звериному склабится, сверкает обагренными зубами. Кровь течет по аристократичному, острому подбородку, ниспадает по груди алым водопадом, по татуировке волка с разверзнутой пастью (словно рисунок живое воплощение хозяина) и стремится к — очень даже завидному — рельефному торсу.

— Открой дверь, — требую вполголоса, убирая пальцы блондинки от своей ширинки.

Виса игнорирует. Затем облизывает запястье жертвы и впивается в вены, закатывает глаза. Выражение лица такое, будто он достиг кульминации. А может... совсем и не будто…

Господи, мерзость какая!

Вампир вдруг отрывается от девушки и хохочет. С меня. Блондинка повисает в его смертельных объятьях бездыханным грузом. Умерла? Вряд ли. Словно без сознания.

Мои размышления становятся какими-то тяжелыми и неповоротливыми, как звезды-гиганты в ночном небе — они вспыхивают и гаснут. Медленно... Я не осознаю происходящее. Или осознаю отдаленно, с мучительным трудом.

Девушка.... Мертва? Кровь… бежать... Что происходит?

Окутанный фиолетовым сумраком, Виса облокачивается о широкий борт, голова девушки бездыханно возлегает у него на груди. Кажется, она все-таки покинула нас...

— Открой. Эту. Проклятую дверь! — кричу я, махая пальцем на дверь так усиленно, будто из ногтя вылетит танковый снаряд и снесет ее с корнем.

Гладя свою жертву по макушке кончиками ногтей, Виса буравит меня темно-зелеными глазами. Его радужки напоминают ночной лес: таинственный, жуткий и неизведанный.

— Сара с тобой спит? — спрашивает вампир, облизывая красные пальцы. Волосы из его русого хвоста выбились и плавают на водной глади.

— Ты глухой? — кидаю в него кусок апельсинового мыла. — Выпусти меня!

Виса непринужденно уворачивается, продолжает задумчиво чмокать губами.

Мыло с бульканьем уходит под воду.

— Я задал вопрос. И жду ответ.

— Не сплю я с Сарой! Ты для этого меня позвал? Узнать подробности ее интимной жизни?

— Нет? — выдыхает он расслабленно. — Хорошо. Не тебе, конечно. Но хорошо. Слушай, а она... Впрочем, неважно. Оупс.... Тебе неприятно было наблюдать за мной, да? Точно, точно. На тебя смотреть больно, малыш. Лизи, чего же ты ждешь? Помоги нашему другу.

Девушка кивает и рывком седлает меня, снова тянется к ремню, но настойчивее, ломает два ногтя, но не останавливается, отчего я шалею и упускаю момент, когда она расстегивает мои штаны. Хватаю ее за руку, нащупывающую приказ Висы, и хочу подняться на ноги, но девушка вцепляется в меня, целует: горячечно и страстно.

Вкус ежевики. Нежный. Приторный. Она прижимает мою ладонь к своей груди.

Надо остановить ее… срочно... а как? Ударить?

Виса подначивает и выжидает, жестикулирует и приказывает, точно маэстро, дирижирующий оркестром. Не человек — полный псих. Впрочем, разве в этом доме есть адекватные личности?

Я напрягаюсь. Девушка пальцами добирается до цели. Не сказать, что я сильно сопротивляюсь. Ой, какой там! Желание выжигает мозги напрочь!

Перед глазами вдруг возникает образ Сары. Обнаженное тело. Тонкая талия. Шрамы на животе… И ее запах. Лаванда. Шалфей. Аметистовые радужки. Ведьма… вот кого жажду на самом деле. Вот кого требует разум. Не тело — ему плевать, как и с кем снимать напряжение.

При мысли о Саре на голову будто здание падает!

— Она вся твоя, малыш, возьми ее, возьми. — Русые брови и пентаграмма взлетают ко лбу, вампир пристально смотрит, повторяет одно и то же. Неужели хочет загипнотизировать меня? С каждым словом тон его голоса бархатнее, глубже, слаще: — Возьми. Ты ведь хочешь... хочешь. От подарков не отказываются, помнишь?

— Она даже не соображает, что делает. Ты отвратителен, — хриплю, сквозь помутнение рассудка.

— М-м-м, какой. Мальчик с высокими моральными принципами? Давай так, — Виса чешет ухо и отталкивает в сторону убитую жертву. — Если ты ей не займешься, я ее убью. А если поведешь себя, как мужчина, то оставлю в живых.

— Какие же вы больные...

