Зверь лютый Книга 39 Валькирия

Fr 6

Теперь оцените мои сомнения. Может ли «селёдка» стать «морковкой» для Сигурда?

Рыбак в Гданьске имеет два часа времени от момента выворачивания невода в лодку. Сообразил «отзябрить» - у тебя несколько дней. Копти, соли, маринуй… Нет - отдай нипочём князю. Он эту горечь скормит пленникам. Чтобы те помнили, что безобразничать в его городе не надо.

Сколько из этих двух часов - переход в море? «Фактор времени» превращается в «фактор расстояния».

«Шаланды полные кефали

В Одессу Костя приводил».

Откуда?

5-10 км. Расстояние, на котором лов сельди имеет смысл. На южном побережье Балтики нет системы узостей, как в Зундах. Здесь не рыбак выбирает «место встречи», которое «нельзя изменить», а сама рыбка находит «сытое пастбище». И оно часто вовсе не вблизи берега.

Дать гданьцам возможность, как тем английским монахам, съедать за год по тысяче селёдок…

Ладно приморские жители, для них морская рыба - постоянное подспорье в непрерывной борьбе с голодом. Но бочковая сельдь массово пойдёт внутрь континента.

Поросёнка сам вырастил - сам съел. Селёдку - купи. Финансовые потоки, которые оседлает Сигурд.

Поднимутся те, у кого есть денюжки: города, монастыри, верхние аристократы с толпами челяди. Мелким помещикам - плохо. Цены на хлеб и мясо снизятся, упадут доходы. Крестьянам… паны выжмут всё.

Так будет по всей Западной Европе.

Дать людям много дополнительной вкусной еды - хорошо. Голодных, больных меньше. Так?

Но эти люди - часть политико-культурно-экономической системы. К которой я отношусь… настороженно. Неистовый Бернар, «окрестить или убить», православные-еретики-язычники - одно… Эта общность, получив дополнительный пищевой ресурс, будет быстрее размножаться, усиливаться…

Идея Бейкельса, единожды реализованная, получит массовое распространение. От Бергена до Лиссабона.

Бочковая сельдь - новая отрасль. Новые корабли. У голландцев в РИ доходило до 1100 вымпелов.

Эти корабли надо построить. Кому? - Мне. Больше некому. Иначе нужно отдавать в Европу и технологии потокового кораблестроения. Где? Разворачивать судоверфь в Гданьске? На Двине? Где-то внутри Руси? Кто за это заплатит?

Нужны сети. Много, большие. Кто? Где, когда, за какие деньги?

Нужна соль. Много, регулярно, качественно. Полагаю, что у Петра Великого не получилось на Белом море из-за того, что на взморьях соль выпаривают из морской воды - примесей многовато. В Польше есть и соляные источники, и каменная соль, но… Помимо варварских технологий, здесь и политически нестабильно. Тащить свою из Балахны? Искать что-то ближе? Солеварни между Любеком и Гамбургом, про которые Генрих Лев с тамошним графом ругался? О чём я уже...

Дубовые бочки. Мне не с руки. Русь, всё-таки, сосново-берёзовая страна. Есть, конечно, и дуб. Но нашим дубам я и другие применения найду.

Люди. Которые всё это будут делать, которые будут вытаскивать полные тралы лебёдками, а не просто руками, которые будут быстро и чётко «зябрить»…

Делать отрасль - вкладываться. Мне. Много.

Причём нам, Руси, это не надо.

Все слышали?

Парадокс: нам не надо еды.

Не вообще, а вот этой. Потому что она есть. Уже.

У нас ситуация пролива Эресунн: реки. Как идёт селёдка в Волге, у Стрелки, как переливается над отмелями «живое серебро», едва прикрытое водой - я уже. У нас тоже плоты у берега, как у датчан. Лодки подходят, вываливают улов. Дальше - линия разделки, засолки, упаковки.

Из-за стационарности - всё на плоту, надо - весь плот целиком переставили, уже и механизация пошла. Понятно, что таких разделочных машин, которые на тихоокеанских сейнерах в 21 в. стоят, куда рыбку только кидай и кидай с двух рук, головой вперёд, а на выходе уже охлаждённые и запаянные банки, у нас нет.

Раз плот - наплавная мельница. Механический привод. Вращающиеся ножи отрубают головы и хвосты, потрошат тушку.

Именно картинка потрошения полячки валькирией и заставила меня вспомнить про селёдку.

Укоротив рыбку на голову и хвост, мы увеличиваем кпд: больше рыбного мяса в единице тары. Транспортировка в средневековье - дорогое удовольствие. В бочке безголовой и бесхвостой селёдки калорий больше. Бейкельс так не мог - у него всего две руки в небольшой лодке. Хотя датчане на берегу подобную разделку исполняли.

