В шкуре главного злодея

Глава 31

Я снедаемый хладом и мором сычую в темнице сырой. Жажда не даёт мне уснуть. Уже сутки покоюсь за решёткой:

– Провели как детей, – вздыхаю, закрыв глаза.

Повязать повязали, а дельного ничего не сказали. Как приспичило, так сразу забыли о моём положении…

Зато теперь я вспомнил всё. Король должен был умереть, пасть от моей руки, что и случилось. Охренеть как удачно случилось. Вот только я не пойму одного – как эта чепуха на эльфах придумала столь хитрый план?

– Сраные нелюди, – вздыхаю второй по счёту раз.

А в истории выглядело так, что я сам для каких-то высших целей замочил и короля, и единственного во всём королевстве целителя, способного воскрешать.

Эдвин умер до того, как я стал наследником ардохеллского престола. Осталась лишь Роза, которую вряд ли объявят наследницей. Каким бы маленьким не был бы город-королевство Ардохелл, а ушлых дворян в нём хватит. И если мы все не поляжем в пламени хаоса, то сделаем это во время грызни за престол. А когда, как не сейчас её устраивать? Даже из маленького окна в темнице я могу наблюдать за воцарившимся хаосом в городе. Даже сюда долетают крики мальчишек, разносящих газеты. Сюда же, ко мне, пыталось пробиться несколько человек и не только, вроде как из работников местных газет.

– Совсем скоро, – снова с горечью во рту, прошептал я.

Вспомнив всё, я вспомнил и как начнётся хаос. А начнётся он, как на город снизойдёт ночь. Боюсь, я не смог предотвратить его, сам того не ведая проложив для него путь. Однако я всё ещё могу избавиться от того, что сокрыто в гробнице под городом. Но для этого мне надо как-нибудь выбраться отсюда. Ну, ничего, с хаосом я выберусь, обязательно…

***

Что же мне снилось? Наверно, несбыточные мечты о беззаботной жизни. Наверно, воспоминания о днях, когда я всё ещё верил…

– Чем занимаешься? – Вивьен склонилась надо мной, когда я что-то рисовал в дневнике. – Ого, красиво! Это что, Фер?

– Ага, – улыбнулся я, закончив с наброском.

Не помню, когда это было. Вроде самый обычный солнечный день, птицы что-то щебетали за раскрытым окном, через которое в комнату пробивался лёгкий аромат летних цветов.

– Я и тебя нарисовал, – протянув дневник девушке, произнёс я.

Вивьен улыбнулась, и улыбка эта вдруг обдала моё сердце приятным теплом.

– Ой, не знала, что ты пишешь… такой слог красивый…

– Ты, правда, так считаешь?

Она кивнула.

– Можно почитать?

– Если интересно, – произнёс я и тут же почувствовал, как губы суккуба коснулись моего лба.

В мире собственных грёз я обрёл то, чего никогда не имел. Я ощущаю себя нужным другим. У меня есть семья, далеко не самая обыкновенная, но семья. Строгий дядя, простоватый брат и прекрасная мать. Здесь же я нашёл тех, кого могу теперь называть друзьями. Забавная парочка «слегка за тридцать» в лице Моники и Ричарда, охотник с прибабахом, всегда рвущийся в самое пекло и никогда не погибающий – Матиас, которого при первой встрече хотелось убить. Банда Матиаса из кошко-парня и шрамированного эльфа, с которыми так комфортно было на задании. И, конечно же, Феназепам…

– Эльфорез, – эту кривую пьяную улыбку я никогда не забуду.

И как этот эльф стал моим другом? Как все они стали для меня близкими?

Всё началось с Вивьен. Суккуб, которую я пощадил, теперь без неё я не могу представить себя. Она говорила, что любит меня, но испытываю ли я хоть что-то в ответ? Чувствую ли я теперь хоть что-нибудь?

Прошлое вновь возвращается. Тогда я тоже думал об этом. Тогда я тоже не понимал себя – была ли то любовь? А дружба? Вроде как тогда всё начало складываться, я питал надежды на будущее, которого у меня и быть не могло.

Быть может, уйди я тогда с ними, жизнь была бы иной?

Быть может, не избери я долг, продолжил бы жить?

