Во все Имперские ТОМ 7 Орден

Глава 157 — Кайф и точка

В нос мне ударил запах какого-то освежителя воздуха, вроде с ароматом розовых лепестков.

Мы телепортировались настолько резко, что сейчас, когда мы вывалились из воздуха не пойми где, я даже пошатнулся и чуть не упал. Я удержался на ногах только благодаря тому, что схватился своей цельнометаллической рукой за ярко-розовую портьеру…

Обретя устойчивое положение тела, я огляделся. Освежителем с запахом розовой воды здесь воняло так, что слезились даже мои стальные глаза. Мы были в каком-то большом помещении, окна были занавешаны розовыми занавесками, а стены — не менее розовыми портьерами и драпировками.

На полу грудами были разбросаны розовые лепестки, а под потолком помешался мраморный барельеф, изображавший полного мужика. Толстяк развлекался одновременно с тремя барышнями, одним юношей и самой натуральной козой. Все участники сцены на барельефе были обнажены, а их позы свидетельствовали о том, что месье на барельефе явно знает толк в наслаждениях.

Еще здесь были многочисленные диваны, разумеется, обитые розовым кожзамом, а еще автомат с газировкой и нечто вроде стойки портье…

— Это что? — поинтересовался я у Таи, прокашлявшись, ибо от розовых ароматов у меня засаднило в горле, — Поместье графов Любоудовых?

— Не-а, — мотнула головой девушка, — Это, как легко догадаться, бордель. Ну как бордель — официально это массажный салон. Называется «Кайф и точка». Находится в Немецком Квартале.

— И на кой черт ты притащила нас в бордель, м? Решила устроиться на работу, Тая?

— Да пошёл ты к лешему, Нагибин, — закатила глаза Тая, — Борделем владеет один перс. Он должен моему деду-герцогу денег, так что тут мы в безопасности. А дальше я телепортироваться не могу, прости. Я устала. И заклинания у меня кончились. А если не нравится — вали отсюда, Нагибин, только оденься сначала…

Девушка, как и раньше в крепости, в очередной раз жадно осмотрела моё обнаженное тело, задержав взгляд у меня между ног.

— Раз уж мы в борделе — плати за осмотр голых мужиков, Тая, — осадил я барышню, — И вообще, внучкам герцогов не следует так бесстыдно пялиться на достоинство АРИСТО…

Я устал не меньше Таи, обессиленный я рухнул на розовый диванчик, а свое внушительное мужское достоинство прикрыл валявшимся на том же диванчике пуфиком.

Достоинство у меня было все еще металлическим, а вот ноги ниже бедер уже стали полностью человеческими — из плоти и крови и даже покрытыми волосней. Похоже, я и правда мутировал обратно в человека, моё свинцовое тело обращалось в мясо.

Я ощущал внутри себя этот процесс, я чувствовал, как клубится магия в моих чакрах, и остановить это превращение я не мог.

Я интуитивно понимал, что человеку негоже все время ходить в стальной форме, что моя цельнометаллическая тушка — временное явление, и что если я попытаюсь насильно остановить процесс превращения — то вероятно просто сдохну или застряну навсегда в железной форме и потеряю способность двигаться, останусь статуей. А такое в мои планы не входило.

На полу рядом с диванчиком валялся единственный спасенный мною узник Петропавловки, тот самый, которого я успел схватить за руку — изможденный человек в железной маске.

Выглядел этот странный зек, как натуральный узник концлагеря. Он был так тощ, что сквозь рванину, в которую он был одет, были видны обтянутые кожей ребра. Ноги и руки у человека были тонкими, как палочки, кожа бледной. Узник был невысокого роста, его лицо скрывала грубая железная маска с прорезями для рта и глаз, волосы на голове были коротко стрижены, но кожа на черепе вся заросла каким-то лишаем.

Я осторожно поднял зека с пола, тот дышал, но слабо. Я положил его на диван, сунув ему пуфик под голову.

Состояние, в котором находился этот неизвестный, явно было вызвано не телепортацией и даже не нашими бурными приключениями в данже. Этот загадочный человек был в таком виде, еще когда мы забирали его из камеры. Что с ним такое — я не знал. Возможно он просто умирает от голода и истощения, а возможно тут какая-то магия. В любом случае, тот факт, что неизвестного держали в Петропавловке, в отдельной камере, да еще и в железной маске, явно говорил о том, что этот узник — важное лицо…

— Я пить хочу, — бросила мне Тая, направляясь к автомату с газировкой.

