Вампиррова победа

1

Дэвид отправился за Электрой вниз по лестнице в подвал, Следом шла Бернис. Шествие замыкал Блэк, который в свете электрических лампочек, свисающих со сводчатого потолка, выглядел еще безобразнее обычного. Свет, проходя сквозь отросшую на скальпе щетину, поблескивал на огромном костлявом черепе, подчеркивал шрамы на голове, напоминавшие контурные линии на карте исследования морского дна.

Электра вела их по сводчатым склепам, говоря вполголоса, как будто вывела их на сюрреалистическую экскурсию по гостиничным подземельям Северной Англии:

— Вот здесь мы держим бочки с пивом. Вон там шланги к насосам для пива в баре. В остальном все, что вы видите, — старый хлам. Осторожно, не споткнитесь о ступеньку. — Взяв с полки фонарь, она посветила перед собой: впереди проход сужался, а затем упирался в клинообразный тупик.

К кирпичной кладке белыми перьями налипла известка. Воздух был холодным, таким холодным, что дыхание Дэвида вылетало облачками пара. Поежившись, он повернулся взглянуть на Бернис. Она ему нравилась, и его совсем не радовало, что она так напугана. И зачем Электра забила ей голову этими ужасами?

— Вот, — Электра посветила конец клина, — видишь?

Последнее помещение подвала заканчивалось вовсе не стеной. К немалому своему удивлению, Дэвид увидел что-то вроде двери из единого толстого листа железа. С одной стороны дверь крепилась на петлях, с другой ее удерживали четыре прочных висячих замка: два с виду старых и еще два новеньких и блестящих, которые в свете фонаря Электры засияли серебром.

— Дверь цельная, — сказала Электра, легонько постучав по ней костяшками пальцев.

Сталь издала вибрирующий звук, будто металлофон, по которому ударили рукой; этот почти музыкальный звон постепенно слабел, пока наконец не стих совсем. Электра снова легко ударила в дверь и тут же остановилась. Дэвид увидел, как ее передернуло — этакая дрожь «кто-то прошелся по моей могиле». Помолчав немного, хозяйка гостиницы заговорила снова, будто подбодряя себя звуком собственного голоса, и вновь ее слова прозвучали как замечание профессионального экскурсовода:

— Дверь была изготовлена сто лет назад в литейном цехе Уитби, на том же заводе, где отливали корабельные якоря. Эта дверь способна остановить бронебойный снаряд.

Дэвид кивнул.

— Вот так дверь. — Слова вернулись к нему странным эхом, даже металл двери, загудев, будто камертон, сочувственно завибрировал. — Куда она ведет?

— Сам не догадываешься, Дэвид?

— Надо думать, ты собираешься сказать, что она ведет в туннель, доходящий до пещеры за домом моего дяди. Я прав?

— Целиком и полностью. На самом деле она ведет гораздо дальше. Под городом — целая система туннелей. Скальная порода под нами — не что иное, как головка швейцарского сыра, в которой полно дыр; туннели тянутся на многие мили.

— И именно там обретаются наши вампирообразные?

— В твоих возражениях маловато искренности, Дэвид.

— Ты мне откроешь эту дверь?

— Не думаю, что это разумная мысль. Мы не знаем, что поселилось по ту сторону в ожидании, что мы именно так и сделаем. — Она глянула на дверь, и ее снова передернуло. — Вероятно, оно сейчас слушает, что мы говорим.

— Ладно. Ты не показала мне ничего, что бы указывало на существование легионов, «немертвых», ожидающих своего часа под городом. Если «немертвые» правильное для них название... А как еще нам их называть? Носферату? Дети ночи?

— Поверь мне, они там. Во всяком случае, они были под городом, пока твой дядя не разнес на куски их клетку. Кто знает, где они сейчас.

— Я знаю, где они. И знаешь, где это, Электра?

— Скажите мне, доктор.

— Там, где всегда и были. В твоем воображении, Электра.

— Фома неверующий. — Слова Электры прозвучали беспечно, в голосе слышался холод. И уж конечно, не было в нем и намека на юмор.