Из отходов делаем рыбную муку. Кормовая добавка для свиней и птицы. Только надо вовремя остановиться, чтобы у мяса не было рыбного привкуса.

Часть рыбы идёт, естественно, в традиционные формы: горячее и холодное копчение. Хорошо пошла маринованная. «Пряного посола» у нас нет - нет сахара. Но варианты с уксусом, луком, горчицей, хреном (во всюда кладём), льняным и конопляным маслом, морковью, полынью, чесноком… реализовали. Пытались использовать покупные пряности: кориандр, розмарин, перец, гвоздику, имбирь…

Тут Домна, главный мой повар, сказала что-то… непечатное. И угостила нас филе селёдки на меду.

«Сладкая селёдка»… бывает где-то национальным блюдом. Но там она забродившая. А тут… Вкус… специфический, реакция… неоднозначная.

Затем, продолжая бормотать что-то под нос, подсунула селёдку с яблоками. И со свежими, и с мочёными.

Домна, после ряда своих сердечных переживаний ещё в Пердуновке, как-то душевно успокоилась. Вокруг неё толпы поварят, которых она уже не бьёт непрерывно половником по головам. Они вечно что-то придумывает, а она заставляет проверить и съесть.

- Домна, ты бы так по металлам работала — тебе цены не было!

- А что, так есть? Да вы тут все без меня сдохнете! На понос изойдёте. А железы всякие… Не, Ванечка, мне надо на язык попробовать. Обожгуся.

Больше она так не делала, но рецепт записали.

***

« - Товарищ прапорщик! А почему вы лавровый лист не добавляете?

- Дык… не едят его бойцы, вынимают и выкидывают».

***

Часть рыбы идёт в сбытовую сеть. В факториях, в лавках потребкооперации везде есть бочка. Сколько километров селёдки должен съесть совейский солдат за время службы - помните? У меня милитаризированная экономика. Командная, казарменная… Эти «вёрсты селёдки» нужны не только воинам, но и зекам, чиновникам, работникам, учащимся, новосёлам…

Понятно, что селёдка не единственная рыбка в рационе. Про повсеместность в России осетрины с хреном - Чехов. У нас схоже, но раньше.

***

В успехе Бейкельса видны три составляющие:

- технологическая. «Зябрить», а не полностью потрошить, как делали датчане в проливах.

- организационная. Обрабатывать на корабле, а не на берегу.

- политико-экономическая. Огромный рынок сбыта в западноевропейских городах и сеть доставки - Ганза.

Тут надо подробнее.

В сер. 14 в. по Европе прошлась «Чёрная смерть». Втор. пол. XIV в. - инфляция и высокие цены на продукты (особенно хлеб: с уменьшением количества работников в с/х уменьшилось производство). Одновременно идёт «Столетняя война», в которой Фландрия - часть «поля боя».

Чуму называют «поворотным моментом» (англ. critical juncture) в истории Европы. Привела к уменьшению численности крестьян, нехватке рабочих рук, появились случаи переманивания феодалами крестьян друг у друга. Траектории развития Западной и Восточной Европы начали расходиться. До эпидемии крепостное право в Зап.Европе было лишь немного менее обременительным, чем в Восточной: повинности были чуть меньше, города чуть больше и богаче, а крестьяне чуть более сплочёнными ввиду большей плотности населения. В Зап.Европе крестьяне смогли воспользоваться (в т.ч. посредством восстаний) ситуацией и существенно ослабить феодальные повинности, что вскоре привело к окончательной отмене крепостного права, после чего Англия, а позже и другие страны Зап.Европы встали на путь развития инклюзивных институтов.

Мнение британских историков. Лажа.

В реале на материке прошли волны повторного закрепощения (Сев.Франция, Германия). А в таких местах, как Леон и Арагон, крепостничество только крепчало. Причём на Руси (Восточная Европа) в 14 в. крепостное право отсутствует, его нет в Скандинавии, оно уже два века отменено в Сев. Италия (Венеция). «Случаи переманивания крестьян»? - «Юрьев день», работает на Руси до 17 в.

В 14 в. начинается «малый ледниковый период». Традиционное с/х становится очень рисковым. В начале века проходят ряд «голодных лет». Дети, чей иммунитет ослаблен голодом, вырастают. И гибнут при приходе «Чёрной смерти». Снова быстрое наполнение городов. Которым остро нужны новые источники еды.

Сельдь «по Байкельсу» оказалась востребована, что и привело к закреплению легенды о его изобретательности.

