Во все Имперские ТОМ 7 Орден

Глава 166 — Цареубийство

— Отойдём. Надо поговорить, — Маша схватила и потащила меня куда-то в сторону печки.

— Ну уж нет! — возмутилась принцесса, — Никаких сепаратных переговоров!

Принцесса вцепилась мне в плечо. Теперь на мне повисли сразу две девицы.

— Я что, не могу поговорить наедине с моим мужем? — раздраженно бросила Маша.

— Можешь. Но не сейчас. Вы же явно не свою брачную ночь обсуждать собрались! — крикнула принцесса.

Девушки начали меня самым натуральным образом перетягивать, как какой-нибудь канат. Меня это несколько выбесило. Я резко, но несильно активировал свою ауру, потом дернул плечами и стряхнул обеих магичек с себя.

Девки повалились на пол. Маша вскочила на ноги первой и выхватила меч…

— Мама! Зови дриад! — завизжала принцесса, — Ты же видишь, она хочет нашей смерти!

Петя холодно улыбался, как будто происходящее его не касалось. Его слуга-перс тоже на всякий случай выхватил из ножен кривую саблю, хотя явно не понимал, кого здесь надо рубать.

Дриада грустно созерцала происходящее и хранила молчание.

Я стукнул кулаком по столу, на ауре и с такой силой, что пластиковый стол треснул, а тарелка из-под вяленой щуки разбилась вдребезги.

— Ну хватит, — приказал я, — Всем заткнуться. Кто первый прольет кровь — того я лично кончу. Слово магократа. Маша, убери меч. Убери меч, Я СКАЗАЛ. А тебе, тюрбан, специальное приглашение нужно?

Последняя моя фраза относилась к персу, который, разумеется, меня не понял, потому что не говорил по-русски. Но я был настолько зол, что не имел никакого желания вникать в его положение. Я просто выхватил у перса саблю и яростно сломал её пополам об колено.

Перс печально поглядел на Петю, Петя коротким жестом приказал ему угомониться.

Маша страстно дышала и смотрела на принцессу, как тигр на добычу, меча она так и не убрала. Принцесса была мрачнее тучи.

Я воздел руки:

— Всем спокойно. Не хватало еще друг друга перерезать прямо во время переговоров с самозванцем. То-то Павел Стальной порадуется, если мы тут выпустим друг другу кишки. Оформите спок, дамы. Маша, говори.

— Но я…

— Никаких «но я», — жестко перебил я жену, — Мы сейчас решаем вопрос с узурпатором. Не с принцессой. Проблемы с Ладой мы будем решать потом. Так что сейчас никаких мечей и никаких дриад, барышни. Так что если у тебя есть нечто важное для меня, Маша — говори. И не медли. Если будем медлить — узурпатор может и соскочить с крючка и закидать нас всех солярис-бомбами. Вы этого хотите, я не пойму?

— Ну ладно, — Маша одарила меня такой издевательской улыбкой, что ей можно было рыбу глушить, целыми косяками, — В общем… Как прикажешь, муж. Я хорошая жена, я слушаюсь мужа.

— Это похвально, — не менее едко ответил я, — А теперь выкладывай.

— Только один вопрос, — Маша наконец сунула свой короткий меч в ножны на поясе, — Никого не смущает, что Павел Павлович в принципе до сих пор жив, нет?

— О чём ты? — хмуро спросила принцесса.

— Я о самозванце. И о сектантах. И обо всей ситуации в целом, — пояснила Маша, — Ну то есть посудите сами… Сектанты хватают Павла Павловича и суют его в Петропавловку. Но зачем? В смысле — зачем они сохранили ему жизнь? Почему сразу не убили? Далее… Павел Стальной расправляется с сектантами. Петропавловка теперь под его полным контролем, как и вся Охранка. И он знает, что Павел Павлович в Петропавловке. Почему он его не убил?

Зачем держать царевича в каземате, если проще и безопаснее его просто шлепнуть? Я просто напомню вам, если вы забыли, что за Малым узурпатор послал сумасшедшего негра с титановым мечом. И негр бы снёс Малому голову за пару секунд, никаких указаний сохранять жизнь Малому у негра не было. И это логично. А вот то, что узурпатор почему-то упорно не хочет убивать Павла Павловича, как до него не хотели и сектанты — нет. Это странно.

— Хм… — я загрузился, — Пожалуй, так. Это верно. Объяснения?

— Только одно, муж, — ответила Маша, — И других тут быть не может. Ты помнишь, как из тебя достали Царя?