— Теперь я могу идти? Или ты собираешься держать меня здесь в железных кандалах до гех пор, пока я не протяну ноги?

— Твои легкомысленные замечания звучат скорее как показной оптимизм, Дэвид.

— Как хочешь.

— После того как вы с Бернис уехали вчера в больницу, — продолжала Электра, теперь она говорила почти живо, как будто хотела раз и навсегда покончить с этим спором, — я выволокла стол из лифта. Помнишь? Джек очень мудро поступил, когда обездвижил лифт, просто заклинив двери. Неразумно, как я тебе и сказала, я сдвинула стол. Двери тут же закрылись. Лифт ушел в подвал. Его оттуда явно кто-то вызвал. Некто, предположила я, вошел в лифт и нажал на кнопку первого этажа. Лифт пошел вверх. А я так и застыла, как глупая тетушка Нелли[17], ожидая, что то, что было в кабине, выскочит прямо на меня. К счастью, мне удалось отключить механизм лифта ключом.

— Как удачно, что он оказался при тебе.

— Все еще насмешничаем, а, доктор?

— И что случилось дальше?

— Я выключила мотор лифта и заблокировала кабину между этажами, изолировав в ней кого бы то или что бы то ни было, до тех пор, пока не наступило утро.

Остановившись, Дэвид глянул в лицо Электре. Кожу у него покалывало. Ощущение было такое, что по его телу скользнуло только что что-то огромное и склизкое.

— Электра, скажи мне, что ты шутишь.

— И не думаю, Дэвид.

Электра помедлила возле закрывающейся кладовки. Дверь была весьма солидной, и закрывалась она на два внушительных замка, которые крепко удерживали ее за увесистые брусья косяка.

— Электра... — начал он, чувствуя, как струйка страха превращается в целый поток.

— Потерпи немного.

Она провела рукой по ряду выключателей. Внезапная тьма. Испуганно охнула Бернис.

Что, черт побери, Электра затевает? Он чувствовал зловещее присутствие Блэка за спиной, и это обстоятельство его совсем не радовало.

— Электра, — позвал он.

Вспыхнул фонарь, высветив кусок кирпичной кладки. Электра нашла еще один выключатель у двери и щелкнула им.

— Просто разумная мера предосторожности, — негромко произнесла она. — Пробки могут перегореть. Света нам нужно ровне столько, чтобы видеть. Во всяком случае, сейчас.

Теперь в подвале вообще не было никаких источников света, кроме фонаря Электры.

— Джек, — позвала она, — открой, пожалуйста, замки.

— Электра, — напряженно сказал Дэвид. — В чем дело? Что ты делаешь?

Блэк открыл висячие замки, закрывавшие дверь кладовки; татуированные толстые пальцы двигались быстро и ловко.

— Подойди поближе, Дэвид. Хочу, чтобы ты посмотрел, что у нас тут. — Вытянутой рукой она распахнула дверь. Потом выключила фонарь.

Из кладовой хлынул поток яркого резкого света. Вслед за Электрой Дэвид вошел внутрь. Сияла галогенная лампа из тех, какие освещают обычно автостоянки при пабах. Свечение было таким резким, что безжалостно резало глаза. Он не мог даже взглянуть прямо на лампу, но догадался, что она привинчена к потолку кладовой.

Потом он застыл на месте. К одной из стен чуть выше уровня пояса была прикреплена широкая каменная плита, служившая чем-то вроде верстака или рабочего стола. Возможно, во времена, менее помешанные на санитарии, здесь рубили мясо для кухни наверху.

На каменной плите лежала простыня.

А под простыней, как увидел Дэвид, — тело.

Теперь, когда глаза Давида начинали хотя бы отчасти привыкать к яркому свету, он огляделся по сторонам. Электра, Бернис и Блэк стояли у стены кладовой и пытались руками защитить глаза от яростного сине-белого света пятисотваттной лампы.

— Загляни под простыню, Дэвид, — хладнокровно сказала Электра. — Мы нашли это в лифте утром. Когда светило солнце.

