Ветвь оливы

XV. Lucifer[5]

Нет, мне вспомнился не тридцать третий век. А двадцать девятый. Войны Лун Юпитера, полные коварных ударов в спину, дворцовых интриг и столкновений звездных эскадрилий лоб в лоб на нежном фоне газового гиганта, из которых возвращались лишь жалкие потрепанные остатки победителя, из туч вдребезги разбитых обломков… Наверное, потому, что в тех маленьких звездных королевствах мне всегда мерещилось что-то неуместно архаичное.

На мгновение все замерли. Но мы оказались подготовленней к сюрпризам. Мы ведь были на чужой территории, а вот те, кто нам встретился — полагали, что находятся на своей…

— Огонь! — скомандовал я, одновременно с выстрелом — в Рауля, так как он оказался ближе. В следующее же мгновение грянул залп. Шипение разрядов слилось с грохотом, а запах озона с запахом пороха. Не все сразу же схватились за непривычное оружие. Многие предпочли начать с привычного. Что ж, против лучеметов это было достаточно адекватно. И ненадолго. Перезаряжать будет некогда, придется взяться за «дьявольские изобретения».

Не поручусь в этом шуме, что Клинор действительно взвизгнул, но немедленно пригнувшись, вместо того, чтобы командовать боем, он нырнул за спины своих людей, кинувшись назад.

В Рауля я тоже не попал, он ли среагировал быстрее, отшатнувшись, или один из хранителей, его заслонивший, неважно.

— Вторая линия, назад! Защищайте замок! — крикнул Рауль, трезво и взвешенно, и тоже бросился прочь, но это уже походило на настоящий тактический маневр. За ним последовала и большая часть хранителей, рассредоточиваясь, чтобы было удобнее поливать нас огнем издали.

Так, так, и куда, интересно, они собирались этой ночью? Напасть на нас? Учитывая оружие, которым они запаслись — очень на то похоже. А возможно, Клинор узнал о том, что окружен и собирался принять ответные меры.

Но пока преимущество было на нашей стороне, хоть и не численное превосходство. Мы быстро сломили «первую линию». Излучатели, в отличие от лучеметов, эффективны не только при точном и смертельном попадании. А хранителям приходилось мешкать с ответным огнем еще и затем, чтобы не попасть друг в друга в замкнутом помещении, с более серьезными последствиями, нежели от огня противника. А уж мы на него не скупились. Тем более что в первые минуты какой-то прок был только от меня, Готье, Огюста, Изабеллы и Дианы.

Но пятеро из нас в одном месте, это само по себе очень серьезно. Не бедным хранителям с нами тягаться, когда внезапность не на их стороне.

Вскоре перестрелка стала более опасной, с противником, который прятался и палил из укрытий. Искать укрытия теперь приходилось и нам. Но это затягивало и отвлекало.

Клинор исчез куда-то в недра собственного дома, а вместе с ним исчез и Рауль. Они не должны были уйти ни в коем случае. Ставкой Клинора была именно его неуловимость, неисчерпаемые человеческие ресурсы, которые он мог возобновить где и когда угодно, и понимание, что его же методами мы всерьез пользоваться не можем, если не хотим перевернуть все вверх дном на много поколений вперед.

— Они удрали! — воскликнула Диана почти с отчаянием, стреляя куда-то в сторону лестницы, откуда рвались огненные струи, напугавшие многих из наших спутников до полусмерти.

— Вижу! — откликнулся я. — Огюст, ты можешь что-нибудь сделать? Отвлечь их?

— Ну… — меланхолично проговорил Огюст, пытаясь подняться во весь рост. Я едва успел схватить его и стащить снова вниз, где нас прикрывал постамент колонны.

— Да не так! Вели прекратить огонь, некоторые наверняка послушаются, а мы попробуем проскочить за Клинором! Готье! Вы же без нас тут справитесь?

— Да четырнадцать раз! — отозвался Готье. — Давайте! Мы прикроем!

— Не стреляйте! — зычно провозгласил Огюст голосом, показавшимся опасно чужим. — Во имя вечного мира и блага!

Ему ответила внезапная плотная тишина. Сработало?..

— Это вы, господин мой? — раздался голос, полный еле сдерживаемого восторга. Бернар? Слуга Огюста. Мы совсем про него забыли.

— Да, Бернар, это я, — ответил Огюст, вставая и выходя из-за колонны. Звук его голоса был спокойным и мощным, заполняющим все пространство под сводами, полное смеси озона и дыма. — Я вернулся.

— Чтобы возглавить нас снова!.. — послышался восхищенный вздох.

— Конечно…

Хранители начали один за другим, в молчании выходить из укрытий.

— О черт… — пробормотал где-то за нашими спинами Каррико, растерявшийся и недоумевающий. — Что ж нам теперь с ними делать-то?..

Огюст не раздумывал, что делать, он беспрепятственно выстрелил своему слуге в грудь разрядом излучателя.

— Погоди… — начал было я, но было уже поздно. Пока хранители не опомнились, их принялись поливать разрядами, и некоторые из них снова принялись отвечать.

Огюст, не обращая внимания, кинулся к лестнице. Я кинулся за ним.

