Зверь лютый Книга 39 Валькирия

Fr 17

Глава 800

***

Особенность здешнего общества, о чём я уже многократно: отсутствие рынка. И рынка труда - тоже. Отсюда удивлявший меня перекос цен на товары и на раб.силу. Цена коровы, кобылы, урожая ржи - полугривна, 10 ногат. Такая… средняя. Которую «Русская правда» вирой объявляет. А цена одного дня работы плотника или возчика при строительстве «Михайловского златоверхого» собора в Киеве - 2 ногаты. Пять дней - корова. Не худо?

Только корова в каждом дворе, а вот человека, который своё хозяйство бросит да наймётся за серебрушки под чужой волей работать - не найти. Хуже раба: тому корм, кров, инструмент владелец даёт. Всегда. И ежели вдруг что - ногу попортил, дожди зарядили… - всё равно даст. Наёмнику эти расходы - его собственные.

Венецианцы в 1104 г., разворачивая «Арсенал», столкнулись с недостатком раб.силы и заставили местных дворян отпустить крепостных на волю.

Во Франции и Германии крестьян то освобождают, когда вокруг много народа, и феодал может легко найти работников и арендаторов. То снова закрепощают, чтобы не разбегались.

Интересен этот оттенок в истории «Русской Смуты».

Иван Грозный сдвигает южную и восточную границы, осаживает там помещиков, нарезает им землю. А кто пахать будет? - И начинается растягивающаяся на века борьба между «пограничниками» и «большими боярами». Первым нужна «свобода выхода» крестьянина, чтобы сманить, чтобы осадить на новых пустых землях. Вторые - против. Правительство, всё-таки, поддерживает вторых. Заповедные годы, «юрьев день», сроки сыска беглых увеличиваются… «Пограничники» отвечают поддержкой Лжедимитрия и проигрывают. И вот уже Чичиков в «Мёртвых душах» для проведения своих махинаций должен сперва изобразить покупку крестьян, а уж потом просить кредит на их переселение.

«Третий Рейх» отправил немцев на фронт. 80% мобилизованных (или 50% мужчин призывного возраста) погибли. Для замещения раб.силы, помимо известных «фабрик смерти» вроде Треблинки или Освенцима, создаваемых преимущественно в восточных областях для минимизации транспортных расходов при очистке «жизненного пространства германской нации», было создано 50 тыс.(!) локаций разного размера (иногда на десяток работников), для использования подневольного «рабского» труда.

А жо поделаешь? «Вольняшек» нет, а кто-то должен работать.

Если есть избыток населения, то лучше свобода - можно набрать более качественных и дешёвых работников.

Если местность пустынна, то экономические стимулы не работают, переходят к внеэкономическому принуждению.

Русь, почти вся, слабо заселённое пространство. Нужно привозить людей со стороны. А они не хотят. Набрать нужное количество за сколько-нибудь вменяемые деньги невозможно. Потому что и деньги никому сильно ненужны - натур.хоз.

Напомню: городского населения на «Святой Руси» - 2-4%. Эти люди относительно регулярно ходят на рынок покупать-продавать. Раз в неделю держат в руках деньги. Все остальные видит серебрушки 1-2 раза в год.

Во Всеволжске тема раб.силы решается по-разному.

Поступившие в гос.службу, должны отработать 20 лет. До увольнения по выслуге. Затем их ждут разные плюшки или возможность продолжить службу. Возможны варианты с более ранним увольнением. Типа: в боевых условиях и приравненных к ним - день за три. Но в целом: «сказал «А» - будешь 20 лет говорить «Б».

Все переселенцы проходят «ликбез с фильтрацией и отработкой». В основе - два года обязательных работ на стройках моего хозяйства. Система настроена так, что нормальный здоровый работящий мужик получает на свой лицевой счет сумму, достаточную для получения товарного кредита в форме «белой избы». Это то, к чему стремятся почти все. И они своё получают.

Третья группа - правонарушители. Я уже говорил: переход от общинного образа жизни, где каждый шаг контролируется «обчеством», к «городскому» вызывает иллюзию безнаказанности. Типа: «всё вокруг ничьё! Никто ж не увидит!». Это лечится. Множеством малых сроков. Хотя, из-за суммирования и отягчающих обстоятельств, «малые сроки» часто превращаются в большие и каторжные.

