Учеба по обмену

Глава 5 Странности и поединки. ч.3

— Все свободны. Адепт Крейг, задержитесь, — попросил Теор явно усталого первокурсника-сталийца.

Айвор была права — тот действительно пользовался каким-то артефактом, причем довольно мудреным и явно пока непосильным для его магической системы. К тому же заговоренный предмет еще и чтение состояния отсекал, что менталисту, привыкшему контролировать студентов, не слишком нравилось. Хорошо хоть сталийцы приехали не на первый семестр, иначе при обучении контакту могли бы возникнуть проблемы.

Первый курс практиков начал с оживлением собирать вещи. Еще бы — впереди два дня отдыха. Пусть суббота и стояла у них «Днем самоподготовки», но, разумеется, готовиться все собирались «попозже», и для большинства «попозже» было поздним вечером дня, предшествующего следующей паре. За что сегодня и получили разнос на семинаре, к которому вместо нормального анализа литературы подготовили пару последних статей, причем статьи были одни на всех. Словно сложно было поискать другие случаи злоупотребления магией, кроме истории с архимагом-личом или заговора почти тридцатилетней давности, после которого появился Запрет…

Впрочем, Теор не слишком удивлялся — в первую неделю после каникул студенты никогда не отличались стремлением к знаниям, а в этот раз к тому же все разговоры были о гостях, перспективах обмена и всем прочем.

Освальд замер на своем месте, словно рассчитывал, что менталист передумает. Одна из сталиек окликнула юношу на родном языке, но безрезультатно — шатен не то ее не расслышал, не то сознательно проигнорировал.

Дождавшись, когда остальные выйдут, Теор сел на соседнюю с парнем парту.

— Магистр? — осторожно поинтересовался сталиец, когда остальные покинули класс.

Теор усмехнулся про себя, прекрасно понимая, что его имени юноша не запомнил. Впрочем, ничего удивительного. С первого раза мало кто запоминает всех или хотя бы половину преподавателей.

— Теор Тайде, преподаватель и заместитель декана общего практического факультета по делам студентов, — чуть в более «расширенном варианте» представился менталист. — Я не буду ходить вокруг да около, — при этих словах Освальд напрягся так, что Теор подавил желание бросить успокаивающее внушение, — скажите — вы добровольно носите на себе некий артефакт или артефакты?

Сталиец сглотнул. Его лицо по цвету почти сравнялось с белым потолком. Юноша старательно избегал взгляда менталиста, и, — что Теора удивило донельзя, — попытался выстроить внешний щит на сознании, словно ожидал принудительно контакта.

— Д-да, магистр, — невнятно ответил Освальд и бросил взгляд на дверь, явно рассчитывая сбежать как можно быстрее.

— Вы уверены? Судя по тому, что и я, и мои коллеги наблюдаем — эти артефактные предметы явно забирают у вас сил больше, чем вы восстанавливаете, а это — прямая дорога к хроническому истощению, которое лечится долго и нудно, а при резких трактах приводит к истощению к шоковому. Я предположу, что магические предметы, о которых идет речь, привезены вами с родины, верно?

Ответом был неопределенное движение плечами.

— Я понимаю желание защитить себя в незнакомой обстановке, — мягко продолжил менталист, — но сейчас эти предметы вредят вам. То, что без проблем использовали ваши старшие товарищи, наставники или родственники, пока еще слишком большая нагрузка на вас. Вы это понимаете?

Освальд вновь неопределенно дернул плечами.

— Поэтому я настоятельно рекомендую вам прекратить ношение артефакта или артефактов, лучше всего прямо сейчас.

Если до этого парень нервничал, то сейчас на его лице отразился очевидный ужас.

— Я… Вы… Не можете их забрать! — Освальд несколько нелепо, но все же довольно быстро вылез из-за стола и отступил на несколько шагов, словно считая, что Теор вот-вот попробует отобрать предметы силой.

Нервный парень. Очень нервный. Менталист прекрасно понимал, что приезд в новую страну и общение с новыми людьми каждым переживается по-разному, но Крейг явно выбивался из ряда тоже нервничающих соотечественников.

