Василис Прекрасный, или как выйти замуж и не превратиться... (СИ)

Глава 3. Из огня да в полымя

С работы я сбежала на полчаса раньше, сославшись на встречу с автором одной из книг, над иллюстрациями к которой я работала. Встреча, кстати, действительно была и прошла очень хорошо. Мой побег не остался незамеченным. Садясь в машину, я взглянула на свой смартфон и увидела двадцать три пропущенных от Иннокентия. М-да. Это он ещё не знает, что я задумала. Что же он делать-то будет, когда я в среду не появлюсь на работе?

Размышляя над ситуацией, в которую по стечению обстоятельств и собственной глупости попала, я заруливала во дворик возле нашего дома. В квартире горел свет в комнатке Марьи Филипповны. У Милки было темно. Посмотрела на часы: в это время мы обычно уже дома.

В ноги бросился радостный и голодный Золотинка, по-кошачьи матеря нерадивых хозяек за задержки в поставках питания. Разобравшись с котом, осмотрела кухню и поняла, что никто ничего не готовил. Хотела уже позвонить подруге, но услышала чьи-то тихие рыдания дальше по коридору.

Моя Мила лежала на кровати в полной темноте и разводила сырость. Судя по тому, что она так и не переоделась, истерить она начала с порога. Не включая свет, подкралась к ней и тихонько села на кровать. Мила, когда плачет, сущий ребёнок, потому как делает это старательно и взахлёб, пока нос и уши не станут пунцовыми.

— Милок, ты чего, моя хорошая? Ну-ка, иди сюда, — обнимая, привлекла подругу к себе.

Конечно, я боялась, что она меня оттолкнёт после тех идиотских слов, которые вроде и не я сказала, а кто-то моими губами. Не оттолкнула, прижалась и зарыдала пуще прежнего.

— Так, быстро говори, это тебя Кеша обидел? Или эти швабры цвета фуксии? — потребовала я, отодвигая Милу и заглядывая в её заплаканные глаза.

— Не… обидели… — выдала она и зарыдала вновь. — Гордеевна…. А я… не хочу… — не могла успокоиться подруга.

Я ласково вытерла её слезинки и улыбнулась.

— Если ты из-за своего назначения так расстроилась, то не переживай! Я ему устрою Кузькину мать! Пока Гордеевну не вернёт, пусть не рассчитывает на моё общество! Тиран! — заявила я.

Мила немного отдышалась и вытаращила на меня свои глазищи:

— Ты в себя, что ли пришла? — недоверчиво спросила она.

Я кивнула и крепко её обняла:

— Прости меня за те глупые слова. Понимаешь, их как будто и не я говорила. Простишь? — с надеждой спросила я, и Мила кивнула, обнимая меня в ответ.

Позже, когда мы пили на кухне чай, я поведала подруге, что хочу уехать на несколько дней. Родительский дом не лучшее место для принятия решений, но надо пользоваться моментом, пока меня опять не накрыла странная зависимость от Кощеева.

— Он тебя не отпустит, ты же понимаешь! — сдвинула бровки Мила.

— Зато ты отпустишь! С завтрашнего дня ты его заместитель. Вот и замещай! Подписывай приказы на отпуск за свой счет, например, — улыбаясь, сказала я.

Раздался звонок в дверь. Мы переглянулись. Открывать не хотелось совсем, но я всё же пошла к двери, Мила прикрывала тылы, выглядывая из кухни. Разумеется, это был Кеша. Что я там говорила про чёрную полосу? Оказалось, что примирение с Милой не было её завершением, и двери открывать всё же не стоило.

Открыла и обмерла. От сияющего холёного самца не осталось и следа. Кеша выглядел так, будто не ел и не пил несколько дней, занимаясь изнуряющей физической работой. Волосы потускнели, а зрачки стали больше, заполонив своей чернотой почти весь глаз. Видели фильмы про зомби-апокалипсис? Так вот, именно он и постучал в мою дверь в дорогущем костюме и с ароматом от Армани.

— Иванна, — улыбка у Иннокентия получилась не ласковая, а жуткая и плотоядная.

Ох, мамочки! От ужаса хотелось захлопнуть дверь и вызвать… кого в таком случае вызывают? Охотников за приведениями? В общем, мозг хотел бежать, обороняться и спасаться, а тело не могло даже шелохнуться от страха.

— У тебя всё хорошо? — спросил Кощеев и вновь выдал свой ласковый оскал.

У меня? Нет, не хорошо! Я бы сказала отвратительно! Особенно прямо сейчас, когда ты такой тут стоишь! Не в силах что-то ответить я кивнула и обернулась к Миле, чтобы увидеть глаза-блюдца и открытый в изумлении рот.