— Все равно сейчас некогда с ними разговаривать, — пробурчал Огюст на ходу. — Настроить их против Клинора все равно бы не удалось — это приоритет… От того же, что мы делаем — они все равно живы…

Взбежав на лестницу, мы развернулись и, под удобным углом, ликвидировали недосягаемую для наших друзей «огневую точку». А потом бросились дальше по темным коридорам. Я понадеялся, что Огюст знает, куда мы бежим.

«В черном-черном замке есть черная-черная лестница…» — пробормотал я на ходу, оглядываясь по сторонам, но не видя практически совсем ничего. Где же тут хотя бы окна? Будто закрыты плотными щитами, чтобы ни луча не вырвалось наружу, и чтобы не попало внутрь. Не так давно перестроенный дворец был довольно-таки огромным. Казалось, мы безнадежно в нем терялись и теряли — хранителей, Клинора, Рауля, Жанну…

«За черной-черной лестницей есть черный-черный коридор, ведущий в черный-черный зал…»

— Свет! — выдохнул Огюст.

Дорогу нам перерезала яркая вспышка. Слева. Из открытых дверей. Я выстрелил в ответ наугад и услышал шум падения. И какой-то возни.

— Там еще кто-то есть, — заметил Огюст.

Мы нырнули в темный зал и отскочили от двери, в разные стороны.

Вспышка. Запах горелой пыли. Разряд. Хлопок. Впереди что-то упало. Странный звук. Похоже, это был не человек и вообще не что-то живое. Что-то более сухое и словно «трухлявое». Снова вспышка и побежавшие по чему-то искры и язычки пламени. По силуэту, ставшему ярче. Олень. Затлевшее чучело. В зале стало светлее. Кругом заколебались тени вздыбившихся чудовищ. Ну конечно, зал с охотничьими трофеями! А там, впереди, валяется чучело опрокинутого моим разрядом волка. Теперь можно будет выстрелить прицельней…

У дальней стены снова что-то вспыхнуло. Я выстрелил на вспышку, но, по-видимому, промахнулся. Вспышка на этот раз была другой. Скрип, появившийся на мгновение квадрат яркого света и звук захлопывающейся двери.

— Дверь! — крикнул я. — За ней электричество!.. — Это мог быть только либо Клинор, либо Рауль. Я был почти уверен, что последний, на какое-то мгновение мне почудился знакомый силуэт. И перепрыгивая через поверженные чучела, я бросился вперед, стараясь не потерять направление — дверь была потайной, за одной из панелей обшивки. Кажется, за этой!

Я изменил настройку излучателя до максимальной мощности и рассадил дверь в щепки. Но света за ней уже не было. Я не сразу понял, разбил ли я нужную панель, пока не удостоверился на ощупь, что в стене именно дыра, а не выщерблина. Огюст подволок поближе горящее чучело.

— Оставлю здесь, — проворчал он. — Пол кругом каменный. Может и не будет пожара.

Я заглянул в проделанную дыру. Отлично — лампы! И выключатель в стене. Надеюсь, выстрел и летящие щепки его не повредили.

Похоже, что нет. Я нажал на кнопку и узкий коридор залил ровный электрический свет.

— Факелы морально устарели, — я махнул на чучело. Огюст пожал плечами, подкрутил настройку до минимума и сбил еще несильное пламя разрядами.

— Гм… — я подозрительно посмотрел на летящие клочья шерсти и набивки, усомнившись, что это хороший способ тушить огонь. Но хоть резко запахло гарью, непохоже было, что что-то собирается всерьез разгореться. — Вообще-то, я не имел в виду, что «факел» непременно нужно погасить…

— Этот свет… — колеблясь, проговорил Огюст, глядя в дыру, ведущую в потайной коридор.

— Оставим как маяк, — решил я. — Вряд ли уже кто-то испугается сильнее.

«Так что мы тут рассуждали о светоносных ангелах?…» — подумал я, ныряя в освещенный ход.

Сворачивать было некуда и до противоположного конца коридора мы добрались быстро. Дверь, ведущая из него куда-то наружу, оказалась не заперта.

И за дверью был еще один кромешно «черный зал». И пустой? Я осторожно оглядел ближайшие стены, ища выключатель. Огюст оглядывал стену по другую сторону проема, когда свет в освещенном потайном коридорчике отключился автоматически.

— Черт… — тихо обронил я. Огюст что-то задумчиво пропыхтел в темноте, а в следующее мгновение раздался резкий лязг, будто захлопнулся огромный капкан. Вытянув руку, я проверил проем в коридор. Мои пальцы наткнулись на твердую, холодную, чуть вибрирующую гудящую плиту. Металл.

Тишина и тьма.

Внезапно отовсюду брызнул яркий слепящий свет, от которого немедленно заслезились глаза, стремясь намертво закрыться, но позволить себе такого было нельзя… Зал засиял, ослепительно белый, освещаемый пятью огромными сверкающими хрустальными люстрами, разбрасывающими радужные искры.

— Как непривычна жизнь в свете, не правда ли?! — услышал я знакомый насмешливый голос. Голос раздавался где-то посреди всего этого сияния и исходил сверху — с верхней площадки лестницы у дальней стены.

— Хочешь поговорить об этом? — поинтересовался я с деланным дружелюбием. Верхнюю площадку лестницы загораживала от меня огромная, спускающаяся на длинной цепи, сверкающая люстра. Меня она, в некоторой степени, тоже защищала, но не убавить ли тут свет?..

