Вне времени

Глава 5

Боль это боль, как её ты ни назови,

Это страх. Там, где страх, места нет любви.

(АК)

ДАРМ'РИСС

— Мне пора, — Лаэли дотронулась до амулета МУМИ.

— Подожди, — в последний миг, отчаянно.

Пока переводил дыхание, подушечки пальцев бесцельно скользнули по оправе.

— Значит, мы не увидимся целое лето.

— Нам еще курсовую сдавать, Дар.

— А потом? Ты ведь этого и хотела, предложение Алхаста — удобная отговорка.

Она пожала плечами, будто ей всё равно. Но отвела глаза — не привыкла лгать.

— Слишком близко.

— Слишком заманчиво?

Лаэли снова пожала плечами — на этот раз нетерпеливо. Миг — и исчезла в мягком опаловом сиянии портала.

Я остался один. В углах прятались тени — привычные, любимые…. раздражающие. Швырнул в воздух пригорошню шариков света, зажмурился, вслух проклиная всё на свете, себя в первую очередь. От громкой брани не становилось легче, заноза, застрявшая в сердце — нет, жало, не истаяло. Оно толчками, вместе с кровью, гоняло по телу боль и тоску, незнакомые ни одному составителю альманаха пыток.

— Будь ты проклята!

— Неискренние проклятия не имеют силы, — Каланмис, довольный собой и жизнью, вошел в комнату.

— Что ты здесь делаешь? — набросился я на него. Мне нужно было на ком-то выместить злость… То есть я сейчас это понимаю, а тогда яд из жала сочился с языка, застилал глаза мутью.

— Вообще-то, пришел узнать, как ты.

— Было отлично, пока ты не пришел.

Друг укоризненно посмотрел на меня, пожал плечами.

— Ты ведешь себя, как моя беременная сестра. Эксперименты по смене пола?

Я развернулся, стрелой вылетел из башни, грубо оттолкнув своего намного более хрупкого товарища. Но уже на последней ступеньке меня зацепило его заклятье: слабое, дружеское.

Ненавижу.

Кого?

Мои ответные чары отбросили Каланмиса к стене комнаты, сплющили кресло. Раздался звон разбитого стекла, проклятья, вырвавшиеся у всегда спокойного книжника.

Всё равно.

— Придержи коней, — неласковая рука сграбастала за стоячий воротник рабочего камзола. Только один дроу в мире позволяет себе такое.

— Отпусти, — прохрипел я. Сложно выглядеть грозным, болтаясь в полуфуте над землей.

— Нет уж. Сдается, кто-то заслужил хорошую трепку для поднятия настроения… — Элкзт подмигнул Каланмису, появившемуся в дверях.

Для нас троих такой способ вправления мозгов был привычен — но не сегодня. Не до игр.

Мускулистая фигура охотника на демонов содрогнулась в конвульсиях боли, мышцы мгновенно сократились, напряглись — электрический шок. Он зашатался и отпустил меня.

— С ума сошел?

…А вы только что заметили?..

— С дороги, — процедил я, нетерпеливо ища верхнюю пуговицу. Что-то мешало дышать — может, воротник.

В желтых глаза Элкзта зажглись нехорошие огни, он раставил ноги, ища боле устойчивое положение. Раздался треск рвущейся ткани, из горла — какой-то рык, не присущий гуманоидам, если они совсем не озверели. Ах, это "если".

— Почему вы не можете оставить меня в покое?

— Потому что ты наш друг.

— Мне не нужны друзья. Никто не нужен, зарубите на носу. Пошли прочь!

Они обменялись взволнованными взглядами. Я ждал. Есди сейчас Элкзт не уйдет, то… то я потом пожалею о том, что сделаю. Он оступил. Вслед, когда я уже был вне досягаемости их слов — если им было, что сказать — разадлся звук, как от упавшей монетки. Но эта была не монета, а кольцо: с черным камнем и тремя рунами, "Э", "К", "Д". Символ нашей дружбы.

Спятившим ураганом я промчался по улицам Города. Яда слишком много в сердце, во рту привкус чего-то горького и железа: только тогда я заметил, что прокусил губу. Странно, не чувствую боли. Хочется что-то сделать, заколдовать кого-то или разоварть в клочья. Кого?

