Вернуть дворянство 6

Глава 15

Борись! Сражайся! Думай! Что я еще могу? Я же всегда выпутывался!

Перед глазами проносились лица близких.

Свет это и моя стихия. Он смог управлять моей техникой, значит, я смогу управлять его. Должен! Обязан!

Подчинись! Воззвал я к клинку, что коснулся груди. И свет откликнулся. Я стал впитывать энергию обратно, заряжаясь будто от сидения на солнышке. Но таким образом получилось поглотить лишь крохи. Не предназначен одаренный для такого, по крайней мере, рангом меньше абсолюта, а там потёмки. Прям как здесь.

Все что пришло в голову, это начать трамбовать энергию в звезду.

Техника истончалась, а в руках рос шарик. Приходилось спрессовывать его волей. На лбу выступила испарина. Энергоканалы перегревались. Я одновременно активировал целительский дар, тут же залечивая места разрывов.

Энерготело стонало. Меня начало трясти. Вражеская техника преобразовывалась слишком медленно.

Моё участия постепенно надо было всё меньше. Контрдействие подчинилось законам если не физики, то взаимодействия с табуром.

Гигатонны энергии уместились в шарике, зажатом у меня в кулачке. Я устало прикрыл глаза.

Корабль покорно разошелся, будто порванный ботинок. Хидая подошел ко мне, и уважительно поджал губы, видя как все вокруг оплавилось.

— Все же рассеял немного. Сгорел отражая. И даже не стал пеплом. Хорош. Был. Но недостаточно.

Он сложил руки у груди и еле заметно поклонился.

И тут я разжал кулак. Успел увидеть недоумение в глазах противника и на последних остатках сил использовать импульс.

Звезда ударила в Хидая и вспыхнула.

В себя пришел на берегу. Откашлялся, исторгая соленную воду. В голове была звенящая пустота. Минут десять просто лежал на спине и смотрел на небо, вспоминая, что произошло.

Огляделся. В обе стороны каменистый пляж. Судя по характерным синякам и ссадинам, меня не раз уже на него выбрасывало и обратно уносило в воду.

Я поднял палец вверх и хотел пустить в небо луч, чтобы дать сигнал своим, но ничего не вышло. Источник был пуст. Попытался выпустить сканер, может, кто из своих рядом, но ничего не ощутил. Либо никого нет, либо даже на эту манипуляцию сейчас не способен.

— Эй! — заорал я. — Я здесь!

Крикнул в одну сторону, в другую. Бесполезно.

Можно идти вдоль воды и рано или поздно куда-то выйду. Но когда встал, понял, что сил брести особо нет. На берег выносило много мусора, покачиваясь стал сгребать все, что горит, в кучу. Столб дыма привлечет внимание.

Попытался запалить гору хлама табуром, но даже слабый лучик призвать не мог. Добывать огонь вручную я сейчас был не в силах, потому просто пошел подальше от берега. Выложил лежанку из кустов и накрылся куском парусины.

Надо будет найдут и так. А я смертельно устал.

Проснулся оттого, что кто-то тормошит за плечо. Я сейчас беззащитнее рыбины, выброшенной на берег. Взгляд с трудом сфокусировался на нашивке. Свои.

Меня отвезли в Хокодатэ. Оказалось, что без Акиры нихрена они тут не могут.

Джи-А со слезами уткнулась в меня.

— Я боялась, что ты погиб! — вытирая слёзы сообщила девушка.

После обработки лекаря мне показали снимки с места битвы с комендантом. Кладбище кораблей перестало существовать вместе с куском берега. Там образовался кратер, который окружала стена сплавленного металла, камней, земли и песка.

От Хидая не осталось даже волоса, его просто развоплотило, а меня морская волна унесла далеко в море. Очнулся почти в десяти километрах от битвы.

Неудивительно, что меня уже похоронить успели.

Когда до меня довели всю информацию, Джи-А спросила:

— Как ты себя ощущаешь?

— Дерьмово. Дары молчат.

Она переглянулась с Масловым.

— Что? — не понимающе уставился я.

— Ты мог перегореть, — осторожно сказала девушка. — Лекарь сказал мне, что каналы сплавились, а источник он не почувствовал.