— Ага, и мне возьми, — попросил я, — Только не розовую воду, тут и так все настолько провоняло розами, что меня уже тошнит.

Запах в помещении и правда был настолько стойким и навязчивым, что я даже не чувствовал вони, исходившей от таинственного узника. Впрочем… Я принюхался и понял, что узник вообще не воняет, в принципе. Хотя по идее в его состоянии должен был. Значит, бессознательное состояние и изможденность зека вызваны все же магией, а не тем, что его годы держали в подземелье… Это странно.

Я, пожалуй, уже начинал догадываться, кого именно я спас из казематов Петропавловки.

Тая тем временем прошла к автомату и вернулась с двумя бумажными стаканчиками. Стаканчики были розовыми, но напиток в них оказался изумрудным тархуном. Вот это неплохо, я жадно припал к ледяному и сладкому лимонаду.

Тархун ухнул в мою стальную глотку, а потом и в пищевод, который был у меня уже стал обычным и человеческим. Собственно, металлической у меня теперь оставалась только голова, все моё остальное тело прямо на глазах обратилось в плоть за считанные секунды.

Видимо, мои чакры решили, что раз мочилово закончилось — нет больше смысла поддерживать металлическую форму, пора бы уже стать человеком. Я разглядывал своё тело и ясно видел, что оно было полностью идентичным моему прошлому оригинальному телу барона Нагибина. Разве что на груди, там, куда меня ударила комендантша Любоудова, так и осталась вмятина…

Откуда-то из-за стойки портье тем временем появился жирный перс в тюрбане, его сопровождали два немца-мордоворота в костюмах. Судя по оттопыренным пиджакам, под мышками у немцев были кобуры со стволами.

— Привет, Базарган, — кивнула персу Тая.

Перс чинно поклонился в ответ:

— Всегда рад вас видеть, госпожа. Это честь для меня!

— Зато для меня мало чести торчать в твоём борделе, — хмыкнула Тая, — Собственно, почему у тебя сегодня так пусто?

Тая обвела рукой помещение, где действительно не было ни одного посетителя и даже ни одной работницы борделя.

Базарган на это снова отвесил поклон:

— Ваш дед-герцог позвонил мне, моя синеокая госпожа. Он попросил меня закрыться сегодня ночью, на случай если вы прибудете сюда в поисках убежища… Чтобы не было никаких недоразумений с клиентами. Так он сказал мне, так сказал ваш дед сиятельный герцог Кабаневич.

Однако я оставил на всякий случай дежурных сотрудников. Так что если вы желаете развлечься, моя госпожа — наверху вас ждёт прекрасный юноша, подобный самому Аполлону. Этот юноша сделал себе вазектомию, так что он не способен зачать детей.

Но его мужская сила хлещет через край, вы можете сама в этом убедиться, прекрасная госпожа, и вам даже не придется предохраняться, ведь Жак полностью стерилен, как я уже сказал. Он сможет ублажать вас всю ночь, до самого утра…

— Нет, спасибо, — остановила Тая словоохотливого перса, поморщившись, — Боюсь, что я сегодня слишком устала. Кроме того, что ты вообще несешь, ублюдок? По-твоему герцогиня Кабаневич будет пользоваться услугами твоих Жаков? Благородные девицы не платят за любовь, старый козёл, у нас с этим нет никаких проблем! Нам не нужно платить, чтобы затащить мужика в постель!

— Ох, простите, госпожа, — тут же затараторил Базарган, — Простите толстого дурака! Я всего лишь пытался быть учтивым, поймите меня правильно… Но может быть ваш спутник с железной головой не откажется…

— Ты про кого? — поинтересовался я у Базаргана, отхлебывая еще тархуна, — Про меня или про моего друга в железной маске? Мы тут типа оба с железными головами.

Базарган печально глянул на узника, потом всплеснул руками:

— Ох, мой господин! Боюсь, что ваш друг не в том состоянии, чтобы предаваться любовным утехам. Ему сейчас скорее нужен целитель, а не мой работник. Так что я говорил про вас — скажите только слово, и я тут же позову…

— Ну уж нет, — отказался я от щедрого предложения, — Я не пидор, так что твой Жак меня че-т не заводит…

— Да, но наверху дежурит не только Жак, прекрасная Мишель тоже здесь! — тут же затарахтел перс, — Она юна и красива, как сама Афродита, её стан божественен, её голос подобен голосу дриады…

— Вот на богинь я сегодня уже точняк насмотрелся, — отверг я и это предложение, вспомнив про Алёнку, — И голосов дриад тоже наслушался. Так что извините, в другой раз.

