Зверь лютый Книга 39 Валькирия

Fr 10

Глава 793

Столб дыма от сырых дров из драккаровских скамеек был виден издалека: ближе к полудню в море появилась небольшая лодочка. На наши помахивания чем ни попадя, лодочники рискнули подойти к берегу.

Именно «рискнули». Я уже объяснял, что встреча с незнакомцем в родо-племенном обществе вызывает напряжение: или ты его, или он тебя. Убьёт, ограбит, похолопит… На побережье идёт непрерывная война любых местных против любых пришлых. Что и выражается в «береговом праве».

Направляя корабль к незнакомым берегам мореплаватель отнюдь не уверен в дружелюбном приёме. Даже и к знакомым - могли ж передумать.

Лодочники, подойдя к берегу, увидели толпу народа с немалым количеством воинов. Такие могут запросто зарезать, чтобы отобрать лодку. С другой стороны, и мы вовсе не были уверены, что эти оборванные мужички не являются членами какого-то берегового братства или слугами местного сеньора, надумавшего срубить бабла по-быстрому.

По счастью, лодочники были из Гданьска и знали новость от Сигурда:

- Встречайте! Воеводу Всеволжского!

Они не стали вылуплять глаза:

- Эт что за невидаль?! - а, после недолгих переговоров и обещания наград или наказаний - судя по поведению, отправились в город за подмогой.

До Гданьска по прямой вёрст семь. По воде - десять, туда-обратно - двадцать. Четыре часа. Плюс неизбежный бардак - восемь. Обедать будем здесь.

Лучники уток настреляли. Старые почему-то попадаются. Жилистые и рыбой пахнут. Варим. Как раз к приходу спасателей сготовятся, будет чем угостить.

Я ошибся, считая, что наш драккар нынче годен только на дрова. Приплывший мастер из норвежцев Сигурда, походил вокруг, поцокал языком.

Парус - самое дорогое на драккаре - мы потеряли. Но есть киль. Норманны стараются делают киль из одного ствола. Какой дуб вырос, такой длины и будет корабль. Уцелевшие части обшивки можно поставить на другого «оленя заливов», я про такое - уже… Только дырки пробками забить - шаг шпангоутов у разных кораблей не совпадает, заклёпки придётся в новые отверстия вставлять.

Подтянулись несколько местных лодок, и мы отправились в город.

Хорошо, что местные везут: пройти несколько вёрст от моря до Градовой Горы Гданьска без лоцманов невозможно. Заросшие камышом острова и протоки Мёртвой Вислы, мели, повороты, тупики…

На самом взморье, вблизи того места, где через семь с половиной веков раздадутся первые выстрелы Второй Мировой войны, несколько домиков. Рыбацкая деревушка, жители подрабатывают лоцманами по камышово-болотному краю.

Для средневековья такое безобразие хорошо: естественные препятствия против непрерывно ожидаемых (и случающихся) вторжений разных шаек. А мирные торговцы? - Пусть терпят, немного их.

С приходом «шилохвостов» на Балтику и это надо менять. Сюда, на оконечность берега возле Мёртвой Вислы, надо посадить крепостицу. И назвать Вестерплятте. С маяком для моряков и сигнальной вышкой для связи с Гданьском. На основном фарватере установить всплывающие «акульи зубы». Но прежде пройтись землечерпалками: здесь не мои речные каналы, где расшивам-плоскодонкам глубин не надо. Сигурд прав: надо копать. Глубоко и быстро.

Затемно добрались до города. Встреча по высшему разряду: факела, колокола, стяги. Сама Самборина со свитой, в украшениях, со сводными братьями и вельможами.

Шубу соболью одела. Ту самую. На который мы с ней в последнюю ночь во Всеволжске кувыркались. Когда я её задницей стол сломал. А потом пришёл Курт и долго смотрел ей в глаза в ходе процесса.

Дразнится княгиня: шубка - намёк. При полном понимании, что я нынче с ней играться не буду: слишком много глаз вокруг. Подставлять Сигурда не хочу, а без звона не обойдётся. Она понимает и, уверенная в своей безнаказанности, дразнится. Типа: вот, я предложилась. А ты, мил дружок Ванечка, не схотел, не осилил, не обогрел женщинку одинокую… Ишь, ухмыляется красавица.

Тут вперёд вылез Курт. И в её улыбке осталась только настороженная вежливость. Всякие намёки и экивоки отпали.

