Вернуть дворянство 6

Глава 20

— Что чувствуешь? — спросил я Аоки, когда мы с ней прогуливались по улочкам Саппоро. Город бурлил, ведь сегодня будет праздник в честь нашей победы.

— Странный трепет, — призналась невеста. — Вон то здание лично закладывал мой пра-пра-прадед. А в том сквере убили одну из моих сестер моей прапрабабушки. Она была так красива, что влюбленный в нее мужчина, проиграв дуэль за её руку, не выдержал и устроил выброс, чтобы она не досталась никому.

— Странно, что после этого сквер восстановили.

— Он был одаренный земли, растения всякие. Говорят, то перекрученное дерево выросло на его месте. А бабушка обернулась этой сакурой.

— Я бы сказал, что это романтичная лабуда, если бы переплетение ветвей так не напоминало лицо.

— Вот-вот. Я иду по живой истории рода. Это невероятно. Я и помыслить не могла, что вернусь на родину предков и не на правах туристки под чужим паспортом, а как законное дитя этой земли.

— Я старался. Похвала принимается вот сюда, — я подставил девушке щеку, но она завела меня за куст и впилась в губы.

— И что теперь будет? — отпрянув, спросила она.

— Я, конечно, не Мстислав Романов, но кое-что предсказать могу. После сегодняшнего празднества все поймут, что началась новая жизнь. Союз выполнил свою функцию и кланы начнут потихоньку дружить против другу друга. Пройдет немало времени, прежде чем тут установится какой-то баланс сил. Надеюсь, лишь на то, что конфликты останутся в рамках приличий. Все же память мы друг о друге добрую оставили. Плюс император будет совать сюда своих людей пачками и выманивать здешних. Мелкие рода со всей Японии поедут искать счастья и среди них будут как новые друзья, так и враги. Вам предстоят двойные подковерные игры. Помилее, больше походящие на шахматную партию со старым другом, со своими, и погрубее, с остальной аристократией этой чудесной во всех смыслах страны, это будет более грязно, даже метафору подходящую искать не хочется.

Лицо девушки застыло, она-то ждала, что я ей сроки свадьбы обозначу, а не вот это вот всё. Я не выдержал рассмеялся и чмокнул милаху.

— У нас с тобой все хорошо будет. Ты читала газеты?

— Нет.

— «Принцесса Хоккайдо. Кто же такая Аоки Сато, и почему вам уже сейчас стоит её полюбить», — процитировал я заголовок.

— Принцесса Хоккайдо, — примеряя на себя новую роль задумчиво повторила девушка. — Звучит. Любишь ты принцесс.

— Ага. Коллекционер прям. Скоро еще одну завербую.

— Ты про Еву?

— Нет.

— Джи-А.

— Нет.

— Что???

— Это пока секрет.

— Неужели эта корейская… как её, которая мне заочно не нравится.

— Нет, это не корейская принцесса. Хотя…

— Я не понимаю.

— Тебе и не надо. Потом. Всё потом.

— Как там Такеши? Видела его. Он изменился.

Я кивнул.

Такеши почти пришел в норму, он нашел спасение для своего разума в боевых искусствах. Выстраивая плотную связь духа с телом, парень не превращался в прежнего себя, этого уже не случится никогда, но он адаптировался к нормальной жизни, став другим собой.

— А что с твоим даром?

— А я немного словил хандру. Повторить фокус с разгоном до световых скоростей не выходило никак. После ряда экспериментов и десятков пространных разговоров с философами, самаритянскими теологами, известными мастерами силы и видными учеными, я пришел к одному неутешительному заключению.

— Какому?

— Никто нихрена не знает. Не о сути силы, не о её происхождении, не о том, существуют ли аватары стихий, не о богах и их роли. Происходит ли чертовщина на языческих капищах? Еще какая. Нормальному человеку там лучше не появляться. Творят ли чудеса святые самаритянские старцы, не имеющие дара? Бывает и такое. Зафиксировано, не на видео, конечно, но оспаривать свидетельства все же не выйдет. Есть ли в этом всём роль высших сил? А шут его знает. Наука не способна ни доказать не опровергнуть ничего.

— А по тебе что в конечном счете?

— Будучи сам себе доктором я пришел к серии банальных выводов. Уже очевидно что ранги — это, скорее, условность, костыль для описания мира. Сила, дар, стихия, магия, в конце концов, как ни назови, но эта энергия способна выплеснутся в форме любого масштаба не зависимо от уровня владения техниками и прочей чепухи.

— А отчего это тогда зависит?

— На силу влияет лишь вера в своё право повелевать энергией, тренировки и… звучит не слишком научно, но избранность стихией.