— Послушайте, но у меня есть специально обученная коза… — не унимался перс, — И еще обезьянка, милая обезьянка по кличке Абу…

— Таким не занимаюсь, — вздохнул я, — Козы и обезьяны тоже не в моём вкусе. А вот что мне сейчас нужно — так это герцог Кабаневич…

— Чего? Герцог Кабаневич? — перс настолько перепугался, что даже всплеснул руками.

— Да не в этом смысле, идиот, — я перевёл взгляд на Таю, — Ты отзвонилась герцогу? Где там твои кабанчики? Я не собираюсь тут торчать целый год. И Базарган прав — этому парню в железной маске нужен целитель…

— Все будут здесь с минуту на минуту, — пожала плечами Тая, — Ждём-с.

— Понятно, — я залпом добил свой тархун, потом скомкал бумажный стаканчик, — Ну вот что. Мне нужна одежда. Как ты мог заметить, Базарган, я голый и разделся я не для того, чтобы развлекаться с твоими шлюхами. Найдется у тебя шмот? А ты, Тая, дай мне свой смартфон…

— Шмот? — перс растерялся, — Да откуда у меня шмот, мой славный господин? У меня разве что найдутся кожаные наряды в стиле садо-мазо, ну или дамское нижнее белье…

— Боюсь, что это не подойдет, — пояснил я, — Я не собираюсь разгуливать в бюстгальтерах или прикиде уровня гачимучи. Так что закажи мне что-нибудь в интернете. В Питере же есть круглосуточная доставка одежды?

— Конечно, мой господин, — кивнул перс, — Я всё сделаю!

— И поторопись, — потребовал я, — Закажи мне нормальный мундир. И обувь тоже. Размер ноги у меня сорок четвертый. И считай, что деньги, которые ты потратишь на мой шмот, пойдут в уплату твоего долга герцогу Кабаневичу. А ты, Тая, дай мне смартфон, сколько раз тебя просить…

Но девушка не давала мне смартфона, она подозрительно глядела на меня, прихлебывая свой тархун:

— Зачем тебе мой смартфон, Нагибин?

— Ну не для того, чтобы читать твою приватную переписку и разглядывать твои нюдесы, которые у тебя там наверняка есть, — я, не дожидаясь ответа, выхватил смартфон из рук девушки, — Мне нужна камера, только и всего.

Включив камеру на усиленном противоударной резиной смартфоне Таи, я запустил режим селфи и осмотрел собственное лицо.

Как и ожидалось, лицо у меня стало уже почти полностью человеческим, только на лбу остался последний кусок свинца — чуть выше глаз мой лоб частично все еще был металлическим. Но в остальном я уже обратился в плоть, и моё новое лицо ничем не отличалось от моего прежнего. Точнее говоря, почти ничем.

Мой нос, расплющенный ударом каблука комендантши Петропавловки, так и остался сломанным. Я теперь стал похож на видавшего виды борцуху, а то и на боксера-чемпиона. Нос у меня теперь был кривым и сплюснутым, да и вмятина на ребрах, оставленная на память той же комендантшей Любоудовой, тоже бросалась в глаза.

И ни нос, ни вмятина и не думали регенерировать. Судя по всему, эти повреждения, полученные мною, пока я был в металлической форме, стали теперь частью моего генетического кода, так что останутся со мной на всю жизнь.

С одной стороны, это было норм, со сломанным носом я выглядел более брутально. В своем родном мире я слыхал даже, что в Дагестане некоторые косметологи предлагают парням услуги по ломке носов, чтобы придать лицу суровости. Так что сломанный нос — это не так уж и плохо.

С другой же стороны, страшно было думать, что было бы, если бы мне в моей железной форме, например, оторвали руку. В этом случае я сейчас был бы натуральным инвалидом, так что мне еще повезло…

— Да, Нагибин, со сломанным носом тебе лучше. Тебе правда идёт, — хмыкнула Тая, — А с оторванной башкой ты бы смотрелся еще прикольнее…

— Как и ты, Тая, — парировал я.