Но ведь я спасал. И ведь точно, история вновь повторяется. Сменились лица и декорации, но история всё та же. Вот только теперь на кону стоит судьба целого мира…

А точно ли я должен сражаться?

Точно ли я вновь обязан умирать?

Хочу ли я погибнуть?

Я не хочу умирать. У меня нет страха, но есть горечь. Я хочу жить, хочу прожить счастливую жизнь. Хочу убежать, бросить всё и скрыться, однако…

Фер мёртв. С минуту на минуту могут погибнуть и все остальные…

Я убил короля, на моих руках погиб друг. Сам я уже не человек. Слишком многое отдано во имя Спасения. Остановиться уже поздно.

И всё-таки мне придётся стать монстром.

***

Из объятий сна меня шум, доносящийся с улицы. Открыв глаза, я увидел свет, на мгновение рассеявший мрак погружённой в ночь темницы. Свет этот, казалось, обжигал. То было пламя, что окутало Ардохелл. Встав с холодного пола и ухватившись за прутья решётки, зачарованной на блокировку магии, я подтянулся. Всматриваясь в разгорающийся с новой силой пожар, я видел, как по улицам города проносились толпы людей, эльфов и прочих нелюдей. Одни бежали, пытаясь спастись, вторые же несли за собой смерть. Те, кто двигался неестественно, рвано и резко, были упырями, из-за свежести своей не успевшими начать разлагаться. Наряду с нежитью, смерть несли и эльфы в доспехах из живой древесины, но то были солдаты великого леса. Сопровождали же их облачённые в плащи и гражданское предатели, в хаотичных рядах которых страшным маршем шагали отнюдь не одни лишь длинноухие…

Меня отвлекли крики стражников, раздавшиеся из тёмных коридоров темницы. Топот приближающихся шагов заставил обернуться, спрыгнув на пол.

– Вивьен? – удивился я, когда на пол перед решёткой упало вспоротое тело стражника

– Прости, пришлось повозиться, – смахнув кровь с когтистых ладоней, улыбнулась суккуб.

Следом за ней к решётке подбежала Валерика, в руках которой звенели ключи. Уже за ней подошёл и Эрик, понуривший голову и отвёдший взгляд от обезображенного болью лица сражённого стражника.

– Что вы делаете? – нахмурился я, когда Валерика отворила решётку.

– Спасаем, если не понял, – весело произнесла демоница, после чего хлопнула пепельноволосого парня по спине. – Нас так и так в заговорщики записали, поэтому ни мне, ни твоим горе-оруженосцам терять нечего!

– Ваш меч, – протягивая клинок и чистую одежду, произнёс Эрик.

– Только давай поскорее, – поглядывая вдаль коридора, протянула Вивьен.

Быстро накинув учительский плащ и натянув сапоги, я взял в руки меч. Разминая плечи, покинул злосчастную камеру. Первое, на что бросил взгляд – тела поверженных стражников, одна часть которых была разорвана когтями суккуба, а вторая – вроде живая, связана по рукам и ногам моими подопечными.

– Что в городе? – задал я вопрос, уже ожидая услышать закономерный ответ.

– Треш, ад и содомия, – Вивьен шла впереди.

– Нас предали, – как-то уж очень серьёзно добавила Валерика.

– А ты что скажешь? – оглянулся я на мрачного Ленлосса.

– Дворяне открыли врата…

– А про меня что добавили?..

– Учитель, вы ведь не человек? – Эрик смотрел мне в глаза.

– Сейчас это неважно. Итак, нам необходимо попасть в катакомбы…

– Считай это самоубийством, – ухмыльнулась Вивьен. – Дворец, – указав пальцем на потолок, – просто кишит нежитью и предателями.

– Но ведь…

– Её императорское величество поможет! – прервала меня Валерика. – Нам надо в посольство!

– А вы как сюда попали?

– Через потайные пути, – хитро улыбалась суккуб.

Понятно. Впрочем, логично. Если во дворце действительно засели враги, одному мне не справиться. Как минимум надо, чтобы кто-то отвлёк их внимание. Быть может, с этим действительно поможет императрица. Только вот до посольства придётся пробиваться…

– Быстро вы, – голос Ригарда заставил меня напрячься.