— Подробнее? — сощурилась девушка.

— Помнишь рассказ про девчонку с Чеджу, которая молнии ловила?

— Да.

— Углубившись в вопрос, узнал, что не только дочь электрика с единичкой в шкале Попова смогла прокачать себя. Известны так же случаи, когда бездарная мать могла пробудить в себе силы, защищая ребенка. Дар как мышцы. В хороший день человек может поднять процентов семьдесят от своего максимума. В критической ситуации даже нетренированные люди сдвигали огромные веса. Просто за счет тренировок мы объясняем организму, что не сломаемся, и он нам неразумным начинает доверять чуть больше, верит, что мы себя штангой не придушим, и, порой, зря. Со мной сейчас тоже самое. Вероятно, процедура ускорения до световых скоростей не разовая, но связанна с катастрофическими рисками расщепиться во время исполнения техники. Соответственно, даже в ситуации искусственно созданной опасности, провернуть нечто подобное не удастся.

— Но в реальной опасности выйдет?

— Я уверен, попадись мне еще один хрономаг, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, но если все же… то закончит он так же печально как первый.

— Как сложно всё, — тут она замерла и посмотрела мне в глаза — Но у меня почему-то нет сомнений, что ты разберешься. С тобой этой безумный мир не кажется таким страшным. Ты творишь фантастические вещи и уже сейчас творишь историю.

Хоккайдо был наш, я оставил союзников разбираться со всей текучкой, поручил Мальте закупку видеооборудования и поиск операторов, не объяснил зачем и свалил в закат. В закат с точки зрения Страны восходящего солнца, то есть на запад, на Чеджу.

Наконец я смог повидать новорожденного брата. Держа на руках маленькое чудо, смотрел на счастливого Клима и Ёну, и поверить не мог, как все закрутилось. Я ведь просто сюда отдохнуть приехал в своё время. Че началось-то?

— Что чувствуешь? — с улыбкой спросил Клим.

Сложно описать на самом деле, когда видишь будущее рода, воплощенное в маленьком ребенке. Это нечто большее, чем просто родство. Родство по силе и судьбе. Это… Живая Надежда. Ради него всё и затевалось. Почувствовав, что вот-вот и глаза заблестят, я спешно передал малыша матери. Ничего отвечать на вопрос дядьки не стал, но и так все понял.

Мальчика назвали Ратмир. Ратный мир. Учитывая, что родился он прямо во время битвы, неудивительно. Крещен он был по всем саморитянским правилам, в нашем роду это, оказывается, делали сразу, как мать начинала себя хорошо чувствовать.

Малец был не капризный, плюс куча наседок, в общем, вымотанной Ёна не выглядела. Хорошо, когда семья большая.

Успокоив сердце и напомнив родным, как выгляжу, я решил чуть хлебнуть местной текучки, и едва не захлебнулся. За два дня, я поел едва ли один раз, а только и делал, что слушал, бегал куда-то, ездил, общался и принимал решения. Кончился марафон безумной новостью, что Рима рожает. Еще шесть часов успокаивал дядьку, благо с лекарями роды проходят достаточно быстро и гораздо менее болезненно.

Родилась девочка. Розово-фиолетовый младенец вызывал странное чувство. Я вспоминал своих младших и как возился с ними. Девочку назвали Рада.

Третий и четвертый наследники уже были на подходе. Так что я поспешил ретироваться.

Мне еще своих потом в этот мир встречать. Успею напереживаться.

Пропавший Сакурай Керо меня тревожил, и чтобы избавиться от этой головной боли, я решил стребовать долг с Сеульского Карлика. Он мне заказ обещал. Выслав контракт, получил обреченное согласие, и со спокойной душой полетел в Россию.

Родной Екатеринград встретил меня солнышком. Ржевский приветливо помахал рукой с заднего сидения тонированного такси. Я вежливо ему улыбнулся и, сев на пригнанный заранее байк, свалил. Если бы у самого следователя ко мне дела были, он бы по-другому решил встретиться, а беседовать с внешней разведкой не хотелось. Я и так им там партию внеочередных званий подбросил.

Повидавшись с родными, пригласил Романовых. Помелькав вместе с ними в свете, мы исполнили план замыливания глаз Византийским. Старый коршун Семеон Византийский и не думал отставать от Кости. Но время на оперение мы выиграли, а потому я с чистой совестью забрал его к себе на Чеджу.

Как же его крючило во время посадки. Похоже, бабуля Сольмундэ тщательно разглядывала интересный экземпляр. А если бы меня рядом не было, парня небось совсем бы размазало, и все бы гадали от чего он помер при посадке, а так ничего, снотворным накачали, чтобы парень тут на весь салон пророчествовать не начал. Нефиг народ пугать.

