Вне времени

Глава 3

ЛАЭЛИ

Бывает аллергия на пыль, на рыбу, на пыльцу…. на анекдоты, на драконов. В конце второго часа баек я уже не стеснялась открыто зевать и клевать носом, прислонившись к плечу дроу. Темный эльф был безмятежен, как мерзлый огурец, и это бесило несказанно. Ему-то хорошо, он здесь вообще не при чем — принес ящеру "подарочек" и расслабился. — Несправедливо, — шепнула я в перерыве между попытками насмешить меня до слез.

Дар услышал это, обернулся. На его губах мелькнула сухая усмешка, эльф пожал плечами — дескать, жизнь такая, детка. — Ты умеешь быстро бегать? — так же шепотом поинтересовалась я. — У тебя есть план? — Нет, — я не покривила душой. — Может, появится. Сейчас я попрошу перерыв, а ты пойди погуляй по пещере. И прикройся заклятьем — на всякий случай. Эльф потряс головой, потом кивнул. В то время как я предложила Нидхеггу и его многочисленным отпрыскам передохнуть, Дар пошел побродить по сокровищнице. Убедившись, что мои слова будут вне досягаемости его острого эльфийского слуха, я поманила Нидхегга. — Дроу обманывает вас, — трагическим шепотом сообщила я.

— Что?!

— Он хочет украсть ваши сокровища. Что естественно для темного эльфа, — заметила в скобках. — Я — бракованный товар. — Это как? — после слова о краже драгоценностей дракон был готов повеерить любой чуши — судя по нездоровому блеску огненных глаз и клубам дыма, валящим из ушей. Чешуйчатые детки тоже забеспокоились.

— Не умею смеяться. Так что меня сняли с производства и хотели выбросить на свалку, — я всхлипнула и добавила дрожания в голос. — А этот коварный и беспринципный темный эльф забрал меня, чуток починил, почистил и привел сюда.

— Как он посмел! Обман! Предательство! — зашипели рептилии. В пещере становилось жарковато, но я решила подбавить еще градусов.

— Он сейчас уже ходит, разглядывает ваши сокровища — вот посмотрите… Берегитесь!

Даю на отсечение свой любопытный нос, никакой магик (или даже взрослый маг) не удержится от того, чтобы не рассмотреть поближе сокровища дракона… так что Нидхегг, тихо скользнув между груд золота, убедился в справделивости моих обвинений — и издал возмущенный рев. Мои барабанные перепонки в ужасе объявили забастовку, и я, шепнув защитное заклятье, забилась в угол и закрыла глаза.

Или пан, или пропал. Причем второй вариант скорее относится к дроу.

"Я тебе это припомню!" — чужая мысль быстрее молнии пронеслась в голове, пока сам эльф, петляя между взбешенными драконами, задал стрекача к выходу из пещеры. Детки Нидхегга неслись за ним по пятам, азартно плюясь огнем.

Когда шум и гам переместился за паределы сокровищницы, я рискнула поднять веки. Чихнула — кисловатый запаз гари заставил пожалеть, что нет при себе противогаза.

Выкарабкалась из-под нескольких ожерелий и чаш, рухнувших сверху, аккуратно стряхнула с себя все монеты — от драконьего золота неприятностей иногда больше, чем от самого хозяина. Свет, проникавший в пещеру, пропал — его заслонила голова Нидхегга. Я похолодела, прикидывая все возможные проколы в моем "плане", но ящер неожиданно дружелюбно подмигнул.

— Спасибо. Теперь мои малыши ловят вора, а я, пожалуй, посмотрю, что он успел стащить.

Я покивала, надеясь, что Дар умеет открывать порталы на бегу. Пользоваться амулетом МУМИ было опасно. Нельзя бросать тень на универ, Киму и так несладко разбирать мешки жалоб на студенческие проказы во всех мирах Игга.

— А что ты собираешься делать, бракованная?

Вздрогнула — слишком глубоко ушла в свои мысли. Едва ли не спросила, что это за чешуйчатое существо и чего ему от меня надо…. и почему это он делает мне такие комплименты.