— Себя.

Если не можешь взять себя в руки, их можно на себя наложить.

Остановился, осмотрелся: уже на восточной окраине Города. Куда я бегу? И разговариваю сам с собой — приплыли, зовите санитаров. Правда, думаю, увидевшись со мной в нынешнем состоянии, они вряд ли останутся в здравом уме и трезвой памяти.

Это чувство, лишенное глаз. Раньше я точно мог сказать, что мне нравится в рыжей ведьме, а что — нет. Первого было, я отдавал себе отчет, больше. Сейчас же всё слилось воедино — её красота и нежность, своенравие и легкомыслие. Привычка нести бред по поводу и без. По поводу — "мозговой штурм" в её терминологии, без — "Музык пришел" (мужской вариант Музы). Секундное колебание на перекрестке — пусть ноги сами выбирают направление, если уж мозг Архимага занят другими проблемами.

Это чудовище, звхватившее все мысли и чувства. Заставляюшее отбрасывать в сторону всякую логику. Каланмис сказал — мы были бы отличной парой. Во имя Хеля, никогда! Даже если… если бы… это было бы не "мы" а два упрямых "я". И ведь это именно то, что нужно ей, девочке, которая пьет жизнь до дна, не задумываясь, что, быть может, там отрава.

Ускользающий и мучительный образ. Ненавижу её за… за то, что она есть. За то, что её нет со мной. Многое было бы проще, если бы Вельзевул не приволок девчонку в МУМИ.

Слишком много "если".

ЛАЭЛИ

Дома я выполняла любимый трюк постовых — спала стоя. Прислонившись к мраморной черно-лиловой плитке в душе. В полусне услышала легкие шаги Зармике, но не придавала им никакого значения… пока поток воды не стал ледяным.

— Если хочешь быть здоров, закаляйся, — пробормотала, не меняя позы. — Если хочешь закаляться, спроси у темной эльфийки, как.

Дроу фыркнула и вышла, хлопнув дверью.

— Ты, видимо, забыла о наших планах на сегодня?

Планах? О, демон. Сон потеснился, впустил остальные мысли в голову. Вздохнула, выключила воду, завернулась в теплое мохнатое полотенце.

И правда, меня слишком вымотал ритуал. Я собиралась навестить Ёрс, точнее — монастырь. Еще точнее — библиотеку настоятеля, пролистать ту занимательную книгу с описанием чар, позволяющих исследовать чужие сны. Зармике вызвалась меня сопровождать, и сейчас я поняла, что предложение подруги было совсем не лишним — я не в состоянии открыть портал до Ёрса.

— Уже вспоминла. Только я выложилась.

— А я нет, — обстоятельно возразила подруга. — Если мы сейачс никуда не пойдем, совесть заставит меня повторять материал курсовой. А я не хочу.

Разве есть в мире аргумент, более веский, чем слова "не хочу", особенно произнесенные капризной и своевольной магичкой?

Подглядывая в листочек с координатами мира, Зармике медленно составляла формулу для открытия портала. Я заскучала, присела в тени менгира. Уже вечерело: думаю, темнота нам только поможет… что-то не хочется напоминать обитателям монастыря о своем существоании. Свела плечи — неожиданно засаднило кожу на тонком белом шраме от клейма. Память тела, ненависть и страх, которые куда сильнее магии. Это возвращение в монастырь было так же нужно мне самой, как и Алхасту: как придти на свою могилу.

Горло мгновенно пересохло при воспоминаниях о костре, лижущем кожу, вздувшуюся пузырями. Это было больно. Но еще больнее — с каждым днем я вспоминала всё отчетливее эти моменты — было видеть янтарно-желтые глаза в толпе. Равнодушные. Я знаю, что это был не Дар, что демон-скупщик в то время завладел его телом, но… Это страх. Как он сказал — "слишком заманчиво". Да, и — ах, если бы Дар догадывался о причине, по которой я не могу смотреть прямо в его глаза. Я хочу, стобы он догадался — но сказать сама не смогу.