А я уж было приготовился к бою, пока не обнаружил сидящего над выходом из тоннеля парня:

– А ты что здесь забыл?

– Я? – Ригард засмеялся. – Как же можно сидеть без дела, пока в городе бушует нежить? Итак, каков ваш план? – спрыгнув вниз, поинтересовался он.

Оказались мы у каких-то складов, до которых ещё не дошло пламя хаоса. Судя по прихваченной Вивьен карте, все пути до посольства перекрыты: на одних участках ведутся сражения, на других же бушует пожар. Спускаться в канализацию не вариант, тамошние лабиринты запутанны, да и ближайшие пересечения с нужными путями далеки. Остаётся и вправду одно – пробиваться через толпы нежити.

– В относительно безопасных районах ведётся эвакуация, – вводила в курс дела Вивьен. – Что до посольства, то оно находится по ту сторону, – пальцем она разделила город на две части, – там, как и в остальных районах, ведутся самые ожесточённые бои.

Вот теперь не понимаю, к чему был тогда весь этот цирк с моей подставой? Для отвода внимания? Возможно, но тогда для чего устраивать резню? Впрочем, ответ на этот вопрос, надеюсь, смогу отыскать в посольстве. Лишь бы за это время твари, засевшие во дворце, не успели добраться до катакомб…

Тем временем мы уже неслись по пылающим улицам, обегая и перепрыгивая тела, полыхающие и тлеющие обломки и каркасы порушенных пламенем строений. Изредка встречали мы на своём пути раненных. Нередко натыкались на группы упырей и эльфов, с которыми разобраться не составляло труда: Вивьен рвала и метала когтями, способными, казалось, прорезать даже самую прочную броню; Эрик, плечом к плечу с Ригардом, поющем боевые молитвы, прикрывал наши спины; Валерика же, как и я, шла впереди, порой даже обгоняя меня. Сангард вмиг расправлялась с окутанными жаждой крови врагами. Да, всё-таки ребята стали сильнее, это меня радовало. Однако количество жертв и разрастающееся с каждой минутой пламя пугали…

– Эй, чего остановились?! – врезался в мою спину Ригард.

Мы остановились. Остановились на площади, на которой готовились к бою королевские гвардейцы, по ту сторону от баррикад которых аналогично им стояли эльфы. И те, и другие обратили на нас внимание, но лишь на мгновение. Однако это мгновение заставило их пойти в наступление, вступить в бой, избежать которого мы не могли при всём желании.

Вдруг с неба на площадь обрушилась молния, яркой вспышкой ослепившая нас:

– О, живой ещё! – на крыше одного из домов была Моника, радостно махавшая нам рукой.

За её спиной возник Ричард. Подхватив подругу на руки, он спрыгнул вниз, а после в считанные мгновения оказался возле нас:

– Сильно ты их, – окинув взглядом поваленных бойцов, протянул Рич. – Но ману могла и поберечь...

– А что б не мешали, – встав на землю и поправив шляпу, улыбнулась дамочка, после чего посмотрела на меня. – Побег или присоединиться решили?

– Надо в посольство.

– Вот и отлично, – прохрустел шеей Ричард, – мы как раз туда и направлялись, а то, видишь ли, записали нас в ряды предателей, теперь вот подумываем о смене гражданства!

– Не знаю, что конкретно происходит, но будь добр просветить нас, как всё закончится, – ткнула меня под бок Моника.

Теперь, с этими двумя в компании, добраться до посольства труда не составило, вот только…

– Грёбаные каналы, – озадаченно чесала думалку Моника.

Преодолев столь длинный путь, мы совсем не ожидали такой очевидной, но настолько неприятной преграды: мост, что вёл через реку, был разрушен. Бежать до ближайшего минимум полчаса, а вплавь бесполезно – даже если получится безопасно сигануть вниз, подняться наверх у нас не выйдет.

– О, кажись по наши души, – ухмыльнулся Ричард, когда из-за поворота вышла колонна солдат великого леса.

– Мана на исходе, – тяжело протянула Моника.

– А я предупреждал, – Ричард потянулся, после чего вышел вперед. – Эй, длинноухие!

– Вы как? – обратился я к Ригарду и Эрику.

