Во все Имперские ТОМ 7 Орден

Глава 162 — Белое пламя

— Насколько я понимаю, этот ваш Путь Пылающей Колесницы предполагает подготовку жертвы? — спросил я, — Иначе ничего не выйдет? Вот в этом ошибся Хениофорос?

Мне почему-то стало, мягко говоря, не по себе. Я вспомнил… Точнее, даже не так, не я, а само мое тело барчука Нагибина что-то вспомнило. Я начинал понимать. И чем больше я понимал — тем больше мне становилось не по себе. Я попал в этот мир отнюдь не затем, чтобы спасать планету, скорее, наоборот…

— Ага, — ухмыльнулся Корень-Зрищин, глаза у него стали совсем стеклянными, то ли от брусничной, то ли от религиозного экстаза, — Что вас навело на эту мысль, барон?

— Нуууу… — я замялся на мгновение, — В общем, со мной же что-то делали. Имеется в виду, когда я был маленьким — родители со мной делали что-то страшное… Это и была подготовка жертвы?

Информацию о том, что с барчуком Нагибиным делали нечто жуткое, я почерпнул из дневника этого самого барчука. Из того дневника, который я нашёл в секретной нише в его комнате. Я потом читал этот дневник уже в Лицее. И там упоминался черноусый — мой дядя, которого барчук боялся, а еще какая-то темная магия, от которой барчук ехал кукухой. Я понимал всё больше, картинка складывалась. Довольно паршивая картинка, кстати.

— Ты не Нагибин, — жестко произнес Корень-Зрищин, глядя мне прямо в глаза.

Я усмехнулся в ответ. Тут без комментариев.

Принцесса вдруг ахнула:

— Он и правда не Нагибин! Проходов… Он таскал нас в другие миры, там, у Петропавловки, прямо во время боя… И он говорил, что Нагибин не из этого мира! Проходов отправил нас в родной мир Нагибина… То есть не Нагибина…

Принцесса совсем запуталась, но Маша пришла ей на помощь:

— Верно. И он никакой не Нагибин. В теле барона Нагибина попаданец из другого мира.

— Как? — моя сестра Таня пришла в ужас.

Петя смотрел на меня все также холодно, потом вдруг улыбнулся, чуть ли не впервые за все время моего знакомства с ним:

— Значит, ты на самом деле не мой брат? Это все упрощает. Я всю жизнь считал себя неудачником, но если меня превзошёл не мой родной брат, а занявший его тело попаданец из другого мира — это меняет все дело.

Все уставились на меня. Я почувствовал себя персонажем аниме, которого раздели догола, а потом впихнули в женскую школьную раздевалку.

Я медленно кивнул:

— Ну ладно. Окей. Не вижу смысла скрывать. Да — я попаданец из другого мира. Но поверьте мне, друзья, я уже успел полюбить этот мир и свое новое тело. Так что я однозначно считаю Таню — своей сестрой, Петю — своим братом, а Нагибиных — своим кланом. Это правда, я сейчас не блефую. Я барон Нагибин, я стал им, леший меня побери! Я считаю себя бароном Нагибиным, а моя старая личность осталась в прошлом, в другом мире. Так что нечего на меня так глядеть. Ничего по сути не изменилось.

— Тебя подменили тридцать первого августа! — ахнула моя сестра Таня, — А я ведь догадывалась, я почувствовала еще тогда…

Я развел руками:

— Да, Таня. Всё именно так. Но я правда тебя люблю и считаю своей сестрой. Проблемы? Я, честно говоря, не вижу тут проблем…

Таня, видимо, тоже не видела здесь проблем, потому что она вдруг ойкнула, а потом бросилась ко мне обниматься в своей обычной манере. Мне даже пришлось встать со стула, чтобы ответить на объятия сестрицы. Таня осыпала меня своими горячими поцелуями, её волосы забились мне аж в нос…

— Да-да, я тебя тоже люблю, сестричка, — пробормотал я, — Хоть я и не тот Нагибин, которого ты знала. Но я Нагибин. Просто другой.

— Да, ты мой братик… — заявила Таня, — А кем ты был в своем родном мире?

— А вот это тебе не понравится, Таня…

— Думаю, раз Таня — на самом деле не твоя родная сестра, то вам не следует так часто и страстно обжиматься, — процедила Маша.

Пожалуй, она права. Я мягко отстранил от себя Таню, потом снова сел за стол и потребовал у Корень-Зрищина:

— Продолжай.