Здравого смысла мне не хватает — несмотря на такие серьезные заявления типа "я больше тебе не верю", я готова кинуться в очередную авантюру, то есть — влюбиться в дроу. Между нами стоит так много: его ложь, мои предрассудки, наши общие тараканы в голове. Кстати, можно ли устраивать тараканьи бега, если они находятся в разных головах?

И всё это можно смыть потоком чистой воды, ниагарским водопадом — стоит лишь добавить пару граммов искренности. Все проблемы от того, что люди не разговаривают друг с другом…

— Лаэли, очнись.

Приподнялась, отряхнула джинсы, отставила в сторонку бесполезные размышлизмы. Добро пожаловать в реальность.

Портал, с таким трудом открытый моей чернокожей подружкой (привыкла я что-то ошиваться в обществе опытных Архимагов, расслабилась), привел нас прямо к стенам монастыря. Затем она же создала небольшого почтового голубка из плазмы, отправила послание по указанному адресу — то есть по отпечатку ауры.

— Что дальше?

— Подождем, — снова бухнулась на траву, растянулась, глядя на облака. — Я хочу быть небом.

— Необъятной? — хихикнула эльфийка. — Могу предложить пирожные. А, если ты имеешь в виду оттенок нежной синевы, то ты уже была небом полчаса назад, под душем.

— Ты меня не уважаешь.

Вместо ответа, девушка наклонилась и поцеловала меня в губы. Серебряные локоны упали на лицо, защекотали шею…

— Кх-м! — громко сказал кто-то, прервав поцелуй.

— Привет, Амурчик, — я оперлась на локоть и стрельнула глазами в сторону пухлощекого ангела любви. Тот стоял в паре шагов, уперев руки в бедра — и был явно недоволен увиденной сценой.

— Кого ты еще притащила?

— Это Зармике, моя однокурсница.

— Ах, теперь это так называется.

— Слушай, не язви, тем более так устарело. Зармике, это Амур, дух любви с весьма нелегким характером. И меткими стрелами, так что поаккуратнее.

Малыш важно кивнул, продемнострировав позолеченый лук. Темная эльфийка смерила его критическим взглядом, но промолчала.

— Зачем ты меня позвала? Магия в мир вернулась, ты знаешь.

Я кивнула — конечно, мы с Даром наведались на Ёрс, чтобы узнать, получилось ли вернуть в мир равновесие.

— Мне нужна твоя помощь, птенчик.

— Ну? — дитя любви вообще не страдало избытком вежливости. — Выкладывай, и побыстрее.

— Две рясы и открыть дверь в монастырь.

Белобрысые брови Амура поползли наверх. Он поправил колчан со стрелами, подбирая выражения. Нужное нашлось быстро.

— С ума сошла? Опять на костер захотела?

— Да, что-то подмерзаю по ночам… Не волнуйся, в этот раз мы буквально на час.

Малыш еще какое-то время хмурился, бросал острые взгляды то на меня, то на Зармике. Я ждала, состроив наиболее ангельское выржание лица, которое только было в арсенале. Не знаю, что больше подействовало — то ли гримаса Авраамова сына, то ли желание Амура узнать, во что еще вляпается бестолковая магичка. Вообще, продозреваю, маги — и в, чатсности, студенты МУМИ — играют роль клоунов для всех жителей Игга. Порой — клоунов-камикадзе или Петрушек-террористов.

Спустя несколько минут ангелочек, пыхтя под весом двух ряс, снова появился в поле зрения, скинул одежду на землю. Мы быстро облачились, Зармике наскоро одела личину человека. Надеюсь, эта предосторожность окажется излишней: мы собирались провести всё время на территории монастыря, прикрытые Мантиями Отвлечения.

Скрипнула дверь, и мы проскользнули внутрь. Трава едва пригибалась под невесомыми шагами эльфийки, и даже я, по её меркам, топотавшая, как страдающий ожирением огр, была неслышима для церковников.

Желаю нам удачи.

ДАРМ'РИСС

С какой-то обреченностью поприветствовал фасад родного дома. Да полно, был ли он когда-то моим домом в том смысле, который вкладывают в это слово люди, пишущие умные книги? В любом случае, здесь меня не побеспокоят — просто потому, что не ожидают, что блудный старший сын решит навестить семью.