Могли ли артефакты влиять на его разум? Хороший вопрос… На который Теор не знал ответа. Что бы это ни было, оно было достаточно сильным чтобы просто так не считываться, а давить на парня и требовать прямо сейчас снять опасную вещь не стоило. Как минимум потому, что тот был совершеннолетним, а значит сам решал, что носить, а что нет.

Теор развернул руки ладонями к разнервничавшемуся первокурснику.

— Я не собираюсь отбирать у вас артефакты, адепт Крейг, как и не собираюсь ни к чему принуждать или атаковать. Я лишь хочу обратить внимание на то, что продолжая их носить, вы вредите себе, и чем дольше это будет продолжаться, тем хуже последствия. Вы это понимаете?

Освальд сглотнул, но тихо ответил:

— Да, магистр. Я нарушаю какие-то законы вашей страны или порядки вашего учебного заведения?

Теор несколько удивился от такого вопроса, но ответил как есть:

— До тех пор, пока вы не применяете ваши артефакты против других адептов или персонала — нет.

— В таком случае я учту ваши слова. Я могу идти?

Щиты Освальд усилил еще сильнее. Уже успел что ли у себя сцепиться с кем-то из старших менталистов? Получил неосознанным внушением? Защиты-то для первокурсника ведь очень, очень неплохие… Но все же не сдерживающие отчаянного страха парня. Страха перед ним, Теором, перед менталистикой и перед тем, что кто-то отберет артефакты, являвшиеся для Освальда чем-то невероятно ценным.

— Идите, — Теор сделал то, что считал нужным, но и лишать адепта свободы выбора тоже не собирался.

Надо будет поговорить с каргами, с дриадой, и с магистром Койт. На территории «Зеленого» за парнем стоит приглядывать, истощит же себя… Скорее всего сопровождающая сталийцев в курсе, но все же…

Собственно, предчувствия Теора не обманули. Магистр Койт его опасения выслушала, покивала и заверила, что «все под контролем». Щиты у нее на разуме были тоже весьма неплохие, но не такие, чтобы Теор не заметил очевидного «не лезь не в свое дело». А может магистр и специально эту мысль не скрывала…

Впрочем, что менталист на свое опыте давно выяснил, что поступки окружающих могут казаться нелогичными со стороны, но являются совершенно закономерными для тех, кто эти поступки совершает. И его дело — помогать справляться с последствиями в рамках должностных обязанностей и откликаться на просьбы о помощи, если таковые будут. И все.

Так что если Освальд и Койт хотят рисковать истощением — то пускай, Теор вмешиваться не будет. По крайней мере до тех пор, пока симптомы не станут достаточно очевидными, чтобы принудительно сдать целителям. В конце концов, вполне возможно, что речь идет о каких-то не защитных, а целительских или иных амулетах, которые адепт перестанет использовать в ближайшее время. Альба вон, не без настоятельного намека самого Теора, но взяла с собой занятную вещь, способную помочь при сенсорной перегрузке, вполне возможной в новой обстановке. Носить она артефакт не собиралась, хотя и если бы решила, то вреда бы не было, но все же — что-то подобное могло быть и сталийца.

Менталист, после ухода первокурсников из кабинета раздумывающий над тем, стоит ли все-таки просить содействия Фаве хотя бы в формате дополнительной лекции для первого курса о последствиях накопленного истощения, задумчиво уставился в окно.

Темнело рано, и в свете неярких фонарей то тут, то там виднелись редкие фигурки студентов и преподавателей, припорошенные неожиданным для Избора снегом. Одна из них привлекла внимание Теора — рядом с дальним фонарем на лавке кто-то сидел. Неподвижно сидел в не самую теплую зиму…

С одной стороны — и это было не его дело, с другой — легкая прогулка еще никому не мешала. Связываться с каргами ради такого пустяка не хотелось, маячки для перемещения точки фокуса менталист уже убрал, так что оставалось сходить самому, ногами. К тому же потом можно будет направиться в свои комнаты в общежитии преподавателей — все равно сегодня ему дежурить от практиков, но кое-какие бумаги можно и у себя доделать…

На лавочке обнаружился сталиеец по имени Лукас. Собственно, имя — все, что о нем знал Теор. Ну и еще знал про некоторое количество бесполезных наград, какие-то средние баллы за каждый семестр в ГАРХе и участие в научном клубе.