Подобное из тяжелейших, болезненных изменений массового сознания.

Историки СССР отмечали, что русским ещё в царское время было присуще «пренебрежение правом собственности казны», эта традиция «осталась значимой и в советское время...».

Всё вокруг «божье». Частная собственность - отдельными пятнами. Преимущественно, применительно к скоту. Недвижимость? - По «Русской Правде» штраф за порубку бортнего дерева.

Мы разваливали крестьянскую общину, давая наделы конкретным людям, создавая собственников.

Собственность надо защищать. Наш аналог «Закона о трёх колосках» был мягче: не предусматривал расстрелов.

В «Русской правде» сказано: ежели кто, идучи первым, найдёт что-либо на дороге, то найденное делится на всех, а если найдёт идучи последним, то всё его.

Представьте: идёт группа простых русских людей. И находит железную дорогу.

Ж/д рельс Р65 - 64.88 кг/м. Грубо - 4 пуда стали. Цена обычного «крестьянского» железа в серебре 1:16. Тут сталь, а не железо… пренебрежём. 4 кг. серебра. 160 коров. За один метр. Стандартная длина - 12.5 м. Рядом второй такой же рельс. Ещё есть костыли, болты, накладки... которые ховать удобнее.

Тут некоторые спрашивают: а почему ты железные дороги не строишь? А что потом с такими «находчиками» делать? Которые «на дороге» железо нашли и на всех поделили. Из пулемёта расстреливать? Так на Руси людей не останется, одни пулемётчики.

Четвёртая группа - военнопленные.

Мы отменили «частное» рабство. Человек не может владеть человеком. Это не имущество, не «орудие говорящее», не «быдло двуногое». Ещё не марксизм, не запрет «эксплуатации человека человеком». Только отмена «права владения». Однако часть жителей существенно ограничены государством. Они обязаны делать то и там, что и где гос-во указало.

Не надо сравнивать «производительность труда» вольных и зеков: принудиловка всегда хуже, хотя бы из-за необходимых накладных расходов типа охраны. Но выбор в наших «пустынях» прост: или работают подневольные, или никто.

***

Таким «указателем» где чего делать и был Горюн Ждиборович.

Контингент называет его «кропивцем» и «людоедом», хотя он гуманист покруче пророка Моисея.

Моисей в юности попал на гос.стройку начальником. Где явил милосердие: ежели прежде работяга заявлял, что не может трудиться, то его били бичом до крови трижды. И, после третьего раза, признавали больным. Моисей же сократил количество кровопусканий до двух.

Горюн сократил ещё больше - до одного. По вполне рациональной причине: не знаю, чем работали кнутобойцы фараонов, а про наши русские бичи со сверхзвуковым крекером на конце - рассказывал. После такой процедуры не только больной, но и не всякий здоровый выживет.

- Неча рассусоливать, - говаривал Горюн, и в каждом управляемом им заведением появлялся «предмогильный» барак.

Маленький, косой, что по здешним суевериям есть признак колдовства, злой, подвижный, скособоченный из-за сколиоза, въедливый, наблюдательный, он за эти годы поднаторел не только в управлении человеческим стадом, но и в делах строительных.

***

«За каждым нервным тиком прячется увлекательная история!» - тик у него периодически прорывался.

***

Когда шлюпка с «шилохвоста» привезла меня на берег, где уже собрался для встречи «Зверя Лютого» разнообразный люд, я пребывал в состоянии благодушном:

- Господину Воеводе Всеволжскому, князю святорусскому Ивану Юрьевичу, наш нижайший поклон и…

- Ну-ну. Это тебя Христодул научил? Так хвост распускать да слова заплетать? Здрав будь, Горюн. И вам, люди добрые, здоровья. На кораблях десять сотен полона. Пристани у тебя нет? Не лодками ж такую толпу возить.

- Э-э-э… Ну… придётся лодками. Были у нас мостки наплавные. Да с неделю назад лихие люди угнали.

- Эт как?!

- Ночью подошли с воды да и вытолкнули наши лодки с мостками в реку. Вон, только пара учанов на берегу лежать осталось - тяжелы для безобразников оказались.

- А стража? Проспала?

- Проспала. За день до того сожгли наш пост на взморье. Ещё с той стороны (он махнул рукой на восток) подходили, дразнились-злобились. Трое суток без сна, без отдыха. А тут… хоть и углядели, а пока собрались… а они уже в реке.

