Владыка Пустоты 3

Глава 26

Два дня спустя.

Кремлёвский дворец, Георгиевский зал.

Концентрация альва-частиц 1,9 на миллион.

— Дамы и господа. Подданные Империи, — Император обвёл внимательным взглядом весь зал, заполненный сотнями людей. — Мои друзья и соратники, братья и сёстры по оружию. Я собрал вас здесь, чтобы отпраздновать нашу победу, отметить самых достойных… и помянуть ушедших.

Его раскатистый, могучий голос эхом разносился по громадному помещению, заставляя смолкать всякий шепот. Я неотрывно смотрел на его могучую фигуру, и даже с третьего ряда, из-за голов многочисленных дворян, видел его волевое лицо. Его мощная аура заполняла собой весь зал, внушая величие и трепет, а стоявшая рядом с ним Сирин лишь подчеркивала статус.

Залитый светом тысяч ламп, душный зал застыл в ожидании. Дворяне всех рангов, опричники и простые солдаты в едином порыве обратили взоры на государя.

— Война с Швецией завершена, — заговорил он. — Враг капитулировал, а наша армия победоносно вошла в Стокгольм. Эта победа впишет еще одну славную страницу в летопись подвигов русской армии. Но её бы не было без подвига наших воинов, положивших свои жизни на алтарь победы. Империя заплатила дорогую цену… каждый из нас.

Его голос стал глубже и ниже. Я почувствовал в его словах глухую боль.

— В числе простых солдат и талантливых магов погибла и Анна Аракчеева. Невеста моего сына, юная и невероятно талантливая девушка. Она должна была взойти на престо ли править Империей, но сложила свою жизнь как герой, в тяжелейшей битве с врагом. Ценой своей жизни она не дала родиться в этом мире новому Владыке Грома и этим спасла миллионы людей.

Сердце свело от глухой боли, а к горлу подкатил тугой комок. Я заметил, как, всхлипнув, прижала ладонь ко рту мать Анны, сидевшая вместе с другими Аракчеевыми в первом ряду.

— Помянем её и наших павших героев минутой молчания, — сурово произнёс Император.

Я машинально поднялся с места. А за мной встал и весь зал, до последнего человека. И Егор Кирсанов с отцом и сестрой Руи, сидевшие рядом со мной. И Софья Аксеньева, всё ещё бледная после тяжелого лечения, которую придерживал за руку насквозь седой и увешанный медалями отец. И цесаревич Роман, сидевший точно напротив трибуны, за которой говорил его отец. И десятки молодых магов, многие из которых еще не успели снять бинты и больничные повязки.

Пять сотен человек застыли молчаливыми изваяниями, отдавая последнюю дань погибшим.

Император провел взглядом по стоявшим перед ним людям, и на секунду посмотрел прямо на меня. Таким тяжёлым взглядом, что колени едва не подогнулись.

Аура государя надавила на меня бетонной плитой, словно он меня испытывал. В очередной раз.

Стиснув зубы, я не дрогнул и выдержал его пронизывающий взгляд. На краткий миг мне показалось, что глаза его потеплели, и в них мелькнуло уважение. Он отвёл взор, а я тяжело выдохнул, разжимая сомкнутый кулак.

Минута молчания закончилась, гости сели обратно. А я поймал враждебный взгляд — Роман обернулся ко мне с каменным лицом.

Думал, твой подлый план выгорит, а я испугаюсь заявиться сюда, опасаясь покушений? Как бы не так, ублюдок.

— О, видит Всеотец, наш цесаревич в бешенстве, — сзади послышался полный ехидства шепот Карины. Я вздрогнул: девушка, опершись на спинку моего кресла, дышала мне в затылок. Сквозь шлейф из парфюма и запахов пота, висевший в душном зале, я ощутил тонкий аромат её дорогущих духов.

— Будь добра, не привлекай внимания, — шепнул я не оборачиваясь.

— О, поверь, на меня никто не посмотрит, даже если я скажу это в полный голос, — она тихо хихикнула. — Ну, пока что не обратят. Смотри-ка, вносят награды. Как думаешь, Император отметит? Кто-то, а он точно знает, кому все обязаны за смерть владыки…

— Тихо ты! — шикнул я.