— Не знаю, — издала самый тягостный вздох. — Попробую жить, как обычные люди.

— Ну… возьми себе какую-нибудь безделушку из моей сокровищницы. Маленькую, — поспешно добавил магнат.

Зря волнуется. Поразмыслив, я ткнула пальцем в кубок МУМИ.

— Вот этот. Всё равно не золотой, так что вам он не пригодится… А картинка красивая, с драконом.

Нидхегг одобрительно кивнул.

— Это знак одного университета для магов.

— Правда? Там, должно быть, весело, — предположила я, запихивая трофей в поясную сумку.

— Сборище идиотов. Посылают иногда к нам студентов во время сессии…

— И?

Вместо ответа дракон задумчиво поковырял когтем в зубах. Волосы у меня на голове встали дыбом…. намек на то, что случалось с неудачливыми магиками, был весьма откровеннен.

Откланялась, прихватила кубок (с большим удовольствием испеплила бы этого виновника нервотрепки) и, промаршировав за поворот, открыла портал.

На время экзамена Ринальдо открыл свой кабинет для создания порталов, поэтому я очуитлась сразу там, а не в любимом Стоунхендже. Тут же сгребли за воротник чьи-то крепкие руки в тонких кожаных перчатках и нежно встряхнули. Ребра стункулись одно об другое, сердце на мгновение поменялось местами с желудком, но им стало неуютно и они вернулись обратно.

— Чем ты думала? — ласково прошипел дроу на ухо. На ум пришло, что неплохо было бы остаться с Нидхеггом и его разъяренными неудачной охотой "малышами". Там было бы беопаснее.

Воротник порвешь, — я отметила трещание ниток и сунула под эльфийский длинный нос трофейный кубок.

Дроу ослабил хватку, но только для того, чтобы в следующую секунду зашвырнуть меня на парту и встать передо мной, как лист перед травой… скрестив руки на груди. Глаза загорелись нехорошими красными огоньками.

— И нечего пугать меня своим тепловым зрением.

Я тоже скрестила руки и вздернула нос к потолку. Секунды две мы мерялись взлядами, потом Дар вздохнул и сел на парту рядом со мной. Повертел в руках кубок.

— Из-за какой-то чашки…

— Перенервничал?

В кабинете не было никого — то ли мы были такими быстрыми, то ли наоборот. Бросила на эльфа косой взгляд — сидит, опервшись на ладони, смотрит поверх чьего-то скелета у стены. Глаза цвета расплавленного золота, узкие кошачьи зрачки… Я так привыкла к нему, что удивляюсь, когда мне напоминают, что Дар — не человек, что его внешность — непривычна.

Предмет наблюдения издал еще один глубокий вздох.

— Дроу бы умерли со смеху, глядя, как их Архимаг улепетывает по горам от драконов.

— Зато теперь мы квиты, — передернула плечами. — За все анекдоты, которыми Нидхегг усердно вгонял меня в тоску.

В этот момент, который вполне можно назвать примирением, в аудитории материализовались Сессен и Эрик, припорошенные каменной пылью, затем Медиана и Януш — и постепенно все главные герои этой пьесы абсурда были на своих местах.

Суммируя и обобщая, из "сложившихся команд" экзамен не провалили только мы с Даром. Сессен с ходу разрушила гору вместе с пещерой и драконом, так что кубок они с Эриком не откопали. Медиана и Януш снова поссорились — хотя не понмю, чтобы с зимы они мирились… Инелен пыталась очаровать дракона каким-то своим эльфийским заклятьем — жаль только, что дракон этого не понял и гонял парочку по горам, не оставляя даже времени, чтобы открыть портал.

Лик моего напраника значительно посветлел (если такое можно сказать о чернокожем дроу) после сухого отчета Габюриеля об этой гонке. Конечно, носферату не обвинял в этом свою ушастую возлюбленную, не-ет! Виноват был кто угодно. Напрмиер, Ринальдо.