— Я же говорил, место силы, — подмигнул я Насте Романовой, когда мы вытаскивали бесчувственное тело её брата.

— Ага. Круто, — не разделяла она мой энтузиазм. Ей выполняемое легкой процедурой не казалось. Все же Костя хоть и не мощный, но рослый, и тяжелый.

Поселил я их в свой старый домик. В гостевой маленький. Новый харубанчик неприветливо оглядел гостей, но претензий выдвигать не стал. Когда Костя очнулся, он его долго разглядывал, но прикоснуться не решился.

Я лишь насмешливо посмотрел на Джи-А. А что тут говорить, и так все понятно. Если пророк на него как на крокодила смотрит, значит, что-то чувствует. Девушка лишь фыркнула.

Даже под присмотром лекаря плющить Романова перестало только на третий день.

За это время мы с Настей плотно занимались переводом. Точнее, его разбором. Порой там встречался ряд антропологических терминов, понять которые без сторонней литературы было нельзя.

Допустим, что клиоцен, это конец кайнозоя, ясно, а вот почему произошедшее дальше Мстислав Романов назвал «Отсечкой», с большой буквы, совершенно не ясно.

Но распутав паутину слов, мы все же поняли кое-что. Загадочные ушедшие, которые ушли, но подобно Карлсону, обещали вернуться, которых так боялся Мстислав и за которых так агитирует Византийский старший, точно существовали. Более того, прогнать пинками их смогли именно люди, порядка двенадцати-четырнадцати тысяч лет назад.

Согласно видениям, Ледниковый Период — это техника, конструкт сотворенный одаренным.

Я и Настя долго смеялись. Но это было скорее нервное. С одной стороны, звучит абсурдно, а с другой, вполне может быть правдой.

Операторов силы, скажем так, было мало, и понятно, что черпали они ложкой поболе нашей. Когда я лишился дара, Славик стал лучше управлять песком. А когда вас на мир, скажем, сотня владеющих льдом, есть вероятность, что замах на копейку, а удар на целый джекпот.

Вместе с тем становится не ясно, если древние человеки в набедренных повязках, что нет-нет, да грызли друг друга от голода, прогнали ушедших, то чего нам человеку-стреляющему, бояться каких-то там древних бук.

Одаренный пятого ранга в штурмовой броне дал бы просраться целому племени одаренных той эпохи, так сильно, что они бы еще пару тысяч его вспоминали как бога, и девственниц приносили. А он бы еще и не отказался, что бедному попаданцу еще делать. Дают — бери.

В общем, в повествовании имелись белые пятна. Зато в конце было указанно, где зарыта вторая часть. Собственно, её тоже уже начали переводить, но там воды много про туманное будущее мрачные видения. Про натурально миллиарды смертей. А вот про прошлое пока нихрена, а уже вторая книга пошла. Хреновый бы из Мстислава писатель вышел. Скачет с темы на тему. Ты к сути подведи, потом рассказывай дальше. Нет, блин.

Я занялся другими делами. База под землей постепенно строилась, моего участия там пока не требовалось. Безумные ученные получили новую порцию информации из записей Благих и принялись её обсчитывать со всех сторон.

Я же занялся сетью школ. Скоро предстояло вручать первые черные пояса. Еще, конечно, не совсем все всё умели, но пора выдавать ребятам мандат на открытие своих школ, а там без черного пояса никак, не солидно. Вместе с тем турнир в Японии показал интерес публики к таким славным мероприятиям. Я выделил группу охраны, которая возила моих учеников по подпольным турнирам с мордобоем, где парни и даже девчонки поднимали собственную самооценку, понимая, что они на качественно другом уровне по сравнению с самоучками, у которых в разы больше опыта настоящих боев на выживание.

Потом я организовал турнир на Чеджу. Прошел он с помпой. Настоящий праздник боевых искусств. Хотя стадион тут и был маленький, мы достроили места на улице и давали картинку с проектора. Выигравшие тренера получали заветные черные пояса. Скоро эти птички разлетятся и будут вить свои боевые гнезда.

Но нужно было промо. Я знал, где стоит посеять семена в первую очередь. Конечно же в Тайланде и Бразилии тамошняя нищета благодатная почва. Если до первого было рукой подать, то до второй дотянуться все же пока тяжеловато, даже при наличии связей. Впрочем, Ребейро когда-нибудь сам отучится на черный пояс, и отошлю его на родину сеять доброе и вечное в родных фавелах.

Мои фильмы про боевые искусства неплохо прогрели аудиторию в разных странах. И я поехал в Россию с гастролями, проводя небольшие турниры на аренах крупных городов.