Моя эскадра на месте, Дик во главе почётного наряда, оркестр военно-морской марш сыграл. Мда… а из ребят-музыкантов, которых я в Полоцке с собой забрал, которые со мной Польшу прошли, прошлой ночью один умер. Множественные переломы, потеря крови, переохлаждение. Четвёртая потеря за два дня плавания.

Большой княжеский пир, как намеревалась Самборина, пришлось быстренько свернуть. Но необходимое я сделал: показал местным живых Казика и Болека. У первого текут слюни, у второго - сопли. Оба живы, что подтверждает легитимность княгини-регента Елены.

Чуток напряг Кадлубека. Зря, что ли, за собой таскаю?

- Винцент, у тебя есть добрые друзья в Польше, Германии, Италии?

- Конечно, синьоре. Кто именно вас интересует?

- Все, обладающие доступом к светским и церковным лидерам. Напиши им письмецо. Кратенько, оптимистично. Что у тебя всё хорошо, что я отношусь к тебе с вниманием, миролюбив и доброжелателен ко всем ветвям веры христианской, и ты надеешься вскоре узнать много нового. Что Великий Князь Польский и наследник его - живы и направляются в Святую Землю через Русь. Опиши наше чудесное спасение в ужасную бурю. Одним лишь попущением божьим. Про процветание Гданьска под властью нового князя Сигурда. Напиши. И принеси мне посмотреть.

Пиар-ход. Один из многих. Малозначимый, труднооцениваемый, но полезный. Поддержка легитимности Елены в Польше и Сигурда в Гданьске.

Типа: у нас всё хорошо, католиков не режем, мятежников не имеем - не испытывайте иллюзий об уместности вашей враждебности.

Для него - возможность проявить свою полезность:

- Ежели меня «можно стричь и доить», то не будет же «Зверь Лютый» меня в море выкидывать?

Перед выходом почитаю. Латынь, факеншит… Справлюсь. Самборина отправит по адресам. А сами адресаты… станут темой для моего Точильщика.

«С людьми надо жить». И знать. Поименно.

Местного радиста по имени Липок - наградить. За проявленную сообразительность и ответственность.

Не его одного: оборона местного «Русского двора» показала собственных героев.

Обсудить пожелания местного фактора. И сами по себе, и в связи с грядущим выходом на Балтику по Двине.

Тема не очевидна: три точки - Руян, Гданьск, Кауп - необходимо согласовать по номенклатуре и объёмам товаро-потоков. Минимизировать период оборачиваемости и сократить накладные расходы. Учесть скорую замену «Новгородского» пути - «Полоцким» и вытекающие из этого через год-три следствия.

Впрямую фактории не конкурируют. А вот их контрагенты… Координация пойдёт через меня, через центр. Дальняя связь позволяет. С общей, а не с локальной оптимизацией.

Местный поп порадовал: не орёт тупо, с людьми разговаривает. Со здешним ксендзом - взаимно уважительно. Ксёндз этот с момента прихода сюда Сигурда уже четвёртый. Предыдущие были… неуважительны.

Дик, «шилохвосты»… взахлёб. Мне всё про них интересно. Вплоть до ржаных сухарей и парусиновых тапочек. А морякам интересно рассказывать: первые на Балтике. Другие воды, погоды, берега...

- Стоп, Дик. В море наговоримся. Что дальше?

- Согласно твоего плана, как радисты отстучали, мы берём восемь-десять сотен пленных на Двину. Корабли у берега отстоялись, мелкий ремонт сделан, команды отдохнули, припасы почти приняли. Завтра добираем и грузим полон. Ночью в бриз можем идти.

Бризы заметны только в условиях слабого общего переноса воздуха, в средних широтах - в устойчивую безветренную погоду.

После бури устанавливается безветрие. И я снова начинаю переживать: вот мы выскочим в море. А там штиль. А у нас на корабликах тыща душ. И чего делать? Жаждой да голодом до смерти заморить?

- Не, княже, главное - отскочить подальше, вёрст за тридцать. А там западник поймаем.

М-м-м… Но Дик - моряк, мне со своим кувшинным рылом в ихний калашный ряд…

Часть понятия «новые воды» - новые ветра. Какие, когда, приметы… Для парусников это особенно важно.

Полон надо из Гданьска забирать. Аж печёт. Кормить их нечем, многие из близких земель - пытаются сбежать. За них приезжают просить, пытаются освободить. Были уже эксцессы. Основная масса: обозники из армии Мешко да сброд из Быгдоща, оставшийся там после ухода армии Болеслава. Воинов мало, воришек и мошенников много.