— Не пригласишь? — наглея, спросил гость и сделал шаг ко мне, втягивая носом воздух.

От, блин! Мне стало совсем не до смеха, и как из этой ситуации выбираться непонятно.

— Я так соскучился, впусти, — гнул своё Иннокентий.

Он пытался взять меня за руку, но его будто что-то не пускало. Правда, эти попытки напугали меня ещё больше: у Кощеева отросли нешуточные когти!

То, что произошло дальше, было настолько неожиданно и феерично в своей невозможности, что я всю ночь прокручивала потом в памяти этот момент. Из своей комнатки шаркающей кавалеристской походкой выкатилась Марья Филипповна, на ходу лопая пирожок. Заметив жуткого гостя, а по другому-то и не назвать Кощеева в тот момент, наша бабуля подпрыгнула и, преодолев расстояние метров в пять, оказалась рядом со мной. Откусила пирожок, строго глянула на Кешу, и со словами:

— А ты навья рожа, чего тут забыл? — вдарила его с ноги так, что он скрылся из виду.

Бабуся ухмыльнулась и захлопнула дверь. Только «кийя» забыла сказать. Повернувшись к нам, Филипповна по-доброму улыбнулась, отчего её пухлое морщинистое лицо стало очень забавным:

— Девоньки, это его вы давеча привечали? А я всё чую навий дух, а понять, откуда не могу. Да спросить неудобно, — выдала бабуся. — К тебе ходит? — спросила Филипповна, откусывая пирожок и глядя на меня.

Я кивнула.

— Не переживай, без разрешения не войдёт, только сама не пущай! А то будет ходить, пока всю не выпьет, — с этими словами она прошла на кухню мимо застывшей в ступоре Милки и поставила чайник на плиту.

Филипповна оказалась непросто бабушкой, как вы уже поняли. Она была домовухой, суседкой или хозяйкой в разных регионах таких и зовут по-разному. Хранила она наше жильё и нас вместе с ним. Откуда она и почему одна, без хозяев, Филипповна отвечать отказалась. Вот только из её слов выудила я странную интересность: к нам её приставили, чтобы такие вот как Кощеев не смогли обидеть.

— А почему вы его так странно назвали? — не сдержав любопытство, спросила я.

Филипповна улыбнулась и, макнув баранку в чай, посмотрела на меня:

— Навь, он навь и есть, от названия владений своих. Навь — царство подземное, тёмное, где упыри да духи злые обитают. А этот, что к тебе ходит, так он главный там, — бабуля говорила серьёзно и слова её подействовали устрашающе. — Да ты не бойся! Он на людях тебе ничего не сделает, особливо днем. Ночь его время. А тут, — она указала руками вокруг себя, — ты в полной безопасности. Я в первый раз, как его дух учуяла сразу щиток-то и поставила, чтоб без разрешения не входил.

Допив чай, Филипповна встала и, прихрамывая, пошла из кухни к себе.

— Марья Филипповна, а вы что это хромаете? — мне искренне стало тревожно за старушку, хромала она как раз на ту ногу, которой час назад утрамбовала Кешу.

Домовуха грустно улыбнулась:

— Силён гад! Ну, да я его уму-разуму хорошо научила, — она стала совсем серьёзной. — Осторожна будь. К родным собралась, так езжай — не раздумывай! Там он тебя точно не достанет! А вообще, такой, как ты, замужем быть надо, чтобы навьи не совались. Вкусная ты для них, — с этими словами наша Филипповна удалилась, а мы ещё час сидели на кухне, обсуждая случившееся.

В том, что Марья Филипповна говорит правду, сомневаться было глупо. Какая бабуля в восемьдесят три года вытворит такое? Даже среди шаолиньских монахов таких бабушек нет. Ради эксперимента Мила попыталась также допрыгнуть до двери, но плюхнулась, не долетев на полпути. Полезли в интернет и стали читать про эту самую Навь.

Решили, что на работу я уже завтра не пойду, а Мила прямиком к Гордеевне за объяснениями направится. Уверенность, что наша императрица в курсе происходящего возникла тут же. Отпуск мне и без меня оформят, а если Кеша против будет, так уволюсь. Я вообще не представляла, как после случившегося с ним работать под одной крышей.

Ко всем прелестям жизни прибавился мой красавчик из сна, который мне не снился как раз с того самого дня, когда мой «миник» с Ягуаром Иннокентия столкнулся. В этот раз не было ни пляжа, ни коктейлей, а лишь тёмный дикий лес с высокими старыми деревьями, закрывающими своими кронами серое небо.