Скверно.

У меня в первые недели на Стрелке похожий случай был. Там ушкуйники, из Бряхимовского похода выходя, лихость свою явили. Внезапное нападение ночью, защититься не смогли. Припасы пожгли, толкового мужика - хромого бондаря - запросто так зарезали. Потом, правда, я с Салманом и Суханом тех забавников догнал, перебил и плотик с их ушами по Волге отправил.

Здесь ушкуйников быть не должно.

- И кто ж тут так… веселился?

- Соседи здешние, ливы. Как привыкли ободритам гадить по всякому, так и с нами продолжают.

***

«Как-то раз перед толпою

Соплеменных гор

У Казбека с Шат-горою

Был великий спор.

«Берегись! - сказал Казбеку

Седовласый Шат...».

У здешних «соплеменных элементов ландшафта» нет мудрых советников типа Шат-горы. Сами аборигенные «казбеки» не могут увидеть и оценить:

«И, томим зловещей думой,

Полный черных снов,

Стал считать Казбек угрюмый

И не счел врагов».

«Первая из свобод человеческих - свобода хотеть». Первая из «свобод хотеть» - свобода «хотеть знать». И способность воспринимать узнанное.

Такое «хотение» не повсеместны среди хомнутых сапиенсом. Особенно редки они в стабильных обществах.

«Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем».

Аборигены, как все нормальные люди, оценивают будущее, исходя из своего прошлого. А они никогда не сталкивались с соседями такой мощности. Ни одиночные корабли с Готланда, ни пара сотен ободритов, ни воинственные земгалы не создавали такого уровня опасности, как мы. Ливы не понимают с чем они столкнулись.

Сходно будет у них с крестоносцами в РИ.

Беднягам тяжелее, чем «угрюмому Казбеку». Тому достаточно посчитать врагов. Но нас-то мало! А увидеть, понять качественные отличия…

Способны ли вы, коллеги, глядя на паруса кораблей, понять и про прялку-самопрялку, и про широкие ткацкие станки-самолёты? Про мануфактуры, урожайность, боеспособность...

***

На «шилохвосты» закинули канаты, подцепили по учану. Получили два аналога паромной переправы, начали разгрузку.

Осмотр местности оставил… смешанные чувства. Часть необходимого сделана и сделано хорошо. Пекарня, например. Часть - времянки. Казармы - «семейный дом пермского типа»: канава метров восемь длиной. Сверху перекрыта жердями, ветками, землёй засыпана. Я про такое как-то уже…

Факеншит! Поварня есть, а столовой, места для принятия пищи - нет. Баня… какое-то тесное подземелье. Тысячу полонян через это «игольное ушко» прогнать... Пара полуземлянок для отдыха экипажей «шилохвостов»? Это издевательство? «Жилая зона контингента» - просто огороженный с одной стороны редкими жердями кусок берега при слиянии Двины и её притока.

Приток потом Красной Двиной назовут. Уточняю: к большевикам - никакого отношения.

- Княже, а есть ли у тебя человек, кто б на ляшский язык перетолмачил хорошо?

Забавно. По опыту нынешней прогулки по Польше, знаю, что русские и ляхи друг друга довольно хорошо понимают, разница между языками много меньше, чем в 21 в. Но Горюну нужен более высокий уровень.

- Кадлубек, помоги господину сотнику.

Прослушал «обращение барина к народу».

Здесь «барин» не в смысле помещичье-дворянском, а в смысле лагерно-жаргонном.

Обычная «приветственная речь» начальника зоны при приёмке этапа. Типа: вы будете вести себя хорошо, работать и исполнять приказы. А мы будем вас кормить и без причины не обижать. «Трудовой договор» без правы выбора с обеих сторон.

В конце интересная деталь:

- Вокруг дикари-язычники. Одни, подобно пруссам, воевать с которыми вы так неудачно сходили, жгут христиан заживо. Другие ещё страшнее: отрезают куски у живых и едят жаренными, насмехаясь на умирающими. Все совершают с пленниками многие развратные и позорные действия, дабы возвеличить своих идолов и унизить веру христову. Не выходите из лагеря без вооружённой охраны. Мы предпринимаем всевозможные усилия, дабы защитить вас от кровожадных лесных чудовищ. Надеемся на сотрудничество и взаимопонимание.