Это был явно не мой день. У порога сидела Младшая, перебирая свои сокровища, кристаллы всемозможных цветов и размеров, которые мы с отцом приносили ей из разных миров Иггдрасился. Прежде, чем успел ретироваться, сестра вприпрыжку кинулась ко мне, обняла колени, и я, чтобы не упасть, вынужден был вцепиться в косяк.

— Даррррррррррис! Я рррррада!

— Я тоже, — попытался отцепить от себя её ручонки. — Младшая, я занят.

Она насупилась, закусила пухлую нижнюю губку. В глазах скопилась влага — вот-вот заплачет. Не желая видеть это, я бегом взбежал по ступенькам на второй этаж. Потом принесу ей какой-нибудь занятный экспонат из университетского музея. Хотя, в принципе, нечего баловать…

В комнате меня встретил привычный бардак, темное пятно на стене, где раньше висело зеркало. Зеркала, зеркала. Кто вас придумал, дьявольские создания? Холодные, неживые, меняющие образы тех, кто смотрит на вас. Надо навестить _моё_ Зеркало — соскучилось, наверное, без Стража.

Стук в дверь. На грани вежливости — но, когда повернулась ручка (стучавший, само собой, не дожидался моего разрешения), заклятье запечатало дверной пироем.

— Я занят.

— Ложь, — отозвался отец. — Открой.

— Нет.

— Старший, если ты не откроешь дверь, я её вышибу.

— Попробуй.

По раме пробежали голубоватые искры заклятья. Сетх не был склонен шутить. Но и я был не в лучшем настроении: усилил преграду парой скрепляющих чар. Этото поединок, однако, не мог долго длиться — мои едва-ли-полстони лет против его тысячелетного опыта… Едва хватило сил прикрыться Щитом от разлетевшихся острых щепок, опаленных огнем.

— Ну и? — ворчливо осведомился я, устроившись на полу в груде хлама. Приятное дополнение к общему пейзажу.

— Тебе полезно выпустить пар, — спокойно ответил Сетх, присаживаясь на диван.

— Хватит читать морали.

— Я только начал, — зрачки темного эльфа чуть сузились. — Ах, так кто-то уже пытался наставить тебя на путь истинный. Кто же? Каланмис, Алтрин? Или твоя рыжеволосая подружка?

— Довольно, — прорычал, поднимаясь на ноги. — Просто оставьте меня в покое!

— На том свете упокоишься. Хотя, учитывая твои "подвиги", сынок, первую неделю в Хеле ты будешь раздавать автографы восхищенным демонам.

Шутка не имела воздействия: мои мускулы были напряжены, готовые сорваться в любой момент в резкое, убийственное движение. Звук голоса любого существа раздражает меня, будит ту ярость, которую я с детства учился обуздывать. И это даже получалось… когда-то.

Сетх, кажется, понял моё состояние, нахмурился, перешел на серьёзный тон.

— Ты не имеешь права так себя вести, Архимаг.

Даже не удостоил его ответом, начал плести заклятье портала. Оно давалось нелегко — почти выложился во время утреннего ритуала.

— Ты меня слышишь? — в голосе лязгнул металл.

Игнорирую. Крепкая рука схватила меня за плечо, сжала до боли, повернула к себе. Личина, которую тот, кого я знал как Иззнара, носил, упала: глаза были темно-красные, цвета спелой вишни. Глаза древнего дхаэроу.

— Архимаг, у тебя есть обязанности.

— Значит, я больше не буду Архимагом! — я вывернулся, услышав неприятный хруст в плече. — Оставь меня.

Сетх отступил, не веря своим ушам. Но, сумрачный, не помешал мне уйти в сияющую раму портала.

ЛАЭЛИ

Небольшого труда стоило нам пробраться в библиотеку Настоятеля — сам он присутствовал, как обычно, на общей вечерной службе. Высматривал новую глупенькую и восторженную монахиню — пришло мне на ум. Неловко поежилась, напомнила себе, что всё это — прошлое. В настоящем был Алхаст, который не видел сны: и помочь ему могла книга, стоявшая на полке среди многих своих товарок. Шепотом объяснила Зармике, как выглядел нужный том, и мы приступили к поискам.