Я шла по этому лесу без тропинок в полной тишине, а впереди, будто заманивая меня всё глубже в эту чащобу, маячил силуэт моего прекрасного незнакомца. Я всё шла, лес становился всё гуще.

В один прекрасный момент я потеряла красавчика из виду и поняла, что из этого тёмного леса мне никогда самой не выйти. Вместо того чтобы остановиться, я продолжала идти. Под ногами уже чавкала трясина, а я готовилась к гибели, но почва вдруг стала твёрже. Впереди, словно спасение — редкая березовая роща с полянкой и на полянке колодец.

Пить хотелось нестерпимо, и я кинулась к колодцу, чтобы воды набрать. Заглянула внутрь, проверяя, не забит ли колодец травой или камнями, а там… он. Голубые глаза полные боли, лицо бледное и шепчет что-то.

— Стрела… — разобрала кое-как и увидела, что в руке у него стрела золотая вся в каменьях.

Откуда не знаю, но сразу почуяла — моя это стрела! И красавчик этот тоже мой!

Итак, почти не спала, сомкнула глаза на полчаса, а тут этот сон, вызвавший в душе целую бурю. Говоря по правде, этот голубоглазый брюнет снился мне уже около полугода, с завидной периодичностью мелькая в моих радужных сновидениях. К сожалению, дальше поцелуев в щёку и объятий дело у нас в этих снах никогда не заходило — вечно что-то мешало: то будильник срабатывал, то я с кровати падала, в общем никак. Сны с его участием всегда были полны тепла, нежности и, что греха таить, страсти. Но в этот раз я проснулась в холодном поту и с очень плохими предчувствиями.

За окном была белая ночь, на часах пять утра. Мила ещё благополучно посапывала в своей кровати, а я, прихватив мобильный, отправилась на кухню. Увидев количество пропущенных и сообщений от Кеши, я присвистнула. Положа руку на сердце, мне уже было его жаль. Вы скажите: вот больная! Мужик тебя съесть хотел. Или выпить? Неважно! А ты его жалеешь. Да, жалею.

Я смотрела на его имя в телефоне и вспоминала первое свидание и первый поцелуй в подъезде, и его взгляд… Открыла сообщения и обомлела от той тоски и одиночества, что полились на меня из смартфона. Закрыла и отложила мобильный подальше. Но Кеша успокаиваться не думал, смартфон зашуршал виброзвонком.

Не удержавшись, взглянула и увидела, что мне названивает «Изольда Ромуальдовна». Вот это да! В пять утра звонок от мамы? Решила ответить, но мне даже «алло» сказать не дали.

— Иванна, я знаю о твоём поклоннике, — маменька всегда брала быка за рога. — Собирай вещи, через полчаса за тобой заедут. И не смей противиться! Это не шутки, Иванна! — не дожидаясь моего ответа, она окончила разговор.

Только мама произносила моё имя как оскорбление. Впрочем, Симу и Стешу она тоже особо не жаловала. В первые секунды дух противоречия ринулся было в бой, но я его притормозила и пошла собирать вещи. В конце концов, я всё равно собиралась к родителям.

Ровно через тридцать минут в дверь позвонили. В коридор выскочила сонная Милка:

— Не вздумай его пускать! — перепугано завопила она, увидев меня с дорожной сумкой у дверей.

— Это не он, — я открыла замок, и в квартиру вошел Дима один из братьев-близнецов охранников отца.

Высокий и шкафообразный мужчина пригнулся, входя, чтобы не стукнуться о притолоку темноволосой головой.

— Доброе утро, Иванна Назаровна. Давайте я возьму ваши вещи, — вежливо сказал этот человек-стена, и я, улыбнувшись в ответ, протянула ему сумку.

Попрощавшись с подругой и обещав позвонить, я вышла следом за охранником в тёмный подъезд. Неужели мама решила, что Кеша будет сторожить меня возле дома? Хотя, присутствие Димы меня успокаивало. Они с братом охраняли отца, сколько я себя помню. От этой мысли почему-то стало нехорошо.

Выйдя из парадной, я внимательно посмотрела на охранника. Ни единой морщинки, молод и здоров, как бык. Но я же помню его именно таким с самого детства! От мыслей о вечно молодом Диме меня отвлекли: Костя — второй охранник и Кеша толкались посреди двора как два петуха.

— Иванна! — крикнул Иннокентий, и я посмотрела в его полностью чёрные глаза. — Если ты уедешь, то мы больше не сможем быть вместе! Я умру без тебя!