Я навел излучатель прямо на люстру и нажал на спуск.

— Эрвин!.. — крик, в котором ясно слышалось бешенство, слился с журчаньем разбегающихся колких хрустальных ручьев и оглушительным грохотом. Люстра рассыпалась по плитам пола искрящимся фейерверком. Остались еще четыре люстры, но это было уже терпимей. — Варвар!..

— Зато теперь я тебя вижу!.. — воскликнул я и осекся.

Теперь я действительно его видел. Он готовился сойти с лестницы, держа перед собой за плечо Жанну, кажущуюся совсем маленькой и потерянной, приставив к ее голове лучемет.

— Может, теперь прекратишь делать глупости? — осведомился он.

Несмотря на все предшествующее сияние, я держал его на мушке вполне уверенно, но руки у меня задрожали. Я спешил, может быть, слишком, именно затем, чтобы он не успел этого сделать, не успел до нее добраться. Упущено. Как и следовало ожидать.

Но почему он не ушел? Зачем задерживается и рискует?

В том числе, Жанной?

— Жанна? — окликнул я.

— Все хорошо, не бойся за меня… — трепещуще отозвалась она.

Вот уж конечно… есть только один способ за кого-то не бояться — потерять его окончательно. А если просто попытаться избавиться от ответственности — такой номер не пройдет…

— На что ты надеялся? — усмехнулся Клинор. — На глупый кавалерийский наскок? Ты же знаешь, чем они всегда кончаются.

— А на что надеялся ты? — спросил я. — Собираясь выйти с войсками? Напасть на нас, пока мы не ждем? Просто узнав, что отца тут нет и тебе никто не помешает? А ты ведь его очень боишься, верно?

— Не городи чепухи, — раздраженно ответил он. — Я знал, что ты придешь! Но ты продвинулся несколько дальше, чем я рассчитывал!

То есть, он не знал об окружении? Сомнительно. Скорее, зачем-то решил скрыть от нас это свое знание. Чтобы мы его недооценивали?

— Значит, ты знал, откуда мы явимся?

Он тихо рассмеялся.

— Ты не мог отреагировать иначе, малыш. То есть, конечно, ты мог. Но это был один из сценариев, который я не мог проигнорировать.

Из дверей наверху темным молчаливым ручейком потекли хранители. Как можно было их остановить теперь? Я сделал вид, что их просто нет, хоть они очень действовали на нервы.

— Мог. Ты прекрасно знаешь, что замок окружен. И ты просто пытался сбежать. Но теперь слишком поздно.

— Разве? — он усмехнулся без удивления. — Ты думаешь, у меня есть только один путь к отступлению? Мне было все равно как выйти, чтобы истребить в ночи любое окружение, неожиданно и непривычным оружием — поразить врагов молниями с небес! Посеяв панику и хаос!

— Так вот что есть на самом деле твой «свет»? На этот раз ты сказал правду! Паника и хаос! Марс, Деймос и Фобос!

Я перевел прицел в сторону, быстро переменив настройку, и выстрелил в одного из хранителей, в другого, в третьего…

— Прекрати! — воскликнул Клинор, едва не топнув ногой. Но ради такой мелочи он не стал бы рисковать своим главным козырем. Жанна была пока в безопасности, и в то же время, мешала ему прицелиться в те короткие моменты, когда я переводил прицел, чтобы выстрелить в кого-то другого.

— Ради чего? — спросил я. — Чем меньше у тебя людей и чем больше ты теряешь времени, тем меньше паники и хаоса! Огюст, подхватывай!..

— Я выстрелю в твою подружку! Ты этого хочешь?

— Тогда ты тоже умрешь, — пообещал я. — Здесь и сейчас.

— Не смеши, я могу подстрелить ее не насмерть! Может у нее есть, скажем, лишняя рука? А потом, быть может, ты бросишь ее без помощи, чтобы догнать меня?

— Ты чудовище… — выдавил я после паузы, невольно, но от души.

— Не больше, чем ты. Что такое ваша жизнь в этом мире? Только химера, иллюзия, игра, воспоминания о том, чего никогда не было и не будет. Да у тебя самого никогда не было настоящей жизни — только чужие, в ничего не стоящих слепках чужих времен! Почему бы хоть одно из них не сделать своим? Не сделать настоящим? Не показать, во что ты веришь? Не направить все собственной волей так, как должно быть?! Не оформить аморфную массу, не принести порядок, справедливость и счастье, о которых мечтали во все времена?! Почему не дать людям то, что мы можем им дать?! А можем, значит, должны!

— И ты до сих пор веришь, что кто-то из нас может на это согласиться? — Пусть что-то во всех этих словах находило в моей душе отклик. Но что значит отклик? Рефлекторная реакция на слова, не облеченные плотью, на мечты в чистом виде. А во что превращаются мечты, мы видели не в одном мире и не в одном времени, включая именно это, текущее и настоящее. Значит, во что мы верим? В принятие желаемого за действительное, в то, что декапитация сойдет за нейрохирургию? — Почему ты еще здесь? Почему не уходишь, пока есть время?

— А зачем?

— Что значит, зачем?

— Вы все равно не успокоитесь, пока не отыщете меня и не уничтожите. Или не присоединитесь. А что ты можешь предложить мне взамен? Вы всегда будете стремиться лишь убить меня! Других путей у вас нет!