За спиной Таи тем временем завертелись голубые вспышки, через мгновение из них вывалились аж трое Кабаневичей с крашеными бородами, а еще работавший на меня целитель Исцеляевский.

Кабаневичи явно были свежими силами, присланными сюда по прямому приказу герцога, ибо в бою у Петропавловки я этих парней не видел.

Я, наплевав на всякие приличия, отбросил от себя пуфик и в волнении встал с дивана:

— Что с моими родичами? Таня, брат?

— С вашим братом все в порядке, — сообщил мне кабанчик с фиолетовой бородкой, — Он в безопасности. Ваша сестра… Она ранена. Но с ней уже работает лучший целитель, присланный герцогом.

— И? Она выживет?

— Пока неясно, — растерянно развел руками Кабаневич, — Сердце задето. Но она в безопасности. Если вы хотите, чтобы мы нашли ранившего вашу сестру ублюдка…

— Я хочу, чтобы моя сестра была жива, черт возьми, — перебил я, — А что касается ткнувшего Таню ножом подонка — то это был адъютант Соколова Картечкин, ему я уже оторвал башку. Что с моими женами?

— Ну… — кабанчик с фиолетовой бородой совсем растерялся.

Вместо него ответил другой Кабаневич, у этого борода была длиннее и выкрашена в кислотно-синий:

— Мария жива. Чего не скажешь об остальных Головиных, участвовавших в бою. Они полегли, все трое. И принцесса…

— Что принцесса? — у меня внутри вдруг все перевернулось, — Ну? Да говори уже, не тяни! Она мертва? Какая из принцесс?

— Младшая. Ваша жена, барон, — нехотя протянул кабанчик, глядя в пол, — Мои соболезнования. Старшую Ладу спасли, с ней все в порядке.

— Как она погибла? Кто сделал это? Кто убил её? — холодно спросил я.

Не то чтобы я слишком сильно любил Младшую Ладу, не то чтобы я вообще её любил… Но тем не менее — она была моей женой, мы же только недавно проводили вместе брачную ночь. Девушка была хоть и сумасшедшей сукой, но если вдуматься, она же не виновата, что у неё были проблемы с головой. И она была моей супругой, в любом случае. Так что я ощутил себя довольно погано. Может мне вообще не следовало тащить её к Петропавловке…

— Мы не знаем, кто её убил, — пожал плечами Кабаневич, — Мы этого не видели. Но Старшая Лада и Маша обе подтвердили, что Младшая мертва. Она погибла у них на глазах…

— А её тело?

— Тела нет, — смущенно сообщил третий Кабаневич, — Его никто не успел забрать, оно осталось на острове. А остров узурпатор на троне разложил на атомы, сбросив на него солярис-бомбу. Так что, боюсь, труп вашей жены утрачен…

— А с нашими что? — влезла Тая.

— Погибли все наёмники…

— Да срать я хотела на наёмников, — перебила Тая, — Что с родичами-то?

— Лешу застрелили в голову, Костю разорвало ракетой, Жора умер от песни дриад… — мрачно сообщил фиолетовобородый, — И Макса нет, мы не знаем, что с ним…

— Макс мёртв, — произнесла Тая, голос у неё дрогнул, — Его убили на моих глазах. Ублюдок Молниев насмерть саданул его электричеством. Мы теперь должны свершить кровную месть… А Жора — это который? Прямой внук герцога или…

— Нет, это который из Новгорода, — пояснил кабанчик, — Твой двоюродный племянник. А с тем Жорой, который внук, все в порядке.

— Костю я любила, — Тая рассеянно огляделась, в её синих глазах блеснули слёзы.

— Это был мой брат, хоть и троюродный… — объяснила мне девушка, потом спрятала в ладони лицо, чтобы скрыть, что она плачет.

— Мои соболезнования, — я положил Тае руку на плечо, но девушка сбросила мою ладонь:

— Да пошёл ты к лешему, Нагибин. Из-за тебя столько людей полегло…

— Ну… Война есть война, Тая. Мы должны были дать в зубы самозванцу. Твои родичи погибли не зря, она умерли за клан и Империю! И смерть в битвах за власть — это достойная смерть для аристо…

— Отвали, Нагибин. Просто отвали, — огрызнулась Тая, — И прекрати болтать. Мы не на параде.

