В лабиринте миров

Глава 27

Самым неприятным открытием, был не обман, и не осознание собственной беспомощности, нет. Пропал Тотошка. Мой несносный, но верный дружок.

— Он остался в той реальности, — пояснил Вениамин. — Когда ты раскрыла тайну старух, он бросился на них. Они увели тебя в другую реальность, я пошёл за тобой, а твой питомец остался там.

— И что теперь?

Вениамин пожал плечами.

— Я же сказал — реальность тупиковая. Она рассеется, и мы узнаем правду. Осталось немного, потерпи.

Мы, я и Вениамин покинули квартиру и сидели на скамейке в сквере, напротив дома бабки Веры. Мне хотелось встретить обманщиц лицом к лицу, но Вениамин настоятельно советовал уклониться от встречи.

— Ты ещё увидишь их, хозяйка, если захочешь, — вкрадчиво вразумлял он меня. — Но сейчас это неблагоразумно. Есть более важные задачи.

— Твой брат Август?

— Нет, твои отношения с собственной тенью.

Пришлось признать, что Вениамин прав.

В ожидании мы не бездействовали. Вениамин учил меня управлять собственной тенью, а я прилежно перенимала опыт маленького домового.

— Тень многогранна. Это есть отражение, способ, уйти в иную реальность, твоя защита и твоя слабость. Управляя тенью, ты управляешь вселенной, под названием — Я. Если тень поработит тебя, ты навсегда уйдёшь в созданную ею реальность. И какой она будет — одному богу известно.

— Вениамин, а бог есть?

— Есть, — Вениамин кинул вверх слепленный снежок. — Что ты видишь?

— Снежок.

— И всё?

— Он летел. Потом упал и рассыпался.

— И всё? Отбрось тень.

Снежок снова полетел вверх, но на этот раз исчез прямо над головой Вениамина.

— Что за фокус?

— Это не фокус. Тень на твоих плечах, помогает видеть тебе скрытую действительность, но только в этой реальности. Хочешь переступать пороги разных реальностей — делай это без тени.

— Но я слабею. Физически. Теряю потоки информации.

— Глупости. Кто тебе сказал? Пойми, не ты зависишь от тени, тень зависит от тебя. Сейчас она управляет тобой, но стоит тебе поменяться с ней местами, как мир заиграет совсем иными красками.

Я училась обходиться без тени, так, словно младенец делает первые шаги без помощи материнских рук, словно птенец, выброшенный из гнезда и впервые расправивший крылья.

Это было трудно.

— Сколько ты здесь? В Нижнем слое?

— Не долго. Дней десять, наверное. Может меньше.

— Это хорошо. Ещё немного и тень навсегда припечатала бы тебя к здешней реальности, сделав её единственной. Но сейчас ещё не поздно исправить ситуацию.

Я была усердной ученицей, и тень скоро подчинилась мне. Она покорно следовала за мной, как и положено тени, легко пронзала пространство, распахивая передо мной двери в иные реальности, и Нижний мир, такой серый и скучный, открывался мне новыми гранями, бесконечными, как вселенная.

— Как создать свою реальность?

— Найди пустоту.

— Как?!

— Ты почувствуешь её. Пустота всюду.

Тень веером легла у моих ног. Одна, вторая, третья… им не было числа.

Послушные приказу, они взметнулись, рассыпаясь в разные стороны, и тут же я ощутила пустоту. Она втянула меня, не успела я опомниться и реальность, чистая, как белый лист возникла передо мной.

Она уже была, и её возникновение стало первым и пока единственным событием. Мне захотелось рисовать. Яркими красками создать свою историю, свои дома и города и свою жизнь. Заново. Без тёмного и непонятного прошлого и только со счастливым будущим.

С энтузиазмом я принялась изливать на девственно чистую реальность потоки своего сознания, формируя идеальный мир. Мир, в котором я обрету счастье.

Мою эйфорию нарушил Вениамин.

— Вернись! — он выглядел раздражённым, и его злобная физиономия нарушала гармонию моего идеального мира.

— Я никуда и не исчезала, — я показала глупому домовому язык. — Просто хочу попробовать создать свою реальность. Так что исчезни!

— Она не твоя! Это — порождение твоей тени!

Повинуясь взмаху моей руки он был отброшен прочь, разрывая полотно между реальностями и звук его голоса потонул в необозримой дали.

Но Вениамин был упрям. С непостижимой быстротой он снова трансформировался в мою реальность и его собачья пасть, готова была открыться, чтобы изрыгнуть на меня свой гнев.

Что ж, значит, в моей реальности домовые станут бессловесны.

Вениамин открыл рот, и слова застряли в его глотке. Он беспомощно дёрнулся, угрожающе зашипел, но не мог произнести, ни слова.

Я наблюдала за ним со злорадством. Нечего лезть со своим собачьим рылом в мой мир!

Вениамин схватил меня своими длинными, тонкими пальцами и с такой силой дёрнул, что я свалилась с ног. Не давая мне опомниться, Вениамин взвился в воздух, раздался треск, и мы свалились в сугроб, ломая жёсткую корку намёрзшего наста.

