Воин Сумрачных гор

Глава 5. Хвост в кустах

Варя и Алайни

Варя не смыкала глаз до раннего утра, а на рассвете провалилась в невероятно крепкий сон. Она не услышала надрывных петушиных криков и мычания ожидающих утренней дойки коров. Пришлось ее тетке Пелагее хозяйничать в хлеву.

Проснулась девушка в послеобеденное время. Ее пробуждение было резким и тревожным. В груди всколыхнулся горячий виток нехорошего предчувствия. Наскоро одевшись, Варя не стала заплетать косу. Она подвязала волосы пестрой косынкой и пришла на кухню. Тетка немного поворчала на нее и собралась было поручить ей приготовление борща к ужину, но тут колокольчик над дверью легонько звякнул.

– Открой, погляди, кому понадобились волшебные услуги, – Пелагея подтянула фартук и приосанилась.

Варя распахнула дверь привычным рывком и отпрянула, увидев раскосые голубые глаза вампира.

– Заходи, Алайни, – сдержанно процедила девушка.

Вежливая улыбка, предназначенная для теткиных посетителей, острой молнией скользнула по ее губам.

Убийца Конопушки хорошенько вымылся и приоделся по случаю визита к деревенской ведьме. Чистую новую одежду: коричневые кожаные штаны, белую просторную рубашку и светлую замшевую куртку он, похоже, стянул из кибитки проезжего купца. На его темных сапогах из грубой свиной кожи перекрещивались желтые царапины, оставленные ветками и когтями зверей.

Непринужденно улыбнувшись в ответ, Алайни прошел мимо Вари и едва не угодил в объятия ее тетки, сиявшей от неподдельного восторга. Он, по привычке избегая прикосновений, ускользнул от цепких рук женщины.

– Давненько тебя не видала, милый мой, – щебетала Пелагея, обхаживая гостя. – Последнюю неделю я все гадала на тебя по десять раз на дню. Подкрепляла защитные заговоры. Боялась, как бы не случилось с тобой чего нехорошего. Вас очень трудно усмотреть в пространстве волшебством. У меня прямо сердце захолонуло, когда исчез ты с глаз моей души.

– Я уходил охотиться в темные края по ту сторону Сумрачных Гор, – напряженно прижав уши к голове, ответил вампир. – Там бессильны твои чары.

– Мои чары везде сильны, – грозно сказала ведьма, обиженная его сомнениями. – Иначе ты не вернулся бы живым из загорных краев.

Варя предпочла роль молчаливого наблюдателя. Из коридора хорошо просматривалась комната для магических ритуалов, в которую тетка пригласила вампира. Узкое оконце этой комнаты загораживала плотная темно-синяя штора, почти не пропускающая дневной свет. Пелагея зажгла свечу и поставила ее в центр круглого стола, высыпала горсть толченых трав на малиновую скатерть и лоскутные сиденья стульев.

– Моя защита стала бы надежней, если бы открыл мне сердце, а ты всегда хранишь тайны, – смягчившимся голосом произнесла ведьма, заняв широкое кресло и накинув на плечи цветастый платок. – Ты тратишь много сил на борьбу с моим даром ясновидения, чтобы я не узнала, что у тебя на уме, и не хочешь следовать по предсказанному пути. Какой помощи в таком случае от меня ждешь? Зачем приходишь, если не желаешь следовать добрым советам?

– Мне нужен заговор на удачную охоту, – вампир пристально посмотрел в ее мутные глаза. – Самый надежный.

– За сильные заговоры положено хорошо платить. На зиму новый меховой воротник у меня уже есть. Что еще ты можешь предложить мне, кроме звериных шкур и собственной крови?

Вампир молча высыпал на стол пять золотых монет. В свете пляшущего огонька они вспыхнули перьями жар-птицы. Ведьма схватила дрожащей рукой одну из монет, покрутила ее над свечой, разглядывая клеймо, и даже попробовала на зуб.

– Где ты их взял? – безжизненным голосом прошипела она.

– Заезжие эльфы обронили, – спокойно ответил гость.

Ведьма недовольно сжала тонкие обветренные губы. Она помнила вчерашних эльфов. Лесной проныра стащил монеты из их повозки, пока они спали.

– Хорошо. Есть проверенный способ привлечения добычи. Варвара! – громко окликнула Пелагея. – Подойди.

Варя приблизилась мелкими шажками. “Не так уж плохо то, что ночью погиб теленок, – думала она. – Алайни не был голоден на момент встречи с эльфами”.