Я и сам чувствовал себя паршиво, но вообще-то этого следовало ожидать. На то, что моя спецоперация пройдет без потерь, я изначально и не рассчитывал. Правда, я не планировал, что потерь будет так много, тем более не планировал, что среди погибших будет моя жена…

— Ладно, — вздохнул я, — Мстить и оплакивать погибших будем потом. Где все выжившие?

Кабаневич с желтой бородой подозрительно глянул на все еще стоявшего рядом перса, потом кашлянул:

— Кхм… В надежном месте, барон. Там, куда самозванцу не добраться. Я могу доставить вас туда немедленно.

— Не стоит, — отрезал я, — Я не могу явиться перед моими людьми голым, размахивая моей могучей елдой. Это было нормально, когда я пребывал в своей божественной форме, но вот в человеческом виде это просто неприлично. Так что я дождусь, пока мне привезут одежду. Ты же заказал мне крутой прикид, Базарган?

— Разумеется, мой господин, — перс поклонился, потом глянул на экран своего смартфона, смартфон Базаргана был отделан чистым золотом, — Курьер будет через пять минут. Я сделал заказ в лучшем ателье Немецкого Квартала!

— Ну и замечательно, — одобрил я, а потом обратился к желтобородому Кабаневичу, — Ну вот что… Под Петропавловкой остался тайный подземный ход, а в этом ходу остались четверо узников, возможно они еще живы. Солярис-бомба до этого хода не достала…

— Чего? — Тая перестала плакать, отняла ладони от лица и уставилась на меня заплаканными синими глазами, — Ты в своем уме, Нагибин? Они не живы. Их всех подавило потолком с кольями…

— Тем не менее, надо проверить, — осадил я девушку, — Насколько я понимаю, ты телепортироваться больше сегодня не сможешь. Но ты же сумеешь указать своему родичу, где этот подземный ход, чтобы он телепортировал тебя туда…

— Теоретически смогу, — буркнула Тая, — Вот только у меня нет никакого желания возвращаться туда и созерцать раздавленных прессом зеков. Хотя… Скелеты… Они же тоже остались там…

Тая явно толковала о тех двух скелетах, которые она нашла где-то в Петропавловке, а потом тащила с собой через подземелье. Она бросила эти скелеты перед тем, как мы смылись из подземного хода.

— Кстати, что это за скелеты? — спросил я, — Где ты их взяла? И нахрена ты их вообще тащила?

— После объясню, Нагибин, — ухмыльнулась девушка, — Но уверяю тебя — это ценные скелеты. Это возможно самые ценные скелеты во всем мире.

— Ладно, хрен с тобой. Давай, сгоняй на разведку. Если найдешь живых узников — тащи их сюда. И свои скелеты захвати. А если там засада самозванца — сразу сваливай. Впрочем, мы расстались в этом подземном ходу с комендантшей минут десять назад, так что по идее, засады там быть не должно. У самозванца просто не было времени её организовать. Так что поспеши.

— Окей, Нагибин.

Тая явно пришла в себя, по крайней мере, действовать она была в состоянии. Она кивнула своему родичу. Желтобородый взял девушку за руку, за другую руку его взял синебородый. Втроём они стремительно телепортировались, растворившись в голубой вспышке.

Теперь я остался в компании кабанчика с фиолетовой бородой, целителя Исцеляевского и перса с его немцами-головорезами.

— Где герцог Кабаневич? — спросил я фиолетовобородого, — Он вернулся в Россию?

— Если и вернулся — я не в курсе, — доложил кабанчик, парень задергался, он явно переживал за Таю и остальных своих родичей, которых я послал проверять подземелье.

— Вы могли бы и сами позвонить ему, барон, — предложил кабанчик.

— Ага, по-твоему я похож на человека, у которого есть смартфон? — я похлопал себя по голым телесам, — По-твоему, смартфон у меня в заднице что ли? Увы, но нет. Мой смартфон сгорел вместе с моим оригинальным телом. А это тело у меня новое, и встроенного смартфона оно не имеет…

— Хотите — я могу позвонить герцогу, — предложил Кабаневич.

— Не надо, потом, — отмахнулся я.

— Новое тело? — поинтересовался Исцеляевский, до этого внимательно слушавший наш разговор, — Это как вообще?

— Долго объяснять, — ответил я, — Просто глянь, можно ли починить мой сломанный нос и ребра. Они, как видишь, не регенерируют.