Полноватый парень в очках при приближении Теора вяло пошевелился. Впрочем, согревающее сталиец на себя наложил, хотя и выглядел весьма уставшим и несколько потерянным.

— Все в порядке? — поинтересовался менталист, садясь рядом и бросая диагностику.

Теоретик-магистрант явно маневр заметил, вздрогнул — но щитов не поднял. Не то не умел их ставить, все-таки был природником по специализации, не то сил не было.

— Да, — с некоторым запозданием отозвался сталиец. — Все нормально. Просто решил подышать свежим воздухом. Это полезно.

Менталист про себя тяжело вздохнул. Следы истаявшего, но все еще полуактивного внушения были видны как на ладони.

— И подышать вам посоветовал ваш адепт Ланцо? — или так, или Теор сильно разочаруется в некоторых своих студентах.

Сталиец поморщился.

— У нас с соседом есть некоторые… собственные договоренности насчет пользования помещением.

О том, чем там занимался вышеуказанный Ланцо с еще одной представительницей делегации гостей, чей образ мелькнул в мыслях Лукаса, можно было и не гадать.

Теор вздохнул про себя и бросил контакт карге Свободе, отвечавшей за общежитие, в котором поселили магистрантов-сталийцев. Его собственное внушение на Ланцо явно истаяло раньше, чем тот хоть что-то осознал. И если в ГАРХе дуэли или внушения могли быть в порядке вещей, то в «Зеленом» Теор такое использование менталистики терпеть не собирался.

Что бы ни сказала Свобода зарвавшемуся магистранту, это особого впечатления на него не произвело. Стоило Теору постучать, как из-за двери донеслось на сталийском:

— Лукас, я велел убраться до вечера!

И тоже ведь не без вложенного внушения…

Менталист отвечать не стал и резко постучал еще раз. Раздались шаги — и дверь распахнулась. На пороге стоял Ланцо, наряженный в одно полотенце вокруг бедер.

— Магистр? — удивление сталийца было вполне искренним.

— Не знаю, ознакомились ли вы, Герберт, с уставом университета, но все же предпочту считать что нет, — холодно проговорил Теор, смотря в глаза Ланцо, — потому что сознательное игнорирование запретов и этических ограничений мне нравится меньше. Так что доведу до вашего сведения — на территории университета и за его пределами во время учебного года адептам со способностями к менталистике, в числе которых в этом семестре и вы, запрещено применять деструктивную ментальную магию, включая внушения и принудительные контакты всех видов и порядков, за пределами специально разрешенных преподавателем случаев. Я вам разрешения воздействовать на адепта Лукаса Кайта не давал.

Ланцо поднял уголки губ.

— Это наши внутренние проблемы.

— Увы, пока вы находитесь на территории ИМУ, внутренние проблемы — общие проблемы.

— Думаю, стоит об этом просто забыть, не так ли?

Теор все ждал, решиться ли Ланцо вновь попытаться выйти в противостояние или нет. Тот на провокацию отвечать не торопился, но вот в «забыть» вкинул внушение, по ощущению менталиста, достаточно осознанное чтобы не мешать магии вливаться в слова. Просто потому что мог.

— Думаю, я не очень ясно выразился насчет применения ментальной магии и внушений, Ланцо, — вздохнул Теор.

Он не чувствовал в себе особого желания делать что должен. Он все-таки преподаватель, а не сержант, которому рядовых в подчинении тумаками держать надо. Но, судя по всему, Ланцо принимал нежелание менталиста вступать в лишние противостояния за слабость.