Вот, знаете, мне мужчины говорили подобное пару раз, и я им никогда не верила, но сейчас, глядя на Кешу… Он выглядел ещё хуже, чем в нашу последнюю встречу, хотя казалось куда хуже? А его голос был сродни крику вопиющего в пустыне. Он рвался ко мне, но, такой же огромный, как брат, Костя каждый раз отбрасывал его на пару метров назад.

— Иванна Назаровна, — настойчиво позвал Дима и открыл заднюю дверь папиного Бентли, — не стоит обращать внимания. Мы с ним разберёмся.

Тут же представив, как эти двое «разбираются», я, усаживаясь в машину, схватила Диму за лацкан пиджака.

— Не трогайте его, давайте просто уедем! — попросила я.

Дима кивнул и, закрыв дверь, что-то сказал брату. Мне даже показалось, что язык мне не знаком. Костя, оттолкнув тощего и унылого Иннокентия, резко повернулся, и моё сердце пропустило удар. Вместо лица у охранника была медвежья морда. От удивления я моргнула и замотала головой, глянула вновь, но морды уже, как ни бывало. Симпатичное гладко выбритое лицо молодого мужчины. Я сглотнула собравшийся в горле ком и решила дышать потише. Путь не близкий, вдруг Костя с Димой того, голодные.

Когда мы выезжали из дворика, я обернулась. Кеша стоял и смотрел нам вслед. Вся его поза выражала такую потерю, что моё сердце болезненно сжалось. Пусть он нелюдь какой-то, но может, это я виновата? Филипповна вон сказала, что я слишком вкусная. От этой мысли я вздрогнула и с опаской посмотрела на сидевших впереди охранников. Вдруг и для них я деликатес?

От города до нашего поселка ехать почти час. Надев наушники, я включила плеер и немного успокоилась. Дом милый дом! Я не появлялась в нём почти год. Не потому, что мне не нравился огромный, словно дворец, родительский особняк с фонтанами, парком и озером, а потому что для меня это не дом. Дом это там, где ждут и вместе смотрят сериалы, где мама готовит вкусненькое, зная, что ты забежишь на ужин, где твои близкие и родные, твоя семья, а семьёй мы никогда не были.

Вот и пришла пора поделиться с вами семейными странностями. Как вы уже поняли, мою маму зовут Изольда Ромуальдовна. Мне кажется, чтобы понять, что она за человек, достаточно узнать её имя. Маменька — леди до мозга костей с утонченными манерами и шикарными нарядами. Она знает, что будет в моде через год и неважно, о чём речь — драгоценностях, цвете волос или автомобилях, потому что это она делает моду.

Конечно же, она красавица. Владелица классических черт лица, больших зелёных глаз и золотых локонов в совокупности с идеальной фигурой. Благодаря косметологии, спорту и правильному образу жизни, мама выглядит, как наша четвёртая сестра, и кто старше: мы или она ещё вопрос.

При внешнем лоске, она такая же сухая как её старинное имя. Ни разу не видела, чтобы она проронила хоть одну слезинку или по-настоящему искренне улыбнулась кому-то из нас. Она никогда нас не обнимала и никогда не целовала перед сном. Тем не менее, отец боготворит её последние тридцать пять лет и, думаю, продолжит это делать до самой смерти.

Об отце я вам уже рассказывала, но стоит добавить, что наш Назар Борисович тоже вполне ничего. Как и полагается, на мой взгляд, мужчине, он выгодно оттеняет свою супругу и достойно несёт звание одного из самых богатых бизнесменов России, а по последним данным и мира тоже. Невысокий и плотный, с фигурой бывшего борца, рядом с хрупкой маменькой он всегда выглядит очень грозным, но стоит заглянуть в его добрые серые глаза, и любой понимает, что внешняя грубость обманчива.

Осталось поведать о сёстрах. Мы все погодки. Самая старшая — Степанида, у которой как раз в это воскресенье праздник, во многом похожа на мать. Точнее, она всегда напоминала мне тусклую копию Изольды Ромуальдовны. Добиваясь совершенства, Стеша всё время душит себя разными диетами и изнуряющими тренировками, в которых меры не знает, отчего напоминает жердину, вырванную в сельском огороде. Ну, нельзя при таком росте быть такой тощей. Тем более если от природы ты должна обладать формами.

И ладно бы на этом всё кончалось, так она всю семью мучила своими ежедневными докладами о сыроядении и его пользе для фигуры и экологии в целом. Нравиться — ешь свою траву, но зачем на пикнике с семьёй министра обороны обзывать всех убийцами и, вымазав кетчупом мамину песцовую шубу, лежать посреди лужайки изображая предсмертные корчи?