— Ну, предположим, помню. Причем тут это?

— Притом. Алхимик сделал Царю отдельное новое тело, так?

— Ну так… — признал я.

— И как оно выглядело?

— Ты же видела Царя в битве у Петропавловки, — напомнил я, — Вот так и выглядело. Уебищно, если честно. Рожа длинная, руки разной длины…

— Но это родное тело Царя? Он так выглядел, когда жил в другом мире?

— Ну… В общем да… — ответил я, — Он и посмертии так выглядел. И на портретах Лжедмитрия так рисуют. Ну, на тех портретах, что я видел. Так что да — это его родное тело. Его исконный облик. Я всё еще не понимаю, к чему ты клонишь.

— А очень просто, — Маша уселась на стул, злобно глянув в сторону принцессы и закинула ногу на ногу, — Дело в том, что алхимическое тело не может существовать само по себе. Ему нужен первообраз. Алхимическое тело — это всегда копия. Как ярлык компьютерного файла, понимаете? Если оригинальный файл удален или испорчен — ярлык уже работать не будет.

Точно также и с алхимическими телами. Они существуют, пока существует прообраз. Царю сделали тело только потому, что образ этого тела хранился в душе Царя, которая сидела в Нагибине. А вот самозванцу сделали алхимическое тело не на основе чьей-либо души, а на основе реального тела. Тела Павла Павловича.

Именно его самозванец и копирует. Вот почему Павлу Павловичу сохранили жизнь, вот зачем его держали в Петропавловке. Он нужен, как прообраз. И если Павел Павлович вдруг умрёт…

Маша замолчала, а я присвистнул:

— Ого. Прикольно. То есть если Павел Павлович умрёт — самозванец тоже сдохнет?

— Может и так, — ответила Маша, — А может не сдохнет, а просто развоплотится. Но в одном я точно уверена — сохранять облик Павла Павловича он точно не сможет. А в этом случае его вероятно сразу же кончат его же стражницы Лейб-Гвардии. Они-то уверены, что на престоле Павел Павлович, настоящий.

Проще говоря, нет ничего легче, чем покончить с самозванцем. Для этого нам нужно просто выйти сейчас в сени и утопить Павла Павловича в его бадье. С этим справится даже твоя сестрица Таня, муж. Ибо Павел Павлович слаб, маска высосала его ауру, у него сейчас даже магии нет! Одна секунда — и самозванец мёртв!

— Ага, или из его трупа вылезет Гностический Либератор… — протянул я.

— Это если еще вылезет, — хмыкнула Маша, — Кто тебе сказал, что Павел Стальной не врёт насчет Либератора? Мы говорим об узурпаторе, Нагибин, аллё. Павел Стальной и вранье — это по факту синонимы. Так что…

Маша снова взялась за свои ножны, принцесса тут же бросилась к дверям в сени и привалилась к ним спиной.

Потом она обвела избу глазами, как какой-то затравленный зверёк:

— Не надо, Нагибин. Не делайте этого. Если вы убьете моего брата — это будет означать войну. И вражду. Мама…

Я поглядел в черные бездонные глаза дриады.

— Барон не будет этого делать, — «пропела» дриада, не открывая рта, — Я чувствую.

— В таком случае барон — редкостный идиот и тряпка, — заявила Маша, — Ибо это был бы беспроигрышный вариант. Убив Павла Павловича, мы бы немедленно освободили престол от Павла Стального, а Россию от узурпатора на троне. И расчистили бы трон для себя. А дриад можно не бояться, муж. У нас есть Кабаневичи. Мы просто телепортируемся отсюда. И всё.

Все присутствующие теперь уставились на меня. Со страхом, как будто я был судьей, выносящим приговор. Весело смотрела только одна Маша. Судя по всему, моя женушка вошла в боевой раж, словила вдохновение и готова была сейчас лично перерезать Павлу Павловичу глотку.

В общем-то смысл в словах Маши был. Можно было даже рискнуть тем, что в случае смерти Павла Павловича умрёт и узурпатор, а из его трупа вылезет Гностический Либератор. В конце концов, я из рода служителей Гностического Либератора, не факт, что эта тварь вообще мне угрожает… Можно было даже теоретически пойти на цареубийство. Ситуация была крайней. Можно было, вот только меня смущало одно «но»…

— Маш, одна дриада стоит прямо здесь, если ты не заметила, — вздохнул я, — И она против убийства её сына.

