Верь своему сердцу

Глава 1

Я низко пригибала голову, кутаясь в мантию и стараясь не привлекать к себе внимания. Гости уже начали разъезжаться. При свете луны, то и дело прячущейся за тучами, различала силуэты, направляющиеся к воротам. Отовсюду слышались веселые голоса и смех. По-видимому, большинство, в отличие от меня, все же прекрасно провели сегодня время. На мгновение возникшая в голове мысль едва не заставила повернуть обратно: а с чего я взяла, что ректор уже у себя. Может, он по-прежнему на балу, среди все еще развлекающихся гостей и адептов.

Но интуиция тут же погасила малодушный порыв. Да и подключившаяся в кои-то веки логика говорила о том, что вряд ли он сейчас в бальном зале. Это после неприятного-то объяснения с принцессой? Ирмерий наверняка сейчас терзается чувством вины из-за того, что невольно сделал больно влюбленной в него девушке. И вряд ли сможет делать вид, что все в порядке, и разыгрывать из себя радушного хозяина. Будь это так, я сделала бы вывод, что на самом деле не знаю этого мужчину.

Главная трудность — попасть в его покои так, чтобы никто не заметил. С учетом того, сколько народу снует вокруг, это довольно проблематично. Я обязательно попадусь на глаза кому-то из знакомых, и придется выкручиваться. Но сейчас даже это не могло остановить. Я должна поговорить с Ирмерием чего бы мне это не стоило. Пусть даже все догадаются о наших отношениях. Плевать!

На меня и правда посматривали с любопытством, пока я направлялась по широкому коридору к лестнице. Лин и Дора, стоящие неподалеку и кокетничающие с двумя молодчиками с факультета теоретической и прикладной магии, помахали мне руками.

— Эй, Летти, куда ты пропала? Иди к нам! — крикнула явно успевшая хорошо принять на грудь Лин.

— Совсем забыла, что мне нужно письма в приемной оставить, — выпалила я заранее заготовленную версию, надеясь, что показывать эти самые письма вряд ли потребуют.

К счастью, объяснение полностью удовлетворило любопытство поглядывавших на меня адептов. Мне крикнули вслед, чтобы потом обязательно присоединялась к ним. Я что-то жизнерадостно буркнула в ответ, толком не соображая, что именно, и быстроногой серной взметнулась на следующий этаж. Перевела дух, увидев, что тут никого нет. Проходя мимо запертой приемной, порадовалась, что Лин даже в голову не пришло, что в такой день вряд ли административные помещения будут открыты.

Пробравшись хорошо знакомой дорогой к апартаментам ректора, я замерла у двери. Вся моя отчаянная решимость стремительно улетучилась. Впервые пришло в голову, что он может просто не захотеть со мной разговаривать. И что тогда? Но я ведь не могу уйти просто так, даже не попытавшись… Пришлось собрать остатки силы воли и все-таки постучать в дверь. Мелькнула малодушная мысль — может, его там вообще нет и все решится само собой. Поговорить с ним у всех на виду я ведь не смогу, значит, тяжелый разговор отложится на неопределенное время.

— Кто там? — послышалось не слишком приветливое из-за двери, и я затаила дыхание.

Сердце тут же пустилось вскачь, а в висках запульсировала кровь, мешая мыслить здраво. Что сказать? Мало того, что язык тут же перестал подчиняться, так еще и атаковали панические мысли: если скажу, что это я, точно не впустит. Или впустит?

Я не нашла ничего лучше, как снова постучать. За дверью послышалось приглушенное ругательство, затем направляющиеся по направлению ко мне шаги. Дверь распахнулась так резко, что я невольно отпрянула.

Замерев, смотрела, как хмурое лицо ректора на глазах меняет выражение. Он прищурился, губы сжались так, что превратились в тонкую полоску. И все же Ирмерий не поспешил тут же захлопнуть дверь перед моим носом. Молча стоял и смотрел, так же, как и я, не в силах что-либо сказать. Я понимала, что это не будет длиться вечно и что многое зависит от того, как я себя поведу сейчас. Сжав руки в кулаки, чтобы подавить охватившую меня дрожь, тихо проговорила:

— Ирмерий, пожалуйста, впусти меня. Нам нужно поговорить.

— А нам есть, о чем говорить? — его бровь иронично взметнулась, напомнив излюбленный жест декана Байдерна. Интересно, он сделал это специально?