Первый курс, зализав ожоги, ушибы и царапины, с упоением принялся костерить профессора, когда он сам появился посреди аудитории. Преподаватель пересчитал магиков и выразил удивление тем фактом, что вернулись все.

— Значит, все сдали? — пискнула Зармике.

— Нет, милая, — улыбнулся препод. — Сдали только те, кто принес кубок.

Таких, правдами и неправдами вырвавшими трофей у драконов, было ровно десять — то есть, пять команд. Уделом остальных было отчаяние: чтобы вылететь из МУМИ, нужно было во время летней сессии завлить два экзамена.

… - И один уже у меня в карамне! — выла Сессен, принявшая демонический облик. Стены в комнате методично сотрясались, когда инферналка пинала их или — для разнообразия — бодала.

— Успокойся, будь добра, — я поморщилась. — У нас и остался-то только один Ксавье.

— А потом курсовая! И вообще, тебе легко говорить — вы с Даром сдали экзамен…

— Уж лучше б я его завалила, только в одиночку, — пробормотала я, но так тихо, что увлеченная разрушительной деятельностью подруга не услышала.

ДАРМ'РИСС

Все же не давало мне покоя проклятье, которое висело над девчонкой. Минутами — как тогда, у пещеры дракона — мне хотелось всё пустить на самотек, забыть о рыжей хотя бы в свободное время — её и так слишком много в моей жизни… Но тут же просыпалось нечто, похожее на чувство долга и требовало довести дело до конца.

Так вот, о чем это я?

— Действительно, о чем это вы, господин Архимаг? — раздалось ироничное.

— Я даже не стал подскакивать на кресле, снимать ноги со стола или делать вид, что занимался делами.

— Вина, Владыка?

Дроу бесшумно скользнул между пачками бумаг, которыми был завален мой кабинет, сел на кресло напротив стола. Покачал в руках полупустую бутылку.

— Юноша, не много ли вы пьете на работе?

— Меньше, чем на отдыхе, — парировал я, но отставил бокал. — Владыка, вы рассмотрели мой проект?

Маг утвердительно кивнул. Город Мира зализал раны после нападения ллотов, проклятые родственнички убрались в свои глубокие тоннели — но где гарантия, что они не вернутся через год, через десять лет?

Удивляло то, что моя репутация нисколько не пострадала после неожиданной атаки. Этому немало поспособствовали мои защитные руны, которые были расставлены на всех наиболее важных подходах к Городу (и в эффективность коих никто не верил) и появление Лаэли и Алхаста на нашей стороне. Соотечественники отчего-то посчитали, что, если мои друзья были здесь, то и я тоже где-то прятался, планируя оборону… Не в моих интересах объяснять им, что я тогда был на побегушках у Скупщика: в кои-то веки моя "жидкая кровь" стала значить меньше, чем мои действия.

— Не думаешь ли ты, Дарм'рисс, что это потребует слишком много сил? Одно дело — развесить на подземных дорогах традиционные сторожевые заклятья…

— Которые нисколько не помогли, — быстро вставил я, и Владыка был вынужден согласиться.

— Ты предлагаешь использовать жилы земли, через которые протекают силы магической энергии, чтобы создать нечто вроде сигнальной паутины. Начну с того, что мне нравится эта идея, но… но! — Дарм'рисс, ты отдаешь себе отчет, что никто в Рраене, кроме тебя, меня и твоего отца, не сможет сделать это?

— Думаю, вам и без того хватает дел.

— Благодарю, — уголки губ мага чуть поднялись. — Кто же тогда? Чувствую, что у тебя уже готов ответ.

— Несомненно, Владыка. Мне понадобится помощь только одного мага… точнее, ведьмы. Вы с ней уже знакомы — Лаэли, моя однокурсница.

Темный эльф прищрился. Конечно, он помнил сильную магичку, взбалмошную и непредсказуемую, как и все хаотики. Но даже двое магов не смогут составить такую обширную сторожевую паутину. Козыри, которые я до тех пор держал в рукаве, не имели рубакшки — с двух сторон были тузы. По крайней мере, для меня. Мы с Лаэли собирались использовать чертеж Уджат, глаз богна, который сами наблюдали в Праге, и который составлял основу исследовательской части нашей курсовой. То есть, убиваем двух оборотней одной стрелой: готовим материал для курсовой, а я получаю защитную патуину для города и поднимаю свою репутацию среди недоброжелателей.