— Есть, — возразил я. — Если ты исчезнешь, бросив все, ты не сможешь больше сильно навредить. Тебе необязательно умирать, как и всем остальным. Нам не нужны лишние смерти. Вообще никакие не нужны! Если хочешь, вернись в свое время, а хочешь, оставайся в своей копии и проживи вторую жизнь. Или оставь свою копию в покое и дай ей жить своей жизнью. Это неважно. Но не порти жизни другим. Просто исчезни и живи спокойно. Только, — я указал взглядом на Жанну, — оставь ее, и мы дадим тебе фору, какую пожелаешь.

— Зачем? — насмешливо повторил он. — В чем смысл такой жизни? Мы должны нести свет!

Какой-то мертвый тупик. Я перевел дух. И как мы в него попали? И тогда, в будущем, и здесь, сейчас — о чем мы тут говорим, как будто вокруг ничего не происходит? Ведь происходит же! Но мы тут стоим, целимся друг в друга, и никто не желает сойти с места… Примем правила игры? Ненадолго. Вдруг что-нибудь изменится. Появится Груши. Или Блюхер.

— Знаешь, в чем разница между романтичным циником и циничным романтиком? С романтичным циником еще можно иметь дело. Он ни во что не верит, но бывает подвержен сантиментам и может что-то сделать бескорыстно для чужого блага. Но вот циничный романтик… он точно знает, как сделать мир лучше. Он отметает все возражения как чушь и блажь. А если его выкладки опровергаются законами физики, он их просто подтасовывает, лжет в глаза и скрывает улики, вместе с трупами — которых обычно случается больше чем в силах вообразить любой злодей-прагматик.

— Ну и к чему ты мне все это говоришь?

— К чему? К тому, что ты понятия не имеешь, что такое свет. В том смысле, о котором ты говоришь — это же не просто поток фотонов. И ты никому не в силах принести его. И не в силах с этим смириться. Поэтому стараешься всех только обмануть, внушить иллюзию — чтобы скрыть свой мелкий обман! Что ты ничего не стоишь! Хоть столько всего знаешь, но только в сравнении с теми, у кого отнимаешь разум!

Он невольно отшатнулся и воскликнул:

— Ни шагу дальше!..

Хоть я, как будто, не двигался, а может, сам того не заметил.

— Ты уже думал об этом. Ты догадывался. У тебя было достаточно времени для этого. Слишком много и слишком долго. Но ты думал, что обратного хода нет. Он есть. Все еще может быть хорошо. Каждый имеет право на ошибку и отчаяние. Время на этом не останавливается, оно идет дальше.

— Ты знаешь, как течет время, — почти прошипел он, как будто начиная терять самообладание. — Многими потоками! Даже если вы меня остановите, вы не сможете остановить меня повсюду! Мой мир будет создан так или иначе!

— Но ты не сможешь повсюду выиграть! Там, где будем мы, мы всегда будем мешать тебе совершить эту глупость!

— И какое вы имеете на это право?!

— Право времени — двигаться многими потоками, а не одним единственным. Там, где каждый имеет право на слово!

— Но не я?! Довольно!.. — Он сделал взбешенное движение — вот-вот он выбросит вперед руку с лучеметом, отведя его от головы Жанны и у меня будет время выстрелить… но вместо этого движение просто перешло в кивок и усмешку, а взгляд переместился мимо меня в сторону…

Уловка? Нет и да.

— А теперь, брось оружие, Эрвин. Игра закончена. Попробуешь выстрелить в меня, и ей конец, а тебе все равно выстрелят в спину.

— Огюст, — позвал я не оглядываясь.

— Брось оружие, Эрвин, — донесся до меня его спокойный голос. — Я держу тебя на мушке. Все кончено.

Я сделал шаг в сторону и чуть развернулся, чтобы увидеть его. Теперь он целился в меня сбоку. Это было не то, чтобы невероятно и неожиданно… это было логично. Но правда и то, что меня это все-таки поразило. Я слишком увлекся.

— Ты хотел обратить мое же оружие против меня? — усмехнулся Клинор. — Тебе не хватит для этого ни сил, ни ума, ни опыта!

— Почему же ты не прикажешь ему выстрелить? — спросил я, наконец окончательно почувствовав себя как в дурном сне.

— Потому что ты уже безоружен. — Я заметил спускающегося по лестнице Рауля. Он тоже целился в меня, небрежно и буднично, из лучемета. — Но ведь ты считаешь, что человек свободен и должен сам отвечать за свои действия. Так ответь! Или, ты знаешь последствия — я покалечу ее, а тебя все равно оглушат! В три стороны ты выстрелить не успеешь.

— Ты же можешь приказать им выстрелить прямо сейчас. Почему ты все еще угрожаешь, она ничего тебе не сделала!

— В назидание. Как доказательство своей правоты.

— И это ты называешь благом и миром?

— Жертвы неизбежны. При сопротивлении. Ты мне нужен и тебе я вреда не причиню. В моем понимании. А она — лишь одна из многих, ею можно пожертвовать.

— Ты же все равно это сделаешь.

— От тебя зависит, сделаю ли я это прямо сейчас. Итак, у тебя есть свобода выбора! Разве не этого ты хотел?

— Это не свобода, это иллюзия.