— Там сейчас магическая буря, хрена лысого он там разглядел! — раздраженно проворчал я. — Что там по раскладу сил? — Новость о смерти Акира мы разнесли, — начал докладывать Маслов, хотя учитывая, что будучи замотанным с ног до головы он походил на мумию, выглядело это немного комично. — Как только информация подтвердится и от других источников, многие горячие головы остынут. Но всё равно, у нас есть максимум сутки, прежде чем противники выработают общий план и нанесут удар.

На этих словах ворвался Безымяныш, и, увидев меня, прикрыл глаза, выдохнув:

— Живой.

Он стиснул зубы, несколько раз вдохнул-выдохнул.

— Живой, — повторил еще раз. — Я знал. Знал. Но все равно испугался.

— Ты откуда прибыл?

— Из Фокусимы. Надо было вместе с Обата стряхнуть их рабское прошлое последних месяцев, хорошенько испачкав руки в крови бывших хозяев. Все же тихая резня, что они устроили — это одно, а вот открытый бой, совсем по-иному вселяет уверенность. Снова чувствуешь себя человеком.

Я понимающе кивнул.

— Как прошло?

— Жесткий стык вышел. Какой-то из сыновей Таро, чуть не убил меня вместе с тётей. Она сейчас в медицинской коме.

— Чего, блин? — вытаращился я. — Одолел одержимую?

— Да. Но мы его задавили, потеряв бойца второго ранга из свежих и парочку третьеранговых. Все же сразу в бой после реабилитации не лучшая идея.

— Виктор Палыч, что по прочим раскладам?

— Мы слишком быстро перешли к решительным действиям. Никто ничего толком не успел сделать. Так называемые нейтралы уже ведут осторожные переговоры между собой. Будем надеяться Хидая и Таро не подберут к ним ключи. Уэхара и Тодо к нам не лезут, но готовятся ловить рыбку в мутной воде.

— Свяжись с ними. Можем дать пару показательных стычек, чтобы у императора не было вопросов. Тогда Сакураи на них не надавят, и они гарантированно останутся в стороне.

— Изящно, — согласился с решением Маслов.

— Что, кстати, с реакцией госаппарата?

— Там интересно выходит. Похоже, Сакурай Керо спрятался от гнева семьи. Пытался связаться много раз, но мы его игнорировали. Думаю, увидим этого гада на стороне противника. Ему такой просчет только кровью смывать. Из основного всё.

— А не из основного? — уточнил я. — Что ты счел незначительным?

— Ханул Чон и все его люди присоединились к нам, разумеется, анонимно. Он хотел поговорить с тобой.

— Когда-нибудь потом.

— И есть еще кое-что. Это похоже на контрход со стороны императора. Появился некий человек, что зовёт себя наследником Сякусяина.

— Первого вождя айнов?

— Да. Он еще и превращается в медведя, всё как в их поверьях. И явно не на нашей стороне играет. Масиру и Бяко уже тайно выслали к нему переговорщика.

— Это очень дерьмово, — заключил я. — Не хватало еще, чтобы они откололись.

— Что делаем? — спросил Такеши. — По схеме? Или…

— Думаю, да, — пожал я плечами. — Надо захватить Аомори. Остальное потом.

— Кёяма из Осорэ… — протянул Такеши. — Мы уже чуть-чуть их подразнили на воде, обозначая, чтобы не совались. Но не думаю, что кто-то там всерьез думает, что мы сунемся на соседний остров.

Когда малый совет закончился, я нашел мастера стихий и другого лекаря. Они вместе обследовали меня. Вердикт был неутешительный — вполне вероятно я мог лишится дара.

Высадка на Аомори прошла без сложности. Никакого противодействия со стороны местного населения. Многие помнили, а те, кто сами не застали слышали рассказы предков о том, как жилось при Асакура. Так что даже спустя столько лет фамилия открывала многие двери в том числе и двери в сердца людей.

Шагающая техника давала преимущество. Мы быстро выдавили силы кланов из прибрежных городов.

Плацдарм был взят. А дальше в ход пошла дипломатия. Письма ушли ко всем главам родов, там подробно разжевывалось почему мы имеем право здесь находится. Парочка мелких кланов посмекалистей сразу принесли присягу. Остальные отмалчивались. Все ждали реакцию самого крупного игрока в регионе, а именно клана Кёяма. И предсказать действия самураев с горы было тяжело. Во время прошлого мятежа дочь главы клана была императрицей, а прочая родня имела места при дворе, потому они остались в стороне и не поддержали Асакура, ведь не входили в клан, но были вассалами.