Надо отдать себе должное, количество злопыхателей увеличивается пропорционально славе, но — что поделать? C`est la vie, как сказал бы Ринальдо. Или, вернее, a la guerre comme a la guerre(1).

Когда правитель, довольный мной настолько, что даже материализовал бутылку эльфийской настойки из своих личных запасов, удалился, я мог вернуться к волновавшим меня мыслям.

Мелкие проклятья, варварские, плохо наложенные — так что не могли убить Лаэли, но доставляли немалое беспокойство. Заклятье, которым пытались изменить память её родителей, чтобы они зыбали странного "одноклассника" — слабое, неуклюжее. Создавалось впечатление, что этим всем занимался маг-самоучка, но… Слишком легко, слишком. На месте таинственного чародея я бы поступал так, если бы желал заманить жертву в ловушку. Путь указан, достаточно сложный и в то же время простой — только что стрелочки не нарисованы мелом, как в детской игре. Получается, рыжая ведьма была права, игнорируя проклятье?

Что ж, решил я, — если в мышеловку вместо неё попаду я, то проклинатель будет жалеть об этом до конца своей жизни — то есть, недолго.

ЛАЭЛИ

Вечером я отправилась домой, на Землю: показаться родителям, предоставить краткий отчет о сессии.

За чаем с мною приготовленными (читай — большей частью несъедобными) пирожками мама расспрашивала о экаменах, рассказала, что звонил брат, обещал приехать. Тихие семейные посиделки.

— Что ты собираешься делать летом, Лаэли? Может, к брату поедешь?

— Вряд ли получится, — я подперла щеку кулаком. — У нас в июле начнется практика, сразу после защиты курсовой. Я даже не знаю, куда меня отправят… К какому-нибудь старому злобному Архимагу к черту на кулички. Стричь ногти летучим мышам для зелий от сибирской язвы.

— Да, точно, у тебя ведь на лето большие планы, — мама неожидано хихикнула и отправила папе многозначительный взгляд.

— Если и так, то я об этом не знаю.

— Ну конечно, не знаешь, Лулу! — она развеселилась еще больше.

— Мама! Я же просила — забудь навеки это дурацкое прозвище!

— Да, я-то забыла… — но улыбаться она не прекратила. Только подмигнула мне. — Только ты нам сообщи, если что.

Я заверила, что, если что-то интересное в моей жизни будет намечаться на конец лета (что моим родителям в голову втемяшилось, не пойму), они узнают об этом если не первыми, то уж никак не последними.

Как им объяснить, маме и папе, что мне осталось жить, по самым оптимистичным прогнозам — десять лет, прежде чем Хаос поглотит меня. По реалистичным — до тех пор, пока наши попытки призвать в материальную форму философский камень не увенчаются успехом. И тогда поголовье МУМИ уменьшится на девять магов, которые обречены совершить жертвоприношения, чтобы восстановить зеркала.

Смерть маячит так близко, ты почти утыкаешься в неё носом, в эту стеклянную стену: грязное, заляпанное ошибками и сожалениями окно, за которым не видно дальнейшей дороги. Это нормально. Наши преподаватели не устают твердить нам: маг это не тот, кто умеет вызывать грозы и превращать утюги в слонов с цветами вместо ушей, а тот, кто принимает свою судьбу и старается следовать ей. Каждый раз, уходя, мы прощаемся навсегда — тем радостней встречи. Живем на полную катушку, но так, чтобы не жалеть о сделанном…

И я ни о чем не жалею.

Внизу у подъезда меня ждал Алхаст — так уж мы договорились, что покажем друг другу родные города. В моем тихом Каштанске достопримечтальностей — кот наплакал. Разве что дребезжащий трамвайчик, первый во всем Подмосковье… есть подозрение, что он с тех пор и катается по рельсам, без ремонта и покраски.