— Помянув павших, нельзя не отметить живых героев, — Император снова встал за трибуну под шорохи выстраивающихся позади него гвардейцев, в руках которых были подносы с наградами. — Многие мужчины и женщины проявили себя как смелые и грамотные воины. И всё же первую награду я бы хотел вручить истинному герою этой войны.

Под гром фанфар раздался голос диктора.

— За беспримерную смелость и самопожертвование орденом Всеотца Перуна награждается: Аракчеева Анна Александровна. Посмертно.

К Императору вышел убеленный сединами дед Анны, Лев Фёдорович. Приняв из рук государя массивную золотую медаль, усыпанную бриллиантами, он обернулся к залу. На миг я заметил его взгляд, обращенный ко мне. Старик смиренно кивнул, сжав бархатную коробку с наградой.

— Делаем ставки, Вайнер, за что он наградит своего сына? — снова раздался веселый шепот Карины. Я обернулся: девчонка, и на этот раз надевшая свой привычный вызывающий наряд, веселилась вовсю. Сидевшая рядом Роран лишь закатила глаза. Ей было не привыкать к закидонам хозяйки.

Да уж, союзничек мне достался…

А церемония шла своим чередом. Диктор называл одного героя за другим, и к Императору на вручение выходили всё новые лица. Князья и наследники, генералы и простые солдаты, бывшие в Кремле, скорее всего, впервые.

— За выдающееся командование, орденом святого полководца Александра Суворова, награждается полковник Петровский!..

— А этого-то за что? — прошипел Егор. — Всю работу мы делали!

— Зато рапорта красивые сдавал именно он, — шепотом вторила Софья. — Вот же подлец…

На трибуну вышел Петровский и из рук Императора получил золотой орден. От вида его самодовольной рожи меня передёрнуло.

— За стойкость в обороне и проявленный героизм, медалью Святого князя Владимира награждается Кирсанов Егор Петрович!

Егор побледнел и посмотрел на меня.

— Я что ли?

— Ты, дурачина, — буркнула Аксеньева. — Чего сидишь?

Он медленно поднялся и не негнущихся ногах вышел к трибуне. Император прикрепил награду к лацкану его парадного кителя рядом с гербом рода и пожал руку. При этом наш мажор едва не трясся от волнения.

А динамики снова ожили голосом диктора.

— За проявленное мужество, героизм и несгибаемую волю в победе, орденом Святого Георгия награждается: Аксеньева Софья Николаевна.

Софья непонимающе моргнула.

— Твой черёд, дочка, — сидевший рядом отец поднялся и помог ей выйти. Еще не отошедшая от лечения, Софья прошла мимо улыбающегося Егора и встала как вкопанная рядом с Императором. Растерянно посмотрев на меня, она скосила глаза на орден, который государь закрепил на её кителе, и приняла букет из его рук.

— Это что же, всех наследников решили отметить наградами? — усмехнулся Егор, сев обратно. Хоть его медаль и была достоинством пониже, чем орден Софьи, он все равно горделиво выпятил грудь.

Но после них потянулась вереница награждений простых солдат. Медали за храбрость, ордена за заслуги и воинский долг сменяли одна другую. Наконец, за спиной Императора остались всего три блестящих парчой и красным бархатом коробочки. Церемония завершалась.

В полной тишине диктор зачитал.

— За боевые заслуги в особых условиях, связанных со смертельным риском, медалью «Рука Императора» награждается: Руи Кирсанова-Такеда.

— Бо-оже, — пропела позади меня Карина. — Среди вас и такие есть?

Руи решительно поднялась и, оправив красивую форму, сшитую на манер японских императорских солдат, вышла на награждение.

— Какие? — я обернулся к Карине. О такой медали я слышал впервые.

— Имперские убийцы, — вкрадчиво прошептала она, щуря глаза. — Все, кто уничтожал предателей десять лет назад, имеют такие награды. Даже твой знакомый, Темников. Не знал?