Умница. Я про Горюна. Ляхи услышали не ломаную примитивную речь какого-то мелкого и косоглазого шпыня лесного, а чистое грамотное «Слово» в «высоком стиле» импозантного католического ксендза. Который в конце поставил контингент на колени и отслужил «Pater noster». Некоторые искренне плакали.

Вечером собрались в главный балаган. Хороший балаганчик, у меня на Стрелке первое время такой же был.

***

« - Сонечка, вам нравятся клоуны?

- Вокруг? Или в цирке?».

Коллеги, «балаган» в эту эпоху - тип лёгкого деревянного строения, а не то, что вы подумали.

***

- Ну, Горюн, посмотрел я твоё хозяйство. Что собираешься делать в первую голову?

Я могу сходу раззявить хлебало и начать орать матерно, перечисляя его недоработки и ошибки. Там «список на восемь листов». Но мне надо его понять. Потому что есть вариант, что он теряет должность и пару «лычек на погонах».

Парень набрал воздуха, как-то совершенно неестественно скосил глаза в разные стороны, один на меня, другой на вход, и выдал:

- Раздам ляхам оружие и пойду воевать ливов.

Я был сильно зол на него, уже прикидывал, как он будет уворачиваться от критики, типа: выгребная яма есть, но на тыщу задниц мала, не закрыта и слишком близко от воды, но мы быстренько всё исправим, расширим и углубим, а пока в кустики побегают...

Тут… удивил.

Не только меня. Реакция трёх присутствующих ободритских вождей: удивление с неприятием.

- Объясни.

- Три дня назад ливы из Икшкиле напали на барку из Полоцка. Барка небольшая - пять сотен пудов зерна и пяток полоцких семейств для обустройства в здешних местах.

Вот же факеншит!

Ух как скверно! Я уже прикинул, что у него на складах. И по провианту тоже. С учётом предстоящего потока полона - слёзы. Нет хлеба - нужно кланяться соседям, просить продать. А они будут заламывать цены и ставить условия. Отказаться от завоза - а как тогда с Кастусем? Я же обещал вывезти всех.

Весенний караван с «шилохвостами» прошёл по Двине мирно, туземцы не высовывались. Теперь вода упала, пороги проходимы только с бичевой вдоль берега. А на берегу - удальцы-молодцы.

- Охрана?

- Охраны не было - у крепостицы на Науенских курганах местные бунтовать начали, пришлось воинов там оставить.

- Что с людьми?

- Мужиков порубили, детишек порезали, в воду покидали, баб сильничают. Выбрался один парнишка, матрос. Вчера добрался к нам.

- А я тебе говорил! Их сразу надо было резать! Как пришли сюда, так и резать! Барка твоя и место то на взморье - целы бы были! (Это взорвался один из ободритских князей)

- Вы же сами просили! Чтобы мы ливов не трогали, только лаской! Сами добивались, чтобы мы с ними мир положили! Это ж вы говорили сколько и кому каких подарков!

Нормально: «партия мира» и «партия войны». Обе строят предположения о поведении другой стороны. Неправы могут быть обе.

Случившиеся «негоразды» - ещё не война. Так, инциденты. Можно попробовать договориться. Думаю, что ливы на это рассчитывают: пытаются занять «более сильную переговорную позицию».

Типа:

- Видите, как мы сильно можем гадить? Это только начало. А вот когда по-настоящему развернёмся… Давайте жить в мире. Заплатите нам то и то. И спите спокойно. До следующего платежа. Срок, сумму и форму мы вам скажем.

Нормальная позиция собственника. Владельца земли, реки.

«Тут всё моё. И мы, и мы отсюда родом...».

А вы, понаехали всякие… жить - разрешу. Но - платить, как я скажу.

Уже несколько раз о подобных ситуациях рассказывал. Есть опыт, понимание неизбежного развития событий.

Я - за мир. Но человеческая алчность безгранична. Требования оплаты за проход по «их реке» и «их земле» будут расти. Поэтому - нафиг.

«Здесь всё вокруг моё...».

Моё - не ваше. Не по истинности какого-нибудь Творца, а по естественному праву наследования. Я же от неандертальцев произошёл? - Законный наследник.

Для подтверждения «прирождённого права» придётся применять «правоохранительные меры».

***

«Превентивная война - самоубийство из страха смерти» - Бисмарк.