2

Осторожно, медленно, словно поднимая камень, прикрывающий змеиное гнездо, Дэвид оттянул простыню.

Тело женщины лежало на спине. Так, если бы оно лежало на столе в морге. Глаза закрыты, руки сложены на груди.

В немилосердном сиянии галогенной лампы ее кожа казалась совершенно белой, а вены под кожей проступали скорее коричневым, чем голубым. Губы серые. Лет двадцать с небольшим, предположил Дэвид.

Из-за яркого света и обескровленности труп казался балаганно мрачной, скорее кошмарной, имитацией человека, чем настоящим человеком из плоти и крови. Только волосы, мягкие пушистые волосы, поблескивающие светлыми прядями, казалось, оставались человеческими.

— С тех пор как мы ее сюда принесли, она скукожилась.

— Скукожилась? — Дэвид удивленно повернулся к Электре.

— Да, сегодня утром она была совершено раздувшейся. Ее живот вздулся так, как будто она на восьмом месяце беременности.

— Полна крови, — буркнул Блэк. — Она, наверное, просто упилась ею. Весь рот был в крови. Она с тех пор облизала губы.

— Господи Иисусе, — вполголоса произнес Дэвид. Он колебался между ужасом и шоком. Он повернулся к Бернис, которая, дрожа, стояла в дверном проеме. — Ты об этом знала?

Бернис покачала головой, с трудом сглотнула, казалось, ее сейчас стошнит.

— Электра, — резко бросил он, — что это за игры?

— Я решила, что это наилучшее для нее место.

— Ты решила? Господи Боже, Электра, ей место в морге. Ты должна известить полицию. Это тебе в голову не приходило?

Электра покачала головой:

— В данном случае полиция совершенно бессильна. Дэвид поглядел на жутковатое тело на столе.

— Ктo она?

— Диана Моббери. Местная девушка. Бойкая штучка, если верить слухам.

— Что с ней случилось?

— Мы нашли ее в лифте, она была без сознания. Только она, как я уже и сказала, совершенно раздулась от жидкости, ее живот был так вздут, что вот-вот лопнет. Мы обнаружили, что люк в подвал на заднем дворе открыт; очевидно, этим путем они и выходят, а потом исчезают.

— Электра, ты знаешь, что с ней случилось? Как она была убита?

— Нет, и я не думаю, что она мертва. Во всяком случае, в том смысле, в каком тебя учили в университете, доктор.

Дэвид вернулся взглядом к тому, что лежало на столе. Что ни говори, то, что он видел, выглядело как труп, — а их он повидал немало; один он даже препарировал с головы до ног во время практикума по анатомии. Да, сказал он себе, это труп, труп, труп. Перед ним лежит холодный и окоченелый труп.

Протянув руку, он, слегка коснулся лба трупа.

Проклятие.

Дэвид отдернул руку.

— Что там? — испуганно вскрикнула Бернис.

— Горячий, не так ли, доктор Леппингтон? — Электра натянуто улыбнулась.

— Да... — проговорил он в удивлении. — Просто обжигающий. Будто у нее лихорадка.

Он оттянул простыню, поднял безжизненную руку. Рука была податливой, расслабленной, как у спящего. Никаких признаков трупного окоченения.

Он недоуменно пригляделся внимательнее к верхней части туловища женщины.

Тело теперь было обнажено до талии, кожа казалась белой, почти прозрачной, будто молочно-слюдянистый камень с прожилками — такой же эффект возникает, если вылить в воду молоко. Он пригляделся еще внимательнее: никаких следов ранений, ни характерной синевы и пролежней, возникающих, когда кровь стекает в нижние отделы трупа.

Он поднял обе руки; вблизи стало видно, что они усеяны мелкими черными волосками. Обнаженные груда казались непропорционально большими для такого гибкого тела. Соски очень темные.

Черт... он этого не заметил... эх, проклятие...

Сморщив от отвращения нос, он повернулся к Электре:

— Ты это видела?

Она сделала к телу шаг, не больше, как будто боялась подойти слишком близко.