Дроу, поднявшись на цыпочки, стащила с верхней полки кипу книг, и не могла сдержаться, чихнула, вдохнув слой пыли.

— Кто здесь? — раздался испуганный голос — нежный, почти детский.

Мы замерли. В проеме двери стояла девушка, юная, не старше семнадцати лет. Кудрявые светло-русые локоны обрамляли её круглое личико, курносое, сероглазое. Неужели она и есть — та самая, глупенькая и восторженная?..

Девушка подозрительно оглядела книги, лежащие на полу, пожала узкими плечиками. На ней была одета только тонкая белая рубашка, босые ноги утопали в темно-коричневом ковре. Низкий лоб говорил о небольшом уме…. а смелые глаза — о нетяжелом поведении. Впрочем, она казалась вполне довольной жизнью. Я затаила дыхание, глядя вслед.

"Лаэли?" — голос подруги пробился в мои смущенные мысли. — "Что-то не так?"

"Я… я просто не понимаю. Это лицемерие или наивность? Люди, которые уходят в монастырь, но так легко отдаются порокам, которые клеймят прилюдно… Это касается не только Церкви, впрочем."

Зармике, однако, не слишком волновали проблемы морали: она отогнала их одним только нетерпеливым фырканьем.

"Если будешь всё понимать, станешь слишком умной, и Алхаст от тебя сбежит. Давай лучше продолжим искать книгу."

Но мысли о русоволосой девушке никак не желали покидать меня. Когда мы нашли нужную книгу, я попросила зармике переписать чары, а сама пошла в соседнюю комнату, куда ушла нынешняя фаворитка Настоятеля. Без колебаний скинула Мантию Отвлечения, громко постучала по дверной раме.

Девушка, лежавшая на широкой кровати, села, не слишком испуганная. Скорее удивленная.

— Привет, — я примостилась на краешек постели. — Как дела?

— Хорошо, — ответила девушка. — А ты кто?

— Лулу. А ты?

— Ай(1), — она поджала под себя длинные ноги. — Что ты здесь делаешь? Ты монахиня?

— Бывшая. По правде говоря, это занятие не по мне.

Я вглядывалась в её большие серые глаза, лучистые, ясные. Зачем мне это надо?

— И не по мне, — заулыбалась Ай. — Все молитвы — ерунда. На месте Бога я бы чокнулась со скуки, выслушивать их.

— Тогда что ты здесь делаешь?

Она закинула голову, потом с отсутсвующим видом пожала плечами.

— Живу. До этого в бродячем цирке, помогала по мелочи… Еще до этого на ферме жила, с предками. Но там вообще никакой жизни.

— А здесь? — я уже потеряла интерес к этой девчоке, приподнялась, готовая уйти.

— Здесь тепло, есть еда и мужчина. Разве еще что-то нужно? — розовые губы Ай раскрылись в наивной и светлой улыбке — и мне захотелось бежать оттуда, сломя голову…

Амур ждал нас у выхода, явно нервничая.

— И трех лет не прошло, — пробурчало милое дитя, встретив нас. — Нашли?

Я помахала перед его носом листком бумаги.

— Спасибо, Амурчик, ты нам о-очень помог. Ну просто ужас как. Чем мы можем тебя отблагодарить?

— Отблагодарить? — малыш задумался.

— Хочешь, я тебя поцелую? — мурлыкнула Зармике, для пущего эффекта зажигая в глазах красные огоньки инфразрения.

— Идите вы! — между нами непреодолимой преградой встал лук, дрожащий в неверных руках.

Мы расхохотались, и Зармике, помахав малышу, отошла в сторонку, чтобы открыть портал. Я всё еще берегла те крохи сил, что сумела накопить благодаря куче амулетов, которыми обвешалась, будто спятившая новогодняя ёлка. Присела на корточки, протянула руку Амуру. Тот пожал её, всё еще с опаской, но явно гордый собой.

— Если тебе понадобится помощь сумасшедшей, зови.