– Ещё есть силы, – дружно ответили парни.

– Тогда найдите способ преодолеть канал, а мы, – сжав крепче рукоять меча, улыбнулся я, – возьмём их на себя!

***

Давненько я не сражался против толпы. Кажется, последний такой бой был против упырей. Да, сражаться против чудовищ не то, что биться с солдатами. Монстры хаотичны, безумны, они не чувствуют боли, а если и чувствуют, то становятся от неё лишь сильней. Воины совсем другие – достаточно одного точного удара, чтобы вывести их из строя, да только в отличие от чудовищ, что в своей хаотичности никак не могут действовать сообща, люди и прочие, наоборот, подобны единому механизму. Нанося удар по одному, меня атакуют все остальные. Защищаясь, я могу лишь заблокировать атаку одного, ну максимум двух. Здесь, на улицах Ардохелла, пространства пусть и немного, но не так, как в катакомбах, отчего у противника с лёгкостью удаётся меня окружать. И если бы не регенерация, я бы давно умер, будучи заколотый десятками острых клинков.

И в то же время, стоит подметить, что солдат не мастер меча, механизм не требует от шестерёнки дополнительных способностей. Шестерёнка не должна быть дороже машины, а потому особой силой воины великого леса не отличаются. Именно потому с ними не стоит биться, как с мечником, человеком, противником в дуэли. Сейчас против меня не толпа, а монстр, чудовище, биться против которого стоит также хаотично. Сейчас я должен сражаться, подобно вампирам.

Смех вырвался из моей груди, когда десяток копий пробили мою плоть. Смех стал громче, когда древки треснули от удара двуручного меча. Я специально смеялся, радовался боли: раны на теле затягивались, а глаза противников становились полны страха. Механизм не должен бояться, но страх ему присущ. Достаточно пары отдавшихся панике, чтобы весь механизм дал сбой. Эльфы, совсем не желающие геройствовать и погибать понапрасну, ослабли. Страхом сковали они себя сами.

– На арене было веселее, – смахивая с ладоней кровь, улыбался Ричард.

– С тобой так точно, – ответил я, когда последний эльф был прибит к земле точным ударом меча.

– Не заиграться бы, – протянул мужчина, когда вдали мелькнула приближающаяся толпа врагов.

– Кхем, господа, – нас окликнула Моника, – мост подан!

Мы оглянулись. Там, где ещё несколько минут назад были развалины моста, теперь красовалась кустарная переправа из спаянных друг с другом прутов и наваленных на них досок. Судя по усталому взгляду Моники, последние запасы маны она отдала на спайку, вырванных из разрушенных зданий, прутьев. По ту сторону уже стояли Вивьен и Валерика.

– Давай первым, – хлопнул меня по плечу Ричард.

Молча согласившись, я ринулся к переправе. Следом за мной её стали пересекать Ригард и Эрик.

– Ептть! – закричал Риг, толкнув Эрика вперёд.

Грохнувшись на землю, в следующее мгновение вслед за парнями на переправу обрушился огненный шар, выпущенный со стороны надвигающейся толпы.

– Мать вашу, чуть не задели, – шипел Ригард, отряхиваясь и протягивая руку Эрику.

– Моника, Ричард! – закричал я, встав у самого края.

– Встретимся на той стороне! – улыбнулся мне Ричард, помахав рукой.

***

– Не знал, что ты паять умеешь, – смеялся Ричард, стоя передо мной.

– Хах, а кто тебе, дурень, бляшки для ремней каждый раз чинил?

– Ты что-ль? – обернулся он, из-за чего чуть было не словил стрелу.

– Не отвлекайся! – я стукнула его по плечу.

– Главное держись позади, – лица его я не видела, но чувствовала, что он улыбается.

– Тебе не идёт быть героем, – буркнула я, чувствуя тепло в груди.

– А тебе не идёт быть принцессой, – прошептал он, встречая надвигающуюся толпу упырей, за которыми шли эльфы.

Что сейчас, что двадцать лет назад – Рич не меняется. Неважно кто перед ним, будь то монстр или человек, но он будет драться кулаками.

Вроде и познакомились мы так…

– Прочь, – шипел мальчишка лет десяти.