— Я в курсе, — кивнула Маша, глянув на экран своего смартфона, ей вроде пришло сообщение, — Но в том-то и дело, что дриада стоит здесь. А в сенях тем временем уже один из финских наёмников. Я ему написала, пока ты тут болтал с узурпатором. И хорошо заплатила…

— Чего? — это известие пришло столь внезапно, что я на миг даже растерялся.

И не я один. На несколько секунд повисло молчание. Я бы сказал, что все были в шоке, но тут бы скорее подошло выражение «в глубоком ахуе».

В следующее мгновение произошло сразу несколько событий — из сеней вдруг послышались крики, грянул выстрел, потом затрещала автоматная очередь… Рядом со мной возник рыжебородый Кабаневич. Он схватил меня за руку, другой рукой хватанул Машу…

Вот это все уже напоминало какой-то дурной сон. Но я не привык теряться даже во сне.

— Да пусти, ублюдок! — я сбросил руку Кабаневича.

Кабанчик стремительно телепортировался, растворившись в голубой вспышке вместе с Машей.

Принцесса распахнула двери в сени. Мне открылось довольно жуткое зрелище — Павел Павлович лежал в кадке, от воды поднимался пар, а в самой воде растворялась кровь…

Таня сражалась с каким-то бородатым финном, я вроде видел этого парня возле Петропавловки. Я успел заметить, что сестра не ранена. А еще, что она одета, значит, ничем предосудительным она с Павлом Павловичем не занималась. И то хорошо.

Еще один финн, молодой парень, стоял в дверях с автоматом в руках.

Дриада воздела руку…

Я машинально пригнулся и заткнул уши, опасаясь, что дриада сейчас начнёт петь. Но она не начала петь, просто взмахнула рукой.

Стоявшего в дверях финна разорвало на куски, без всяких магических эффектов, он просто разлетелся на миллион кусочков, осколки его костей застучал по стенами, внутренности и кровь растеклись лужей на полу. Автомат вообще обратился в облачко металлической пыли.

Второй финн, сражавшийся с Таней, просто исчез, разложился на атомы за мгновение. Я лишь успел увидеть, как взлетает на том месте, где он был, тёмно-кровавый сполох…

Я оттолкнул принцессу и бросился к сестре:

— Таня, леший меня побери! Ты в порядке?

— Да-да, — в шоке пробормотала Таня, — Я не ранена, братик. Но Император… Ох!

Павел Павлович тонул в бадье, полной воды и его собственной крови.

Я выудил его из бадьи… Явно огнестрельное ранение грудины. Стреляли наверняка, чтобы убить.

Я бросился к дверям избы и распахнул их, проорав в ночную тьму:

— Эй, там, на причале! Есть тут еще финны?

С причала к избе уже бежал Павел Павлович, не тот который Император, а тот, который Кабаневич, с фиолетовой бородой.

— Нету! — обеспокоенно крикнул он, — Финнов приплыло только двое. По вашему приказу…

— Не по моему, а по Машину, черт возьми! — выругался я, — Целителя сюда, живо!

— Не нужно целителя, — прозвенел голосок дриады у меня в голове.

Я обернулся. Дриада склонилась над своим обнаженным сыном, лежавшим на полу. Она поцеловала его в лицо, рана на груди Павла Павловича затянулась, парень глубоко вдохнул.

В глазах у него стоял ужас, явно свидетельствовавший, что законного Государя достали буквально с того света…

Таня тоже бросилась к Павлу Павловичу, как и принцесса. Вот повезло челу, лежит на полу голый, а над ним кудахчут аж три прекрасные девы. Прямо аниме…Впрочем мне такое не грозило, я как всегда был вынужден решать вопросы.

Мой смартфон уже трезвонил и разрывался. Номер, с которого звонили, принадлежал Жаросветовой.

Я еще раз на всякий случай выглянул на улицу, но опасности больше не было. На причале зажгли фонари, там суетились Кабаневичи и Анна Киприановна…

— Всё в порядке! — крикнул я им, и только потом ответил на звонок:

— Да, канцлер. Говори…

— С Императором беда, — услышал я дрожащий голос канцлера Империи Жаросветовой.

Значит, Маша была права. Сучка, все точно рассчитала. Связь Павла Павловича и самозванца, видимо, была даже плотнее, чем думала Маша. Любое физическое повреждение, нанесенное Павлу Павловичу, немедленно отражалось и на узурпаторе. Вот почему Павла Павловича морили в казематах, но так, чтобы он тощал и слабел, но не получал никакого прямого физического урона…

— Я в порядке, в порядке! Кха-кха… — услышал я на заднем фоне голос Павла Стального.