Цепей, наручников, ошейников на такую ораву нет. Гданьские из своих закромов достали. Недорого.

Вот и ушла моя прибыль от Гудлейк, ещё и должен остался.

К концу ночи удалось порешать мелочи всякие: купцы в свою сторону тянут, поп в другую, теперь ещё и морячки добавились. Местные в эти споры всовываются...

«Русскому двору» в Гданьске нужен отдельный комендант. С внятным собственным силовым компонентом.

Под утро смогли с Самбориной немножко посидеть спокойно. Нет, не с глазу на глаз: «внешняя благопристойность не менее важна, чем чистота внутренних помыслов». В «узком кругу доверенных лиц».

Она к этому времени устала и перестала играть то радушную хозяйку, то игривую стерву, то вельможную правительницу.

Как-то она не очень счастлива. Нет, по жизни всё хорошо. Но чего-то не хватает. Так-то она рада. И титулу Сигурда, и приращению удела, и устранению опасности со стороны центрального правительства...

«В целом - положительно».

Не греет. Про сыновей послушала - не интересно. Про порт, углубление Мёртвой Вислы, канал Висла-Одра… мимо. Единственное, на что как-то оживилась, когда вскользь ювелирку упомянул. Камушки, драгоценные и не очень. На слова «алмазы», «рубины», «изумруды» появляется блеск в глазах.

Это не наша стезя, но раз мы оседлываем путь из варяг в хазары, то «индейские товары» тоже наши.

«Не счесть алмазов в каменных пещерах». - А чего их считать? Ты так, навалом, вези.

Ещё одна забота.

Раз я строю политику на межличностных отношениях, то мне нужно понимать состояние этих личностей. И, ежели на такую личность наваливается депрессия, или, там, проблемы со здоровьем и в личной жизни, то надо как-то… купировать.

На прямой вопрос она, хоть и порозовела, но ответила:

- Глазаст ты, кнес Иван. Болею я. По-женски. Не боись - твоих людей за просто так, чисто от болей, резать не велю.

Мда… Вроде, и не большого ума женщина, но мои озабоченности на раз просекает.

И чего делать? Выпросить у Мараны супер-мега-гинеколога и заслать в Гданьск?

Во-первых… да нет у нас специалистов по этой части! Медицина вообще - в зачаточном состоянии! Народные суеверия, чуток хирургии, санитария. Полостная операция без 100% смертности - чудо. У нас могут вырезать апендицит! И не все умирают! Во всём мире такого нет! А вот трепанация черепа… ещё кроманьонцы делали… и мы можем… иногда.

- Самборина, сядь и напиши. Что болит, когда, как. Радисты отстучат. Марана подумает и советы пришлёт.

- Чего?! Чтобы твои сопляки про меня такое знали?! Стыд-то какой.

- Тебе стыдиться или ехать? В смысле: жить и не болеть. Кончай глупостью маяться. Ещё неизвестно что Марана скажет. Да и поможет ли.

***

Гинекология. Которую мои коллеги-попандопулы почему-то старательно игнорируют. Смущаются. Будто их самих в инкубаторе нашли.

Я бы тоже засмущался. Но тут как в ВДВ: «никто, кроме нас».

Никто, кроме меня с Мараной, гинекологией на гос.уровне заниматься не будет. Без попандопулы это болото на столетия так и останется.

Тут как нынешний гончарный круг блином на колышке: крутить, лепить, болеть и мучиться. Как вспомню моего гончара Горшеню, от вечной сырости ревматизмом в три дуги скрученного - слезами умываюсь. Здесь таких через одного. Через одну.

***

Вечером, ещё по светлому, начали грузиться на корабли. Уже в темноте пригнали полон.

Факеншит! Очередная лажа. И кроме себя винить некого.

Полон - Сигурда. Режим содержания - его забота. Нет фильтрационного лагеря. А зачем? Он этих людей использует в простых работах по месту, кого-то отдать за выкуп, кого-то осадить на пустых землях. Стрижка-брижка, промывание-клизмование… - зачем? Месячишко-другой перебьются. А потом мы их пинками…

Контингент в собственной одежде. Явные ценности и оружие стражники отобрали и всё. А отделение социально и санитарно опасных индивидуумов? И дело не в каких-нибудь пикардийской или нормандской потницах - эти-то убивают за сутки, носители быстро вымрут. А что делать с проказой? Инкубационный период - от 6 месяцев до 40 лет. Обычно - 3-5. Сама болезнь - годы. Затащить к себе источник такого удовольствия…

Надо было сказать. «Русский двор» и Сигурд напряглись бы и организовали фильтрацию.