— Правильно! И так было и будет всегда. Делай, что тебе говорят! Я могу выстрелить в нее не один раз, а много! Тебе, наверное, понравится зрелище…

— Будь ты проклят! — я скрипнул зубами и бросил излучатель на пол. Но если он приблизится… я начал очень осторожно высвобождать из левого рукава припрятанный там карманный аппарат. Если только Огюст не поймет, что я делаю…

— Вот видишь, это было так просто! Благодарю, дочь моя, — ласково-рассеянно произнес Клинор. — Ты хорошо мне послужила и можешь отойти.

Он уже обратил ее?!.. Но по крайней мере, ему больше незачем ей вредить… Но Жанна вдруг повернулась, толкнула его и попыталась схватить за руку:

— Ты этого не сделаешь!..

— Жанна!..

Клинор изумленно покачнулся.

— Ах ты, маленькая ведьма!.. — и сильным ответным толчком он сбросил ее с лестницы. Я не успел кинуться к ним. Огюст, давно стоявший передо мной, в упор выстрелил мне в грудь, отшвырнув разрядом на несколько шагов под одну из истекающих хрустальным пламенем люстр. Отлетая, я лишь увидел, как Жаннна ударилась головой о перила, и больше с ее стороны не доносилось ни звука…

Вселенная превратилась в маленький, яркий, обжигающий океан. Несколько секунд я не мог ни закрыть глаза, ни моргнуть, ни перевести взгляд, а потом из них покатились слезы. Но мне наконец удалось их закрыть. Под сомкнутыми веками вертелись огненные колеса, и в самом центре этого «водоворота» — маленький образ падающей Жанны.

Алиса, падающая в кроличью нору.

— Теперь он с нами, — услышал я спокойный голос выстрелившего в меня Огюста.

Его излучатель был поставлен на мощность даже меньшую, чем нужно для оглушения. Поэтому я все еще оставался в полном сознании.

— Он слышит нас, — сказал Огюст. — И ничего не может с этим поделать. Присоедините его к нам. Прямо сейчас.

— И мы быстро успокоим остальных, — услышал я трезвый и рассудительный голос Рауля.

— Или просто истребим, раз уж пришло время. Гм… — протянул Клинор. — Думаю, Гамлет, будет лучше, если ты тоже бросишь оружие.

— Конечно, — апатично ответил Огюст, и я услышал стук и скрежет брошенного на плиты и заскользившего по ним излучателя. — Я все-таки привел его к вам.

— Разумеется, — не без странного сомнения проговорил Клинор. — Фризиан, ты ведь можешь проследить за тем, чтобы не произошло никаких непредвиденных случайностей?

— Разумеется, — ответствовал Рауль.

Неважно, насколько Клинор был несовершенен и неполноценен, он слишком быстро переделывал других. Когда я снова открыл глаза, Клинор стоял надо мной, нетерпеливо приглядываясь и неприятно усмехаясь. Легким пинком он отбросил подальше в сторону мой излучатель. В руках у него был продолговатый футляр, обтянутый серым бархатом.

— Разбит и раздавлен! — провозгласил он весело. — Как некий ангел, низвергнутый с небес. Ну и с кем ты надумал тягаться? Но я прощу тебя и вновь возьму на небо. После всего, что случилось, ты будешь верно служить мне.

С щелчком, игриво, отскочил замочек. Из футляра возник серебристый шприц.

— Ну, вот и все, — сказал он мне почти ласково. — Теперь ты будешь слушать только меня. Жаль, конечно, что ты не твой отец, но рано или поздно и он будет с нами. Все старые друзья!.. Приступим, у нас мало времени.

Свет все еще был слишком ярким. Пришлось снова зажмуриться. Но встречать судьбу с закрытыми глазами?.. Когда так немного осталось? И я снова открыл глаза и снова посмотрел на него, с ненавистью. Что-то… что-то было не так. Мне удалось чуть-чуть повернуть голову. Просто от злости? Может быть. А скорей, от зелья Изабеллы. Я стал чуть менее чувствителен к разряду. И еще кое-что… от падения карманный излучатель, который я пытался вытащить, еще больше вывалился мне в ладонь, по счастью, повернутую к полу. Если мне удастся еще самую малость его извлечь… чтобы схватить, а потом еще и поднять руку… И я сосредоточился изо всех сил на том, чтобы это сделать. Неважно, изменит ли это что-нибудь. Медленно, очень медленно… Не уверен, что, попытайся я это проделать не будучи в таком состоянии, не стараясь действовать незаметно и так отчаянно, у меня бы что-то получилось. Но сейчас излучатель неуклонно полз мне в ладонь, будто я тянул его из рукава силой мысли. Это тоже была одержимость — нанести любой последний удар, какой только смогу. Я знал, что скорее всего ничего не выйдет. Знал, что в любом случае останутся еще и Рауль, и Огюст, и бесчисленное число хранителей. Это будет всего лишь комариный укус. И все-таки, это было лучше, чем ничего. Любой камень на другую чашу весов. И кто знает, может быть, где-нибудь, когда-нибудь, это сыграет какую-то роль в огромном мировом уравнении. Где имеет значение каждый взмах крыльев бабочки…

Клинор проколол иглой крышечку пузырька с золотистой жидкостью. А я почувствовал, что излучатель уже у меня в ладони. Еще усилие…

Клинор присмотрелся ко мне и расплылся в улыбке.