Она кивнула на опричника, сидевшего в первом ряду по соседству с великим князем Пожарским.

— Вот те на…

Я взглянул на Руи. Худощавая, невысокая девушка заметно нервничала. И уж точно не казалась людям хладнокровной убийцей, но я слишком хорошо помнил нашу первую встречу за линией фронта.

Едва Руи села на место, красная от прикованных к ней взглядов, как динамики ожили снова.

— За беспримерный героизм и отвагу, проявленные в бою, а также за штурм цитадели противника и уничтожение Владыки Грома, орденом Всеотца Перуна награждается…

Я застыл на месте, покрываясь ледяными мурашками. Операция, в которой участвовали только мы с Аней, была засекречена от всех.

— … цесаревич Рюрикович Роман Николаевич.

Под громогласные фанфары и аплодисменты Роман вышел к отцу и обернулся к залу. Цесаревич с торжествующей ледяной улыбкой уставился на меня.

— За героизм и отвагу! Ха! Украл твою славу и твои заслуги, — раздался сзади шепот Карины. — Спорим, он уверен, что так мстит тебе? Император ведь знал, кто на самом деле сражался с Владыкой.

В горле снова встал ком. Подонок, он плевал на память Анны, просто вытирал ноги об её честь, и он же посмел отправить наемников за Есеней… не прощу. Никогда не прощу.

Стоявшая рядом с Императором Сирин смерила наследника уничтожающим взглядом и незаметно поджала губы.

Она знала правду.

Поправив сверкающую в лучах софитов награду, Роман пошел обратно, как диктор заговорил снова.

— За спасение товарищей с риском для жизни, медалью «Храброе сердце» награждается: князь Вайнер Ярослав Андреевич.

Вот оно как. За спасение товарищей…

Едва сдержав горькую усмешку, я поднялся и вышел к императору. В его руках поблескивала круглая серебряная медаль с изображением щита, прикрывающего сердце.

— За то, что вытащил тех ребят, — государь прикрепил медаль мне на грудь и крепко пожал руку. Его давящая аура на минуту ослабила напор, а на суровом лице мелькнула тень улыбки.

Я обернулся к залу, в глубине которого защелкали вспышки фотокамер.

Так паршиво на душе мне никогда не было. Медаль, словно шпилька за Анну, которую мне не удалось спасти, жгла грудь сильнее любой стигматы. Боль, едва утихшая после её потери, снова стиснула сердце.

Даже сейчас государь показывал мне моё место. Слишком явным был намёк.

Я вернулся к Егору и остальным, стараясь не смотреть на злорадствующую Карину. Сейчас мне как никогда сильно хотелось придушить девчонку, если она скажет хоть одно едкое слово. Но как назло, пигалица молчала, только ухмылялась во весь рот.

— В завершение церемонии мне бы хотелось сказать еще одно, — император вернулся к трибуне. — Сегодня здесь было много героев из числа наследников дворянских родов. И не в последнюю очередь потому, что я обещал — лучшие из них заслужат право на получение кодексов.

По залу прокатился взволнованный шепот, молодые дворяне нетерпеливо поозирались. Усмехнувшись в бороду, Император громогласно заявил.

— Все наследники княжеских родов, принимавшие участие в войне, отныне — участники соревнования, за победу в котором они заслужат право получить собственный кодекс. Через неделю великий князь Орлов объявит состав участников и мы начнем первый этап конкурса. Всего их будет три, итоговый состоится через месяц.

Карина позади меня нервно сглотнула.

— Месяц, черт возьми… — пробормотала она. — Да он издевается…

— Вас разделят на команды, и успех команды будет зависеть от совместной работы каждого из вас. Один месяц — и Империя пополнится героями, уже доказавшими свою преданность Отечеству. Я жду ваших свершений, ребята.

Под звон фанфар он отошел назад и уже собирался уйти, как раздался скрип стула. Затылком я ощутил легкий ветерок. Карина встала со стула и звонко заявила на весь зал.

— Попрошу минутку внимания, господа! Я хочу сделать важное объявление!

— Ленда… — Император обернулся, мрачнея на глазах. Дворяне обернулись к девчонке, а я ощутил, как сердце заколотилось быстрее.