Исцелявский кивнул, потом кастанул на меня заклятие, вокруг меня заметались потоки белоснежной ауры целителя.

Исцеляевский вгляделся в эти потоки, как гаруспик вглядывается в кишки жертвенного животного, потом прочитал понятные одному ему знаки, а потом хмыкнул:

— Хех… Повреждений нет, Ваше Благородие. Вы полностью здоровы. Вам же не тяжело дышать?

— Тяжело, но только потому, что тут воняет розовой водой, — признался я, — Но гнутое ребро и нос мне не мешают, если ты об этом.

— В таком случае я тут бессилен, — развел руками Исцеляевский, — Видите ли… Ваш сломанный нос и погнутая грудина — это перманентное состояние вашего тела, на астральном уровне. Так что починить ваши травмы не сможет ни один целитель. Обращайтесь к неодаренным пластическим хирургам, это по их части. Мы, целители, можем лишь восстанавливать поврежденное. А изменить норму мы не способны.

— Ясно, — кивнул я, — Значит, разгуливать с переломанным носом — теперь моя новая норма. Ну и плевать. Глянь лучше, что с этим парнем…

Я указал на узника в железной маске, который все еще лежал на диване. Он слабо дышал и вроде даже иногда чуть ворочался — но с трудом и не приходя в сознание.

— Я его не пытался привести в чувство и вообще не трогал, — признался я, — Мы его достали в таком виде из каземата Петропавловки, так что подозреваю, что он под каким-то заклятием.

— Интересно… — Исцеляевский прошёл к дивану и кастанул на узника заклинание.

На этот раз целитель разглядывал потоки белой ауры минуты две, после этого он развеял заклинание и вздохнул. Потом он протянул руку к маске узника, но тут же с криком отдернул ладонь.

В воздух взметнулся сполох какой-то странной ауры, не имевшей нормального цвета и как будто состоявшей из чистой тьмы.

— Нате, глядите, — Исцелявский продемонстрировал мне свою ладонь, прожженную до мяса, но уже регенерировавшую, — Эту маску нельзя снять. Какая-то непонятная магия. Неодаренный бы даже сказал, что это черная магия. Но я такого не скажу, ибо знаю, что деление на черную и белую магию — это чушь собачья. Магия так не делится. Но конкретно вот в этой магии много тьмы, очень много…

Я не знаю, что это такое, Ваше Благородие. Но эта маска тянет из узника силы. Она же поддерживает в нём жизнь, но самого его заставляет находиться в овощном состоянии. И я ничего не могу сделать. Чтобы разобраться с этой хренью — нам нужен сам Владимир Соловьев минимум. Да и то, я не уверен, что даже он смог бы нам сказать, что это такое… Собственно, кто вообще этот несчастный?

Я многозначительно глянул на перса, тот верно понял мой намек и тут же отошёл вместе со своими телохранителями.

Я же подошёл ближе к Исцеляевскому и Кабаневичу, а потом тихо произнес:

— Ну… Это всего лишь моя догадка, господа. Но посудите сами — этого узника держали в главной тюрьме страны, в секретном каземате. И на лице у него маска. И его почему-то обрекли на заточение, а не убили. Так что мне кажется, что тут может быть только один вариант…

Я замолчал. Догадавшийся, о чём я толкую, Кабаневич ахнул, а не столь догадливый Исцеляевский азартно спросил:

— И какой же вариант? Кто этот человек, Ваше Благородие?

Я вздохнул:

— Этот человек — тот, чьи претензии на трон Российской Империи сильнее и моих, и Малого и изгнанника Михаила вместе взятых. Про самозванца на троне я уже даже не говорю. Это наш Государь, господа. Император Российской Империи собственной персоной — Павел Павлович, тот, кого прямо сейчас подменяет на троне Павел Стальной. И это создает большие проблемы. Не только для узурпатора, но и для меня… Вы меня понимаете?

Кабаневич и Исцеляевский мрачно глядели на меня, судя по всему, мой посыл был им ясен.

— Предлагаете его убить, барон? — спросил наконец Кабаневич.

— А вот леший его знает, — честно ответил я, — С одной стороны, это сильная карта против самозванца. Самая сильная, это настоящий козырной туз. Если мы сможем привести Его Величество в норму и снять с него эту маску, конечно. Но с другой стороны — живой Павел Павлович рушит все мои планы на трон…