Корень-Зрищин соединил вместе пальцы своих рук, потом уставился на них и задумчиво продолжил:

— Полагаю, что вы и сами уже догадались, барон. Вы с детства были предназначены стать священной жертвой для призыва Либератора. Вот почему ваш отец и ваш дядя проводили над вами определенные ритуалы, часто пугающие… Они готовили ваше тело и вашу душу. Готовили вашу физическую форму к тому, чтобы оно стало сосудом для попаданца из другого мира. Это было частью Плана Пылающей Колесницы…

— Так, стоп, — перебил я, — Вы говорите, что меня готовили к этому с детства. Но не с рождения, я прав? Изначально священной жертвой должен был стать Петя? Вот почему отец его не любил. Наш отец просто пытался отстраниться от Пети, чтобы легче было потом принести его в жертву. А меня отец, наоборот, считал своим преемником и наследником. А Петю — просто мясом для убоя. Я прав?

— Именно так, барон, — подтвердил Корень-Зрищин, — Изначально священной жертвой должен был стать ваш брат Петя. Он считался старшим сыном, а жертвоприношение требует отдать именно старшего ребенка. Но ваш брат Петя убежал…

— И правильно сделал! — неожиданно закричал Петя, в глазах у парня стояли слёзы, — Правильно! Теперь я понимаю, почему отец так ко мне относился. Он меня растил на убой, как бычка на бойне. Но я порушил все ваши планы, сбежав на войну, а потом попав в плен! О, Господи…

Петя впервые на моей памяти потерял самообладание, судя по всему, мой брат сейчас по новому взглянул на свою собственную жизнь, а может даже простил нашего отца. Ну или наоборот — возненавидел его еще больше…

— Да, ваш Петя сбежал, — с наслаждением согласился Корень-Зрищин, — Чуйка его не подвела. Он понял, что из родительского дома надо текать. После этого объектом жертвоприношения стали вы. Точнее не вы, а тело баронета Нагибина. И ваш отец с вашим дядей готовили его к его судьбе, практикуя тайную магию…

— Они меня хотя бы не ебали, я надеюсь? — осведомился я, — А то я читал дневник барчука. С ним делали нечто настолько страшное, что он даже боялся вспомнить об этом…

— О, нет. Ну что вы, барон. Ритуалы были мучительными, но они не имели ничего общего с физическим насилием. Речь идёт о насилии духовном, о насилии над душой. Это то, что угодно ГНОСТИЧЕСКОМУ ЛИБЕРАТОРУ.

Я кивнул:

— Но, насколько я понимаю, именно убивать или бросать с гор в горящей колеснице барчука Нагибина не собирались?

— Нет, — ответил Корень-Зрищин, — Это именно тот момент, в котором ошибся древний грек Хениофорос, пытавшийся призвать Либератора. Суть в том, что жертву не нужно убивать. Её нужно использовать в качестве сосуда, чтобы поместить в тело жертвы попаданца из другого мира.

— То есть я и есть Гностический Либератор?

— Не-а, — мотнул головой Корень-Зрищин, — Вы предтеча. Дорога для Пылающей Колесницы Либератора.

— Это как?

— Ну смотрите, барон… Есть у кого-нибудь ручка и бумага? Впрочем, ладно… — Корень-Зрищин взял горсть сухарей, разломал их и рассыпал на столе круг из крошек, — Чтобы призвать Гностического Либератора, нужно пробить брешь между мирами. И не одну, а несколько. Ибо межмировая грань подобна бетонной стене, её нужно ломать постепенно. В нескольких местах. Вы в курсе, что чтобы сломать стену, достаточно просверлить в ней несколько дырок дрелью, а потом ударить в нужное место? Так мы и поступаем.

Для начала нам следовало просто открыть проход. И чтобы проход открылся — требовалось мощное магическое возмущение. Требовалась ЖЕРТВА. И это жертвой и должен был стать сын Нагибина. Юношу подготовили, чтобы вышвырнуть из тела его душу и заместить её попаданцем. Сам юноша, конечно же, был не в курсе. Нагибин-отец и его брат использовали его втемную. Мы планировали 31 августа 2022 года, в священный день, высчитанный астологически, изгнать душу баронета и заменить её попаданцем. А для этого один Царь должен умереть, а другой Царь — придти… Так говорили пророчества…

— То есть вы убили моего прадеда Павла Вечного? — жестко перебил Император.

— Нет, — отрезал Корень-Зрищин, — Можете мне не верить, но мы его не убивали, Ваше Величество. Мы просто высчитали дату его смерти на основе пророчеств и астрологии. Ваш прадед Павел Вечный был сущностью исключительной силы и мощи, мы бы не смогли его убить, даже если бы захотели. Так что убили его не мы. Его убили пилюли. Китайские пилюли, которые он жрал всю свою жизнь…

— Я не верю! — выдохнула принцесса, — Павел Вечный… Но он же запретил эти пилюли, он даже запретил их производить…

— Именно так, госпожа, — улыбнулся Корень-Зрищин, — Он их запретил, потому что слишком хорошо понимал, как эти пилюли работают. Алхимические пилюли — это мини-порталы. Они тянут энергию из других миров. А еще тащат с собой демонов, тварей, обитающих в межмировом пространстве, в сыром варпе, если вам так будет понятнее…

— Это правда, — подтвердил я, — Каждый раз, когда кто-то жрёт пилюлю — лезут демоны. Одного потребителя пилюль, некоего Тенина, эти демоны даже сожрали…

— Они не только Тенина сожрали, барон, — вздохнул Корень-Зрищин, — Но и Павла Вечного. Да-да. Это будет для вас шоком, дамы и господа, но Павел Вечный прожил двести лет, потому что жрал алхимические китайские пилюли. Они продлевали его жизнь. А отец Нагибина производил эти пилюли для Императора. Покупать пилюли напрямую у китайцев Павел Вечный не мог.