– Нарисуй какую-нибудь зверушку у него на руке, – приказала тетка, достав из железной шкатулки старый электрический паяльник, переделанный в татуировочную иглу, – и заговори ее на быструю ловлю всякой животины. Я принесу цветной отвар и масло. А ты, герой, – она сурово посмотрела на Алайни, – ложись на кушетку и не вздумай пикнуть. Напугаешь коров – они назавтра молока не дадут.

Варя и Алайни посмотрели друг на друга с полнейшим недоверием и легким испугом.

– Послушай, тетя, я сомневаюсь, что мне удастся на живом холсте нарисовать хорошую картинку и наложить на нее сильный заговор, – Варя осмелилась возразить могущественной тетке. – По кожной росписи у нас есть мастер Тимофей. Я ему в подмастерья не гожусь.

– Пустяки, – усмехнулась ведьма. – Все у тебя получится. Ты в книжках вон каких малюешь зверей, того гляди соскочат с бумаги. Вспомни-ка обещание за лето овладеть всеми нужными заговорами. Так дерзай! Я покажу тебе, как держать иглу и что нашептывать.

– Мне некуда спешить, – решил вмешаться Алайни. – Я подожду Тимофея.

Кончик его правого уха слегка дрогнул.

– Тимофей ушел на мельничное дежурство до следующей субботы, – сказала Пелагея, подбоченившись. – А тебе, милый мой, спешка не повредит. Взгляни на себя, как ты отощал. Раны заживать перестали, – шагнув к вампиру, она завернула рукав его куртки и ощупала намокшую от сукровицы повязку. – Плохи твои дела, а без моих коровок совсем лихо тебе будет. За Конопушку, почитай, мы в расчете, – ведьма позвенела монетами в кармане фартука, – но впредь не смей душить мою скотинку. Только залезь вечерком на мой двор – я так тебя прокляну, что ты разом окочуришься.

Чуть слышно вздохнув, Алайни встал из-за стола и разделся до пояса. Прежде чем снять повязку с руки, он в глубокой задумчивости смотрел на влажную желтоватую тряпку, по которой расплылось красно-коричневое пятно. То, что ведьма увидела одну из надежно сокрытых тайн, усилило его благоговейный страх перед ней. Но пока юноша не был готов рассказать Пелагее обо всем, что его гложет, тем более в присутствии злобной волчицы. Если прорицательский дар ведьмы действительно силен, она сама узнает все его тревоги и поможет ему. А если ее волшебной силы не хватит для разрушения его мысленных преград, значит, она навряд ли способна решить его проблемы.

– Можно мне посмотреть? – оставшись наедине с вампиром, Варя осторожно протянула руку к его плечу.

Наблюдая за ним, она прониклась сочувствием. Вновь встретившись с ним взглядом, она почувствовала его физическое недомогание и тяжелое бремя души, сравнимое с тоской каторжника, обреченного на вечный подземный плен.

– Не бойся, я не стану тебя проклинать, – заверила она. – При условии, что мое ночное превращение останется нашим секретом. Хорошо?

Алайни прикрыл глаза, подтверждая согласие. Как только пальцы девушки коснулись кожи у края раны, его голова закружилась и тошнота подкатила к горлу. Придерживаясь за стол, он добрался до кушетки, обессилено упал на нее и крепко стиснул зубы, удерживая в желудке остаток пищи. Девушка-оборотень что-то шептала над ним тихим тонким голоском. Ее непонятные слова убаюкивали в отличие от зловещего шепота старой ведьмы. Едва не провалившись в забытье, Алайни внезапно почувствовал прилив сил. Здоровая бодрость овладела его телом так же быстро, как исчезнувшая теперь болезненная слабость. Он широко открыл глаза, повернул голову, чтобы увидеть колдовавшую над ним девушку, и попытался встать.

– Полежи чуток, – прижав горячую ладонь к груди вампира, девушка попыталась остановить и успокоить его. – Все заживет… до свадьбы.

Варя улыбнулась. Ушастые кровопийцы не играют свадеб. У них праздников нет. С любопытством исследователя дикой природы Варя погладила матовую бархатистую кожу лесного хищника и убедилась, что верно в учебной книжке написано: вампиры дышат несколько иначе, чем люди – при вдохе грудь поднимается вверх – в сторону головы, живот при дыхании остается неподвижным.