То есть с исторической точки зрения, у них имелся резон принять любую из сторон, но это вызвало бы раскол в роду, потому нейтралитет никто не посчитал за слабость или трусость.

Не взяв охраны, я, Джи-А и Такеши выдвинулись в горы, навстречу с ортодоксами. Их табур всегда был завязан на бой с мечом, что неизбежно сказалось и на образе жизни самураев. Они могут носить костюм, туфли и ножны на поясе.

— Я сейчас всего лишь человек, — напомнил я, спутникам. — Моя жизнь в ваших руках.

— Я чувствую местную энергетику, — улыбнулась Джи-А. Из-за вулканического происхождения этого места её сюда и потянуло.

Изредка встречая туристов, мы проходили статуи и пагоды для паломников. Указатели помогали не сбиться с дороги. Не хотелось завернуть на серные источники или в храм.

Наконец, показалась узкая непроходимая тропка, ведущая в дом клана Кёяма. Они единственные жили здесь круглый год, даже монахи и те сваливали на зиму.

Нас встретила делегация. Все семейство в традиционных кимоно. После сухих церемониальных поклонов, лишние люди ушли, осталось лишь пятеро мужчин, мы уселись пить чай прямо во дворе. Столом служил камень.

Старшему было лет семьдесят. Белое кимоно в цветах японии. Его звали Кай, что по-японски значит предостережение. По всей видимости старейшина клана. Еще двое были в белых одеяниях, играли роль наблюдателей.

Следующий собеседник Банрю, его по рассказам я знал неплохо. Чуть за пятьдесят, и все еще не начал седеть. Кимоно в цветах префектуры Аомори и с повторяющими её очертание рисунками. И последний, самый молодой лет двадцати с небольшим, в цветах клана Кёяма и рисунках горы. Его звали Сабуро.

Три поколения клана. Интересно.

— Чудесное место, — начал я с классической отвлеченной темы в беседе двух самураев.

— Да, — кивнул старик Кай. Рекомендую подняться на самую вершину. У нас говорят: «Го-сэн хо: ни умарэру сатори».

Это можно было перевести, как «Просветление рожденное пятью тысячами шагов».

— А если надеть ёрой весом четверть центнера, — рассмеялся я, — то это уже «Го-сэн хо: ва буси но сейсин о мигуку».

В переводе: «Пять тысяч шагов оттачивают дух воина».

После этого я увидел блеснувшее в их глазах одобрение. Для Кёяма важно было, чтобы самурай разбирался в традиционной поэзии и мог сам владеть словом не хуже, чем мечом.

— Всё здесь хорошо, — продолжил я. — Только тропы узкие. Если встретятся два тигра, трудно будет разойтись.

Вот теперь я перешел к сути. К нашему конфликту, и можно было говорить без иносказаний.

— Для чего вы вторглись в наши земли? — спросил молодой самурай Сабуро. Опытные воины выпустили его вперед, чтобы изучить нас.

С ними можно было не разыгрывать спектакль, Такеши посмотрел на меня, спрашивая разрешения, я кивнул, и он заговорил:

— Начнем с того, что исторически всё, кроме этой горы здесь принадлежит мне.

— Тогда где род Асакура был все эти годы? — поднял бровь Кёяма.

— Выживал, — пожал плечами Такеши. — Выжил настолько, что теперь может выживать со свету других.

— Асакура ушли давно, и все тяготы управления префектурой легли на наши плечи. Мы уговаривали императора пощадить простых людей. Мы не позволили имперским кланам закрепиться здесь. Мы заботились о гражданах, когда мелкие рода начали рвать эту землю на куски. А теперь ты приехал и думаешь, что это твоя земля?

— Ты так говоришь, будто у предков был выбор. Сделанного не воротишь, но прав на эту землю у меня не отнять. Аомори всегда звались еще и «водными вратами Асакура». Не вратами Кёяма или Сакураев.

— Допустим. Чисто теоретически, мы отдадим тебе землю. Думаешь, император будет просто смотреть на это?

— Он уже просто смотрит. Для него проблемы нет. В его глазах мы ваша головная боль и боль имперских кланов. С ним я буду решать вопрос потом.

Я переглянулся с Банрю и невольно усмехнулся. Два молодых тигра играют мышцами.