Затем вернулся на Чеджу, проинспектировал состояние воинов. Бойцы отдыхали после Хоккайдо. Кто-то укатил в отпуск туда, кто-то сюда, кто-то домой в Россию. Остальные готовились и залечивали раны.

На вопрос «К чему готовимся?», я лишь лукаво улыбался. Раскрывать карты о камчатской авантюре пока не хотелось. Хотя народ заметил, что их как будто потихоньку акклиматизируют под севера́. Все больше стихийники делали прохладные зоны для тренировок.

Инвалиды все-так же реабилитировались. Несмотря на потери, по количеству высокоранговых мы уже могли соперничать с самыми древними родами.

Еще два наследника родились у Клима. И я его убил. Да. Да. И особо не уговаривал. Только сказал: «ты сможешь защитить детей». Ну грязноватая манипуляция, но зато, после воскрешения дядька стал в разы сильнее.

Кролика подопытного мы пока не нашли, но разовый переход за грань я счел безопасным. Собственно нашего обладателя стрелкового табура Сан Саныча, и Маслова я тоже досрочно перевел на следующий ранг через процедуру смерти.

— У рода уже секретов, как у дурака фантиков, — сказал я как-то дядьке за семейным ужином.

— Это что, я тебе потом еще про императора нашего царя-батьку кое-что расскажу.

Артефактов от прослушки под рукой не было, и я кивнул. Не к спеху. Услышу еще. Тем более, разговор мне с Ивановым скоро предстоит серьезный. Глядишь, и пригодится информация.

Четыре младенца выселили с родового гнезда всех кроме женщин, которые, как известно, менее восприимчивы к такой высокочастотной звуковой технике, так что жил я, как в старые добрые, на самом Чеджу в традиционном домике.

Всё хотел поймать Лао Юя, обсудить с ним наше чайное будущее. Но он надолго завис в Японии изучая тамошние сорта.

— Это на год минимум, — сказала мне Дандан. Ему же весь цикл лично увидеть надо. А еще он сюда тамошний сорт привезет и будет экспериментировать. А потом хотел в России землю купить и там творить.

Да. И правда, для него это своего рода искусство. Собственно, всем бы таким увлеченными быть в его возрасте. Ну и ладно, пусть пока осваивает, а там как закончит, глядишь и его родовую землю вернем.

С Романовыми мы много гуляли по острову и делали разные практики. Для Кости я открыл чудесный мир медитации. А затем не менее прекрасный мир единоборств и физических нагрузок.

Он сначала не понял, зачем, а потом, когда начались резкие скачки в освоении дара, посмотрел на меня совсем иначе.

— Откуда ты знал? Даже в дневнике брата этого нет, — сказал он мне.

— Гармония, — с хорошо отточенной интонацией наставника ответил я. — Это же дар. Гармоничное развивается носитель — развивается дар. Все ваши трактаты случайная интерпретация совпадений. Лечился человек, прошел лекарственный курс, потом второй, третий, и вот четвертый, наконец, сработал, только пациент отчаялся заранее и начал пить еще и бады, а когда выздоровел, подумал, что дело в них. А они вообще мимо проходили. Может, быть и не усвоилась половина, а может, там опилки были вместо содержимого капсул. Смекаешь?

— Да.

— С завтрашнего дня перед сном еще и книги читать начнешь. Если после этого у тебя не участятся пророческие сны, можешь прописать мне поджопник.

— Но как это работает?

— Биохимия мозга. Там знаешь сколько всего во время чтения творится? Даже у простого смертного вроде меня такой коктейль гормонов порой сверкает, что за ночь пять-шесть снов могу запомнить.

Вся эта идиллия длилась недолго. Однажды посреди ночи меня поднял звонок, а причин для такового не очень много.

— Господин Благой, — раздался знакомый уже голос Сеульского Карлика. На Чеджу у меня была своя линия, и я не боялся прослушки.

— Да. Слушаю.

— Заказ провален. Исполнитель погиб. Страхующие чудом смогли спастись. Вы знаете наш основательный подход. Мы попробуем снова, но…

— Не нужно. Долг остается. Я сам разберусь.

Если невидимки не смогли его убрать, это очень плохо. До утра я прикидывал, что может отчебучить загнанная в угол крыса, и крыса более одаренная, чем я думал. А с рассветом прилетела новость.

— Арс! — раздался в трубке встревоженный голос Хидео Сато. — Аоки не с тобой?

— Нет. Что ей на Чеджу делать?

— Не знаю. Но она пропала.

— Ждите, — коротко отбил я.

Засранец Керо. Зря я в него палкой тыкнул. Лишь бы император не помешал мне пролить благородную кровь.