Ваше Сиятельство 11

Глава 12 Новый план Чику

Ацтек молчал, глядя в сторону Чиксан-стрит, куда возвращаться теперь было равно самоубийству. Очень хреново повернулся сегодняшний день: до последнего момента была надежда, что бежать из Уайтчепеле ему доведется не с пустыми руками. Конечно, лучше если бы в ячейке в камерах на вокзале оказалась не «сладость», а живые денежки. Но даже если «сладость», то ацтек нашел бы кому продать — небесный Змей помог бы, если ему правильно помолиться. А так…

Так у Чикуту имелось в кармане лишь семь с небольшим тысяч фунтов. С одной стороны, это приличные деньжата — спору нет, ведь иногда бывает, что мечтаешь хотя бы о горстке мелочи на пиво. Но с другой, чтобы бежать отсюда подальше, может в другой город и там прижиться, нужно иметь в кармане больше денег. Следом за этими мыслями к Чикуту пришла мрачная идея, которую он поначалу отверг, однако она лезла в голову и казалась все более интересной.

— Эй, ты давай, говори! — поторопил его Хорек.

— Да, чо говорить. Не хочется уходить отсюда порожняком. Есть одна мысль… — Чику достал помятую сигарету и криво улыбнулся. Тянул он с ответом потому, что торопливо думал, как бы все это похитрее преподнести Профессору. Нужно было подать так, чтобы этот умник клюнул на приготовленную Чику наживку. Ведь если он откажется, возьмет сейчас Шухер под ручку и поведет эту шлюху к Гротер-тауэр, то все — накроется вся его задумка, которая, если признать честно, самому Чику была не по душе. Он не хотел убивать Майкла ради каких-то семи тысяч. Да, у Шухер в сумке было что-то ценное — в этом ацтек не сомневался. Он знал, что у Синди имелось золотишко ее убитой сестры, и эти золотые побрякушки с камешками могли стоить намного больше, чем его деньги и деньги Майкла вместе взятые. И поскольку золотишко у нее было, то вряд ли Шухер оставила его в квартире — оно было здесь, в сумке.

— Бля, вот ты нудный! Есть что сказать, а? — не выдержал Хорек. — И хватит стоять! Место хреновое. Могут проезжать люди Сладкого.

— В общем так, идем за мной, — прикурив, Чику с прищуром глянул на Майкла и пояснил: — это как раз по пути к Гротер-тауэр. Там есть одно местечко. Надо дождаться вечера, хотя бы часов семи. Нагрянем туда и возьмем денег. Много денег! Это вернее, чем в твоей идиотской затее с ячейкой и в сто раз безопаснее.

— Вообще-то, идея с ячейкой не моя, а большей частью твоя, — напомнил барон Милтон. — Я, господин Чику, больше не настроен этим заниматься. Мы с Синди сейчас пойдем к стоянке, возьмем эрмик и уедем. Согласна? — Майкл перевел взгляд на мисс Стефанс. И если бы она сказала «нет», то, наверное, он испытал бы облегчение. Тогда бы он дал ей еще тысячу или даже две тысячи фунтов и распрощался навсегда и с мисс Стефанс и со всем Уайтчепеле разом.

— Да, Майкл. Я с тобой, дорогой. И я больше не хочу ссориться. Пожалуйста, прости. Прости за Бомбея и за все, — она прижалась к нему.

— Вы послушайте меня. Чику хуйню не предложит. В общем, суть такая, есть там, — кончиком дымящей сигареты он указал в сторону Гротер-тауэр, — одно местечко: лавка Туарега — он торгует табаком и чаем. Так вот… — Чикуту снова задумался, стараясь подать свою идею попривлекательнее. — К нему привозят выручку со «сладости» за день. Все, кто приторговывает по району наркотой, везут деньги к нему. Так что часам к семи, лучше к восьми, там соберется приличная сумма. За ней люди Сладкого приезжают только утром, — продолжал выдумывать Чику. Выдумывал складно, так что самому нравилось.

— Бля, ты всерьез? — глазки Хорька засияли, когда он понял куда клонит его приятель. — Ты предлагаешь, нагрянуть к этому Туарегу и потрусить его?

— Догадливый, сука, — усмехнулся ацтек. — Нам уже терять нечего. Все-равно если нас найдут гориллы Хариса, нам конец. А если не найдут, то почему бы не снять побольше деньжат со Сладкого? Мы просто появимся у Туарега к моменту закрытия лавки, наведем на него стволы и заставим отдать деньги. Его не трусят в нашем районе лишь потому, что все знают — он человек Сладкого Хариса, но нам-то теперь это похуй под кем он.

— Нам это с Майклом не нужно! Сами трусите своего Туарега, а мы уезжаем отсюда. Да, Майкл? — Синди с надеждой глянула на барона Милтона: ей предложение Чикуту очень не нравилось.