Собака лаяла. Это был пёс, сбежавший из казарм. Почему-то он прибежал именно в приют, именно к тому дереву, у которого я читала книги. Я же не умела скрывать свои эмоции, часто срывалась на окружающих, в частности на мелкого и тощего паренька по имени Ричард.

Он прибыл недавно, буквально пару месяцев назад. Сильно бесил меня своей вежливостью – будто подражал этим лицемерным дворянам. Почему-то он всюду ходил за мной, постоянно заглядывая в книги, которые я с трудом, стоя на коленях, выпрашивала у настоятельницы. Ричард каждый раз извинялся, ещё сильнее получая от меня, но всё равно продолжал ходить за мной по пятам и заглядывать в книги.

В тот день его не было со мной – слишком сильно наваляла в прошлый раз, думалось мне. Я была рада долгожданному покою. Была рада, пока передо мной не возник пёс. Большой и сильный – от этого пса так и веяло опасностью. Но детские наивность и самоуверенность были сильны. Я хотела уже треснуть псине по морде, как тот начал рычать. Вся храбрость пропала. Страх сковал меня. Страх перед тварью, подобных которой спускали на меня в прошлом. Что-то сдавило сердце. В голове стучало и тянуло, а по спине прошёлся холод хаотично сменяемый жаром. Я попыталась закричать, но не смогла. Тихое мычание, будто скуление – вот на что я оказалась способна.

– Прочь! – шипел Ричард, голова которого была забинтована.

Он стоял передо мной, шипел на пса. Ему было страшно, казалось, страшнее, чем мне, но он шипел, пытался защитить меня. Но зачем? Почему? Я бы врезала ему, но страх сковывал меня. Я бы врезала ему потом, но нечто странное поселилось в груди. Это нечто больше не позволило мне даже разозлиться на мелкого, худого мальчишку…

– Прошу простить, – смеялся Ричард, за которым валялась избитая туша пса.

Он улыбался, опираясь о дерево, закрывая меня, не давая даже увидеть пса. По его рукам текла кровь. Он был залит кровью. Ричард дрожал, весь исцарапанный и искусанный псом.

– Прошу простить, – смеялся Ричард, опираясь о перила разрушенного моста.

– Дурак, – обняла я его.

За его спиной лежали тела убитых им противников.

– Как жаль, что Фер больше не излечит, – я почувствовала грусть в его словах.

– Эй, Рич, – гладя его по голове, прошептала я.

– Снова враги? – попытался отойти он.

– Рич? – глядя на приближающуюся новую группу упырей, шептала я.

– Не бойся, я всегда защищу тебя, – очередное усиление мелькнуло в его уставших глазах.

Так всегда. Каждый раз. Он вновь и вновь сражается ради меня. Всякий раз, когда я истрачу запас маны. Так всегда, когда я вновь и вновь наступаю на те же грабли.

И даже спустя двадцать лет ничего не изменилось. Я всё та же самоуверенная вспыльчивая девчонка, а он – мальчишка, готовый отдать за меня жизнь.

Как в сказке с трагичным финалом, он закрыл меня от выпущенной стрелы. Десяток стрел вонзилось в его спину, когда он обнял меня. Мы оба опустились на колени.

– Почему? – слезы наворачивались на глаза, когда по моим рукам стекала его тёплая кровь.

– Потому что люблю тебя, дура, – тихо засмеялся он, положив голову мне на плечо. – Потому что всегда любил…

– И я… всегда любила тебя, дурак, – дрожащим голосом прошептала я, когда что-то в Ричарде остановилось.

И вместе с его сердцем, казалось, остановилось моё…

***

Со стороны моста раздался взрыв:

– Опять Моника рвёт и мечет? – удивился я, завидев вспышку магического света.

Однако свет погас, и последующего взрыва не последовало. Значит, всех порешили. Во всяком случае, я надеюсь на это.

– Реван Эсэлаер, – со стороны посольства к нам приближался Годрик, сжимающий в руке меч из алой стали.

– Годрик? – насторожился я, жестом приказав остальным встать позади меня.

– Реван Эсэлаер, – верхние пуговицы на рубашке дворецкого были расстёгнуты. Пояска на шее не было. – Прошу следовать за мной…