Вы все знаете, как относятся культиваторы к лаоваям, как они препятствуют тому, чтобы европейцы жрали их пилюли. Так что Павел Вечный закрывал глаза на подземную лабораторию Старшего Нагибина. А Старший Нагибин за это снабжал Государя пилюлями, которые и позволили ему жить почти четверть тысячелетия…

— Это имеет смысл, — согласился я, — Я давно подозревал, что тут нечисто. Эту лабу должны были ликвидировать еще много лет назад. Но оно работала. И работала с санкции Павла Вечного, другого объяснения тут быть просто не может. Я так понимаю, Павел Вечный заказывал себе черно-золотые пилюли?

— Ага, — подтвердил Корень-Зрищин, — Именно их. Эти пилюли делались из некого секретного ингредиента. И про этот ингредиент не знали даже мы, служители Гностического Либератора. Павел Вечный просто присылал нам его, а ваш отец готовил пилюли. Павел Вечный сам был великим алхимиком, даже более прошаренным, чем ваш отец. Но официально он производить пилюли не мог, эти пилюли запрещены по всему миру, из-за демонов, так что остальные Императоры бы не одобрили их производство…

— Ладно, ближе к делу, — перебил я, мне всё это было уже давно очевидно, — Итак, Павел Вечный умер, не совладав с пилюлями. А вы в тот же день провели некий обряд…

— Да, обряд над вашей тушкой, барон. Мы призвали в вас Царя из другого мира. Так мы пробили первую брешь между мирами, прошли первый шаг плана Пылающей Колесницы, — Корень-Зрищин указал на круг из сухарных крошек на столе, — Нам потребовался Царь из другого мира, ибо никто другой бы не ответил на наш зов и не пробил бы брешь между мирами. Нам нужна была сильная душа!

— И вы её получили, — признался я, — Вместе со мной в тело баронета Нагибина и правда попал Царь из другого мира. Только я его потом изгнал. Кстати, я до сих пор не понимаю, причем тут вообще я… Почему бы вам было не ограничиться призванием одного Царя?

— Всё просто, — объяснил Корень-Зрищин, — Дело в том, что Царь — предтеча Гностического Либератора, он пробил брешь для него. А вы в свою очередь — предтеча Царя, вы пробили брешь для этого Царя… Это фрактал, барон, вы понимаете?

— Примерно понимаю. Царь говорил мне нечто подобное же. Типа без меня он не смог бы вселиться в это тело. А мои родители, выходит…

— Они покончили с собой, — с наслаждением сообщил Корень-Зрищин, — Они убили себя в порыве жертвенного служения Гностическому Либератору. Это было необходимо, потому что обряд требует жертвы. Барчук Нагибин отдал свою душу, его родители — свои жизни, и вы вошли в это тело. Это было прекрасное всесожжение, высшее жертвенное служение! Как индийская вдова сгорает, взойдя на погребальный костёр своего мужа — так и ваша семья сгорела в огне призыва Либератора! И первая часть плана была свершена…

— Не-а, не сходится, — перебил я, — Людоедов признавался, что сожрал желудок моего бати…

— Он его и правда сожрал, — «успокоил» меня Корень-Зрищин, — Но уже после смерти вашего отца. Кстати, он и желудок вашей матери тоже съел. Он бы съел и сердца, но вы же видели в каком виде были ваши родители после смерти… Ритуал превратил их в труху. Так работает эта магия, так вершится этот ритуал.

А что касается Людоедова — парень всегда был больным отморозком, как и все из его клана. Тут уж ничего не поделаешь, они все просто ебнутые. Так что я даже благодарен вам, барон, что вы убили последнего Людоедова. Этот молодчик мне никогда не нравился, скажу вам честно. Хоть он и был полностью предан нашему делу и Либератору. Так что после смерти ваших родителей Людоедов просто объел их трупы…

Мы все присутствовали при смерти Нагибиных — и я, и ваш дядя, и мой несчастный брат, и Людоедов. И помешать Людоедову предаться каннибализму мы просто не смогли. Это было опасно. Людоедов бы взбунтовался, если бы мы не дали ему полакомиться. А он был, хоть и конченой мразью, но ценным соратником. Он был сильным. А ваши родители покончили с собой, барон. Это было их добровольное решение. Насколько я понимаю, ваш дядя говорил вам о том же самом…

— Говорил, — я не стал спорить, — Да вот только я ему не поверил. Ладно, давай дальше.