— Только приходи одна, — не без дрожи в голосе попросил дух любви, вызвав хихиканье у подслушивающей Зармике (как же без этого). — Твои чернокожие друзья меня смущают.

— Как меня они смущают, ты бы знал! — доверительно сообщила малышу, заставив его чуть покраснеть.

Довольная произведенным эффектом, я последовала за однокурсницей. Сегодня все лягут спать рано — перед курсовой, положив под подушку материал разной степени готовности. Моя участь иная: напившись до икоты черным кофе и вставив спички в глаза, разбираться с чарами, позволяющими гулять по чужим бредовым сновидениям.

А потом займусь любимым делом — поиском неприятности на вторые девяносто. Ну, девяносто три, если быть совсем честной.

ДАРМ'РИСС

Портал я открыл вполне сознательно — у западных границ Города Мира, сразу за воротами. Наверное, мне совсем некуда идти, раз уж я оказался здесь.

Тоннель, освещенный несколькими тусклыми мячиками света. Плечо саднило, хотя вывих я вправил. Каждый шыг был резче и быстрее предыдущего — под конец я уже бежала, не осознавая, что Зеркало зовет своего Стража. Казалось — в его прохладной глубине можно найти спасение от всего, что гложет сердце.

Выбежал, задыхаясь, в пещеру. Оно встретило меня морщинистой ухмылкой — всё в трещинах, новые появляются каждую секунду, даже сейчас, когда я смотрю на него.

Ещё шаг.

У меня нет сил сопротивляться… Да и зачем?

Мировая Бездна. Я закрыл глаза, подчиняясь её голосу.

Резкая боль обожгла щеку — будто пощечина, горькие вопосимнания о том, что я считал себя сильным. Как же! Архимаг… Странно, но эта издевательская мысль придала силы: открыл глаза. Но остановиться уже было невозможно: Зеркало требовало последнюю жертву, чтобы впустить в этот мир Небытие.

Я почувствовал себя увереннее, замотал головой.

— Ну нет, не выйдет… — зкашлялся. Чем ближе к Зеркалу, тем гуще и зловонней становился воздух. Не хватает кислорода — еще немного, и я потеряю сознание. — НЕ ВЫЙДЕТ!

Потянулся рукой к уже разорванному воротнику, нащупал на груди простенький амулет: треугольник с линиями ртути, темный амулет регенерации. Его отдала мне Лаэли в самом начале учебного года, и теперь я черпал силы из её надежд и моих сомнений…

Поздно. Мгновенная вспышка, последний торжествующий треск. Словно во сне, наблюдал, как осыпается снежная пыль осколков. Успею поставить щит?

А стоит ли?..

ЛАЭЛИ

Я резко хватанула воздух ртом. Что-то случилось: тревога, не дававшая покоя весь вечер, достигла своего пика. Случилось — но с кем?

— Эрик, — я позвала ларра, единственного, кто засиделся допоздна в восьмигранке. — Спроси у меня, у кого неприятности.

— У кого неприятности? — послушно поинтересовался парень.

— У Дара, — вырвалось само собой.

Я закусила губу, забарабанила пальцами по столу. Что делать? Он сейчас в Рраене… или нет?

— Поискать его? — вряд ли удивленный моим странным поведением, предложил Эрик.

— Пожалуйста. Он в Рраене. Ах, нет… Нет, подожди, — волнение отпустило, я даже смогла улбынутсья. — Всё в порядке. Магическая интуиция имеет право на ошибку.

Слегка пожав плечами, однокурскник собрал книги, пожелал мне спокойной ночи и ушел. Кажется, последний. Вздохнув, я настроилась на расслабляющую медитацию — найденные чары требовали полного спокойствия и собранности. В общем, того, чего мне и не хватает, по общественному мнению.

— Лаэли, — тихонько позвал голос из реальности. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, на каком я свете.

— Мммм? — еще пока не в силах подобрать язык, выразила удивление целой серией гримас. Дар стоял передо мной, глядя сверху вниз — рассеянно, и, кажется, смущенно.

— В Рраене разрушилось Зеркало, — наконец сообщил дроу. — Частично я в этом виноват.

Помассировала виски, принимая в себя неприятые — но, будем смотреть правде в глаза, не неожиданные — новости.