Хотя, признаться в тот день, я решила, что не всё потеряно, и мы со Стешей могли бы и дружить. Но так и не вышло.

Серафима наша средняя сестра, и она та ещё заноза. В детстве постоянно делала всякие пакости и подставляла нас со Стешкой. Симка всегда была ниже меня на голову и шире раза в три. В отличие от Стеши, она ест всё подряд и о фигуре не печётся совсем. Пухленькая и маленькая, она мне всегда напоминала убежавший ото всех Колобок. Характером и внешностью она больше похожа на отца, вот только вредностью она непонятно в кого.

Обе сестры возглавляют важные направления отцовского бизнеса: Степанида президент банка, а Серафима директор сети гостиниц. Отец же больше всего времени уделяет своей судоходной компании, которую он открыл через пару лет после женитьбы на маме. Насколько я вообще помнила, у папы и бизнеса-то особо не было до их свадьбы.

Маменька же занималась благотворительностью, у неё свой фонд помощи сиротам, инвалидам и пожилым людям. Эта её страсть меня удивляла, но учитывая, что большую часть времени мама организовывала пикники и приёмы для спонсоров, то почему бы нет? Не зря же вся элита мечтала быть в списке гостей на очередной маминой вечеринке.

Мы проехали развалины церквушки, как раз за ними должен быть поворот в наш посёлок. Бентли плавно свернул на знакомую дорогу, и я удивлённо уткнулась глазами в переливающийся золотом полупрозрачный барьер, простирающийся куполом над всей территорией поселка сразу за указателем «Изумрудные горки». Я протёрла глаза и взглянула вновь, так и есть! Тонкая преграда сверкала в лучах восходящего солнца!

Я сумасшедшая! Куда я еду? Мне к врачу надо! Голову проверить или глаза, или что там ещё проверяют в таких случаях? Хотелось спросить у Кости с Димой, видят ли они тоже, что вижу я, но не решилась.

Бентли легко проехал сквозь эту сияющую стену, и я прильнула к окну, опасаясь, что везут меня вовсе не домой, а в какой-то потусторонний мир! Если бы я тогда знала, что всё ещё впереди!

Мы ехали по гладкой дороге среди полей и садов. Назвав родные пенаты посёлком, я слегка погорячилась. Здесь жили богатые, очень богатые люди. Поэтому проезжая по единственной улице, вы не увидели бы ни одного дома. Лишь леса, поля, парки и сады. Каждый толстосум устраивался по-своему. Один из соседей даже завёл коров голштинской породы (это такая белая с чёрными пятнами), потому что их окрас красиво смотрелся на фоне зелёных полей. В «горках» проживало тридцать шесть семей, и все друг друга знали.

Сейчас рассматривая изумрудную зелень соседских лужаек, я будто видела всё в первый раз. Нет, ничего не изменилось, и по облакам не побежали розовые пони, но синева неба и зелень полей и лесов стала ярче и будто переливалась миллионами оттенков.

Вот и две каменные стелы с висящей на железных кольцах деревянной фреской в виде дубовой рощи и выбитые на ней жестью слова: «Царские дубы». Да, понимаю. Пафоса многовато, но так захотела маменька, а это веская причина. Автомобиль проехал ещё около километра по широкой дубовой аллее вымощенной крупным булыжником и упёрся в кованые ворота. Дима нажал на одну из кнопок на панели у руля и ворота открылись. Мы ехали через парк, который мама гордо именовала Малым, потому как за особняком был ещё один раза в три больше с домиками для гостей скульптурами, фонтанами и озером. Да, у нашей семейки было собственное озеро.

Я смотрела в парк, вспоминая своё странное детство. С шести лет нас учили всякой непонятной чепухе. Началось всё с правил этикета и иностранных языков, которых, кстати, было четыре! Потом прибавились естественные науки, конный спорт и стрельба из лука. Последнее было обязательным!

Стрельба из лука — семейный вид спорта. Все женщины семьи Царёвых испокон веков, ну и так далее. Вот и мы тоже стреляли по мишеням в Большом парке возле озера, иногда сбивая на спор мелкие яблочки с какой-то ужасно дорогой декоративной маминой яблони. И влетало за это всем.

Бентли объехал фонтан и остановился. Особняк родителей в детстве казался мне сказочным дворцом. Двухэтажный, из белого камня, с двумя остроконечными башенками и широким крыльцом с симметрично расположенными лестницами. Когда Дима учтиво открыл мне дверь, я к своему удивлению увидела на крыльце маму и какого-то крупного мужчину, разглядеть которого не давала декоративная растительность.