Нынче (1171 г.) картинка другая. Мой нынешний горизонт - Балтика. Тут пока нет немцев. Любек, Мекленбург, Висьбю имеют немецкие общины. Только возникшие - 10-20 лет. Ганзы - нет, множества растущих городов - нет, уменьшения числа землепашцев вдвое, как будет в «Чёрную смерть» в Нормандии - нет. Наоборот: идёт немецкая колонизация за Вислой, увеличивается число «гостей» в Польше, производство хлеба растёт.

Города там - по Рейну, Сене и Темзе. Едва технология будет продемонстрирована, как она «уйдёт». Туда, на запад, в Атлантику.

Итого.

Я дорабатываю технологию «по Байкельсу», вкладываюсь в создание отрасли, а прибыли не получаю: нет длительного голода, нет «климатического минимума».

Переданная Сигурду технология будет использована другими европейцами. Кем, когда, в какой ситуации… Потихоньку, в «вялом режиме». Не качественно - в разы - повышая пищевую обеспеченность, но существенно - на десятки процентов - веками усиливая их. Сохранив множество людей от голода и болезней.

Ну?! Я же гуманист! Спасти десятки тысяч… «Онижедети!».

***

- «Местная горчит сильно». Мда… Есть способ избавится от горечи. Получить вкус как у нашей волжской или датской из проливов. «Чтобы во рту таяла».

- В Зундах и на Волге рыбу тащат на берег, на плоты. У нас берег далеко, плоты не поставишь - глубоко.

- Я знаю. Есть другой способ.

Старательно доброжелательно улыбаюсь.

- Э-э-э… И как это сделать?

Очень похожая, вежливо заинтересованная улыбка на устах моего визави.

Сигурд - морской ярл. Он понимает не только в бое на мечах или топорах, в:

«Железны враны

врезались в раны,

останки стали

в тарчах торчали».

Думаю, что среди князей не найдётся ни одного, кто имел бы личный опыт разделки селёдки. Не государево это дело взрезать рыбку от анала до жабр. А вот Сигурду довелось в разные ситуации попадать, он в князья не из пелёнок, не от мамок-нянек прыгнул.

Реализует «схему Бейкельса» - начнётся «бурный экономический рост». Не такой сильный, как у голландцев в РИ, но население Гданьска с нынешних семи тысяч за несколько лет подскочит вдвое, Восточное Поморье - раза в полтора. Вся Висла с притоками, Западное Поморье, Пруссия, Силезия по Одеру… все будут кушать его сельдь. И - платить.

Сигурд разбогатеет, усилится.

Кестуту не надо: пруссы не мореходы.

Михалко на Руяне…

Тоже потребует себе «секрет». Не дать - обидится. Да и без толку: украдут. Затем селёдка, уже не как товар, а как источник налогов, заинтересует датского Вальдемара. И Михалко придётся поделиться.

Датчане Вальдемара в Денло научат его же англичан. Голландцы сами сообразят. Потом нормандцы, гиенцы, португальцы…

А оно мне надо?

Оп-па. Вот и посыпался мой «общечеловеческий гуманизм».

То я себя пяткой в грудь бил:

- Снижение детской смертности! Всех порву! Всем поснижаю!

А оказывается... не всем.

Между нами: дети рождаются одинаковыми. Не, я понимаю: мальчики-девочки, умные-глупые, больные-здоровые, лысые-волосатые. По цвету, там, весу, длине… Фигня. Одинаковые. Слабые, беспомощные, беззащитные. Некоторым из них повезло родиться в богатых успешных семьях. У них есть реальный шанс в этом мире сплошных аскрипциев прожить богатую, сытую, успешную жизнь. Это понятно, «все так живут».

Тут появляюсь я. И возникает новое условие: шанс умереть в десять раз больше у детей, которые родились на не подконтрольных мне территориях.

Мне их всех жаль. Маленьких кашубов и голландцев, англичан и португальцев, басков и скоттов… Они вырастут такими же как их родители: носителями средневекового маразма. С предрассудками, суевериями, тупостью, грязью, сословностью, раболепием… Часть кучи дерьма, пьедестал для очередного «золочёного крысюка».

«Крысюки» станут сильнее.

Кормить чужих… зная, что они неизбежно станут обычным средневековым человечеством…

Американские отцы-основатели как-то сформулировали: «Никаких налогов без представительства».

У меня получается: никакой еды без воспитания.