Теор сам бросил принудительный контакт. Ланцо ответил, пытаясь перетянуть одеяло на себя — но безуспешно. Для того, кто в рядах Гончих учился ломать сопротивление менталистов-преступников, уничтожить неплохие, но все же неидеальные щиты магистранта не было проблемой. К тому же Герберт, как и многие боевики, или мнящие себя боевиками, слишком сильно полагался на одно только прямое противостояние. Теору не составило труда изобразить прямолинейную жесткую атаку в одном месте, а самому выждать и продавить другую часть щитов легким, но удачным образом.

Защита магистранта, не сумевшего понять, что произошло, рассыпалась за секунды. Теор отступать не стал и пошел глубже, ломая следующий слой — и готовясь ударить по следующему силой достаточной, чтобы по инерции смять все дальше, как карточный домик. Готовясь уничтожить чужой разум. У Теора хватало достаточно мастерства, чтобы передавать Ланцо свое видение происходящего, показывать, что он намерен делать.

Он почти прогнул последний рубеж защиты… Почти. Мгновение — и магистр-менталист отступил, восстанавливая разрушенные им же щиты. Чинить за собой то, что сам сломал, было сложнее, чем, собственно, ломать, но все же наживить ряды защиты он смог, а остальное дело уже самого Ланцо. Захочет — поддержит склейки, не захочет — пусть сам все восстанавливает.

— Думаю, я довольно ясно обозначил свою позицию по применению ментальной магии, адепт Ланцо, — вслух проговорил Теор, продолжая в упор смотреть на изрядно побледневшего сталийца. Принудительный контакт он распустил, но был готов использовать вновь если до магистранта даже так ничего не дойдет, — у нас не принято вступать в противоборства с теми, кто не хочет или не может вам ответить, как и не принято накладывать внушения без прямой просьбы. Хотите практику дуэлей? Я вам ее организую. Или просите у адептов или аспирантов с вашей специализацией согласия на такую практику в моем присутствии, словами через рот. Еще раз узнаю, что эти несложные правила вылетели у вас из головы — вернетесь обратно в ГАРХ с испорченной характеристикой. Замечу также, что все это распространяется и на ваши взаимоотношения с соотечественниками на территории университета. У себя делайте что хотите, у нас — свои правила. Если я узнаю, что вы их нарушили, а я узнаю, то последствия вам не понравятся. Доброго вечера. И не забудьте впустить вашего соседа, он уже порядком замерз.

Ланцо все еще пялился на него, как баран на новые ворота, так что Теор на всякий случай бросил диагностику, уверился, что навредил только самолюбию юноши, и отправился к себе. Работы было еще более чем достаточно, а то, насколько правильно сработает выбранная им тактика, покажет только время.

За отчетами и программами менталист засиделся до ночи, к тому же надо было еще хотя бы несколько абзацев в статью накидать. К сожалению, участие в проекте и занятость с гостями и на факультете никак не освобождала от необходимости публикаций.

Закончил он уже за полночь и только собирался лечь спать, как защита, установленная на студенческий проход в лес, слабым толчком просигнализировала о том, что один из тех, на кого она была настроена, покинул «Зеленый» этим путем.

Теор тяжело вздохнул и принялся спешно переодеваться. Это местным он еще мог простить отлучки, но вот за гостями стоило приглядывать во все глаза. Мало ли что, мало ли кто… Потом проблем не оберутся, особенно если кто-то вроде Ланцо нарвался на полноценную дуэль.

Менталист довольно быстро добрался до места перелаза, накинул на себя Полог Отвлечения, — нечего адептам повод для сплетен давать, — и перебрался за территорию университета. Здесь, в лесу, найти кого-то было уже куда сложнее, но неожиданно ветви ближайшего дерева с тихим скрипом повернулись, словно бы указывая дорогу. И следующего, и следующего… Пара ударов сердца — и перед менталистом открылся ровный проход вглубь леса, который не преграждала ни единая ветка.

Сделать такое тут, в лесу у Университета, могло лишь одно существо.

Менталист мысленно пообещал себе завтра же купить в городе новых бус, — дриада ЭтВаль увлеклась в последнее время бисероплетением, — и занести в библиотеку. Пообещал — и поспешил по открывшемуся пути, поддерживая плетения щитов и сканов. Если ЭтВаль вмешалась, то стоило поторопиться.