Знаю. Поэтому у нас будет не война, а «борьба за мир». «После которой камня на камне не останется».

***

Горюн - не переговорщик. Для него естественно предполагать, что «партнёры» будут соблюдать договорённость. Он знает, что каждый зек обманет или сделает гадость. Но от посторонних этого не ждёт. Они же нормальные люди!

Нет. В племенах нет «нормальных» людей. Там только «настоящие», «истинные». Остальные - «не люди». Всякий договор с ними подобен договору всадника с лошадью: сначала я на тебе покатаюсь, потом ты меня повозишь.

- Хватит!

Слушать их взаимные попрёки мне не интересно.

- Рассказывай, что придумал.

О, а это уже интересно. Кто ж его надоумил? Турман драгун или десятник картографов?

Горюн выкладывает лист - карта окрестностей. По краям сплошные «белые пятна». А вот в центре, вёрст на 15-20 по Двине от Риги вниз и вверх условные обозначения насыщены.

Картограф объясняет:

- Карту делали по своим наблюдениям и по сказкам местных (кивок в сторону ободритов). Дальше пройти не смогли из-за враждебности туземцев. У меня помощник раненый лежит, покалечили парня.

- Почему не преследовал напавших?

Вопрос к Горюну. Тут последствия… вплоть до трибунала. За трусость или измену - чего выявят.

Вступает турман:

- Лезть нашими силами в лес… нарваться. Дорог не знаем. А союзники… проводников дать отказались. У них, де, мир.

- Да! У нас с ливами мир! И мы не позволим всяким находникам от распятого, рушить покой здешних мест! Мы должны сохранить свой народ! Народ, поклоняющийся истинному богу Чернобогу!

Позиция спорщика обосновывается религиозно. Включает эмоциональные оценки, вбитые с детства: Чернобог - хороший, он наш заступник. Все остальные боги и их люди - фу, гадость. Тема уходит из поля рационального, аргументы разума исключаются.

- Это общее мнение?

Двое других вождей ободритов переглядываются. Один кивает положительно, другой отрицательно. Не уверен, что эти жесты у них имеет такое же значение как у нас. Неважно, главное: они разные.

- Горюн, я полагаю, что наших ободритских друзей можно отпустить. Дальше им будет скучно. Бывайте здоровы, господа князья.

Пачка оскорблений. Начиная с того, что мы их не «хватали», чтобы отпускать. И праздничный ужин, который вот-вот начнут подавать - тоже мимо.

Князья со злыми окаменевшими мордами проследовали к выходу. Может, и хотели чего сказать напоследок, но передумали: у входа лежит Курт, встряхивается, приподнимается. Обозначая в полутьме балагана свои габариты. И габариты своих зубов.

- В двух словах. Что у тебя с… с этими?

- Раздрай. Ни два, ни полтора. И рыбку съесть, и… Говори.

Горюн кивает молодому парню, здешнему фактору.

Торговец - один из немногих, кому по роду деятельности положено общаться с людьми снаружи. Внимание остальных более обращено внутрь.

Суть проста: присказка про «и рыбку съесть, и...» - очень актуальна.

Не надо ждать благодарности от народа. Память народная коротка. А уж прогнозирование...

Весной бедняжки-ободриты пребывали в восторге со слезами радости от появления «зверятичей»: гарантия того, что их не вырежут. Однако пребывание почти сотни взрослых мужчин создавало проблемы: пришлые ловили рыбу, били птицу и зверя, валили лес, копали канавы… беспокоили. А впереди маячило прибытие сотен прожорливых работников и зима. В которую, по мнению туземцев, пришлые отберут собранный хлеб, порежут и съедят скот. А их, бедных-горемычных, оставят умирать с голоду.

А уж что чужаки сделают с немногочисленными женщинами… Предполагались все сексуальные фантазии, какие только могут возникнуть за несколько лет в многочисленной мужской общине.

Маленькая, едва ли в две сотни душ община ободритов, ухитрилась расколоться аж на три политические фракции.

Самый старый и главный вождь был упёртым сторонником самостийности:

- Пусть русские уходят, мы будем жить сами. Чернобог нам поможет!

Второй вождь, один из немногих семейных, захвативший жену из ливов в стычке лет десять назад, наплодивший с ней детей, повторял:

- Мы договоримся с ливами. Примем их богов и обычаи. И станем ливским родом. Это - мир! Пусть русские уходят.