— В чем дело?

— У нее отсутствуют соски. То, что ты видишь, это шрамы.

— Господи Боже!

— Судя по рваным краям раны, я бы сказал, что удалены они не ножом. — Дэвид мрачно покачал головой. — Могу только гадать, но, сдается, их откусили.

— О... Боже, — Бернис издала не то всхлип, не то стон, — я больше не вынесу — Прижав руки ко рту, она затрясла головой.

— Хочешь подняться наверх? — мягко спросила Электра.

— Только не в одиночестве.

— Еще пара минут, милая, — отозвалась Электра — Осталось немного.

— Я подожду снаружи в основной части подвала. Я не могу... не могу... больше смотреть на эту тварь. — Она опасливо бросила взгляд на труп.

— Не включай там свет. — Электре все еще удавалось сохранять хладнокровие. — С этой галогенной лампой пробки могут перегореть... проводка «Городского герба» слегка устарела.

— Не может же она стоять там в темноте, — запротестовал Дэвид.

— Вот возьми. — Электра протянула Бернис фонарь — Не волнуйся. Мы будем через пару минут.

Когда Бернис исчезла в дверном проеме, Дэвид снова вернулся к трупу, — если «труп» подходящее для этого название.

А если не подходящее, то какое слово способно описать то, что лежит на каменном столе? Как назвать это нечто с горячей кожей и напрочь откушенными сосками?

Слово скользнуло ему в мозг, как скользкий червь:

ВАМПИР

Это ведь правильное название, не так ли, Дэвид? ВАМПИР

Подавив в себе нарастающую тревогу, Дэвид заставил себя поискать на длинной лебединой шее пульс.

И нашел его тотчас. Подушечки его пальцев нащупали медленный, но очень четкий пульс, чавкающее биение крови, питающей артерии.

— Пульс есть, — подавленно произнес он. — Но медленный, невероятно медленный. И все же я не могу найти никаких признаков дыхания.

— Ты бы назвал ее живой?

— Не знаю, — Дэвид недоуменно пожал плечами, — налицо существенные показатели, которые... которые, ну, имитируют жизнь. — Он продолжал осмотр, с усилием подавляя нарастающую волну отвращения и — давай не будем ходить вокруг да около, доктор, — страха. Я боюсь этой твари на столе. Она не укладывается ни во что, что мне известно о человеческом теле.

— Если уж на то пошло, первым моим предположением было бы кататония. Или какая-то разновидность комы, вызванной наркотиками.

Электра придвинулась ближе к телу. Дэвид почувствовал ее силу воли как нечто материальное: больше всего на свете хозяйке гостиницы хотелось убежать с криком из подвала, но железная сила воли заставляла ее оставаться на месте, чтобы увидеть все до последней детали, чтобы не упустить ничего.

— Смотри, что сейчас произойдет, — вполголоса произнесла она.

Вынув из кармана жакета циркуль, из тех, что используют на уроках геометрии, она сняла с иглы крышечку и, прежде чем Дэвид успел что-либо возразить, с силой воткнула иглу в руку трупа. Потом с усилием выдернула ее: игла не хотела выходить, как будто кожа льнула к ней, стремясь оставить железо в теле. Когда Электра потянула, кожа приподнялась вокруг иглы пирамидкой.

— А что ты теперь видишь?

Дэвид присмотрелся к месту укола. Из ясно очерченного отверстия медленно сочилась прозрачная жидкость. Впрочем, это была не кровь, определенно не кровь. Это было что-то желтоватое и прозрачное, напоминающее соки мухи, раздавленной об оконное стекло. Медицинская выучка подсказала, что это, наверное, плазма крови — только из нее удалены все красные и белые кровяные тельца и осталась только липкая янтарная жидкость.

— Bот, — в тихом голосе Электры звучал не то страх, не то благоговение, — вот перед нами одна из твоей вампирской армии, Дэвид. Ты слышал легенды. Она — твоя. Что ты намерен с ней делать?