— Профессор, ты ссышь что ли? Решил снова превратиться в Котенка? — Чикуту еще со вчерашнего дня прочувствовал, что если Майклу указать на его трусость, то он ведется. — Будь мужиком, Майкл! Или ты уже под каблуком мисс Шухер?

— Я не под каблуком! А называть меня можешь как угодно, хоть Котенком, хоть щенком, если тебе от этого легче, — резко ответил барон Милтон — слова ацтека его задели. В какой-то миг Майкл хотел остановиться и на этом месте окончательно распрощаться со своими нежелательными попутчиками, однако подумал, что он должен продолжить работать над собой, над воспитанием твердости и смелости. Иначе успехи, которых он добился за последние дни, исчезнут, и он снова превратиться в прежнего мягкого Майкла, в самом деле чем-то похожего на котенка. — Как ты предлагаешь это сделать? — спросил он. Ему больше не хотелось приключений, которые довелось пережить вчера, да и сегодня на Майл-Энд, однако судьба бросала новый вызов, и Майкл решил не прятаться от него, если предложение Чикуту окажется стоящим. Ведь если им придется грабить, то это будут те деньги, которые принадлежат негодяю Харису, заработанные на людском горе и покалеченных жизнях. Отнять их, пожалуй, не будет грехом. — Хочешь задержаться в Уайтчепеле до вечера?

— Это опасно, — высказался Хорек. — Нам надо валить отсюда поскорее и подальше. Давай нагрянем к твоему Таурегу как ты хочешь, после семи, но до семи уберемся. Поехали в Редбридж? У меня там хороший товарищ живет.

— Нет, мы сделаем проще. Здесь недалеко есть тихое местечко, снимем там комнату. Хозяйку я знаю, сдает недорого: можно на час, можно на сутки. Я туда шлюх водил. В общем, снимем комнату, переждем до вечера, — решил Чику и добавил, не дожидаясь согласия Майкла: — Только ты, Профессор, поговоришь с ней сам. Подойдешь вместе с Синди, будто дрыгнуться хотите и возьмете комнату до вечера — так будет правильнее. А меня она знает с не очень хорошей стороны, мне не стоит лишний раз мозолить ей глаза.

— Мне это не нравится, Майкл! — запротестовала мисс Стефанс. — Я не хочу быть в роли шлюхи!

— Шухер, не дури. Ты будешь в роли невесты барона Милтона. Так и представьтесь. Или скажите, что вы молодожены. А еще бы будешь с нами в доле — деньги у Туарега приличные и тебе обещаю четверть, от того, что мы возьмем. Сама подумай: выручка с продажи наркоты по всему району, может даже не за один день! — с важностью в голосе соврал Чикуту. Причем соврал так уверенно, что сам в это едва ли не поверил.

— Майкл, ты как? Может, не надо? — Синди замедлила шаг. — Но я хочу, чтобы ты сказал, что мы молодожены. Ради этого могу согласиться даже ограбить вашего Туарега.

— Хорошо. Поскольку там деньги Хариса, я не против поохотиться на них. Веди, Чику, где эта комната, — решил барон Милтон.

За комнату, которую Майкл снял на сутки, он заплатил всего пятьдесят фунтов. Хозяйка, живущая где-то здесь по соседству, выдала чистое постельное, строго глянула на Синди и удалилась со словами:

— Смотрите, чтобы был порядок! Приду, проверю!

Оставалось дождаться Чикуту и Хорька. И уже вместе с ними семи часов вечера, в надежде, что это время окажется счастливым для них. Не таким как тот час, когда они пришли к вокзалу Майл-Энд.

— Синди, поставь, пожалуйста, чайник, — попросил Майк. Он только сейчас ощутил, что после нервной прогулки к вокзалу ему жутко хочется есть. Ведь обеденное время давно миновало, а он не ел ничего, кроме скудного завтрака. И очень хорошо, что мисс Стефанс позаботилась взять с собой кругляш шотландской колбасы.

Сев возле окна, барон Милтон отодвинул край серой шторы, выглядывая на улицу. В какой-то момент ему показалось, что прошедшая внизу женщина — его сестра. Но нет, конечно же это был обман его глаз. Когда незнакомка повернулась, то Майкл понял, что у нее нет ничего общего с Элизабет: другая фигура, осанка и совсем другое лицо. Отчего это видение преследовало его сегодня снова? Наверное, он слишком соскучился за Элиз. А еще потому, что Элизабет сейчас в жутком положении и ей намного хуже, чем ему.

Пока Синди делала чай и резала хлеб с колбасой, барон Милтон решил, что если он сможет вытащить Элизабет из тюрьмы, то это будет по-настоящему мужской поступок. И Майкл обязан это сделать. Это его святой долг, черт возьми! Лишь когда он сделает это, тогда он может говорить всерьез о своем мужском стержне!