Надо - было. А теперь времени нет.

Отобрать «на взгляд» более-менее здоровых, не завшивленных, не в гнойниках, не кашляющих. Раздеть до креста, разуть, заковать.

А они не хотят. Они тут неплохо устроились. Князь Гданьский худо-бедно кормит, сараи для жилья выделил. Местные сердобольные жители то милостыню подкидывают, то приработок дают. И вдруг - Ванька-лысый. Давай-давай! Спешно, бегом! За море к дикарям-людоедам...

Начались беспорядки. Все устали, злые. Ну я и скомандовал. Пришли самострельщики с «шилохвостов», дали залп. Следом три десятка конных норвежцев - «в копья». Сомкнутым строем по безоружной толпе. Кто-то в плавни успел убежать, кто-то у посадских попрятался. Раненых - дорезать, мёртвых - на кладбище. Из остальных набрали шесть сотен хоть как-то приличных, загнали в трюмы «шилохвостов». Плотненько упаковали. Битком.

Если считать как средиземноморские нефы пилигримов возят - по три человека на тонну водоизмещения, то «шилохвост» должен брать до полутысячи голов. А если по нормам американских мясовозок 17 в., где пять чел./тонну, то и вовсе восемьсот. Мы пока так не умеем.

Чего тут уметь? - Всякое занятие требует профессионализма, коллеги. И работа с «двуногим скотом» - тоже.

Один из британцев 18 в., всю жизнь занимавшийся работорговлей, а в конце раскаявшийся, вспоминал, как его старший товарищ, наставник по бизнесу, усаживал негров «ёлочкой»: очередного между раздвинутых ног предшествующего.

Я понимаю, как так посадить, я не понимаю как в таких условиях обеспечить выживаемость.

Трюмы надо разделять на палубы, палубы - на отсеки с отдельными трапами, вентиляционные люки, поилки, навозовыкидыватели…

«Морской волчонок» Майн Рида - не попадался? Подросток пробрался зайцем на корабль и оказался на дне трюма под слоями товаров. А пить-есть чего? И он пробивается, как шахтёр засыпанный, наверх, к палубе, к свету. Утаптывая по дороге, среди прочего, коробки с дамскими шляпками. В книге и схема построенной им штольни есть.

Как перевозка рабов была организована британцами в ходе «треугольной торговли» - в подробностях не знаю, то, что у нынешних греков, не подходит.

Тема, с учётом моих рассуждений об особенностях грядущей «демографической политики», весьма актуальна.

Уже после полуночи двинулись. Всё в огнях: Градова Гора, парусники, лодки-буксиры, посадские по берегу… Убрали швартовы и не поднимая парусов потянулись по Мёртвой Висле к морю.

Третья ночь без сна. Четвёртая. И как другие попаданцы-прогрессоры с не подавленной молочной кислотой живут? Ладно, если ты на третью ночь в гареме только сопишь и посапываешь - наложницы на твоём пайке живут, могут и потерпеть. Мявкнула не ко времени - получила по уху с непросыпа. Всё в рамках традиций. А дела государственные? - Они-то ждать не будут. Заставишь ждать - так «приласкают».

Перед рассветом вытащились в залив, «тягуны» сбросили канаты, бриз наполнил паруса и пошли, чуть кланяясь на волнах, на северо-восток.

Размещение плотненькое. Но каюту корабельного плотника я забрал не от недостатка места, а для обеспечения секретности: туда Казика положили. Выгнал на минутку слуг, оттянул объекту нижнюю губу. И туда, в мокренькое, розовенькое, слюнявенькое… три капельки моей старой доброй синильной кислоты. Как когда-то возле Мологи было.

Сколько лет прошло… Уже и трубка другая, и содержимое неоднократно заменено. А срабатывает чётко, как тогда.

Не было громких слов. Заключительный монолог героя, последнее слово перед казнью… Типа: вот, догнало тебя возмездие в моём лице…

Герой излагает апофеоз своей мести, антигерой признаёт и раскаивается. Каждый минут на сорок.

У меня не мелодрама, а рутина. Враг? - Уничтожить.