— Пожалуйста… — все заготовленные пламенные речи улетучились из головы, и я смогла выдавить только это одно простое слово. Но в него постаралась вложить все, что в этот момент происходило внутри. Глухую тоску, мольбу, покорность. Понимала, что если он сейчас прогонит, стена между нами может стать настолько крепкой, что в следующий раз разбить ее будет еще тяжелее. А может, и вовсе невозможно.

Не знаю, почувствовал ли он все это, но выражение лица изменилось. На нем больше не читалось издевки. На нем вообще ничего не читалось. Он снова нацепил привычную маску бесстрастности и отступил от двери, жестом приглашая пройти внутрь. И я ощутила, как немного отпускает чудовищное нервное напряжение от осознания этой маленькой победы. Ирмерий согласился поговорить — уже кое-что! Главное, не испортить все неверными словами. Но как же это трудно, когда в голове сейчас все напоминает кашу, а сохранять хладнокровие и рассудительность — выше моих сил!

Ирмерий указал в сторону кресел у камина, где мы так часто любили сидеть вдвоем, обсуждая события дня или просто молчали, наслаждаясь обществом друг друга. На негнущихся ногах я приблизилась и опустилась в одно из них. Ректор не последовал моему примеру и подошел к окну, встав ко мне вполоборота.

— Слушаю вас, адептка Тиррен. Но желательно, говорите побыстрее. У меня был тяжелый день. Хотелось бы отдохнуть.

Как ведром холодной воды окатило от этого церемонно-вежливого тона. Хоть я и понимала, что он деланный, и на самом деле внутри ректора клокочут не менее сильные эмоции, чем во мне. Но от этого легче не стало. Как растопить этот холод, заставить его выпустить наружу собственные чувства? Если мне это не удастся, я проиграла.

Придется отбросить правила приличий. В эту игру он может играть долго, и от перебрасывания дежурными фразами не будет никакого толку. Нужно отбросить привычную деликатность. Мне придется это сделать…

— Почему вы отказали принцессе Лаурне?

Удар достиг цели. Ректор вздрогнул, явно не ожидая подобного вопроса. Развернулся ко мне, скрестил руки на груди и смерил полыхнувшим гневом взглядом.

— Вы считаете, что вправе задавать мне такие вопросы, адептка Тиррен?! По-моему вы забываетесь. Я уже не говорю о том, что возникает вопрос: откуда вы узнали об этом. Следили за мной?

— А вы считаете, я не вправе их задавать? — так, главное, не показывать, как больно вонзилось в душу каждое слово. Держаться уверенно, стараясь вывести его из привычного состояния сдержанности.

Я сжала руками подлокотники кресла, чтобы скрыть дрожь в пальцах, и смело встретила его взгляд.

— Насчет того, откуда я это узнала, не столь важно. Просто ответьте на вопрос.

— А если я не желаю вам отвечать? — его губы тронула циничная усмешка. — И считаю, что да, вы больше не вправе требовать у меня отчета в моих действиях.

Рука сама потянулась к кулону на шее, как всегда в минуты сильного душевного волнения. Ректор заметил мой жест и его глаза сузились. Сдерживать гнев ему явно становилось все труднее.

— Вам лучше уйти, адептка Тиррен.

— Я пришла сюда не для того, чтобы просто уйти, — возразила я, смело встречая его взгляд.

— А для чего пришли? — в его голосе послышалась горечь. — Снова уязвить посильнее? Вам не кажется, что это уже слишком?

Наконец-то скорлупа, за которой он скрывал настоящие чувства, треснула. Я с силой втянула воздух в легкие и проговорила:

— Просто ответьте на вопрос. Почему вы отказались от такой возможности, лорд Старленд?

— А с чего вы взяли, что эта возможность так уж привлекает меня? — он сдался и все же ответил, неотрывно глядя мне в глаза.

— Как-то вы говорили, что всю жизнь пытались доказать, что заслуживаете большего, чем считали окружающие. И, Тараш мне свидетель, если это не так! Трудно представить себе более подходящего претендента на трон, чем вы. Так почему вы отказались?

— Зря я имел неосторожность так много наговорить вам, — он криво усмехнулся. — Но почему вам в голову не пришло, что мои жизненные цели могли измениться? Пусть этот клубок змей кусает друг друга в попытках заполучить более лакомый кусок. Меня это мало интересует.

— Не верю! — не знаю, что побудило меня выпалить эти слова. Думаю, они шли из глубины души. Но я твердо знала, что он не говорит мне сейчас всей правды.