“Наверное, тебе редко достается еда, поэтому ты лазишь по скотным дворам. Интересно, сколько тебе лет? Шестнадцать?” – мысленно вопрошала Варя, стягивая сапог с поврежденной ноги горного дикаря.

– Там почти все зажило, – шепнул Алайни.

– Я все равно посмотрю, – Варя потрогала шрамы на его лодыжке и посыпала их семенами волшебных трав.

– Оцениваешь длину своих клыков? – Алайни приподнял голову, наблюдая за ней.

– Молчи, трусишка. Не то прокляну.

– Никто еще не осмеливался назвать Воина Сумрачных Гор трусом. Тем более, девчонка.

– Я видела, какой ты воин. Настоящие герои убивают драконов, а не телят.

– Мой отец пировал драконьей кровью, и не считал постыдным умыкнуть теленка из хлева.

– Почему отец не натаскал тебя охотиться на драконов, а научил только вредить людям?

– Не успел. Когда он погиб, я мог справиться разве что с домашней козой.

– А твои мама, братья, сестры, они живы? У тебя есть семья? – у Вари похолодело внутри.

Алайни молча опустил взгляд и сложил уши.

– Ему пора собственной семьей обзавестись, – в комнату вошла Пелагея, она принесла бутылку рапсового масла и плошку с темным густым месивом. – Пора тебе жениться, Алайни. Я знаю, есть у тебя на примете лесная дева. А ты все мешкаешь. Ждешь, пока ее заберет другой.

– Я не верю, что смогу защитить Миалайю и наших детей в одиночку, – Алайни привстал.

– Кто поверит в тебя, если ты сам в себя не веришь, герой? – прихлопнув заглянувшую в плошку муху, проворчала Пелагея. – Для чего тогда, скажи, я тебе предрекла путь великих побед? Если не хочешь побеждать, давай, проигрывай. Но помни, что очередное поражение станет для тебя последним, и конец тебя ждет бесславный.

Ведьма обтерла мокрой тряпкой правую руку вампира от плеча до локтя. Выбранное место для татуировки она смочила рапсовым маслом и, повременив немного, включила паяльник в розетку.

– Рисуй что увидится, – шепнула она Варе. – По наитию. Так положено в нашем деле.

На удивление спокойно Алайни терпел боль. Он словно не чувствовал танца раскаленной иглы на его коже. Закончив работу над изображением, Варя предложила вампиру посмотреться в зеркало, висевшее в коридоре.

– Что это? – сидя на кровати, Алайни в ужасе разглядывал странный рисунок, занявший одно из самых заметных мест на его теле.

– Дикая кошка, – с улыбкой пояснила Варя.

– Ты нарисовала пятнистый хвост и листву. Кошки я не вижу, – молодой вампир нервно оскалился, увидев свое отражение в зеркале.

– Это очень трусливая дикая кошка. Поэтому она прячется в кустах, – невозмутимо ответила художница.

Алайни угрожающе зашипел.

– Что вы тут не поделили, ребятки? – на помощь вовремя подоспела Пелагея. Втиснувшись между Алайни и Варей, она взглянула на татуировку и ахнула во весь голос. – Ах! Батюшки! Что ты натворила, дуралейка?! Ну и ерундовина! Я ж просила тебя, намалюй лесную зверушку, а энто что за змей такой Горыныч?

– Это хвост, а не змея, – поправил Алайни, скрестив руки на груди.

– А где хозяин вашего хвоста, извольте объяснить неграмотной знахарке.

– В кустах, тетя. Вот они, кусты, – Варя обвела пальцем границы пышной зелени, нарисованной на правом предплечье вампира.

– Дребедень какая-то, – пробубнила Пелагея.

– Я рисовала по наитию свыше, как ты велела, тетя, – Варя нашла самое лучшее оправдание злой шутке. – Меня посетило видение.

– Видение, – недоверчиво повторила Пелагея. – Ну что ж, оставим все как есть. Надеюсь ты скрепила свою мазню надежным заговором.

– Конечно. Самым лучшим.

– Я проверю, действует ли твое заклятье, – фыркнул Алайни. – Если оно не приведет мне лесной добычи, я приду за теленком на ваш двор.

Он оделся наспех и выскочил из дома. Остановившись на крыльце, покрыл голову капюшоном куртки. Легкая тень защитила его глаза от палящих солнечных лучей. На прощание Алайни окинул вышедшую вслед за ним Пелагею острым недовольным взглядом. С разбега он перемахнул высокий забор и скрылся с глаз наблюдавшей за ним в окно Вари.