— Ну, я надеюсь, мне вы верите, барон? — Корень-Зрищин отвесил мне легкий поклон, — Я под словом магократа, я сейчас не могу лгать, не забывайте. А что касается продолжения… Ну что ж… Ваши родители умерли, завеса между мирами прорвалась, вы вместе с Царем попали в тело баронета Нагибина. Павел Вечный был мертв, умер от пилюль, пилюльные демоны пожрали его. Все это прорвало завесу между мирами, пробило брешь в ней. Так что дело было сделано…

Корень-Зрищин наломал еще сухарей и посыпал ими круг на столе, теперь этот круг из крошек выглядел внушительнее.

Потом Корень-Зрищин снял с веревки под потолком избы сушеную тараньку и с громким хрустом отломал ей голову. Эту голову он продемонстрировал нам.

— Предположим, что это Гностический Либератор. И он теперь готов придти в мир. Разумеется, тело быдла не годится для него. Лишь Царское тело способно вместить Гностического Либератора. Поэтому мы напали на наследника престола — Павла Павловича, когда он охотился…

— Эм, секунду! — потребовал Павел Павлович, — Но ведь в мое тело никто не вошёл. Во мне нет никаких Гностических Либераторов. Вы меня просто оглушили и бросили в казематы Петропавловки.

— Да, — довольно кивнул Корень-Зрищин, — Всё так. Видите ли, Ваше Величество… Ваша царская душа слишком мощна. Она могла бы подавить Либератора. Поэтому-то мы и не стали пихать Светозарного в вас. Вместо этого мы создали точную копию вашего тела — алхимическую тушку, неотличимую от вашей…

— Самозванец на престоле? — вставил я.

— Да, барон. Именно он. Это искусственное создание. И для того, чтобы создать это алхимическое тело нам потребовалось порядка ста миллионов рублей. Это было самой сложной и самой дорогой частью всего плана. Но мы справились, как видите… Благо, ваш отец заработал достаточно денег, продавая китайские пилюли.

Настоящего Павла Павловича мы поместили в Петропавловку под видом узника в железной маске. До этого узник в железной маске уже сидел там, он был одним из наших людей, брошенных в темницу по приказу Павла Вечного. Но его мы освободили, Шеф Охранного Отделения Пыталова была в сговоре с нами. Так что настоящий Павел Павлович ушёл со сцены, мы подменили его искусственным телом с душой человека из другого мира…

— Короче говоря, вы сунули в искусственное тело самозванца и усадили его на трон, — продолжил я, — Но остаются две непонятки. Первая — этот чел на троне явно кто угодно, но только не Гностический Либератор. Вторая — дальше у вас явно все пошло не по плану. Ибо курировавшего его Корень-Зрищина самозванец казнил. Как и Пыталову.

— Увы, но вы правы, барон, — Корень-Зрищин помрачнел, его взгляд вдруг стал грустным, — По обеим пунктам. Дело в том, что…

Корень-Зрищин снял с веревки под потолком головку чеснока, потом сунул её тараньке в рот, а потом положил тараньку в центру круга из сухарей.

— Посредник, — пояснил Корень-Зрищин, — Чеснок во рту рыбины. Вы были посредником для Царя, барон. Царь был посредником для Гностического Либератора. Но между ними был еще один посредник — тот самый самозванец на троне. Павел Стальной. Его душа должна была стать подложкой для души Гностического Либератора. Но… Он взбунтовался. Этот предтеча оказался гнилым. Он нас кинул, он начал нас убивать. Он не хочет впустить в мир Либератора. Он хочет сам сидеть на троне вечно… Он как вот эта рыбина на столе, заглотившая чеснок. Чеснок в нём, но он его не выпускает… Этот ублюдок… А…

Корень-Зрищин вдруг захрипел, его глаза полезли из орбит.

Павел Павлович похлопал старика по спине:

— Вы подавились?

Но я понимал, что дело не в этом. Я вскочил на ноги и бросился к Корень-Зрищину, который бешено вращал глазами.

— Где мой дядя? — заорал я, — Скажите, где мой дядя? Я помогу Либератору придти в мир, только скажите, где мне найти остальных радикальных масонов…

— Метро… Под Питером… — прохрипел Корень-Зрищин, его лицо побагровело и раздулось, — Заброшенные ветки…

В следующую секунду меня обожгло жаром, я отшатнулся. Корень-Зрищин за одну секунду загорелся — его тело пылало неотмирным белым огнем. По избе пролетел бешеный крик и тут же стих…