Кажется, Казик так и не понял, что происходит. Подёргался, поперхал и всё - головку не держит.

Чего-го высокопарного впаривать? Я его судьбу решил давно, ещё в Бресте, когда он с женой от Буга ко мне на переговоры поднимался. Всё, что хотел ему сказать - сказал за это время себе. Теперь не интересно. Давно ожидаемый акт смерти. Прими, Господи, душу грешную, вольно и невольно подловатенькую.

Взошло солнце, прибежал Верещага вереща:

- Беда! Горе-несчастье! Князь Казимир помер!

- Да ты что?! Ай-яй-яй. Однако ж - на всё воля божья. Мешок, доску, козлы. Попа не забудьте.

Регламент похорон в море моими морячками уже отработан. К сожалению.

Чисто во избежание глупых суеверий: мешок, в котором покойника отправляют по доске в море, зашивают после прочтения молитвы над темечком покойного. А не через ноздри, как, почему-то, иные думают.

«К ногам привязали ему сопромат

И в матрицу труп обернули...».

По ритуалам 17-20 в. в мешок следует положить пушечное ядро, колосники от парового котла или иной тяжёлый предмет.

На «шилохвостах» традиционно балласт из кирпичей. Вот пяток в мешок и сунули.

Тело в мешке съехало по доске, плюхнуло в море. Вода чуть раздалась, принимая подарок. Ещё пару секунд было видно уходящее в глубину белеющее пятно. Всё.

Не впечатляет. Вот «божественную цаплю» в бочажке возле Пердуновки я куда эффектнее топил. Мешка-то не было.

Как я за эти годы прокачался! Как мои скилзы выросли! И мешок есть, и кирпичи для тяжести, и поп для пристойности.

Народ разошёлся по делам, я оглядывал просторы.

«Пуганная ворона куста боится» - русская народная мудрость. А я после недавней бури… опасаюсь моря.

Подошла сосредоточенная княжна, ухватила за палец, подёргала.

Как быстро растут чужие дети. Два дня назад она пыталась, для привлечения внимания, стянуть с меня штаны, а сегодня уже поняла, что достаточно просто отломать мизинец.

Интересно, третьего дня, в бурю, в гром и молнии, когда мы тонуть собирались, показалось, что у неё глаза светятся. Как у моего волка. Это у меня глюк? Или она вырастет и станет… вурдалакиней? Или правильнее - упырицей? Демонессой?

А как она моего князь-волка у Быгдоща - за холку и на стоянку? Тот даже не мявкнул.

Что не мявкнул - нормально, не кошка же. А вот что послушал… Девочка с врождённым даром потусторонности? Надо взять в дом, воспитать. Призреть.

А чего? - Суккуба в домашнем гос.хозяйстве очень полезна. Посылаешь ей к соседу-недругу. И - всё. Никаких войн. Сосед постоянно счастлив. Не просто навеселе, а в дупель. Глазки мутненькие, всё падает. Нет коллеги, я про веки самозакрывающиеся, а не про то, о чём вы сразу…

- Теперь ты мой папа.

Э-э-э… Чего?! Не, я как-то…

- Ты согласен?

Внимательный взрослый взгляд. С высоты чуть выше колена.

Средневековье, итить его акселирировать.

Здесь быстро взрослеют: особи с инфантилизмом дохнут в числе первых.

Неудобно разговаривать. Подхватил на руки, глаза в глаза.

- Да. Но мы об этом никому не скажем.

- Почему?

Факеншит! Тебе объяснять оттенки династических отношений? И как такое утверждение отразится на твоей судьбе?

Пока ты дочь покойного Казика - ты великая княжна Польши. Ты можешь стать, по статусу рождения, королевой или даже императрицей. А если ты дочка Ваньки-лысого, то - ублюдка. Некоторые владетели признают своих незаконнорожденных дочерей. Выдают замуж за своих или чужих вассалов на ступень ниже.

А я сам? - Ублюдок Долгорукого. Которого очень большой оригинал Андрей Боголюбский признал братом. Один человек, пусть бы и Государь, признал. Придёт другой - отознает. И будет Ванька тем, кем его во многих местах и почитают: лысый долговязый хитромудрый мутный выползок из трясин гиблых и смрадных. Без благолепия, благочестия и благодати.

- Потому что злые люди обзавидуются. Это будет наша тайна. Согласна?

- Ага.