Эльф стоял у двери, прячась от света фонаря.

— Ну, а с тобой что такое? — вздохнула я, когда он не подошел поближе, чтобы поцеловать меня. Родители достали непонятными намеками на моё лето, теперь еще у ушастого какие-то проблемы. Как будто ему меня мало

— На меня кирпич упал, — простодушно признался светлый.

— Кирпич? Откуда?

По-прежнему не решаясь выйти из тени, Алхаст пожал широкими плечами.

— Сверху.

— Знаешь, даже на Земле кирпичи просто так не падают… тем более, у меня дом панельный.

Кое-как вытащила смущенного рыцаря на свет — на лбу у него зрела громадная шишка.

— А где снаряд?

Как выяснилось, кирпич разломался пополам, встертившись с крепкой макушкой моего ненаглядного, осыпав его красноватой крошкой. Эльф зашипел, когда я вытащила платысрь из сумочки и налепила на шишку.

— Ну-ну, тихо. У тролля боли, у огра боли, у Алхаста заживи.

— А обезболивающее? — возмутился голубоглазый.

Я приподнялась на цыпочки и чмокнула его в гладкую щеку. Вот в чем плюс светлых эльфов — им бриться не надо, у них на лице растительности нет. А Аспид вечно был колючий…

Забыв об инциденте с кирпичом — ну, захотелось кому-то с крыши побросаться, эка невидаль — мы отправились на трамвайную остановку. Уже стемнело и, кроме нас двоих, в громыхающем вагончике был только один человек.

Мы с Алхастом сели назад, и я стала выдавать все краеведческие познания, которыми владела. Запас их был невелик, и вскоре мы нашли куда более интересное занятие, хотя и менее интеллектуальное.

…- А почему мы так долго стоим? — удивилась я, когда трамвай на десять минут замер на остановке.

Контролер пропал, а многоуважаемая вагоновожатая уткунлась в книжку.

— Простите, пожалуйтса, — начал Алхаст и замер, не зная, о чем спрашивать, собственно.

Женщина подняла глаза, обернулась и послала нам улыбку.

— Да вы не волнуйтесь, ребята, я всё равно на сегодня работу уже закончила. Хотите, свет поменьше сделаю?

Мы переглянулись.

— Хотим!

Снаружи, это, наверное, выглядело странно: заблудившийся трамвай почти в центре города, с едва ли двумя горящими лампами, который никуда не хотел ехать в тот теплый летний вечер…

— Вне времени, — шепнул Алхаст. Он сидел, чуть отвернув голову, и я потянулась поближе, по-кошачьи потерлась лбом о его плечо. Эльф тихо рассмеялся и почесал меня за ушком.

И мышей я буду ловить только для развлечения — на удочку или пылесосом…

ДАРМ'РИСС

Ксавье даже не пытался изображать радость от встречи со студентами. Последний экзамен — и к нему уже не готовился никто, даже светлые, даже Януш, клыкастая энциклопедия.

— Anima Mobila, — коротко объявил профессор. — Разделились на пары, приступили к ритуалу. Меняете душу партнера на какую-нибудь мертвую из Нифльхельма или Асгарда, держите её в течении пяти минут. Я проверяю, затем меняетесь. Вопросы?

Студенты разбились на пары. Взгляд липкой нитью потянулся в сторону Лаэли — она тоже смотрела на меня, нерешительно, вопрошающе. Шаг, другой — мы встали друг напротив друга.

— Хорошо сработанная команда, — девчонка улыбнулась уголком рта, отбросила назад непокорные волосы.

— Профессор, мне не хватило пары, — пожаловался какой-то неудачливый ифрит.

Ксавье смерил его неприязненным взглядом, чуть пожал плечами.

— Значит, не сдал. Надеюсь, это ваш первый проваленный экзамен.

Вообще-то, уже второй. Провожаемый сочувственными взглядами, бедняга направился к выходу. Я вскинул руку, краем глаза увидел чужую, но не упел среагировать.

— Профессор, лучше я, — хором произнесли два голоса.