— Да мне плевать, веришь ты или нет, — маска окончательно спала с Ирмерия, он выпрямился и даже сделал шаг ко мне, лицо дышало самой настоящей яростью. — Просто убирайся отсюда сейчас! Мне противно даже видеть тебя!

— Так уж противно? — я вжалась в кресло, зная, что ему придется вытолкать меня силой. Сама я даже не подумаю уйти сейчас. — Тогда тем более ты должен был ухватиться за предложение принцессы.

Ирмерий так стремительно оказался рядом, что я невольно вскрикнула. Уперев руки в спинку кресла поверх моих плеч, он навис надо мной. Его горячее дыхание касалось моего лица, а внутри тут же все заныло от безумной тяги к нему. Как же хотелось впиться губами в его губы, превратить кипящую в нем ярость совсем в другое чувство!..

— Будь ты проклята… — хрипло выдохнул он и резко выпрямился.

— Почему? Из-за того, что ты все еще испытываешь ко мне чувства? — с трудом переводя дыхание, спросила я.

— С этим как-нибудь справлюсь. — Ирмерий отвернулся и прошел к свободному креслу. Опустившись в него, устремил взор на играющие друг с другом язычки пламени в камине. — Хочешь знать, почему я отверг самую милую и искреннюю девушку, какую только можно представить? Да потому что чувствовал себя недостойным ее! Знал, что с моей стороны будет низко жениться на ней, не испытывая ничего даже отдаленно похожего на физическое влечение. Она не заслуживает этого. Ринадий станет ей лучшим мужем, я в этом уверен. По крайней мере, его сердце не отравлено настолько, как мое.

Мои щеки пылали от раздирающих противоречивых чувств. Ирмерий только что фактически признался, что отказал Лаурне из-за того, что по-прежнему любит меня. И не считает себя вправе обманывать ее, разыгрывая то, чего нет и никогда не будет.

— Скажи одно: если бы я не появилась в твоей жизни, ты мог бы быть счастлив с Лаурной?

— Я не согласился бы на ее предложение в любом случае, — Ирмерий продолжал смотреть на огонь, и я не могла отвести глаз от его озаряемого сполохами точеного профиля. — Для этого я слишком уважаю эту девушку. Неужели ты принимала меня за отъявленного карьериста?

Я молчала, чувствуя себя буквально раздавленной его словами. Как же страшно я ошиблась! Все, через что заставила пройти его и себя, было напрасным. Смогу ли я исправить то, что натворила? Вернуть хотя бы подобие того, что было между нами?

— Знаешь, чего я хотел на самом деле с самой первой нашей ночи? — он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Смотрел на тебя спящую, на твои растрепанные волосы, на припухшие от моих поцелуев губы и думал о том, что хотел бы всю жизнь засыпать и просыпаться рядом с тобой. Впервые я захотел приобрести собственный дом, чтобы ты могла создавать там уют и чувствовать себя хозяйкой. Чтобы мы могли вместе растить там наших детей. Вот, чего я на самом деле хотел… Но ты дала понять, насколько мои мечты иллюзорны. Возможно, я просто желал связать свою жизнь не с той женщиной… Но пока не в силах освободиться от тебя окончательно. Ты это хотела услышать? Теперь довольна?

Он повернул голову в мою сторону и посмотрел отстраненно, словно находясь сейчас не здесь, а где-то далеко. Возможно, в том доме, какой не раз мысленно рисовал в воображении. В доме, в котором мы могли бы жить вместе. А я чувствовала, как из глаз одна за другой снова текут слезы, и как все внутри разрывается от того, что я ощущала к этому мужчине. Сейчас, когда он полностью обнажил передо мной душу, лучше всего понимала, какую чудовищную ошибку совершила.

— То, что ты видел… — я осеклась, пытаясь справиться с душащими меня слезами. — Ирмерий, я никогда не любила никого, кроме тебя… И декан Байдерн… Он не мой любовник. Не был и никогда не будет. Я не лгала тебе, когда говорила, что ни один другой мужчина для меня не существует.

В его глазах не отразилось совершенно никаких чувств, он молча ждал моих дальнейших слов.

— Я разыграла все это только для того, чтобы освободить тебя от себя. Не хотела, чтобы ты считал себя чем-то обязанным передо мной. Не представляешь, как мне было больно все это время… Когда ты считал меня… — голос сорвался, я закрыла лицо ладонями и разрыдалась. О, Тараш, сколько еще сегодня из меня изольется слез? Полагала, что вообще уже не способна плакать. Оказалось, та истерика в комнате в общежитии — еще цветочки.