— Тебя задело?

Он медленно покачал головой, затем показал кусочек обгорелого дерева.

— Твой амулет. Помнишь? Он меня спас.

Мы помолчали.

— Хороший был амлует, — с отсутсвующим видом заметил бывший Страж.

— Я приму это в качестве "спасибо", — ухмыльнулась, понимая, что большего не дождусь.

— Это всё, что ты скажешь мне?

— Ну… Осталось только два Зеркала. Надо поторопиться с изготовлением Философского камня, если мы хотим закончить универ и получить дипломы. Еще что-то?

Если ты ждешь, что я начну обвинять тебя, то можешь устраиваться на диване с недельным запасом провизии — всё равно не дождешься. Темный эльф понял это и ушел в комнату.

Что ж, раз мою медитацию прервали (да еще и таким способом, настраивающим на оптимистичное восприятие будущего и любовь ко всему миру), начнем ритуал.

Бормоча затверженное наизусть заклятье, я отпила девять глотков зелья, с нужными словами, обернувшись лицом на запад. Тело отяжелело, а сознание впсорхнуло летучей мышью, выбирая жертву. Находясь под действием этих старинных чар, я видела мир снов — как хрустальные шары гадалки, парящие в пространстве, заполненные странными видениями. Вокруг меня находились миры снов моих однокурсников… вроде бы.

— Мать моя женщина, папа космонавт! — простонала я, осознав глубину собственной глупости. Я что, ожидала, что в мире снов будут стоять указатели с надписью: "К Алхасту — туда"? А тыкаться наугад… В универе около двухсот студентов, плюс преподы, к которым лучше не соваться.

— Поптыаемся мыслить здраво.

— Как, прости? — хихикнула Алиса, балансируя на одном из шаров. — Лучше вообще не мысли, это у тебя профессиональнее получается.

Я совершенно искренне поблагодарила свое альтер-эго и нырнула в сон. Принадлежавший, судя по всему, Инелен.

Не знаю, что уж там я ожидала увидеть, но реальность… не-реальность… превзошла самые смелые ожидания, даже учитывая то, что наша эльфийка была далека от неземного идеала, нарисованного оксфордским профессором. Тяжелые волны благовоний, пряные, багряные в отсветах алого шелка, кружили голову. Я снова приняла свою человеческую форму, сделала шаг вперед и грохнулась, запутываясь в занавесях. А подать мне сюда ушастую, которая наряжает своих гостей в такие одежды! Подчиняясь законам её сна, я была облечена — обречена лучше подойдет — в широченные шаровары, нечто вроде верха от купальника и кучи побрякушек. Они, сволочи, были тяжелыми и звенели при каждом движении, как стадо коров на водопое.

— Лаэли? — в просвете между тканями и карнизом, рухнувшем на голову, появилось недоумевающее лицо эльфийки. — Почему ты здесь?

— Сначала баньку истопи, гостью накорми, а потом спрашивай… ой-ой, — пожаловалась я, потирая разбитый локоть.

— Бани нет, — серьезно ответила эльфийка. У них с Алхастом это семейное — припадки восприятия всех слов буквально. — Накормить могу. Пойдем.

У меня были дела и поважнее, но так хотелось узнать, чем угощается дитя лесов… Я скинула с себя половину украшений и последовала за однокурсницей. Она была одета так же, и, видимо, вполне уютно чувствовала себя в лабиринте цветных занавесей — бархатных, шелковых, с узорами, вышитыми золотой нитью и жемчугом. Занавески колыхались легким ветром, слышалась тихая музыка.

— Красиво. Только тебе не очень подходит.

— Ты так думаешь? — улыбнулась девушка, обернувшись через плечо. — Мы так мало знаем о тех, с которыми идем по жизни. Я даже не решаюсь вообразить, какие сны снятся тебе, Лаэли… Добро пожаловать.

Круглое помещение, укрытое куполом звездного неба. Инелен легла на низкую кушетку, изящно облокотившись на одну руку.

— Гении эпохи Возрождения подрались бы за право писать твой портрет, — я села на ковер, скрестив ноги.