Оба варианта шёпотом дополнялись очевидным:

- Нападём, пришлых перебьём, майно захватим. Они - богатые. Хватит и на торг с ливами, и на безбедное существование.

Горюну прежде приходилось создавать агентуру в лагерях. Неудивительно, что у него установились не афишируемые контакты с третьим, самым молодым из вождей ободритов.

- Буривой - младший вождь. А хочет стать старшим. Хочет славы, почёта, баб, дорогой одежды и оружия… А его на побегушках держат. Ему возвыситься… или ждать смерти старших, или подвигов насовершать. Подвиги - война. Или против нас, или против ливов. Я с ним говорил, людей, кто за ним пойдёт, десятка два. Всего.

Горюн тяжко вздохнул:

- У нас воинов мало. Ободритов вырезать - ливы прибегут. На ливов идти - ободриты могут в спину ударить. Промеж себя они враги. Но на русский хабар - вместе сбегутся. Потом между собой сцепятся. Но - потом.

- Моряков не дам! У меня и так не комплект! Людей на берегу положим - в море идти не с кем будет!

Командующий моего Балтфлота из двух трёхмачтовых парусников, боевой адмирал Отсенденный Дик заблаговременно пресекает поползновения.

Горюн раздражённо щёлкает зубами, как-то хитро выворачивает голову, будто пытается заглянуть себе за спину.

- Вот я и говорю: своих мало, союзники ненадёжны, соседи злобны. Надо дать оружие полону. Они же воины! Лыцари!

- Ага. А они всех нас поубивают! Или убегут в лес.

Дик худо понимает бой на суше. А любой намёк на возможную потерю кораблей, например, при поджоге, его крайне пугает.

- Если объясним, то нет. Наша главная сейчас задача: обеспечить порядок на зоне. Иначе они сами друг друга перережут. Сохранить продовольствие и инструмент, себя сохранить. А не пресекать попытки побега.

Горюн довольно точно воспроизводит воспоминания кого-то из лагерных начальников строительства Беломоро-Балтийского канала: «Охраняли. Себя, муку и спирт. А так - пусть идут. Зимой по тайге - куда?».

- Они захватят корабли, лодки… и убегут!

- На твоих кораблях? Они не умеют. На лодках? Мимо куршей не пройти. Посуху через земгалов? Вырежут.

М-м-м… если вспомнить, что полвека назад земгалы вырезали киевское боярское ополчение в войске Мстислава Великого...

- Бежать - куда? В Польшу? В Гданьск? Там они враги. Только в Западное Поморье. Вдоль берега их поймают, а прямо в море они не умеют. Побегут - погибнут.

Совет молчит. Как-то это всё… сомнительно.

- Погибнут. Но потом. Пока они этого не знают.

- Так я ж говорил им сегодня!

- Ты сказал не всё. И, главное, ты им не авторитет. Опасный враждебный чужак. Тут нужен кто-то из своих. Винцент, ты сможешь внятно объяснить полону, что побег, не только в лес рядом, но и через реку или в море - смерть. Мучительная.

Не надо образов типа: изменник, вещающий с вражеского голоса. Правду, ничего кроме правды. «Дьяволы не лгут». Они всего лишь показывают связи и следствия.

Чёт «злобных туземцев в лесу» для запугивания «рыцарей с благодатью» маловато будет. Надо что-то эдакое…

- Ты в Болонье с моряками общался? Жаль. Тогда Дик. Расскажи Винценту то, что я вам рассказывал про кракенов и мегаакул.

- Так их же нет! Ты ж сам говорил, что всё это моряцкие выдумки!

- Это моё личное мнение. А люди говорят, что есть такие зверюги. Расскажи Винценту. Он и попугает ляхов морскими чудовищами.

***

Мы, попандопулы, валимся в прошлое загруженными разным инфомусором своего времени.

Однажды я подарил маленькому мальчику книжку с картинками разных обитателей моря.

Картинки были красивые, через неделю он пришёл ко мне и сказал:

- Мы будем играть в капитанов.

- Хорошо, юнга. Что у нас по левому борту?

- Беда! Стопятьсот кракенов! Они сломали наш винт!