В какой-то момент ощутила, как Ирмерий отводит мои ладони от лица. Он протянул мне стакан с водой, и я трясущимися руками взяла его. Выпила все до капли и отставила на столик. Сквозь пелену слез взглянула в лицо любимого, не в силах ничего на нем прочесть. Оно снова казалось мраморной маской.

— Пожалуйста, прости меня, — дрожащим голосом сказала я, хватаясь за его руки.

Он осторожно высвободился и протянул мне платок. Когда я стала вытирать залитое слезами лицо, сел на место и снова устремил взгляд в камин.

— Мне приходило в голову такое объяснение, — наконец, произнес ректор. Я поразилась тому, до чего спокойно звучит его голос. И ощутила глухую тоску. Лучше бы снова испытывал гнев, кричал на меня. Только не закрывался снова. О чем он сейчас думает? Что чувствует, услышав мое признание? Облегчение, недовольство, радость?

Я ждала продолжения, но его не последовало. И в моей душе все сильнее поднималась тоска.

— Ты не простишь меня? — глухо спросила, чувствуя, как к глазам снова подступают слезы.

— Я прощаю тебя, Летти, — последовал холодный ответ.

Вовсе не такого я ждала. И как реагировать?

— И это все? — дрожащим голосом произнесла я. — Тебе больше нечего мне сказать?

Он поднялся на ноги, подошел к окну и уставился на в этот момент вынырнувшую из-за туч луну. Молчал так долго, что я ощутила, как все внутри заполняет пустота. Слишком поздно… Я сделала свое признание слишком поздно, чтобы что-то еще можно было изменить. Отголоски гордости пытались заставить меня подняться с места и уйти. Прекратить эту пытку. Но я продолжала сидеть и смотреть в его спину, ожидая своего приговора. Я должна услышать это из его уст. Но он молчал. И в какой-то момент мне показалось, что просто ждет, пока я уйду.

Удар был таким сильным, что во мне будто все разлетелось на куски. Я все же заставила себя встать с кресла и двинуться к двери. Но что-то удержало на полпути, и я обернулась.

— Значит, это все, Ирмерий?

— Я не знаю, что сказать тебе…

Он, наконец, обернулся, и я поразилась выражению его лица. На нем читалась мучительная внутренняя борьба.

— Я люблю тебя по-прежнему, — воскликнул он, впившись взглядом в мое лицо. — Но доверять больше не могу. Просто не могу. Как можно строить серьезные отношения с женщиной, которая в любой момент может… Пойми, я понимаю твои мотивы. Они даже кажутся мне в каком-то смысле благородными. Но ты не имела права принимать решение за нас обоих. Я не могу быть уверен в том, что в следующий момент тебе снова не придет в голову очередная безумная мысль, и ты снова не уйдешь. То, через что ты заставила меня пройти, настоящий ад, Летти! Мне стоило немалых усилий убедить себя в том, что смогу это пережить, научиться жить без тебя. И вот ты снова приходишь и растравляешь мне душу. И я не знаю, что делать. Боюсь, во второй раз я такого просто не выдержу. Так стоит ли начинать?

Я все ниже склоняла голову, пока он говорил, чувствуя, что все это заслужила. О каком доверии может идти речь, если я сделала все, чтобы убить это самое доверие в зародыше?

— Ты прав… Я не имею права даже надеяться на то, что между нами все может быть по-прежнему, — заставила я себя разлепить пересохшие губы.

— Ты снова делаешь преждевременные выводы, — Ирмерий покачал головой, и в его взгляде отразилась прежняя нежность. Он подошел ко мне и осторожно приподнял мое лицо за подбородок. Долго вглядывался в глаза, потом заставил себя отпустить. — Тебе лучше уйти сейчас, хорошо? — в его голосе послышалась легкая хрипотца. — Мне нужно время, чтобы обо всем подумать. А когда ты рядом, последнее делать довольно проблематично.

Птичка по имени надежда в моей душе робко расправила крылья. Я ощутила, как все внутри защемило. Сейчас, когда я смотрела в эти прекрасные сине-зеленые омуты, излучающие тепло, чувствовала себя самой счастливой на свете. Возможно, для меня не все еще потеряно, и мы сможем пережить это? Знала одно — больше никогда не подвергну нашу любовь такому испытанию. И никому не собираюсь отдавать его. Ни Лаурне, ни кому-либо еще. Осознав это, почувствовала, что наконец-то с души упал огромный камень. Я впервые была честна с самой собой. А правда заключалась в том, что на самом деле я вряд ли бы смогла смириться с тем, что мой любимый мужчина навеки принадлежит другой. О, Тараш, ну почему я оказалась такой идиоткой, что поняла это только сейчас?! Хотя… Не все ведь еще потеряно. Ирмерий дал это понять.