Девушка хлопнула в ладоши, и тотчас же колыхнулась темно-синяя ткань: вошел юноша, несущий блюдо с фруктами. Разглядев его лицо в неверном свете свечей и лампад, я только беспомощно покачала головой. Аристократичный вампир вряд ли бы оценил подобный образ.

— А что? — защищаясь, эльфийка вздернула подбородок. — Вот если это был кто-то другой, у Габриеля был бы повод для беспокойства, а так…

Потом у меня появились еще причины качать головой: две полуобнаженные причины, внесшие вино и бокалы…. и все — Габриели. Тихонько кашлянула, привлекая внимание ушастой госпожи, котоаря с благосклонностью взирала на своих клонированных слуг. Разобрать бы её по Фрейду…

— Инелен, я к тебе вообще-то по делу. Не могла бы ты проводить меня к Алхасту?

— А-а-а, — протянула девушка, подмигивая. — Так вот, зачем… Прости, но я понятия не имею, как ходить по снам.

— Но он же твой брат. Может, как-нибудь связаться?

Она рассеяно нахмурилась, потом пожала плечами — нет, вряд ли сейчас её интересует судьба брата. Пришлось откланяться и уйти, сочувственно похлопав "Габриеля" по плечу.

Седующий сон, который я, отчаявшись, выбрала в качестве переходного пункта, был темным. Под ногами было что-то гладкое, черное — камень, отполированный до того, что я скользила по нему.

— Тук-тук, — тихонько сказала, надеясь, что появится создатель сна, а вместе с ним — и толика света.

И правда — впереди зажегся огонь, мерцавший, будто его заслоняли качающиеся ветви деревьев. Я поторопилась к нему, цокая каблуками. Каблуками? Ну-ну.

— Зеркальца не найдется? — поинтересовалась у фигуры, сидящей ко мне спиной в высоком кресле.

— Сколько угодно, — он махнул рукой в сторону, и тогда я увидела, что загораживало свет голой лампочки, болтающейся в пустоте. Это были зеркала — всевозможных размеров, в различных рамах, парящие вокруг по странным траекториям. Всё это, во вселенской холодной черноте, создавало неуютный и пугающий образ… но я попыталсь придать своему голову бодрое звучание.

— Симпатично. Хотя, конечно, не Юдашкин.

В проплывшем мимо зеркале наконец-то рассмотрела наряд — легкое платье из полупрозрачной ласковой ткани. Серо-зеленое, открывающее плечи и шею, но прячущее кончики пальцев. Покружилась, позволяя платью подняться веером и потом опуститься, обнять колени.

— Два самых страшных кошмара в однм сне, — спокойно заметил Дар, наконец повернувшись лицом.

— Твои комплименты с каждым днем всё изящнее. Предложишь девушке присесть или сам встанешь?

Тот поморщился, но вытянул откуда-то из пространства кресло, такое же, как у него.

— Я уже не властен над своими снами?

— Не волнуйся, я просто мимо проходила, — я села прямо, глядя на дроу. — Извини, если помешала… просто. Как странно.

— Что? — он явно заинтересовался, отмахнулся от осколка зеркала, повисшего над самым его ухом.

Пришлось собраться с силами и объяснять, чуть запинаясь: когда мне некуда идти и не у кого просить совета… я всё время прихожу к нему, к самоуверенному и нахальному темному эльфу. Вот ейчас мне нужно найти Алхаста, а я не знаю, как это сделать, и времени не так уж много, и…. И я понимаю, что бывшему Стражу сейчас не до меня, но…

Он внимательно выслушал, даже не меня позы. Потом призадумался, прикрыл глаза.

— Да всё нормально. Правда, не подозреваю, как тебе помочь — но сейчас что-нибдуь придумаю.

— Я знала, что ты это скажешь, — не смогла удержать улыбку.

— Это самая меньшая из моих проблем, — честно признался Дар и протянул мне руку. — Идем?

В этот раз я не дала страху захватить меня под пристальным и мягким взглядом золотых глаз — кивнула и взялась за его крепкую ладонь. Не хочу тебя бояться — не хочу…

А разве можно спорить со словами "не хочу"?

(1) Ай — яп. "любовь"