Вздохнул, повернулся к Лаэли, скрестив руки на груди. Она отразила меня будто в зеркале.

— Ты уже завалил Исцеление, — упрямо вздернула подбородок.

— Ты тоже.

— Мы пересдали.

Это была чистая правда. Профессор, который хоть и был закоренелым расистом, к вампирам и людям относился терпимо — и она с Янушем и Габриелем исцелили-таки своего зомби, придя к Вику через пару дней после проваленного экзамена. Нас с Зармике такие привилегии не касались.

Курносое личико поднялось еще выше к темному потолку аудитории, а мне возразить было нечего. У неё ни одного провала.

— Всё равно. Профессор Ксавье, записывайте мне ноль баллов, а Лаэли пусть будет в паре с ифритом. — Нет уж, ты останешься. Ксавье сморщился, раздраженно махнул рукой в сторону ифрита, который несколько потерялся в происходящем.

— Иди в билиотеку, скажи Стейси Брайтон, которая там работает, чтобы пришла. Она будет твоим партнером. Не успеешь вернуться за десять минут…

Давид пулей выскочил в дверь. Ксавье, не видя никакой разницы, жестом указал ифриту на Сессен, которая прежде была в паре с демоном, унесшимся забирать из библиотеки свою клыкастую подружку. Инферналка кровожадно улыбнулась и облизала губы.

— Приступайте.

ЛАЭЛИ

Темный эльф прикрыл глаза и чуть улыбнулся, расслабился и размял руки.

— Не получилось улизнуть, рыжая?

— Не лучше, чем у тебя, серебристый. Кто первый?

Снова обмен взглядами, пожатие плечами. Натянула перчатки из тонкой кожи, чтобы не повредить руки, раставила свечи. Anima Mobila — я видела, как его выполнил Карл Тапок во время Второй мировой войне в Праге, читала теорию… но никогда не выполняла сама.

— Кого ты будешь призывать? — полюбопытствовал Дар. — Из Хеля или Асгарда?

— Не знаю, где он… — замерла, тряхнула головой. — Ильмаринен, один из основателей МУМИ.

— Сосуд Хаоса? — змеиные зрачки дроу, и без того вертикально-острые, еще сузились.

Я задержала дыхание, потом кивнула.

— Наверное.

Потому-то и хочу обменять его душу на твою, о мой бездушный, но все понимающий друг. И вот сейчас он опустил веки, пряча знание — о том, что приходит ко мне в ночных кошмарах.

Кстати о кошмарах. Откопала недавно одно такое аклятье…

— Лаэли, время идет! — профессор Ксавье напомнил о своём существовании.

Когда душа Ильмаринена вошла в тело Дара, темного эльфа сотрясла мелкая дрожь — потом он встрепенулся, неловко взмахнул руками и принялся рассматривать потолок аудитории. Больше ничего интересного ему не предоставлялось в его положении — то есть лежа на полу в позе морской звезды, как упало тело, лишенное духовного стержня. Голову же повернуть Принц Хаоса не удосуживался.

Тогда я опустилась на колени, порадовавшись машинально, что одела юбку длинней обычного, щелкнула пальцами перед его носом, будто выводя из гипноза.

— Ильмаринен?

Взгляд янтарных глах медленно сфокусировался на мне. Никогда еще лицо чертового дроу не знало такого мягкого выражения… я думала, черты его лица привыкли только к маскам презрения или равнодушия. Но ведь сейчас это был не он! И, странное дело, — самоубеждение это было или что — рядом с этим, другим Даром я не чувствовала опасной дрожи, жыхание не перехватывало. Пришло сомнения: а правда ли дело только в теле, как ты раньше предполагала? Если нет, игра стновится опасной… со своим телом я еще худо-бедно могу совладать (иногда получается), с разумом и сердцем — вряд ли.

— Ага, — сказал основатель МУМИ, острожно, как на скользком льду, приподнялся на локтях, потом встал, покачиваясь.

Я поддержала его под локти. Непривычно, наверное, после стольких лет в… Кстати, о птичках.