— Проходим как ни в чем не бывало, — шепнул я Элиз. Хотя можно было обойтись без этого предупреждения: баронесса Стрельцова всегда меня удивляла сообразительностью и не требовалось что-либо пояснять ей лишний раз.

Инспектор, только что ворвавшийся в первый зал, пока его не мог знать, кто мы и какова наша роль в произошедшем здесь инциденте. Сержант Хардман, видимо, до сих пор не оправился от потрясения: он не посмел остановить нас, и мы важно и беспрепятственно вышли на привокзальную площадь. Там, и воздух был чище — не воняло пороховой гарью, и не висело то тревожное напряжение, которое я ощущал ментально в залах камер хранения. Не обращая внимания на толпу зевак, мы поспешили к главному корпусу вокзалу — оно располагалось в длинном двухэтажном здании под зеленоватым куполом.

Элизабет повела меня через билетные кассы, где было людно, и мы могли легко затеряться от возможных преследователей. Затем мы вышли на платформу, воспользовавшись вагоном стоявшего состава, перебрались на противоположную платформу и долго шли вдоль поезда, который ожидал отправки на Бристоль. Там дальше наш покой потревожил лишь долгий гудок локомотива.

— Саш, я хочу заглянуть в одно место. Здесь не слишком недалеко. Пешком минут двадцать, можно на эрмике, — сказала Элизабет, когда мы покинули территорию вокзала и направились по малолюдной улочке, пересекавшей Майл-Энд-роуд.

— Что за место? — полюбопытствовал я.

— Кафе «Pleasant Time». Просто небольшое уютное кафе. Когда я училась в колледже, часто бывала там. И Майкл там часто бывал. Хочется ненадолго вернуться туда, пережить немного воспоминаний, — пояснила баронесса.

— Конечно, Элиз. Веди. Где это? — я понимал, что нас ждет Бондарева и оставлять ее наедине с Бабским было опасно, несмотря на бравурные заявления штабс-капитана. Но разве я мог отказать Элизабет? Сентиментальная часть ее души была очень сильна, несмотря на то что Элиз превратилась в этакого невозмутимую с виду валькирию. — Только… Есть здесь поблизости лавка, чтобы купить эйхос? Любой модели.

— Что-то, кажется, было недалеко от «Pleasant Time». А еще лучше пройти до угла Нордвуд-авеню. Что ты задумал? — на лице Стрельцовой заиграла улыбка.

— Хочу отправить Ольге сообщение. Куплю, отправлю и выкину его, — пояснил я, поглядывая в сторону Майл-Энд-роуд, гудящую плотным потоком эрмимобилей.

— Это же запрещено, мой демон. Покупая эйхос, тебе придется предъявить паспорт или дворянское удостоверение. Я слышала, будто линии со свежими номерами контролируются особо тщательно, кроме того… — начала рассказывать мне Элис все эти страсти, о которых я был прекрасно осведомлен.

— Элиз, — я прервал ее. — Да, я нарушу инструкции. И черт с ними! Все равно уже имя барона Макграта, как и его прекрасной супруги фигурирует в полицейском протоколе. Не сегодня, так завтра они, — я кивнул в сторону башни «Divine Stronghold», верхушка которой виднелась в сизой дымке, — узнают, что мы здесь. Кроме того, есть серьезный риск, что эйхосы из ячейки попадут к нашим врагам. Поэтому, соответствующие пункты инструкции утратили силу. Теперь мы будем жить не по инструкциям, а по собственному разумению.

— Я тебя понимаю и полностью поддерживаю. Всегда поддерживаю, — Элиз остановилась, чтобы поцеловать меня.

Вскоре я вместе с баронессой Стрельцовой стоял на углу Нордвуд-авеню. Я держал в руке новенький эйхос, коробка от которого валялась в мусорнике; Элизабет поглаживала заметно потяжелевшую сумочку — пока я покупал эйхос, моя валькирия, успела заглянуть в магазин по соседству и обменять тысячу триста фунтов на «Cobra Willie-JS», три пачки патронов и кобуру с ремнем.

— Я хотела взять еще «Steel Truth» — скучаю я по той негромкой и смертельной штуке. Но пожалела денег, — баронесса мечтательно подняла взгляд к нему. Странная она, женщина: кто-то из дам мечтает об изысканных платьях, кто-то о редких украшениях, а Элизабет мечтает об особой модели остробоя, когда-то во многом изменившего ее жизнь.

— «Стальная Правда»… Я куплю его тебе. Если угодно, вместо цветов. Хотя, почему бы не купить вместе с ними? — на другой стороне улицы я увидел цветочную лавку. — Иди пока выбирай самую привлекательную для тебя «Правду». Подойду через несколько минут, — пообещал я и поспешил к переходу.