— А ну-ка дай я залезу… — опершись на мое плечо, Карина забралась на кресло. Уперла руки в бока и с ослепительной улыбкой произнесла.

— Я, Карина Михайловна Ленда, великая княгиня и третья наследница престола, объявляю о своей помолвке с князем Ярославом Вайнером!

В то же время. Поместье Вайнеров.

Концентрация альва-частиц 4,3 на миллион.

На кухне витал добрый запах теста и хлеба. Варя, закатав рукава, могучими ручищами раскатывала желтоватую массу в плоский блин, в пол-уха слушая трансляцию из Кремля.

— Награждают, — хмыкнула она, взглянув на Полю. тихо сидевшую на другом конце стола. Девушка, раньше всегда помогавшая ей по кухне, теперь лишь молча смотрела в альвафон, хмуря лобик. Раньше она хоть вздыхала, и старшая служанка сразу понимала, что девчонка думает о Ярославе.

А теперь всё было не так. И молчание Полины настораживало женщину.

— Мож и нашему князю чего отсыплют с царских-то щедрот, — сказала Варя. — Домишко новый, или земель каких… ох нам бы не помешало землицы побольше!

И снова — молчок. Девчонка даже головой не повела. Не к добру это.

— Чего молчишь-то? — не выдержала она и отложила скалку. — Случилось что? Так не томи, рассказывай.

— Ничего не случилось, — буркнула девушка.

— А вот это ты брось, не бреши. Я ж тебя как облупленную знаю. Вижу же, случилось.

Варя отряхнула руки от муки, подошла к ней и села рядом, подперев ладонью пухлую щёку.

— Ну так что? Княжич тебя чем обидел? Живот болит? Или этот прохвост Лука опять что-то напел? Ты меньше его слушай, не нравится он мне.

Поля бросила на неё быстрый взгляд — и молча отвернулась, поджав губы.

— Поня-ятно, — вздохнула Варя. — Вот что. Если этот болтун тебя хоть словом задел, ты мне только скажи — я ему поварешкой-то по башке дам как следует!

— Да причем тут он вообще? — возмутилась она, краснея. — Ты вот лучше скажи, ты так и собираешься всю жизнь у дворян служанкой работать? Неужели ни разу в голове не появлялось мысли, что есть какая-то другая жизнь кроме прислуживания Вайнерам?

Варя широко улыбнулась в ответ.

— А зачем мне другая жизнь? Мне здесь хорошо. Одета, обута, сыта, и жалованье такое, что тратить не успеваю. Да и какая ж я слуга, если я детей нашего покойного князя на руках нянчила и как своих воспитывала? Мы как одна семья уже, — она пожала плечами. — И я надеюсь, мне ещё доведётся ваших детей понянчить. Так что выше нос, Полинка.

— Какие уж тут дети, — вздохнула Поля. — Коли я его даже не вижу совсем. Отдалился Ярослав Андреевич, мы его неделями не видим и не слышим. Может, у него и вовсе в голове другое давно. И про нас он забыл вовсе.

Служанка беззлобно усмехнулась. В этом её «про нас» без труда читалось «про меня».

— Переживаешь, понимаю, — кивнула служанка. — Ну, такая наша работа, девочка. Пока у князей дела, у слуг — хлопоты. Но я тебе так скажу, ты веры-то в него не теряй. Не такой он человек, чтобы от своих отворачиваться, а ты ему почитай что член семьи. А для Вайнеров семья это главное в жизни.

— Я слышала, слуги шептались про него, — шмыгнув носом, девушка посмотрела на Варю. — Ну и про дворян, дескать, князь наш не лучше прежнего. И в городе неспокойно стало…

— Собака лает — ветер носит, — отмахнулась Варя. — А ты чем болтовню всякую слушать, лучше сама подумай. Разве кто-то из старых слуг сбежал к лучшей жизни, м? Ни я, ни Осип, ни даже этот болван Гришка не ушли. Будь всё так плохо, особняк давно бы опустел. А ещё…

Варя встала с места и замерла, прислушиваясь. Поля насторожилась, и через секунду поняла, что привлекло внимание служанки.