— Так зачем же ты пришел, неужели думаешь, мы сдадимся без боя? Кто мы тогда будем в глазах общественности?

— Те, кто чтут заветы предков? — пожал плечами Такеши. — Вы клялись в верности Асакура. Да, в тот раз вам грозил раскол. А сейчас? Или слова давно минувших дней не имеют силы?

— У нас и сейчас нет выбора. С точки зрения правителя мы будем предателями. Я не думаю, что у тебя есть права на Аомори. На Хоккайдо, возможно, там ты хоть что-то сделал, там тебя признали. Здесь ты никто. Поживи тут лет десять-двадцать, докажи делом право владеть этой землей. Заботься о людях. Это будет справедливо.

— Резон в твоих словах есть, но ты не берешь в расчет тот факт, что у меня нет этих десяти лет. Не возьмем сейчас, всё может провалиться.

— Ты думаешь, сколько будет длиться эта битва? Если Хидая и Таро будут проигрывать их посадят на императорский паёк. Тоже самое произойдет и с нами. Нас обеспечат всем для победы. К чему будет эта кровавая бойня?

— Вот мы и приблизились к сути беседы, — улыбнулся я.

— Вы прибыли для переговоров, — кивнул Банрю. — И что же вы нам такого можете предложить, чтобы мы отошли в сторону? У вас нет ничего.

— Династический брак, скажем, с наследником Хоккайдо вас заинтересует? Может, хотели бы войти в клан, правящий четвертью Японии? Нет?

Мужчины переглянулись, и как-то посовещались без слов.

— Эфемерно. Ты не знаешь, но через тысячу лет Кёяма правят всей землей, может, это вам стоит в наш клан вступить? — усмехнулся Кай.

— Отчасти замечание верное. Тогда есть другой вариант. Дуэль. Честный поединок. Выигрываем мы. Вы не мешаете. Если вы, мы уходим и не суемся на Аомори. Такой исход будет справедлив во всех отношениях для всех сторон, и даже император не задаст вопросов, если, конечно, пригласить секундантов, которые проследят за честностью схватки.

Банрю кивнул, даже не глядя на остальных. Видимо, у него имелась вся полнота власти, чтобы принять подобное решение.

— Предложение вполне в духе нашего клана. Поединок три на три? — уточнил он.

— Нет. Два на два. Джи-А Чон здесь сугубо из-за своей любви к вулканам.

— Да будет так. Место поединка?

— На ваше усмотрение, — сказал я. — Единственное уточнение. С вероятностью девяносто четыре процента я перегорел во время схватки с Акира Хидая, так что для себя просил бы бой на тренировочных бокенах, либо на холодном оружии.

Этим смог всех удивить. Все же биться с надеждой на доспех одно, а прийти к самураям и сказать, сражаемся без защиты на мечах, совсем другое.

— Мы согласны. С достойным противником всегда приятно разделить поле боя.

Мы обговорили нюансы. Кёяма предложили мне артефакт имитирующий табурный доспех, но я отказался, только так можно заслужить их истинное уважение и как следствие лояльность.

Тогда определились, что поединок пройдет на деревянных тренировочных мечах. И тут у меня имелись хорошие шансы, бокеном я владел куда лучше, чем той же катаной или еле младшей сестричкой вакидзаси.

Мы отправились готовиться. В течении часа пришел монах из храма, который вполне сойдет за стороннего арбитра. Его интересы простираются далеко от земной суеты, так что едва ли его можно будет заподозрить в симпатии одной из сторон.

Я буду сражаться первым. Предполагается, что схватка на мечах станет более быстротечной.

— Судьба провинции решается в самурайской дуэли, как и четыре века назад. Скажи мне кто подобное, рассмеялся бы ему в лицо, — сказал Кай.

Поединок проходил до первого касания, как если бы меч был настоящий. До двух очков. Затем начнется второй раунд до физического поражения, то есть до отключки или сдачи. Можно использовать все приёмы. Я надеялся и ногой пару раз припечатать противника. Правда, взамен Кёяма выторговали возможность замены соперника. То есть, если они поймут, что я сильнее конкретного оппонента, его могут поменять на другого.

Не самые выгодные условия, но выбора нет. Либо так, либо завязнуть в изнурительных сражениях.

— Стороны готовы? — спросил монах.

Мы кивнули.

— Приступим!