Пробежка вышла совсем небольшой — всего через пару сотен шагов Теор ощутил чужое сознание, искаженное знакомым артефактным плетением. Несколько ударов сердца — и менталист вылетел на небольшую освещенную светом звезд полянку, любимую у влюбленных. Правда, сейчас вместо влюбленных в ее центре стоял Освальд Крейг, нервно сжимающий кулаки.

На появление Теора он развернулся — и выбросил в направлении менталиста Шок.

Теор принял удар на щиты, и, стараясь не показывать своего изумления, — кто научил первокурсника боевому плетению? — проговорил:

— Адепт Крейг, вам, как и остальным, запрещено покидать территорию университета без извещения сопровождающих!

— Я…

— Вы немедленно возвращаетесь! — рыкнул менталист.

Сканы на дальних пределах что-то тревожило. Теор не был уверен, был ли то человек или зверь, но рисковать и ждать момента, когда это можно будет проверить, не хотел.

— Это свободное время, и…

— И в это свободное время вы рискуете стать жертвой неизвестного кого или попросту замерзнуть в лесу. Уходим. У меня нет желания ломать вашу защиту и подчинять вас своей воле, так что если продолжите упрямиться — накину Обездвиживание и понесу так.

Строго говоря, использовать целительское плетение, расслабляющее часть мышц Теор мог, правда после пришлось бы тащить упертого первокурсника на плечах или на левитации. Так что менталист всерьез такой вариант не рассматривал, но знать об этом сталийцу не стоило.

Тот тихо ругнулся — и, прикрываясь несколькими ментальными щитами, все-таки в ГАРХе первый курс явно неплохо им учили или этот Освальд учился еще с кем-то, приблизился к Теору, озираясь по сторонам с явным желанием понять куда идти.

— И как бы вы собирались возвращаться? — задал риторический вопрос менталист. — Идите рядом со мной.

Крейг потупился, но пошел. Говорить он явно не горел желанием, стараясь отделаться от Теорой парой общих фраз про «разведку территории». Щиты мешали считать что-то более конкретное, и менталист вынужден был признать, что придется по возвращении в университет тащить несговорчивого первокурсника к себе в кабинет и уговаривать нормально рассказать о произошедшем. Наверняка ведь о лазе рассказал кто-то из адептов «Зеленого», решивших, что послать в лес новичка — прям прекрасная идея…

Но около перелаза Теор неожиданно столкнулся с магистром Койт.

— Благодарю, магистр Тайде, — холодно произнесла она, — за заботу об адепте Крейге. Дальше я сама.

Теор нахмурился.

— Пока вы находитесь у нас в гостях, я в числе прочих несу ответственность за его благополучие.

— Как принимающая сторона. И я, — мы, Сталия, — вам бесконечно благодарны. Но все же всю полноту ответственности несет сопровождающий. Именно мне его родители доверили его жизнь, и именно мне придется смотреть им в глаза если что-то случится.

Теор уловил несколько образов. Что-то было за «доверили его жизнь». Что-то было за этой фразой, что-то, просочившееся за защиту магистра. Судя по всему, родители Освальда были знакомы с сопровождающей делегацию. Впрочем, с закрытостью и удаленность ГАРХ волей неволей будешь следить за тем, кто постоянно рядом с отправившимся в горы чадом. И магистр Койт была, в общем-то, в своем праве.

— Я могу рассчитывать, что в случае проблем, которые я могу помочь решить или которые связанны с нашими адептами вы меня известите? — поинтересовался менталист.

— Да, разумеется, — кивнула сталийка.

— Тогда доброй ночи, — Теор уже как-то и привык к этой занесенной Альбой со своей родины манерой прощаться по вечерам.

— Доброй, — откликнулась сталийка и поманила за собой так и не снявшего амулеты Освальда.

Теор вздохнул про себя. Если это последняя проблема с этим парнем, то он не пробыл Гончей десяток лет. Впрочем, сейчас пора было идти спать. Любые проблемы можно было решать только если на это решение было достаточно сил.