У Дэвида пересохло во рту, но он заставил себя пригнуться, чтобы всмотреться в лицо девушки. Оно выглядело расслабленным, веки сомкнуты — словно она спала. Длинные ресницы казались такими завлекательными. На белизне кожи ярко выделялись темные брови. Такая же белая кожа гладко обтягивала высокие скулы. В свою очередь, само лицо было обрамлено пушистыми светлыми волосами. В этом было подобие жизни. Никуда от этого не деться.

Он вернулся к векам, легко прикрывающим глаза. Медленно поднял пальцы к глазу, намереваясь оттянуть веко, чтобы осмотреть зрачок.

Стоило ему коснуться его, веко поднялось.

Веки поднялись будто ставни, открывающие вид в иной мир. А из-под век засияли глаза. Зрачки невероятно расширились, так что у него создалось впечатление, что он глядится в бездонный колодец. Только этот колодец был окружен белизной, которая поблескивала и светилась будто жемчужина.

Эти глаза были великолепны.

Они почти гипнотически приковывали взгляд.

И больше ничего не имело значения. Остальной мир потерял четкость; ему не о чем волноваться; на него снизошел совершенный и всеобъемлющий душевный покой; он превратился в частицу пыли, танцующую в солнечном луче; розоватые огни с нежностью расцвели в его голове, заполняя своим теплом; никогда раньше он не чувствовал себя таким нужным, таким любимым.

Глаза светились для него одного.

Это было мгновение полной ясности; его "я" растворялось в океане вселенской любви; пульс у него на шее отстукивал медленный блюзовый ритм; он чувствовал, как богатая и ароматная кровь хлюпает по его артериям.

Глаза девушки стали мечтательными и любящими. И этот «пойдем-в-постель» взгляд.

— О да... — Слова нежным дыханием сорвались с прекрасных губ. — Да... я хочу отправиться с тобой в постель. Я хочу тебя...

Реальность взорвалась потоком безжалостного белого света. Потом его лицо безвольно шмякнулось обо что-то твердое. От шока он охнул. Лицом он вжимался в холодную и шероховатую кирпичную стену; немилосердный свет галогенной лампы поблескивал на проступающих на кирпиче кристаллах селитры.

— Ну что, теперь веришь? — вполголоса осведомилась Электра. — Теперь ты веришь в вампиров?

Дрожа всем телом, Дэвид кивнул. От пережитого шока дыхание с хрипом вырывалось у него изо рта. Только сейчас он осознал, что Джек Блэк, наверное, потянулся, схватил и оттащил его от трупа, а затем вжал лицом в стену, чтобы прервать гипнотическую власть — захват вампира.

А у него за спиной, там на столе — в ярком свете галогенной лампы — мертвое нечто ухмылялось, подергивалось и хихикало.

— Теперь ты поверил. — выдохнула ему в ухо Электра. — Вопрос вот в чем: ты собираешься сбежать, как сбежал твой отец? Или ты останешься и будешь бороться с ними?

3

В подвале, в полном одиночестве.

Тени кругом живые.

По крайней мере так казалось стоящей у стены Бернис Мочарди. Она повела фонарем вправо, влево, посветила впереди себя, потом за спину.

Хорошо бы они поторопились, перестали таращиться на этот проклятый труп в подвальной кладовой и поднялись наверх, черт бы их побрал. Наверху она еще застанет последние крохи дневного света.

Господи мой Боже. Сердце частило и частило. Вот чего я хочу:

я хочу купаться в лучах солнца, хочу стоять на улице и кожей чувствовать свежий воздух и тепло солнца.

У ног ее шебуршились тени.

Тени играли с ней в злые игры. Как бы быстро она ни водила фонарем, они всегда успевали убежать, чтобы притаиться в каком-нибудь углу, а потом выпрыгнуть ей в лицо и...

Заткнись, сказала она воображению, снова понемногу бравшему верх.

Глубоко вздохнув, она принялась вышагивать по обложенному кирпичом сводчатом склепу.

Когда она приблизилась к узкому концу подвала, луч фонаря высветил груды хлама, старые стульчаки от унитазов на полке, прислоненный к стене ржавый остов кровати, а за всем этим — стальную дверь.