А жо поделаешь? Ресурсы ограничены. И сейчас, для создания отрасли. И потом, когда в следующих поколениях придётся отбиваться от соседей. Вырастут англо-франко-германско-польские... детишки во взрослых «добрых христиан». И пойдут, по Неистовому Бернару, на Русь крестовым походом… Или, там, за жизненным пространством германской нации…

Есть инновация. Довольно очевидная. Очень позитивная: сотни тысяч, а то и миллионы людей в ближайших поколениях будут спасены от голода и связанных с ним эпидемий. Новое знание широко распространится. Само. Без навязывания. Сама «засолка селёдки по Байкельсу» не нанесет мне вреда. А вот последствия, экономические, демографические, политические… могут быть опасными. А могут и не быть. Просчитать следствия, управлять ими - не могу.

Запрет на передачу человечеству опасных знаний? - Но здесь-то речь о рыбной ловле, о добычи еды! - Опасным может быть любое знание.

Итого? - Мои искренние соболезнования. Всем миллионам умерших. Во всех тамошних местностях. В грядущих поколениях. Мне так вас всех жаль… И прослезился.

Обрекая миллионы неизвестных тебе людей на голод и болезни, ты, Ваня, чувствуешь себя людоедом? - нет. Просто патриотом.

Тогда следующий шаг? Предвидя по учебнику истории века агрессии католическо-протестанского мира во все стороны, и на Русь тоже, не следует ли заблаговременно ослабить «вероятного противника»? Зачем ждать «Чёрной смерти»? Можно и сейчас «запустить малька» в форме очередной «тифозной Мэри». В комплекте с «сибирской язвой», например. И повторить раз несколько. Население сократиться, прогресс затормозиться. Масса разных ацтеков, зулусов, индийцев, индейцев и китайцев, истреблённых в РИ в ходе европейской колонизации, будут в восторге. Я же «общечеловек»? - Вот, стражду об человечестве вообще.

Ну, вымрут миллионы в Европе. Но сотни миллионов по всему миру будут жить. А?

«Волкодав - прав, а людоед - нет».

Если люди ведут себя как «волки позорные», то «волкодав» становится «людоедом»?

Патриот - любит свою Родину. Все близкие соседи будут делать Родине гадости. По учебнику истории достоверно известно. Поэтому «близких соседей» - к ногтю.

Патриотизм - антигуманен? Гуманизм - антипатриотичен? А пролетарский интернационализм? - И то, и другое?

И придут «дальние»… Которые «больно полюбят обоих».

Как-то… Не.

***

Вернёмся к селёдке.

- Способ… довольно забавный. Главное, что мне он известен. Мы его обсудим. Позже. Сперва канал Висла-Одер. Кстати, ты подарки сыновьям передать не хочешь?

«Кстати»… связочки у меня…

«Кнут и пряник».

Вот «кнут». На кой чёрт тебе аллод, если твой сын, наследник у меня во Всеволжске? С единоутробным братом. Р-раз… и тебе некому передать главное достижение твоей жизни - собственное княжество. Смысл всего теряется.

Дети-заложники… ну крайне не ново! В античности и средневековье - постоянно. А как немцы адмирала Хорти в 1944 г. украденным сыном развернули! «Всего при освобождении Венгрии погибло 140 тысяч советских воинов». Немцев и мадьяр считать не будем.

«Пряник» - сельдь. Возможность обогатится, стать сильным. Реальность моего предложения поддерживается его прежним опытом.

В нынешней фазе личного попадизма у меня две ипостаси.

Правитель. Подобный ему самому и другим князьям. Законы, налоги, походы… Поле деятельности сотен крупных европейских феодалов. Основа взаимопонимания. «Ещё один, такой же как мы». Есть куда более могучие, богатые, успешные. Более талантливые в этом поле.

Инноватор. Незаткнутый гейзер креатива. Подобного в мире нет. Я постоянно придумываю всякие невиданные штучки-дрючки. И они оказываются «хорошо».

Пример.

В недавней посылке «шилохвосты» привезли в Гданьск полпуда хрусталя. Раньше такого чистого, качественного материала не было. А то, что было, привозили из каких-то совершено заоблачных стран. С таковой же ценой. Теперь мои факторы распродадут потихоньку. Получат прибыль. И с ним, с Сигурдом, поделятся.

Он - знает. По своему опыту. Постоянному, выражаемому в ежемесячных платежах в его карман. Что я создаю новые вещи. Успешно.

Значит, и слова насчёт способа избавить селёдку от горечи, вполне реальны. За ними - богатство, процветание. Так стоит ли спорить из-за лишнего десятка динариев за сёдла? Да, потёртые. Но вполне пригодны, крепкие.

Сигурд сделал ещё два дела. Буквально ценой в мою жизнь.

Он дал кормщика и послал гонца в Гданьск с сообщением о моём выходе. Так-то, на бережку Брды сидючи, всё просто: спуститься по Висле и вдоль бережка до Гданьска. Увы, «морские медленные воды не то, что рельсы в два ряда».

Конец сто пятьдесят третьей части