Дальше мне пришлось узнать много про головоногих моллюсков. Решить что с ними делать, когда они толпами лезут на борт. Объяснить про ремонт судового двигателя, включая электрозажигание и степень компрессии.

В следующий раз малыш «увидел» мегаладона. Это такая большая акула. Которая, как говорят, вымерла. А так-то… при усилии в челюстях в 10 т. могла бы раскусить небольшой корабль.

Не знаю, какие сказки другие попандопулы рассказывают, а мне пришлось вот в таких разбираться. Что и использую в «Святой Руси».

***

«Кнут и пряник». Мало испугать людей, нужно дать им надежду, исполнение их желаний. Каких?

Это же крестоносцы! Их цель: доношение благой вести до тёмных язычников. «Окрестить или убить». Они, хоть бы и пленные, исполнят своё главное желание, ради чего пошли в поход, оставили родимый дом, нашили кресты на одежду. Павшие во славу господа сразу же будут вознесены в райские кущи, где и вкусят вечное блаженство. А не сдохнут от тягот жизни здешний, не сгинут пылью лагерной.

Вы же сами этого хотели! Сбылась мечта крестоносца!

- Винцент, завтра объявишь «крестовый поход» на ливов. Горюн отберёт сотню-две. Только добровольцы. Начальники отрядов - из наших, хорошо бы с боевым опытом. Добавишь пяток ободритов в проводники.

Как я понимаю, появление кораблей и их экипажей заставили Буривоя решиться на явную поддержку «зверятичей»: дать проводников. Без этого мои люди были в здешних лесах как слепые котята.

- Куда собираешься нападать?

Парень подумал, но цель, явно выбрал заранее. Ткнул пальцем:

- Сюда.

- Далековато.

- Отсюда шли те, кто лоцманский пост сжёг. Наши-то выбрались, да одного оставили. Обгорел сильно, идти не мог. Ливы его нашли. Ну и… поизгалялись до смерти.

***

Полноценный этнос ливов сохранялся до XII в., как раз до «сейчас». Потом постепенная ассимиляция различными балтийскими племенами. Последняя носительница ливского языка как родного умерла в 21 в. в Канаде.

Доля земледелия и скотоводства у ливов меньше, чем у славянских племён, больше рыбалки и охоты.

Крестившись от Мейнарда, ливы смыли с себя крещение с приговором: «…здесь мы крещеную воду вместе с верой христианской прогоняем по водам реки, освобождаясь от принятой веры, и отсылаем её вслед за уезжающими…».

Лет сто назад земгалы заняли левый берег Двины до устья и разорвали ареал обитания ливов: одна часть осталась на Курземском полуострове (Курляндия), другая - на нижней Двине и севернее (Лифляндия).

Здешние племена, подобно моим соседям на Волге, постепенно переходят от одной фазы родо-племенной организации общества к следующей. Основное расселение - большая патриархальная семья. Селения - врытые в землю срубовые изб с очагами и ямами для хранения продуктов. Сорок душ, 7-8 парных семей. Т.е. 7-8 боеспособных мужчин. В таких посёлках живёт большинство населения. Есть несколько больших поселений, вроде Икшкиле, до сотни дворов. Вождя нет - совет старейшин. Есть шаманы в племенном святилище. На время войны выбирают несколько военных вождей. К началу XIII в. численность ливов (в РИ) составит 40-60 тыс. человек. Нынче ок. 40 тыс. Что даёт 7-8 тыс. боеспособных мужчин. Треть на Курземе - сюда не прибегут. Остальные…

***

- И как ты представляешь поход?

- Собираем сотню ляхов. Ободриты доведут до места. Крепости там нет - забор от зверья лесного. Ляхи лезут в селение. Всех убивают. Забирают всё гожее, получают свою долю. Ну, там, мясо-рыба, пиво-бабы. Угоняют скот, уносят зерно, коли есть. Возвращаются вот так, вокруг озера. Тут ещё один посёлок. Выбивают его. И - в лагерь. День-другой отдыхают и снова.

- Ты хочешь большой войны.

- Нет, я хочу мира. Крепкого мира без врагов. Соседи должны смириться с нашим существованием, или убежать, или умереть.

Мда… Моя школа. «Каловая комбинаторика» в чуть смягчённом варианте.

- Что там за подходы? Какой забор?

- Наших там не было. Со слов ободритов получается, что подходы удобные. А забор - плетень. Не сильно крепкий.