От полноты чувств Марийка обхватило мою голову, сильно-сильно прижала лицом к груди, поцеловала в лоб.

- Папа, я тебя люблю, - вывернулась и убежала.

Мда… Ежели у ребёнка в такие годы такая ясность мыслительная, такая прочность душевная… да ещё и ноктоскопушка… букет талантов. Главное - не испортить.

Ещё одна ниточка, связывающая меня и этот средневековый мир. Просто человеческая. Без эпох, формаций, летоисчислений...

«Шилохвосты» - отличные корабли. А ребята за время похода выросли в отличных моряков. Идём хорошо, к ночи увидели по правому борту побережье Самбии, а утром дрейфовали перед входом в протоку в Куршской косе. Пропустить такой случай я не мог: интересно же!

Да, много интересного. Как устроен маяк, как оборудована протока. Надо строить на берегах нормальный бичевник под конную тягу, как у нас на волоках сделано. Сама гавань Каупа…

Та-ак… это не гавань, а безобразие. Мне говорили, но что настолько… не доходило.

Кауп - торгово-промышленное поселение. Но, факеншит!, для среднего средневековья! Оно и построено под нормы 10-11 в. на Балтике. Кастусь старался сделать «хорошо». Но его «хорошо» - по образцу соседей. А мне-то надо «прогресс». Мне-то надо на шаг-два-три вперёд.

Гавани нет. Есть здоровенный Куршский залив, куда Неман впадает. В юго-западном углу залива впадает большой ручей с запада. Вдоль берега - полоса мелководья. В устье может войти кнорр. Дальше ручей, глубины 0.7-1.0 м. Для карви - достаточно. Они-то прежде тут и ходили. А кнорр остаётся в заливе. «Шилохвосты» и вовсе через протоку не проходят.

Так не пойдёт, надо строить нормальный порт. «Нормальный» - по моим понятиям. С глубинами, пирсами, складами, подъездными путями…

С воды ни одного креста не видно. Непривычно. Сам городок хорош, а вот вокруг… Я понимаю: приток населения, непрерывная стройка… Но чистоту и порядок надо поддерживать.

Одна из причин бардака в окрестностях: сакральная насыщенность местности.

«Сакральная», коллеги, а не то, что вам показалось при пропуске некоторых букв. Хотя, при отсутствии элементарных санитарных навыков у множества новосёлов...

Количество «рощ», т.е. «священных» мест, и количество полей - примерно равны. Есть «святилище подземного бога». Как звать - не знаю. У пруссов богов девять, кто из них подземный… Десятый? Велес?

Было заброшенное, после погромов датчан, место. Пришёл Кестут, начал обустраивать. Жизнь закипела. Во все святилища пытались придти вайделоты. Они подмяли бы население под себя, но у Кастуся был поп. Добиться власти на основе монополии на идеологию жрецы не смогли, а попытки прямого наезда обламывались.

Жрецов в регион не пускают. Но святилища не разрушают, рощи не вырубают, чтобы не нарваться на гнев архижреца. Православная церковь - верстах в семи к северу, за протокой.

Ни Кастуся, ни Елицы в Каупе нет: какая-то суетня в Галиндии. Поехали разбираться и успокаивать. Там народ и так-то дикий, а уж в условиях смены веры и победы над ляхами - творят, что хотят.

- Здравствуй, Воевода.

- Здравствуй, Фанг. Как поживаешь?

***

« - Фима, как ваши дела?

- Это таки вопрос или попытка унизить?».

***

- Пальцы-то где потерял?

- Х-ха… в бою. Расплатился. По десяти покойников за каждый палец.

Два пальца на правой руке отрублены. Прежде были все - уже здешняя, самбийская, обновка.

Старый голядский боевой волхв. Когда-то он пел мне древние песни своего народа в подземелье в Пердуновке. А как мы с ним по болоту из медвежьего святилища выбирались? А как я его горящим поленом брил?

Я тогда должен был умереть. Раз несколько. Пять-шесть, наверное.

А потом я его отпустил. Замотанного как египетская мумия. Закоренелого матёрого опасного врага. Он вернулся и попытался меня убить. Не по злобе, а для проверки: достоин ли я быть спасителем его племени.

Многое нас связывает. Тем интереснее видеть, как он меняется, как неполны мои воспоминания о нём. А у него собственная жизнь идёт. Яркая, разнообразная. Свой дом, три жены, куча детишек, которые говорят ему «тевас» (отец). При том, что он в доме даже ночует редко: казарма, полигон, тренировки молодёжи, спец.мероприятия...