— Ты, кажется, хочешь мне что-то сказать? Не нужно стараться. Когда ты сможешь говорить, то будешь во всем со мной согласен! Абсолютно!

Он небрежно и чертовски элегантно опустился рядом на одно колено.

— Готов? — спросил он, и резко погрузил иглу в мою яремную вену.

— Да! — ответил я, с новой порцией хлынувшего в кровь адреналина вскинув руку и влепив разряд прямо ему в грудь.

Клинор не отлетел в сторону, как должен был бы — от выстрела с такого близкого расстояния. Он пару раз странно дернулся, будто марионетка, у которой поочередно отрывались веревочки, и с изумленным вздохом или хрипом повалился набок.

Я обнаружил, что уже способен двигаться и попробовал быстро подняться, одновременно с отвращением выдернув шприц из собственной шеи. Получилось плохо. То есть, шприц-то я выдернул, но уронив и его и излучатель, рухнул на колени и закашлялся. Перед глазами носились роем черные мушки. И дышалось-то пока еще препаршиво. Я с подозрением покосился на шприц, разбившийся на каменных плитах. Что-то наверняка попало в мою кровь. Вопрос лишь — сколько. И как это может на меня подействовать, когда, кажется, некому здесь больше что-то мне внушать. Разве что Раулю с Огюстом?.. Я не чувствовал в себе особой благостности, которая должна была наступить от наркотика. Не без труда оглядевшись, я увидел их. Рауль стоял слева, в нескольких шагах, а Огюст справа. Оба таращились на меня, держа в руках карманные излучатели. В опущенной руке Рауля был лучемет. А направлены оба еще нацеленных излучателя были не на меня, а на скорчившегося на полу в странной позе Клинора. Я вдруг понял, что означало странное дерганье перед тем, как он упал. Мы все трое выстрелили в него практически одновременно. Но еще больше меня волновало и поразило другое — во-первых, Жанна была жива! Она сидела на нижних ступеньках лестницы, прямо напротив меня, с поднятым излучателем в руках, судя по всему, тем самым, что Клинор отшвырнул в сторону, казавшимся по сравнению с ней таким большим и гротескно-неуместным, перепуганная, встрепанная, бледная, с горящими глазами, но такая живая и настоящая!..

И когда я увидел ее, вопрос: «Какого черта вы ждали?!» — замер у меня на языке.

Она бросила тревожный взгляд на Огюста, но тот только изумленно покачал головой.

— Боже! — выдохнула она. — Я так и не успела в него выстрелить!..

— Боже! — выдохнул я в ответ, почувствовав желание глупо всхлипнуть. — Как это прекрасно!..

Жанна со всех ног бросилась ко мне. Я обнял ее, утешающе и осторожно гладя по волосам и успокаивая как мог.

Рауль и Огюст застыли друг напротив друга, и напряжение в воздухе все нарастало, начиная сыпать искрами.

— Эй, — позвал я, разбивая возводящуюся между ними, да и между ними и мной, стеклянную стену. — Вы оба в порядке! Только все же хотелось бы знать — какого черта вы оба ждали так долго?!..

Рауль зашевелился, не без облегчения обернувшись.

— Все было не так просто… Это было сложно, — и я заметил, что слова ему даются все же через силу, может, даже причиняют страдания. — Это оказалось труднее чем я надеялся… И сперва — надо было выпроводить всех свидетелей.

Я оглядел зал. В нем действительно не было ни одного хранителя, даже тех, кто был без сознания, уже вынесли.

— Им не следовало видеть, что произойдет.

— Да, верно…

— А теперь мы с Огюстом можем спокойно управлять ими. Как, пожалуй, и ты.

— Еще вернее. — Я перевел взгляд на Огюста. — Какого дьявола ты в меня выстрелил?!.. Извини, Жанна, больше не буду…

— Я тебя спасал! — заявил Огюст довольно нервно. — Рано или поздно, он мог тебя пристрелить. Он или Рауль с его лучеметом. Я заметил его раньше чем ты. И откуда я знал, на чьей он стороне? А мой выстрел вреда не принес, и отвлек его, и заставил бросить оружие. Когда он толкнул Жанну, я испугался, что произойдет настоящая перестрелка с настоящими жертвами!

— А о Жанне вы подумали, когда он ее толкнул?

— Конечно, — ответил Рауль. — Сперва мы еще убедились, что с ней все в порядке и поэтому тоже «тянули». И именно в этот момент я подумал, что необязательно стрелять сперва в Огюста.

Я кивнул, обняв Жанну покрепче, и все-таки недовольно фыркнул, уже почти в шутку, но меня все же и впрямь коробило от только что произошедшего:

— Как гладко это звучит! Но потом ты дождался, пока он не воткнул в меня шприц! Кстати, в нем же лошадиная доза!..

— Для верности, — подтвердил Рауль. — Он знал, что нам надо побольше и покрепче. Тебе уж точно для первого раза. Он просто с ума сходил из-за твоих выходок в Труа, из-за того, что увел Огюста у него из-под носа, и из-за его собственной изначальной ошибки.

Как бы ни злился Клинор из-за Труа, из-за попытки покушения он наверняка злился на Рауля не меньше. Можно было представить, какую дозу пришлось переварить ему самому.