— Какого чёрта! — Я вскочила на ноги и намеревалась влепить Вениамину пощёчину. Как он смел, вырвать меня, против моей воли!

Но в этой реальности Вениамин мог говорить и ещё как!

Я услышала в свой адрес немало нелестных высказываний, из которых «глупая курица» было, пожалуй, самым мягким.

— Да чем ты думала?! (Далее, следовало предположение, в каком месте моего тела находится мозг).

— Я же предупреждал! Объяснял! Твоя реальность здесь и сейчас! Там, — Вениамин энергично ткнул рукой куда-то в направлении Полярной звезды. — Реальность, созданная твоей тенью. И не просто тенью — одной из её отражений. И ты (далее следовал эпитет настолько нелестный, что я его, пожалуй, опущу) не раздумывая, собралась там остаться. Это конец! Конец твоей реальности здесь, ты что — не понимаешь?!

Я чувствовала слабость. И ещё я понимала, что он прав. Отражения моих теней, сползались, как серые черви, сливаясь в единую массу. Одна, вторая, третья… я с облегчением вздохнула. Все на месте.

— Вениамин… ты это… не ори. Я ж первый раз.

— Первый раз! — Вениамин выбрался из сугроба и протянул мне руку. — Вставай.

Я только опёрлась на его мохнатую ладонь, как Вениамин неожиданно снова плюхнулся в снег, зарываясь по самую макушку.

— Идут!

К подъезду бабкиного дома неуклюже припарковался «жигуленок» тётки Тамары. Целый и невредимый.

Старухи выбрались наружу, а с ними ещё один гость: сутулый, широкоплечий мужчина. Он шёл неровной походкой, спотыкался и не в такт размахивал руками. Что-то в его фигуре показалось мне знакомым.

— Кто это?

Вениамин опасливо поднял голову.

— Ох, ты… это по твою душу. Упырь. Хорошо, что мы ушли.

Я попыталась разглядеть нового персонажа получше, но Вениамин пригнул мою голову вниз.

— Заметят.

— Погоди, а Тотошка?

Вениамин втянул воздух. Нос его беспокойно задёргался.

— Не чую. Нет его.

Компания скрылась в подъезде, и мы с Вениамином перевели дух.

— Ну, всё. Ступай. Разыщи дом. Августа. Помни — ты обещала спасти его, и я дважды спас тебе жизнь!

— Дважды?

— А кто тебя вытащил из призрачной реальности?

Возразить было нечего.

Я сунула застывшие руки в карманы и зашагала прочь от бабкиного дома. Меня опередил трамвай. Первый в этот ранний час и совсем пустой.

— Эй!

Кондукторша. Ярко накрашенные глаза. Рот обведён алой помадой. В ушах крупные золотые серьги.

— Ты чего пешком? Денег нет?

— Нет.

Я показала вывернутые карманы и отчего-то почувствовала себя виноватой.

— Садись! Довезу.

Я запрыгнула на металлическую подножку, не веря своей удаче.

— Спасибо!

— Да езжай, чего уж там. Всё равно никого нет.

Я села на сиденье и тут же вскочила. Сиденье было холоднее льда.

— Что? — Кондукторша смеялась. — Жопа примёрзла? Зимой надо шубы носить, а вы всё в коротких фуфайках форсите… Иди-ка вот сюда. Тут печка работает. Далеко тебе?

— До площади. Проспект Навигаторов.

— А-а-а. Ну, не далеко. Минут за двадцать доедем. А то и быстрей. Дороги-то пустые. Чего тебе там, на Навигаторов?

— Там дом стоит. Старый. Когда улицу сносили, он остался.

Крашеные ресницы кондукторши недоумённо хлопнули.

— Это какую улицу? Карла Маркса, что ли?

— Ага.

Кондукторша задумалась. Прошла по салону, зорко оглядывая пустые сиденья, а потом направилась в кабинку водителя.

— Валер, а ты ж жил на Карла Маркса? Там дома остались?

— Не-ет, всё снесли.

Голос водителя был неожиданно тонкий и неприятно жеманный, как у старой девы, беседующей с интересным кавалером.

— Вот и я думаю, что снесли. Эй, девушка, а что за дом вы ищете?

— Дом генерала Зотова. Трёхэтажный, с белыми колоннами, — с готовностью отозвалась я.

— Зо-отова?! — казалось, простая фамилия застряла в зубах водителя Валеры. — А этого дома и вовсе нет. Он сгорел ещё до того, как решили всю улицу снести.

— Как сгорел?! — кондукторша была возмущена так, будто это она обещала найти домового Августа, а теперь выяснила, что это невозможно.

— Не может быть, — поддержала я кондукторшу. — Я точно знаю, дом есть. Может, вы путаете?

Со своего места я не видела водителя, но зато слышала его в пустом трамвае очень хорошо.

— Не путаю. Видите, справа сосны? Четыре штуки?

Как по команде мы с кондукторшей повернули головы направо.

— Ага.

— Видим!

— Вот там и стоял дом генерала Зотова. Эти сосны в его дворе росли. Часть сгорела. Часть вырубили, а эти оказались за чертой дороги, их и оставили.