— Жаросветова, какого хрена ты мне-то звонишь? — раздраженно бросил я в трубку.

— Я думала, что вы наслали тёмную магию…

— Это не темная магия, — перебил я, — И не моя. А ваш Император сейчас оклемается. Я ему перезвоню. Дайте мне минуту.

Я сбросил звонок.

Павел Павлович уже одевался, ему принесли новую одежду, видимо, Таня распорядилась. Моя сестрица как раз нежно ворковала и помогала уже исцеленному Павлу Павловичу натягивать штаны.

Хорошо, что Анны Киприановны не было в избе во время инцидента. Этой набожной старушке бы явно не понравилось, если бы у неё на глазах тут началось все это смертоубийство…

Дриада тем временем уже стояла прямо передо мной, принцесса возвышалась за спиной своей матери. Я активировал ауру, но это, разумеется, было бесполезно. Зелёная ручка дриады с черными ногтями уже нежно легла мне на горло. Дыхание у меня тут же сперло, я физически ощутил, как сжимаются мои трахеи и легкие…

— Да не знал я ничего! — прохрипел я, — И я это докажу…

— Давай. Сейчас, — провещала мне дриада.

И это вещание было настолько мощным, что чуть не выбило мне мозги. Голова у меня загудела, но я нашёл в себе силы набрать на смартфоне герцога Кабаневича.

Лишь бы ублюдок ответил поскорее, а не как обычно…

— Да, слушаю, — прозвучал в трубке голос герцога.

— Моя жена Маша сбежала с вашим рыжебородым… Я не помню, как его зовут. Некогда объяснять, герцог. Её нужно вернуть. Немедленно. Сейчас же.

— Я всё сделаю, — быстро нашёлся Кабаневич.

Дриада не отпускала меня, дышать становилось все труднее. О том, чтобы вырваться не могло быть и речи — прикосновение дриады парализовывало, лишало воли. Интересно, как Багатур-Булановы их вообще сношают при таких раскладах…

В сенях завертелся голубой вихрь, из которого вывалилась Маша, явно боровшаяся с рыжебородым Кабаневичем. Она даже воткнула ему в ногу меч, Кабаневич гулко и басовито заорал.

— Да пусти меня! — взмолился я.

Дриада действительно убрала руку от моего горла. Вот теперь я должен действовать быстро. Я должен вырубить мою женушку первым, иначе хрен кто поверит, что это не я задумал замочить Павла Павловича.

Я налетел на Машу со спины. Один хук в висок — и Маша рухнула в бадью, полную кровавой воды. Я резко вытащил её из кадки, чтобы она не захлебнулась и швырнул на пол. Маша была без сознания, из её раскуроченной головы текла кровь.

Принцесса подобрала с пола меч…

— Ну уж нет, — остановил я Ладу, — Это моя жена. Так что судить её мне.

— Тебе нет веры, Нагибин… — прошипела Лада.

— Стой, — дриада подняла руку, останавливая принцессу, — Стой. Он не врёт. Он не причём, дочка.

Дриада вся вдруг как-то сжалась, она как будто уменьшилась, завяла, как листик.

— Мама? — принцесса сделала шаг по направлению к дриаде.

Но та вдруг открыла рот… Я глубоко вдохнул, приготовившись пасть замертво от смертельной песни. Но песни не последовало.

— Я буду в лесу, — «пропела» дриада, а потом растворилась в золотистых вспышках.

Судя по всему, нежное сердце лесной твари нуждалось в отдыхе после пережитого. Дриады же чувствительнее людей, я слыхал, что они могут впасть в депрессию и от меньшего.

Впрочем, тот факт, что мамка принцессы свалила, был мне только на руку.

— Мама почувствует, если со мной что-то случится! Или с ним, — жестко произнесла принцесса, указав мне на Павла Павловича.

Дверь избы хлопнула, внутрь ворвалась взъерошенная и перепуганная Тая Кабаневич с хлыстом наперевес.

— Значит, так… — я прокашлялся, — Мою жену арестовать. Она уже регенерирует, так что свяжите ей руки. И держите в селе, под охраной.

— И что же с ней будет? — надменно поинтересовалась принцесса.

— Это уже мне решать, Ваше Высочество. А вы опустите меч. Хватит крови на сегодня.