Из радио, бубнившего на фоне голосом имперского диктора, послышался незнакомый, звонкий девичий голосок.

— Я, Карина Михайловна Ленда, великая княгиня и третья наследница престола, объявляю о своей помолвке с князем Ярославом Вайнером!

— Вот те на-а… — выдохнула Варя, округляя глаза, да так и села с разинутым ртом на стул.

Поля испуганно вцепилась в руку служанки. Она ощутила, как всё внутри неё похолодело.

— Что же теперь будет-то, Варь?..

Зеркальная гладь океана кванты расходилась кругами от каждого шага. Ежась от прохладного ветерка, Лиливайсс взглянула на громадный силуэт великого Древа Мнимости, проступавшего на черном небосводе, и вздохнула.

Впереди, из клубящегося водоворота альвы, проступили знакомые очертания.

Она сжала кулак и решительно зашагала навстречу разрастающемуся силуэту. Мир вокруг стремительно начал меняться, вода отступала, сменяясь пустошью из чёрных скал, небосвод расчертили причудливые узоры, среди которых замерцали кроваво-красные звёзды.

Силуэт громадного чудовища, напоминающий свитого кольцами змея, подернутый багровой дымкой, застыл перед ней. Десятки громадных золотых глаз уставились на Лили.

— Я пришла, как мы договаривались, — остановившись перед ним, она подняла голову.

Издав низкий рокот, похожий на пробуждающийся вулкан, существо заговорило десятками жутких рычащих голосов.

— Ты тянешь время, кодекс. Тебе было велено пробудить того человека при первой возможности. Сколько еще ты будешь оттягивать?

— Он… еще не готов, — запнувшись, ответила Лили. — Нужно развить в нем чуть больше силы! Я же сказала, подчинить его себе стало сложнее, у хозяина сильная воля.

— Так сломай её, кодекс, — пророкотало существо. — Ты стала строптивой за эти триста лет. Или стоило тебе вернуться в реальны мир, твоя ненависть к людям ослабла? Или ты позабыла, кто воспользовался тобой, а потом предал и бросил умирать в огне?

— Вот ещё! — огрызнулась она.

— Тогда вспомни свою клятву, — один из клубящихся отростков чудовища подался вперёд и коснулся её щеки. — Исполни обещанное, и я верну то самое дорогое, что отняли у тебя люди.

Отросток прочертил дугу, оставляя после себя дымный след. И в дыму она увидела силуэт девочки, от взгляда на которую сердце отчаянно заколотилось в груди.

Её очертания, лицо, глаза — всё было настолько реальным, словно не было последних трёхсот лет одиночества. И трагедии, отнявшей у неё родную душу.

Из дымного следа к ней протянулась рука, словно девочка звала на помощь, силясь вырваться из плена.

— Лилит! Помоги, пожалуйста!..

Грудь сдавило тисками, девушка рванулась навстречу, протягивая руку.

— Фрея! — вскрикнула она, срывая голос. — Сестрёнка, я вытащу тебя, обещаю!..

Её рука коснулась дымного образа — и тот мгновенно растаял. Стиснув зубы до скрипа, Лили опустила голову.

— У тебя ещё есть время, Лилит, — пророкотало воплощение альвы, протягивая к ней непроглядно-черные щупальца. — Пришло время возглавить мои армии и открыть им врата в ещё один мир. Используй всё, чтобы человек открылся и доверился тебе полностью, душой и телом.

— Я… поняла, — прошептала она, стискивая до хруста кулак. — Я сделаю всё. Клянусь.

— Так иди, Лилит. Все эмиссары, кто воплощался до тебя, были лишь тенью грядущего. Пришла пора надеть корону и взойти на престол, королева альвы.

Лили подняла голову: сочащиеся чернотой щупальца коснулись её головы, и в тот же миг её глаза засияли нестерпимым золотым светом. Энергия вливалась в её тело каждый миг, наполняя до краёв.

— Пора закончить начатое. Поставь этот мир на колени, Владыка Пустоты.