Среди множества разговоров, выяснений, уточнений, планов, которые наполнили единственный день моего пребывания в Каупе, отмечу три.

Здешняя радиостанция погибла при ударе молнии и последующем пожаре. Cняли установку с одного из «шилохвостов» и оставили Кестуту. Дик только вздыхал скорбно, но помалкивал: и сам понимает. Связь эскадра-порт необходима, пожалуй, даже больше, чем связь борт-борт. С кораблика на кораблик можно и флажками помахать.

Польский крестовый поход закончился. Но я ни мгновения не сомневаюсь, что регион ждут серьёзные потрясения. Крещение Кестута, избрание его Великим Князем пруссов, само восстановление этой «должности» впервые со времён Брутена и Видевута... Связь - критична.

Как она нам помогла! Уже зимой. Без неё, без дальней связи, без моего оперативного вмешательства хотя бы советами, здесь было бы… кровавое месиво.

Другое: пополнение полона на кораблях.

Эскадра приняла ещё четыре сотни душ. Контингент существенно другой: шляхтичи, воины. И они прошли «входной фильтр».

В Кауп постоянно приходят новосёлы. Технология первичной обработки что для добровольцев, что для полона во многом одинакова: тифозным вошкам в голове всё равно какие «в голове тараканы».

Форма одежды интересная. Тряпки у пленников все забрали, а потом выдали самоё дешёвое.

На многих ничего, кроме… я бы назвал: молодёжная ночная сорочка. Тут таких нет, это из первой жизни. Кусок полотна оборачивают вокруг тулова. Линию соединения сшивают. Сверху пару верёвочек-бретелек. Внизу - до колена. Внутри - немолодой здоровый мужичина-воин с отросшей после последней бани щетиной в разных местах. Смотрится… сюррово. Дешевизна и функционал. Но это пока: комары - уже не летают, а белые мухи - ещё.

Подход Кастуся сходен с моим: трофейное барахло изымается, сортируется, стирается/ремонтируется и частью продаётся, а частью раздаётся.

«Власть заботится о своём народе». Так Махно разбрасывал рулоны мануфактуры с тачанок, зазывая селян в войско.

В Каупе нет существенных товарно-денежных отношений. Люди жили родовыми общинами в натур.хозе - зачем им деньги?

Последние года три стали появляться монеты, преимущественно польский динарий. Ходят арабские дирхемы. Прежде серебрушки шли на решты, на украшение коней. Нынче - на украшения женщин.

Основная масса сделок - натур.обмен. «Платилы». Как было в Польше и Чехии два века назад, как до сих пор на Руси во многих местах. Пряслени, шкурки, штуки полотна, куски железа...

- Я тебе дам три новеньких горшка. А ты мне горшочек икры.

Запустить в оборот бумажные «рябиновки»? Не сейчас: будет раздражение и недовольство шир.нар.масс. Да и сам Кестут, его окружение смысла, опасностей и выгод, пока не понимают.

Заскочил в нашу факторию. «Внезапная проверка готовности».

Какая может быть «внезапность», когда весь город с ночи знает, что на внешнем рейде встали «шилохвосты»?

В фактории нормально, «тараканы с печи не падают». Есть, конечно, упущения. Пожарный щит не комплектен, мухи по дому летают, приходно-расходные книги последних месяцев в несгораемый ящик не убраны…

- Что значит - нет свободного ящика? А ты запрашивал? Ах, запрашивал… Прошлогоднее - упаковать и на корабли. В Центральный архив. На свободное место следующее положишь.

Одно из великого множества проявлений рутины прогрессоидности.

Приход-расход надо хранить по месту, в фактории. Бывают длительные сделки, бывают толковые факторы. Которые могут, подняв бух.книги за несколько лет… много чего интересного понять. Другой подход: по итогам года - баланс, переходящие обязательства. А сами книги с записями по конкретным сделкам - во Всеволжск к Глазко и Николаю. Они, имея исходные данные за несколько лет от десятков факторов, умеют уже проводить перекрёстный анализ, оценки трендов, считать корреляцию по видам товаров. Ловят факторов на ошибках и дают полезные советы.

Сделать копии? - Коллеги, здесь копия называется «список». Копировальной техники нет. Кто-то должен сесть и ручками, внося собственные ошибки, переписать заново. Не надо.