— Это был самый удобный момент, — объяснил Огюст. — Они же оба мне не доверяли, если ты не заметил! И я все еще выбирал, в кого выстрелить первого — в него или в Рауля. Откуда мне было знать, что он в порядке?! По нему разве скажешь?!

— Ах, да! А я-то думал, Линн на какие-то минуты полностью восстановил контроль!

— Наверняка! — с готовностью кивнул Рауль.

— Ни дьявола подобного! — вспылил Огюст, экспрессивно взмахнув карманным излучателем. И его обычная экспрессия меня рассмешила и порадовала, я наконец начал оттаивать и внутри, не только на словах. — Но пусть бы он так подумал и дал нам сделать это! Все же мой выстрел лучше выстрела из лучемета!

— Он не стал бы стрелять на поражение!

— Не поручился бы, — отрезал Огюст, раздраженно тряся головой. — А ты разве подстрелил бы его вовремя? Ты боялся попасть в Жанну, я это видел, да и я бы в тот момент не рискнул…

— Почему? — спросила Жанна. — Могли бы и выстрелить, ведь ваше оружие только оглушает!

— Ох нет, — возразил я, слегка взмокнув. — А если бы у него дрогнула рука и он выстрелил в тебя из лучемета?

Жанна большими глазами осторожно покосилась на брошенный лучемет.

— Как я понимаю, это смертельно?..

— Увы, да… Но в тот момент, когда он перестал бы целиться…

— Ты бы не попал, — безапелляционно вставил Огюст. — У тебя руки дрожали!

— Спасибо, что решил все за меня!..

— Пожалуйста!.. А сразу после промаха или просто задержки, он бы тебя все-таки пристрелил, чтобы не рисковать. А я дал ему то, чего он хотел, как он думал…

— Ясно!.. Но… — я снова внимательно посмотрел на Жанну. — Как ты? Он, кажется, был уверен?..

— Был, — подтвердил Рауль. — Но к тому времени я уже полностью отвечал за себя и подменил смирну. Рецепт Изабеллы. — Уф… Я обнял Жанну еще крепче, но в этом случае я был уверен, что для нее тут и правда не было опасности. Она не знала толком, что это такое, и не станет экспериментировать и, уж конечно, привыкать. — Самое трудно было в том, чтобы убедить Жанну не вмешиваться ни во что, что бы ни происходило, и что бы она ни увидела, и все же в самом конце она не удержалась…

— Подменил смирну?! — воскликнул Огюст, и у него из ушей будто повалил пар. — А почему ты не сделал этого для меня?!..

— Я не волшебник, — пояснил Рауль. — Тогда я был еще не в себе. Справиться оказалось не так просто, как я думал!

— Не так просто?!..

— Именно, — подтвердил Рауль невозмутимо. — Он хорошо постарался, блокируя наше желание покуситься на него впрямую. Но косвенно…

— Почему так долго?! Я справился куда быстрее!

— Потому что тебе не подновляли программу дважды в день для верности. Скажи мне спасибо! Клинор понял, что еще на Нейта смирна действовала не до конца. Но я, кажется, сумел успокоить его на этот счет.

— Да уж, успокоил!.. А зачем ты вообще к нему сунулся — из любопытства?!

Это могло затянуться надолго.

— Спасибо! — сказал я громко. — Огромное спасибо вам обоим! Только отсиживаться тут сейчас не время, нам надо все это немедленно остановить! Рауль, как тут лучше выйти?

— Через любые двери.

— А как насчет той? — я указал на потайной ход, перекрытый металлической пластиной.

— Тут есть пульт. Сейчас посмотрю. В крайнем случае, выбьем излучателями. Зачем нам беречь стены?

— Да, и еще одно. Надо же его куда-то запереть, чтобы он точно был безопасен. — Я придвинулся к неподвижно распростертому на белых мраморных плитах Клинору и положил руку ему на шею, проверить пульс, чтобы оценить глубину обморока.

Он показался мне холодней, чем должен быть, а кроме того… это были впечатляющая тишина и неподвижность. Осязаемые. Ни намека на биение. Я поискал пульс тщательней, оттянул ему веко и посмотрел на зрачок, потом на другой, для верности, а потом присвистнул и сел рядом на пол — что-то сил после всего у меня было пока немного.

— Он уже безопасен. Совсем.

— Но!.. — Огюст в изумлении посмотрел на свой маленький излучатель и повертел им пренебрежительно, как дешевой игрушкой. — Ведь мы же…

Рауль тоже подошел поближе и склонился над Клинором, а потом как-то загадочно кивнул своим мыслям.

— Три выстрела одновременно, — проговорил он. — Один из них — в упор. Каждый в отдельности — не смертелен. Даже все они — с чуть большей расстановкой. Но вот так… — Он покачал головой. — Поздравляю, господа! Мы его убили. Случайно. Теперь все вопросы придется отложить на будущее.

Ну, некоторые-то мы уже прояснили…

— О Боже… — пораженно прошептала Жанна.

— Хорошо, что ты не выстрелила, — сказал я. — Это бы ничего не решило, но все-таки, ты тут не замешана. — Как хорошо, что хоть кто-то не испачкал рук.

— Но я просто не успела, когда я подняла его…

— Что-то сдержало твою руку.

На ее лице отразилось недоумение. Обычно это она читала чужие мысли.