Что заметила? Дверь? Нет, это дверь притянула к себе мой взгляд.

Слыша, как скрипят по кирпичному полу подошвы туфель, Бернис робко подошла ближе. В свете фонаря поблескивали два новых замка.

Она вообразила себе, что было бы, будь эта дверь стеклянной.

Что бы она там увидела?

Что там кто-то приложил ухо к двери, прислушиваясь к ее шагам?

А что позади этого слушателя?

Наверное, туннель, идущий в недрах скалы под городом, под рекой, потом вгрызающийся в холмы, чтобы выйти там, где, ожидая возвращения своего хозяина и господина, стоит, подобно крепости, дом старого Джорджа Леппингтона?

Будто против воли, она сделала еще несколько шагов к двери.

Осторожно постучала в нее костяшками пальцев. Дверь отозвалась перезвоном, напомнив ей камертон.

Бернис склонила голову набок.

Что лежит там за дверью?

Тайна.

Глубокая, неизъяснимая тайна, полная пурпурной тьмы. Тайна, чреватая древней магией.

И снова она подняла руку и легонько, совсем легонько, постучала по двери.

А в ответ — каскад ударов. Как будто с той стороны в дверь ударяли тараном...

Клац... клац... клац... клац...

Словно эта стальная пластина — чудовищный колокол, что гудит и трясется под гигантским языком.

Расширив от ужаса глаза, она застыла, уставившись на дверь: в свете фонаря дрожит крупной дрожью резонирующая поверхность, будто в нее кто-то колотится с той стороны и требует, чтобы его впустили.

Повернувшись на каблуках, она метнулась прочь от двери, луч фонаря безумно запрыгал по потолку, по полу, стенам, кроватным пружинам, мешкам, старым газетам...

От стены отделилась фигура...

— Дэвид? — выдохнула она.

Он кивнул. Глаза его были мрачны, будто он вырвался из ада.

— Наверх. Быстро.

Она почувствовала, как он крепко схватил ее за руку повыше локтя. Мгновение спустя они уже грохотали вверх по лестнице.

4

А еще через полторы минуты все четверо стояли в вестибюле возле закрытой двери в подвал. Джек Блэк, как всегда, с ничего не выражающим безобразным лицом запирал дверь.

Теперь молчание стало столь же ощутимым, как до того шум. У Бернис гудело в ушах; ей было невероятно холодно, грудь стянуло так, словно грудная клетка все сжималась и сжималась, чтобы раздавить ей легкие, сжималась, как комната в старом кинофильме, которая становится все меньше и меньше, по мере того как сползаются стены, чтобы раздавить тех, кто в ней находится. Она глубоко вдохнула.

И тут же к ней повернулся Дэвид.

— С тобой все в порядке?

— Да. — Она сделала еще один глубокий вдох, пытаясь набрать в легкие воздуха. — Да, наверное, да. А с тобой?

Он мрачно кивнул, но Бернис заметила, что его синий свитер испачкан белым пятном известки, а щеку украшает черное пятно.

Электра потерла лицо, будто пытаясь восстановить кровообращение. В ее глазах блестел чистой воды ужас.

— Вот так представление, ребята. — У нее вырвался короткий, близкий к истеричному смешок. — Вот уж представление так представление. — Вытащив из коробки под стойкой бумажный носовой платок, она промокнула глаза. — А теперь... слушайте. Сегодня вечером я не стану открывать бар. Других постояльцев нет, так что... так что на сегодня гостиница будет закрыта. Поможешь мне повесить объявления на двери, Бернис?

Бернис кивнула, зубы у нее стучали с каждой пробегающей по телу волной дрожи.

— Как только закончите, нам придется держать военный совет, — мгновение спустя сказал Дэвид. — Надо обсудить, что делать дальше.

— Ты босс, — хмыкнул Блэк.

Дэвид кивнул:

— Да, пожалуй, я.

Он оглядел обращенные к нему лица. Теперь все трое зависели от него. Что бы ни случилось, ответный ход за ним.