— Иванна! Ну, наконец-то! Сказать честно меня не удивило, что вся эта история произошла именно с тобой! — приветливо встретила меня маменька. — Все уже собрались в гостиной, мы с отцом должны сообщить вам нечто очень важное, — всё это Изольда Ромуальдовна изливала на меня, пока я поднималась по лестнице.

Когда же я поравнялась с родительницей, то чуть челюсть на пол не уронила. Рядом с мамой стоял, подкручивая свои напомаженные усы, господин Учёный!

— А этот что тут делает? — от удивления я забыла все правила приличия.

Маменька сердито сдвинула идеальные брови и глянула на меня волком:

— Иванна, где твои манеры! Константин Константинович — поверенный твоего отца! Он уже много лет занимается всеми юридическими делами нашей семьи.

Вот так-так! Я вновь глянула на медовую физиономию Учёного и чуть не взвизгнула. На месте холёного мужского лица, переливаясь гладкой чёрной шерстью, красовалась симпатичная кошачья морда с торчащими в стороны усами и бровями и такими мягонькими ушками, что сразу захотелось их пощупать. Увидев моё перекошенное лицо, маменька и этот кошак ничуть не удивились.

— Думаю, что она меня видит, — растягивая слова, сказал Учёный и затрещал, как двигатель старого мотоцикла.

Маменька на это ничего не ответила, а лишь энергично кивнула головой с умопомрачительной укладкой и, схватив меня за руку, потащила в гостиную. Я же была в таком шоке, что даже не сопротивлялась.

В гостиной развалившись на диванчике при полном параде, восседали сёстры, напротив них в креслах сидел папа и ещё один незнакомый мне тощий мужик в сером клетчатом костюме — сущий Коровьев из «Мастера и Маргариты». Когда мы с мамой и кошаком-Ученым вошли в комнату все уставились на меня с осуждением, даже отец, у которого я надеялась получить поддержку.

Маменька глазами указала мне на место рядом с сёстрами на диване, а сама расположилась в свободном кресле рядом с отцом. Кошак же вальяжно прошёлся по комнате и, остановившись возле камина, надел на свой умилительный розовый нос пенсне и достал из кармана жёлтый от старости лист пергамента.

— Итак, уважаемое семейство Царёвых и вы, господин Лешачков, предлагаю перейти сразу к делу. Не смотря на то, что процедуру приходится проводить на четыре дня раньше, чем планировалось, мне всё же удалось всё подготовить, — это вступление я слушала в пол уха, разглядывая мягкие лапы и довольно объёмный чёрный хвост с белым пятнышком на конце.

Разглядывала и не понимала: неужели никто больше этого не видит? Или они тут все того, пока меня не было?

Кошак продолжал свою речь, помахивая хвостиком и периодически окидывая мою персону насмешливым взглядом золотисто-зелёных глаз.

— Уважаемый Назар Борисович, в связи с тем, что ни одна из ваших дочерей не вышла замуж до тридцати трёхлетия старшей из сестёр, сегодня будет проведен ритуал Выбора суженного. По традиции я, как гарант безопасности вашего рода, обязан провести этот ритуал и заверить его результаты!

Чего? Это он сейчас о чём вообще? Какой ритуал? Какой суженный? Я только жить начинаю! Нет, так не пойдёт! Паника в душе нарастала с каждой минутой.

— Я так понимаю, вы говорите о замужестве? — прервала я речи Учёного.

Маменька сердито зыркнула в мою сторону, а кошак закивал.

— Но я не хочу замуж! Тем более что выбирать, я так понимаю не мне, а вам! — я сердилась всё больше.

Столько сил положила на то, чтобы жить свободно, как я хочу, а они решили в одно мгновение всё разрушить! Ещё и неизвестно, кто мне в мужья достанется! Ну, уж дудки!

— Прекрати немедленно! — мама даже встала со своего места. — Из-за тебя пришлось всё организовывать в спешке! Вечно свяжешься непонятно с кем! Хорошо, что Константин Константинович нам всё рассказал! Он, между прочим, крайне рискует своей репутацией, спасая тебя от участи хуже которой и быть не может!

Это она о чём вообще? О Кеше? Так я ещё и не решила до конца, что с ним делать и к тому же всё у нас с ним не так плохо было, и… Такая тоска меня накрыла, захотелось быстренько свалить из родного гнезда и увидеть Кешу. Как он там? Страдает, поди, без меня!