— Скажите, а вы откуда? Я имею в виду, из Асгарда или из Хеля.

— Девочка, — улыбнулся маг. — Как ты думаешь, куда мог попасть чародей с моим жизненным опытом? Нифльхельм. А это, похоже, подземелья моего дорогого друга Сетха.

— Бывшие, — было безумно интересно наблюдать за душой, неожиданно обретшей тело. — Сейчас здесь хозяйничает другой профессор. И, кстати, поясню заранее: это экзамен, я выполняю обряд Anima Mobila, и вам не повезло оказаться жертвой эксперимента. Извините.

— Ничего, как-нибудь переживу. Ты ведь… Лаэли.

Он дождался моего кивка, затем продолжил.

— Ты вызвала не душу Ильмаринена, а её отпечаток, который остался, когда маг умер и попал в Нижний мир. Но и этот скромный след осведомлен о происходя- щем в Мидгарде.

— А где он сейчас? — внутри все перевернулось. — Неужели?..

— Нет, Хаос не поглотил его полностью. Да, я вижу тебя насквозь… почти, — признался чародей. — Ты отличная колдунья, кое-что даже скрываешь от меня… безумная.

И мы поняли друг друга — и отразили однобокие улыбки. Два Сосуда Хаоса, отдавшие человеческие жизни, своё самосознание высшей силе за право пользоваться крохами с её стола.

— Но почему Ильмаринена — вас — не поглотил Хаос?

— Не успел. Милая девочка — простите мне подобную фамильярность, но мы ведь в каком-то смысле родственники, да?.. Так вот, я сумел погибнуть до того, как Хаос добрался до потаенных уголков сознания. В Хеле он бессилен.

— А в Асгарде? Хотя, что я спрашиваю, меня это не касается.

Мы вновь обменялись понимающими полуулыбками. Райские кущи и уроки игры на арфе нам не светят.

— Вы сказали, милый… ах, простите мне такую неформальность… что это — только отпечаток души Ильмаринена. Где сейчас сам он?

Гость неопределенго покрутил пальцами в воздухе.

— Он отбыл наказание в Хеле и отправился дальше. Куда — не спрашивай, девочка, не знаю.

Я открыла рот, готовая за пять минут выжать из создателя философского камня всё возможное, но пришлось прикусить язык.

— Лаэли, как прошел ритуал? Кажется, неплохо.

Ксавье оглядел Дара с ног до головы, присмотрелся к ауре и — отшатнулся.

— Профессор?..

— Малыш Ксавье, — сухая ирония куда больше напоминала знакомого мне Дара. — Как поживаешь?

— Неплохо, — ворон уже совладал с минутным смущением. Окатил холодным предупреждающим взором любопытных студентов. — А вы? Знаете, у меня была мысль призвать вас, но я не рискнул… Но от этой парочки можно всего ожидать. Спутались хаотик с некромантом.

Укол в мою сторону. Или же это было нечто вроде одобрения, не знаю- черт их разберет, этих педагогов. Потупить глаза, что ли? А вот фигу вам с маслом, профессор Ксавье. Всё равно к вам на факультет не пойду, зачем строить из себя паиньку.

— Парочки?

Только сейчас Ильмаринен соизволил осмотреть тело, в котором оказалась его душа. Он с добродушным удивлением отметил тот факт, что тело, принявшее его, принадлежит сереброволосому дроу. Потом подмигнул мне.

— Хороший выбор, сестренка. Это ведь сын Сетха, не так ли, Ксавье? Да не притворяйся дубом, детки сейчас такие разумные пошли — они давным-давно разузнали про нашу старую команду… и про многое другое…

Левый глаз Ильмаринена начал подергиваться. Истекло время, отведенное на обмен душами, и Дар требовал принадлежаший ему кусок плоти обратно.

— Удачи… и не теряй надежду, — шепнул на прощание бывший Сосуд Хаоса.

Сложно потерять то, чего нет.

П р и м е ч а н и я: (1) C'est la vie — такова жизньla guerre comme a la guerre — на войне как на войне