Вернулся я к Элиз, когда она стояла возле кассы, а продавец — полный, усатый индиец — укладывал «Стальную Правду» в кожаный чехол вместе с комплектом дротиков и сопутствующими принадлежностями.

Я оплатил счет и вручил баронессе букет красных роз. Каюсь, никогда не дарил ей цветы и не знаю, какие она любит.

— Они как кровь. Кровь наших врагов, — Стрельцова положила их рядом с новеньким остробоем, чтобы освободить руки и обнять меня.

Поцеловала меня так страстно, прижимаясь лобком к пробудившемуся воину и потираясь о него.

— Хочу тебя! — прошептала она, не стесняясь стоявшего рядом индуса.

— Чертовка, как ты дразнишь! — я едва сдерживал желание, чтобы не овладеть баронессой на оружейном прилавке.

— Идем в кафе. Если в зале не многое поменялось, то там есть удобные столики, — она вильнула ягодицами, и меня задели ее последние слова. Вернее, последовавшие за ними догадки: я подумал, что раз она так говорит, то когда-то в прошлом Элиз пользовалась этим «удобством» в «Pleasant Time» — ревность шевельнулась во мне.

От оружейного магазина до кафе мы добрались минут за пять. Почему-то спешили: и она, и я. В полутемном зале, уютном, со стенами, отделанными деревом и темно-красным бархатом, было малолюдно. Лишь у окна сидело четверо молодых людей, еще на высоких стульях за барной стойкой трое. Вроде бы кто-то целовался в нише, слабоосвещенной туэлиновыми кристаллами.

— Сюда, — Элиз повела меня за руку дальше. — Там столики дороже, но там удобнее.

Мы устроились на полукруглом бордовом диване. Тут же подъехал робот-официант, мигая желтыми глазами с тусклой подсветкой.

— Безмерно рад вам, господин! Милейшая госпожа! — его тяжелая угловатая голова качнулась вперед, вероятно, обозначая поклон. — Позвольте ознакомить с меню и его отдельными пунктами специально для вас!

— Здесь ничего не поменялось, — не скрывая удовольствия, сообщила Элизабет. — Эти же «отдельные пункты специально для…» были еще шесть лет назад.

— Шесть лет назад! О, прекрасное время! Помню я… — механическим голосом пропел он.

Однако, Элизабет не дала погрузиться ему в воспоминания — прервала:

— Не подслушивай наш интимный разговор с господином! Быстро подай два кофе по-оксфордски с миндальным печеньем! — Стрельцова повернулась ко мне. — Или хочешь что-то посерьезнее? Мы же не обедали.

Я все-таки заслушал меню. В дополнение к кофе выбрал каре ягненка под соусом Марракеш и острые сырные палочки.

Когда робот, жужжа и поскрипывая, удалился, Элизабет переложила розы с дивана на стол. Затем ее шаловливая ручка начала расстегивать мои джаны.

— Нас здесь никто не увидит, — томным шепотом сказала она, наверное, имея в виду декоративную ширму, заслонявшую наш столик. — Кроме робота. Или стесняешься его?

— Но ты же не умеешь делать это тихо. И тихо я не люблю, — я почувствовал, как ее пальчики прошлись по моему воину. — Ты будешь стонать.

— Стонать будешь ты, — усмехнулась Элизабет и наклонилась. Мой член вздрогнул от прикосновения ее губ.

А еще через миг я увидел даму в красивом, весьма необычном вечернем платье. Она шла к нашему столику. В полумраке, покрашенном лучами красных кристаллов, я не сразу узнал Геру. Тем более я привык к появлению богинь из портала.

— Хайре! — хрипло сказал я, потому как ротик Элиз делал мне очень приятно и слегка больно.

— Так и хочется показать эту сцену Артемиде! — рассмеялась супруга Громовержца. — Или не будем повторяться?

— У тебя талант, появляться, когда… М-мм… Величайшая, ну за что⁈ — я погладил волосы Элизабет — она только что вынырнула из-под стола.

— Астерий, а разве не за что? Разве мы не пылали сжигающей ненавистью друг к другу? Ладно, дело прошлое, и эти воспоминания меня теперь лишь веселят, — сдвинув цветы на противоположный край стола, Гера присела на диван напротив и сказала Стрельцовой. — Ты можешь продолжать делать то, что у тебя хорошо получается. А ты, Астерий, постарайся при этом не потерять голову и очень внимательно меня послушать. Уж поверь, то, что я скажу, стоит гораздо больше, чем минет, пусть даже волшебными губками миссис Барнс.

— Я — баронесса Стрельцов, — посмела не согласиться Элизабет.

— Девочка, помолчи, когда говорит богиня! — голос Геры был громкий и строгий.