— А что в твоем понимании «нормальные»? Я как раз таки самый здоровый и осознанный. Знаю себя. Знаю свои желания, потребности. И не занимаюсь лицемерием. А ты сопротивляешься природе. Возьми!

Его приказ ударяет по мозгам каменным тараном. В ушах звенит. Я ору:

— Кто ты такой?!

Пробую встать, но тело не слушается. Девушка стягивает мои штаны до бедер, вперивается шоколадными глазами — и я задыхаюсь от вожделения, что в них ревет. Она опускает голову. Дьявол! Обхватывает меня горячими губами, — за что мне это издевательство? — стон вырывается из горла.

Мир плывет, тает... Все вопросы притягивает друг к другу магнитом, склеиваются в ком — ком разом взрывается.

Виса лениво отвечает, бултыхая ладонями пенные облака:

— Кто я? Близкий друг твоей госпожи.

Голос вампира далекий и глухой. Мне совсем не до него.

— Колдун, — я касаюсь затылком прохладной плитки стены и тяжело дышу. — И упырь.

— Предпочитаю зваться Висой.

— Сара… она ведь не вампир?

— Не-е-т, хотя я предлагал обращение. Ее вообще не интересует жизнь, любопытно, правда? — Виса выставляет ногу, внимательно разглядывает пальцы на ступне. — Прелести вечной жизни Сарочку не интересуют.

Я хочу спросить, зачем же тогда она продолжает убивать мужчин, разве не похищение душ дает ей бессмертие (такую теорию я вывел), но вместо этого мычу что-то нечленораздельное.

Осознаю, что совершенно потерялся из-за ласк девушки. Еще бы, столько недель без секса... Я нехотя отстраняю от себя мою прекрасную мучительницу, хотя триумф... был близко. Подобное поведение рассмешит, пожалуй, некоторых; но так уж я устроен. Прекрасно знаю, что такое принуждение и какую боль оно причиняет; знаю, что значит быть пленником; и я сейчас не только о Платановом бульваре сорок семь. Нет, свечи и Виса напомнили мне далекие времена, когда я был рабом отца, темную комнату и свечи вокруг, стертые от молитв (молился ли я?) колени, наказания отца, клетки и замки́, фанатичные повторения одних и тех же фраз, которые я не мог и не хотел запомнить, чем отец был недоволен. А когда отец недоволен, происходит страшное.

— Удивительные мы создания мужчины, а? — Усмехающиеся зеленые глаза Висы влажно блестят в полутемной комнате. — Живем ради удовольствий. А ради чего живут женщины? Ты знаешь?

— Я не живу... не жил ради удовольствий. И с женщинами мы не сильно отличаемся.

— Ошибаешься, Рексик. Женщины куда более сложные создания, чем мы. Любят искать смысл там, где его нет. Ты девочке от скуки пару строчек набросаешь, а она уже строит теории о твоей скрытой любви. Ну, бред же? Хотя… тот же смысл жизни — ищут все, не понимая, что его нет. Или он не главное. А ведь прекрасно можно жить и без этого. В конце концов, мы все стремимся лишь к получению удовольствия, не находишь? В любом его проявлении.

Виса вылезает из джакузи, приближается и садится на корточки. Я отворачиваюсь, не желая рассматривать голого мужика, хотя его черные тату-браслеты снова привлекают мое внимание, вызывают эффект дежавю. Где-то я их видел.

Я одариваю Вису возмущенным взглядом, ибо мерзавец садится на колено прямо передо мной и паскудно улыбается, затем опускается рядом, спиной к стене. Девушка, от которой яро защищаюсь, залазит на него.

— И кровь у них слаще, — щебечет вампир и трепет щеку девушки. — Хотя есть и другие плюсы в том, чтобы охотиться на них, да?

Он мелодично смеется. Я закрываю глаза. В следующую секунду каждую клетку тела охватывает паника. Ноги дрожат. Клыки Висы вылезают изо рта, а радужки обагряются, словно в малахитовом лесу начинается кровавый дождь, омывая листья бордовыми слезами.

— Такому как ты нужно прислушиваться к зову природы, — шепчет Виса. — Наша сила питается нашим состоянием.

Он склоняется, но я подскакиваю и кидаюсь к двери, хватаюсь за ручку и...

Открыто!

На эмоциях чуть ли не визжу. Несусь в коридор. Дверь захлопывается за мной. Добежав до гостиной, я останавливаюсь и опираюсь о колени. Дыхание гарцует.

И что это было?!