Кондукторша смотрела на меня с нескрываемым сочувствием и кивала головой в такт словам водителя Валеры.

Я потопала к выходу.

— Ладно. Остановите?

— И куда ты? Ехала бы домой. Мы сейчас круг сделаем и вернёмся.

— Нет. Спасибо вам.

Едва я спрыгнула с подножки, как ледяной ветер тут же забрался под мою хлипкую одежонку. Трамвай медленно загромыхал мимо, и я увидела водителя Валеру, толстого пожилого дядьку. Он чинно восседал в тесной кабинке, целеустремлённо вглядываясь в заснеженные пути. На меня водитель Валера и не взглянул.

Я уже догадывалась, что за дом я ищу. Я видела его. В свой самый первый день, когда я вернулась в этот мир. Дом-призрак.

Тёмное и мрачное строение, блуждавшее в пространстве, словно привязанное на короткий поводок к четырём вековым соснам с опалённой пожаром корой. Вот и сейчас оно всплыло из густых туч, печальная мелодия зазвучала в морозном воздухе, свет далёких окон слабо пробивался сквозь снежную завесу.

Вениамин говорил, что Август попал в новую реальность, но не может оттуда выбраться, потому что… Что-то я запуталась. Сам Вениамин без труда не только проник в мою реальность, но и выбрался вместе со мной. Что ему мешает освободить Августа? Может Август сам не хочет покидать дом-призрак? Правда, домовой толковал ещё что-то про замкнутое временное пространство, а я в этом мало что понимала. Словом, следует проникнуть в дом, и, надеюсь, все загадки разрешатся сами собой.

Ещё вчера мне и в голову не пришло бы, что я могу посетить призрачный дом, но сегодня я Великий повелитель собственной тени, без труда взрезаю полотна разных реальностей и беспрепятственно пересекаю их границы. Новая забава мне нравилась. Тень тёмной струйкой скользнула к призрачной стене, я немедленно отправилась за ней и тут же мы наткнулись на препятствие. Призрачная реальность нас не пускала. Тень беспомощно скользила вдоль такого близкого и такого далёкого дома. Я могла разглядеть трещины на фасаде и облупившуюся штукатурку, но не могла проникнуть внутрь. Музыка в доме смолкла, и тот час раздался бой часов. Один удар, два, три… Неожиданно полотно реальности распахнулось, и я влетела в чужое пространство, едва не разбив лоб о шероховатый ствол высокого дерева. Сосна.

Я стояла во дворе трёхэтажного дома с когда-то белыми, а ныне облезлыми колоннами. Полотно реальности за моей спиной плотно запахнуло свои двери, и как бы моя тень не рыскала, пытаясь отыскать пути отступления, дороги назад не было. Похоже, я в ловушке.

Впрочем, покидать это место я пока не собираюсь и потому я, не раздумывая, двинулась вперёд.

Вокруг был тот же город, что я покинула мгновение назад, но с двумя небольшими и весьма существенными отличиями. Во-первых, была осень. Та, что поэты называют «золотая». Под ногами шуршали листья, на небе ни облачка и хотя в воздухе чувствуется лёгкий морозец, на улице безветренно и солнечно. Во-вторых, город… как бы постарел. Это первое впечатление, а потом я поняла, что это не совсем так, я наоборот, находилась в более молодом воплощении города, так будто время сделало виток назад.

Исчез проспект Навигаторов. Улица Мясницкая (о чём свидетельствовал аншлаг на фасаде одного из домов) узкой петлёй огибала уменьшенную копию нынешней площади. По улице прогромыхал грузовик, времён Отечественной войны, а за ним показалась старая модель «Волги». Больше движения на дороге не было.

— Эй!

Громкий оклик заставил меня оглянуться.

— Вы меня?

— Тебя.

Худой мужчина в залатанном пиджаке и с метлой в руках торопливо приближался ко мне и делал загадочные знаки руками.

— Что?

— Хозяин едет, не видишь? — мужик подтолкнул меня в сторону зелёных сосен. — Ты к Катерине? Так и иди с чёрного хода, не ровён час увидит…

Я не стала спорить и направилась к неприметной двери, ведущей в дом, но на пороге задержалась.

«Волга» подкатила к парадному подъезду, мужичок отставил метлу и услужливо открыл дверцу. Из автомобиля резво вынырнул мужчина. Моложавый, с густыми волнистыми волосами, слегка покрытыми сединой, с очень прямой спиной и крупным носом над неприятно узким ртом.

— Будет тебе, Михалыч, спину гнуть, сейчас не царское время, — пророкотал он начальственным баском, обращаясь к дворнику, но было видно, что ему приятно.

— Не убудет с нас, Яков Петрович, — подобострастно отвечал дворник. — А с порядком-то оно надёжнее.

Хозяин легко взбежал по ступеням.

— Что, Николай? Дома?

— Дома, где ж ему быть. Вторые сутки сидит взаперти.

Яков Петрович кивнул, словно поведение неведомого мне Николая было обычным делом, и открыл парадную дверь. Я зашла в дом с чёрного хода.