— Вот видите, Изольда Ромуальдовна, он уже на ней метку поставил. Если сейчас не вмешаться, то всё пропало! — серьёзно заявил кошак, глядя на меня.

Вот ведь предатель! Сам у Кеши кофеи распевал, а тут хочет нас разлучить! Ещё и ритуал какой-то придумал! В глубине души я ощущала, что и тоска и злость были навязанными мне чувствами, но возмущение от того, что кто-то хочет управлять моей судьбой, были лично моими.

Маменька артистично упала в кресло и махнула белой ручкой, призывая Учёного продолжать. Кошак внимательно осмотрел присутствующих, задержав взгляд на мне, покачал головой и развернул пергамент:

— Согласно договору между родом Марьи Искусницы и родом Кощея Бессмертного, все потомки великой мастерицы должны скреплять себя узами брака до достижения тридцати трёх лет старшей из трёх сестёр. В противном случае, потомки Навьего правителя могут претендовать на жизнь и свободу той из сестер, что не связана узами брака и не имеет брачной защиты, — торжественно зачитал усатый.

Это что получается, а? Срочно пора вызывать неотложку. Какая Марья Искусница? Какой к лешему Кощей Бессмертный? Я осознала, что хихикаю вслух, когда все присутствующие, в том числе и сёстры, гневно посмотрели в мою сторону. Они-то, почему молчат? Всем довольны?

— Иванна, я и не ждала от тебя другой реакции! — разочаровано сказала мама. — Если бы ты больше времени проводила с семьёй, то сейчас всё это не казалось бы тебе странным! Если ты откажешься участвовать в ритуале, то попросту умрешь! Иннокентий Кощеев выпьет твою жизнь, хоть мы и способны держаться гораздо дольше обычных людей и нас можно подпитывать энергией, но и мы не вечны.

Я, улыбаясь, хлопала глазами и пыталась рассмотреть лицо отца, который опустил голову и молчал.

— Назар! Она ждет, что ты ей что-нибудь скажешь! Мне она не верит!

Маменька вновь включила актрису и откинулась на спинку кресла.

— Ты должна защитить себя, Иванна! — грустно глядя на меня, сказал отец и вновь отвел взгляд.

Ладно! Я вам устрою ритуал! Сговорились, значит! Стало так грустно от того, что даже отец в этот раз меня не поддержал, что слёзы на глаза навернулись.

Тем временем, кошак вывел нас всех в Большой парк к озеру, где мы раньше упражнялись в стрельбе из лука. Он церемонно принял из лап медведя-Димы объёмный продолговатый ларец.

Облику охранника я больше не удивлялась, итак понятно, что со мной происходит какой-то бред. Учёный открыл ларец и достал из него небольшой золоченый лук. Скажу честно, стрелять из лука мне нравилось, да и получалось у меня очень даже не плохо, поэтому красивое орудие для стрельбы вызвало моё восхищение, отвлекая от всего хаоса, что творился в моей голове.

— Сейчас каждая из вас получит по стреле. У вас будет только один выстрел. После того, как вы выпустите стрелу, почувствуете зов, — увидев мой удивленный взгляд, кошак улыбнулся, насколько это возможно сделать коту, — поверьте, Иванна Назаровна, вы поймёте! Стрела приведет вас к суженому. Магия древняя и работает безотказно. На вечерней заре мы будем ждать вас в семейной церкви для скрепления брачных уз.

Сёстры довольно улыбались и не задавали никаких вопросов, видно, они и в правду были в курсе происходящего. Я же ужасно злилась и никак не могла поверить, что всё это реально!

— А с чего, простите, какой-то незнакомый мужик, который увидит нас впервые, захочет идти с нами ещё и жениться, не отходя от кассы? — не унималась я.

Стешка и Симка сердито на меня посмотрели, и старшая из сестриц насмешливо заявила:

— За тобой Иванка и слепой не пойдет! Тебе же сказали! Магия! Нет у них выбора, мы — их судьба! — Степанида говорила так радостно, что стало ясно — замуж она хочет и сильно.

Что ж нормальным способом мужика не нашла? Подставила нас с Симой, хотя и Сима вон вся сияет в предвкушении. Жесть.

Учёный не тратил время даром и извлёк из своего чудо-ларца три золотые стрелы усыпанные самоцветами. И в этот момент сердце моё забилось часто-часто: стрелы были точь-в-точь как из моего сна. Уж ни к красавчику-брюнету меня приведёт моя стрела? Эти мысли немного меня успокоили. К тому же, кто знает, что из всего этого безобразия получится?

— Прошу, — Учёный протянул каждой из нас по стреле.