Я ощутила, как губы растягиваются в улыбке. Наверное, возникшая от его слов эйфория настолько притупила разум, что я умудрилась снова все испортить:

— Думаю, раз тебе нужно будет время, то даже хорошо, что я завтра уезжаю.

Он вздрогнул и чуть нахмурился.

— Куда уезжаешь?

Я все еще не понимала до конца, насколько между нами все висит на волоске. Поспешила ответить, по-прежнему улыбаясь и показывая этим, что мой отъезд не стоит принимать слишком серьезно:

— Лорд Байдерн решил оформить меня стажером в своем ведомстве. Это потом зачтется в мою летнюю практику. Так что завтра мне предстоит покинуть Академию вместе с принцессой Лаурной.

— Весьма странное решение со стороны лорда Байдерна, — медленно протянул Ирмерий и скрестил руки на груди. — Срывать адептку с занятий в Академии, оформлять на службу. Полагаю, ты все же не все рассказала мне о его мотивах.

Вот тут я и прикусила язычок, чувствуя, как окутывает жаркой волной. Могу ли открыть Ирмерию всю правду? О том, что лорд Байдерн считает своим долгом защищать меня, о нашей с ним непонятной связи на подсознательном уровне. О домогательствах советника Дарбирн, от которой меня пытаются уберечь. Узнай все это Ирмерий, несомненно, захочет вмешаться. И что тогда? Да, он отличный воин, но что может противопоставить такому врагу, как леди Ниона? Хитроумной интриганке, опутавшей своими сетями самых влиятельных вельмож всех темных миров! И не стоит забывать о загадочной опасности, от которой меня изначально пытался уберечь декан. Сможет ли Ирмерий противостоять всему этому и остаться невредимым? Тревога за любимого захлестнула с головой. Сейчас я даже жалела, что пришла сюда и завела весь этот разговор. Пока он злился на меня и желал забыть, находился в полной безопасности. Я не могу впутывать его во все это! Просто не могу! Не переживу, если по моей вине с ним что-нибудь случится!

— Так я и знал, — послышался полный горечи голос Ирмерия, прервав мои тягостные раздумья. — Ты снова предпочитаешь сама принимать решения, утаивать от меня то, что для тебя важно. О каком доверии между нами может идти речь? Возможно ли оно вообще?

— Ирмерий, это вовсе не то, о чем ты…

— Скажи одно, лорд Байдерн знает, что делает, увозя тебя отсюда? Тебе ничто не угрожает? — прервал он натянуто.

— Да, он считает, что это лучший выход, — сдавленно проговорила я.

— Тогда поезжай, — его губы тронула горькая улыбка. — С тем, кому ты доверяешь.

— Дело не в доверии, — я чувствовала, что держусь из последних сил, чтобы снова не расплакаться. — Пожалуйста, поверь мне! Может, когда-нибудь я смогу рассказать тебе все… Но сейчас… сейчас я просто…

— Не стоит, — его лицо снова казалось совершенно бесстрастным. — Счастливого пути, Летти. И ты можешь не считать себя связанной какими-либо обязательствами по отношению ко мне.

Он двинулся к бару и налил себе бокал вина, медленно пригубил и снова посмотрел на меня.

— Что-нибудь еще, адептка Тиррен?

Я сдавленно выдохнула:

— Нет, — развернулась и бросилась к двери, а перед глазами уже все расплывалось от нового потока слез.

Я сама все испортила! Снова. И он был абсолютно прав. Какой мужчина потерпит, чтобы женщина сама принимала все решения и пыталась оградить его от трудностей? Да разве что тряпка и ничтожество! А Ирмерий не был ни тем, ни другим. Он сильный и умный мужчина, который просил меня лишь об одном: довериться ему, поделиться с ним своими проблемами, позволить помочь. Но проблема в том, что я так сильно люблю его, что просто не могу ему этого позволить. Впервые задумалась о том, что, вероятно, я не такая уж слабая, какой привыкла себя считать. Слабая женщина с радостью бы переложила свои проблемы на плечи любимого мужчины. А я желаю оберегать его. Наверное, моя проблема в том, что я сильнее, чем думала. И теперь в этой своей силе придется черпать утешение долгими одинокими ночами, когда буду оплакивать то, что потеряла.