— На мгновение… Показалось что-то. Я знала, что это не убивает, но поняла, что желаю ему смерти, и тогда… Оказывается, убить — это так легко!.. — она, вздрогнув, поежилась.

— Легко, — согласился я. — В этом-то и главная трудность — что это так легко.

Раздался оглушительный грохот. Часть стены, вместе со вделанной в нее вместо двери железной пластиной, обрушилась внутрь, засыпав нас пылью от разлетающихся кусков штукатурки, смешавшихся с хрустальными подвесками люстры и осколками разбитого шприца.

— А вот и мы! — провозгласил хвастливый бодрый голос Готье из клубов пыли. — Пришли вандалы! Что тут у нас творится?!

Едва тучи пыли чуть рассеялись, послышались потрясенные возгласы — еще бы, столько света среди ночи! Но это были не только возгласы благоговения и восхищения.

— Ах фот вы где?!.. — Таннеберг свирепо протопал вперед из пыльного облака, держа Рауля на мушке трофейного лучемета, захваченного где-то в коридорах.

Вслед за ним, так же мрачно целясь, вышел его помощник Шаннуар, встав плечом к плечу со своим капитаном.

— Гм… — задумчиво произнес Готье, похоже, еще не уверенный, нужно ли их немедленно останавливать.

Я, по крайней мере, знал, что нужно.

— Стойте, Таннеберг! Врагов здесь больше нет!

— Неужшели? — недоверчиво рыкнул Таннеберг, не опуская оружие. — Вы уфверены?

— Совершенно. Взгляните, кто тут лежит.

Таннеберг посмотрел на мертвое тело Клинора. Кажется, оно его не впечатлило. Еще бы. У него пока не было поводов встречаться с ним по какому-либо делу и запоминать в лицо.

— Кхто это? — озадачился он.

— Собственно говоря — наш противник, — представил я, возможно, несколько запоздало.

— Ого! — воскликнул пролезший из-за чужих спин Каррико. — А он жив или мертв, капитан?

— Мертв, — ответствовал я. — Сердце, знаете ли, не выдержало…

— Сердце не выдержало???..

— Жанна! — воскликнул, откашлявшись от стенной крошки, Ранталь, расталкивая всех, чтобы проложить себе дорогу. — Сестричка! Как ты?..

— Вот именно… — Я невольно настороженно оглянулся на Бертрана, кинувшегося к сестре, выхватившего ее у меня из рук, закружившего и принявшегося чуть не подкидывать в воздух. Уж не придет ли ему в голову какая-нибудь блажь наподобие той, что посетила его перед вылазкой. Но похоже, речи об этом не шло, он смеялся и был счастлив. — Как вы можете убедиться — никаких ран. Только выстрелы из оглушающего оружия, но он мертв.

— Эге… — Таннеберг подозрительно еще покосился на Рауля, но опустил ствол лучемета и с умеренным любопытством присмотрелся к мертвому телу. — Если этто и есть ваш колдун… Вфы уверены, что он дейстфительно мертвф? Можшет, это только чшары?..

Хороший вопрос…

— Что же, другого тут нет. Так что, давайте будем надеяться, что он мертв.

— А может, этто улофка? И он только вфыглядит мертвфым? Мошет быть мы долшны сшечь его тело?

Ох, как же мне не хотелось об этом задумываться. И вообще переходить к таким вещам.

— Мы не будем этого делать. По крайней мере, пока. Уверен, что это просто тело. А если легион бесов еще и бесчинствует где-то, то уже не в нем.

Таннеберг сильно вздрогнул.

— Так фот што! Мошет, поэтому он и мертвф? Оттого што ужше не одержшим?

— Это очень недурное объяснение тому, что произошло.

Окружавшие нас люди, явившиеся из окутанного пылью проема, принялись, поеживаясь, креститься, оглядываться и бормотать под нос на разных языках. Потом вдруг раздался громкий стук — кто-то бросил на пол свой лучемет. Я догадался, что это был Оливье и, отыскав его глазами в толпе, убедился, что прав — судя по его позе и решительно нахмуренному лицу. Мгновением позже, лучемет с отвращением, по-рыцарски задрав нос, бросил на пол де Лейва. Затем Сидни. За ним д’Обинье. А в следующую секунду все отшвыриваемое «дьявольское оружие» посыпалось градом.

Я мог бы напомнить, что мы еще не закончили. Но глядя на такое, решил их не останавливать. Прекрасный порыв, и он может не повториться. Главное кончено. Еще остающимся в замке хранителям мы прикажем остановиться сами.

Так что я всего лишь сказал:

— Аминь.

И снарядил отряд во главе с Выскочкой выбраться наружу и сообщить нашему главному командованию, что опасности больше нет.

Мы с Раулем и Огюстом отправились возглавлять и успокаивать хранителей. Рантали пожелали остаться с нами, как и Фонтаж и Пуаре — приятно, что никто из них не пострадал, но это было решительно невозможно… И им пришлось бы нас оставить, если бы не какое-то подспудное чувство, что, что бы ни происходило, нам все равно понадобятся друзья, так почему бы не те, что и так уже много о нас знают. А Диана с Изабеллой, прихватив с собой Готье, отправились изучать захваченный замок как коробку с подарками.

И было дьявольски странно сознавать, что теперь, когда Клинора-Линна здесь больше нет, самыми чужеродными в этом мире остаемся мы сами.