Степанида стреляла первой и, натянув тетиву, выпустила золотистый вихрь куда-то на север. Не прошло и секунды, как она, подобрав свою длинную юбку, умчалась, перепрыгивая через маменькины клумбы будто спринтер. Серафима проделала то же самое и скрылась за озером, быстро перебирая короткими пухлыми ножками.

Выглядели сёстры комично, но стоило мне взять в руки лук и наложить стрелу, как внутри меня зазвучала невероятная музыка. Я натянула тетиву и ясно увидела, как за выпущенной стрелой стелется золотистый шлейф, и неведомая сила потащила меня, по этому волшебному следу будто привязанную.

Я бежала, не касаясь земли ногами, преодолевая заборы и кусты невероятными прыжками, которые не требовали никаких усилий. Мимо мелькали соседские поля и роскошные особняки, на мгновение я заметила переливающийся золотом защитный купол и пролетела сквозь него, как сквозь желейную массу. Вскоре я оказалась в тёмном и довольно мрачном лесу, сходство с лесом из сна было настолько ярким, что захотелось вернуться обратно и послать всех родственничков во главе с этим двуличным кошаком куда подальше.

Лес становился темнее и гуще, я ловко лавировала среди деревьев подгоняемая переливами золотистого шлейфа. Впереди засиял просвет, и я выбежала на широкую поляну с пожухлой сероватой травой, посреди которой стоял добротный каменный дом в окружении невысокого забора. За этим забором я увидела колодец, в котором обрывался след моей стрелы. С замирающим сердцем я попыталась преодолеть забор, но ничего не получилось. Странно, говорили ведь магия и всё такое. Я пошла вдоль преграды в поисках ворот или калитки, заодно осматривая дом. Он выглядел так, будто в нём никто не живёт уже много лет, но в душе зрело чувство, что там кто-то есть, и этот кто-то за мной наблюдает.

Ворота я всё-таки нашла, высокие украшенные искусной и до ужаса достоверной резьбой в виде всякой жуткой нечисти. Взявшись за кольцо, я минутку посомневалась, но решила сначала постучать. Никто не вышел и я, набравшись смелости, дернула кольцо на себя. До колодца я шла с таким трудом, будто несла на себе неимоверно тяжкий груз. Мне всё время казалось, что на меня кто-то смотрит, злится, но не может мне помешать.

Добравшись до цели, я не решалась заглянуть внутрь, но чувствовала, что действие магии стрелы не бесконечно, а мне еще обратно возвращаться! Дорогу-то я сама не найду! Заглянув в колодец, чуть не выругалась от разочарования. Он был пуст! В порыве гнева толкнула ручку колодезного ворота, и ведро полетело вниз. Нестерпимо захотелось студёной воды, и я с усилием подняла ведро наверх.

— Мать честная! — только и сказала я: в ведре не было воды, зато была моя стрела и слизкая зелёная жаба. — Это шутка такая?

Весь мой романтический настрой испарился, и я, костеря на чём свет стоит кошака, ритуал, нерадивых женихов и тупую стрелу, оторвала росший у колодца лопух и с его помощью достала несчастное земноводное, планируя отпустить его на волю.

Жабка моим благородным жестом почему-то не воспользовалась и осталась сидеть на листке, поглядывая на меня странными голубыми глазами. Разве у жаб бывают голубые глаза?

И тут меня посетила самая дурацкая в моей жизни идея. Жениха вам надо? Ну, я вам устрою жениха! Глянув ещё раз на жабу, я преисполненная решимости достала из ведра бракованную стрелу. В тот же миг земля под ногами задрожала, и всё закрутилось вокруг меня с неимоверной скоростью. От неожиданности я зажмурилась, а когда открыла глаза, то оказалось, что и я, и жаба, и злополучная стрела уже перенеслись в «Царские дубы» и стоим у входа в семейную церковь.

Церковью это сооружение назвать можно было с натяжкой. Скорее это было небольшое здание, расположенное над нашим фамильным склепом. В детстве я любила сюда приходить, чтобы посидеть внутри в тишине, любуясь витражными стеклами.

Внутри уже собралось всё семейство, охранники Дима с Костей, наш повар Кузьма Степанович, экономка Зинаида Васильева, мужичок в клетчатом костюме, которого Учёный до этого именовал господином Лешачковым, и сам кошак. Сёстры довольно сияли улыбками. Рядом с каждой стояло по жениху. По нормальному жениху. С головами, руками, ногами и, думаю что, всем остальным. А тут я с жабой. Мой суженый печально квакнул, и все с интересом уставились в мою сторону.