Убийца великанов - 1

Глава 49 - На распутье

Они продвигались вдоль реки, избегая основных трактов, на которых могли быть сенторийские солдаты. О татуировках на теле Дейона напоминали похожие на синяки пятна. Речь его значительно улучшилась, особенно дикция, как и координация. Хотя бегать или прыгать у него все равно получалось нескладно. Он часами шел за лошадьми, а потом с удовольствием часами плескался или носился вокруг лагеря, собирая хворост и таская все, что приглянулось. Только энергии к вечеру у него все равно оставалось с избытком, поэтому каждый день из собранных в лесу материалов Верховный Магистр выстраивал вокруг Императора конструкцию для ускорения поглощения и перенаправления магии в реку. Это приносило хорошие результаты, ведь за десяток последний дней пути не было ни одного приступа.

— Давай-ка сегодня ты поспишь прямо в воде, — промолвил Зандр, задумчиво разглядывая темпораль в руке. — У нас осталось четыре дня, и река сделает крутой поворот на восток, а нам нужно на запад. Мой поглотитель не справится с твоей магией.

— Я справлюсь. Боль идет, — ответил Дейон и затем уточнил. — Уходит.

— Это я заметил, поэтому и предлагаю попробовать…

— Уходит много лун, — помотал головой он, перебивая. — Потом пришла Кира и вы.

— Почему не сказал раньше?

Император пожал плечами.

— Не понимал. Сейчас понял.

Зандр пытался быть суровым наставником, но, как и с Кирой, то и дело выбивался из роли. Он оказался прирожденным учителем и мог часами говорить о принципах магии и ее особенностях. Роберту самому было интересно слушать.

— Все вокруг — это совокупность волн, так как колеблется все. От мельчайших частиц пыли, до гор. Обычный человек выделяет и ощущает очень узкий диапазон колебаний, маги чуть шире. Про тебя и говорить нечего.

Император сидел в центре круга из пошатывающихся маятников и внимательно слушал.

— Воздействие магии всегда обоюдно. Оно затрагивает не только объект, но и самого мага. Поэтому внешние вибрации на тебя так действуют. Твоя слабость в твоей силе.

Верховный Магистр подошел, поправил один из привязанных камушков, и продолжил говорить:

— Когда на организм начинают искусственно воздействовать внешние вибрации, колебания тела попадают с ними в резонанс, и амплитуда микросудорог увеличивается в десятки или сотни раз. Маг способен на краткий миг приводить свое внутреннее состояние в резонирующее, создавая направленный импульс. Как только он преодолевает пределы тела, все приходит в норму. Обычный человек не может контролировать даже собственные колебания и ощущать большинство из их. У магов тоже разный диапазон чувствительности и воздействия, поэтому для быстрого достижения резонанса и нужны маятники.

— И темпорали, — пробормотал Дейон.

— И они. Хотя по сути это те же маятники, только посложней. Северная школа магии сильно отличается от Имперской. Мы делаем основной упор на преобразование самого потока, а не на механизмы. Поэтому я могу самостоятельно собирать темпорали из подручных средств и изменять их свойства. Это требует большей концентрации, так как недостаточно послать один импульс в готовый механизм, и все заработает. Когда создаешь сложную конструкцию приходится передавать разную вибрацию в определенные части. А дальше они уже будут взаимодействовать друг с другом.

Зандр замолчал и нахмурился.

— Роберт, у тебя что-то горит.

Посол настолько отвлекся и пережарил один бок у приманенной магией рыбины. Он взял нож и начал соскребать черную корку, прислушиваясь к лекции, но и не забывая теперь про ужин.

— Колебания энергии рождают вибрацию. Это сигнал, который маг посылает во вне. Его сила и направление зависят от частоты, которая определяет амплитуду и длину волны. У тебя вибрация не настроена, а частота либо слишком короткая, либо наоборот. Определить я не могу, так как она вне моего диапазона. Но для того, чтобы ограничивать неконтролируемые выбросы магии, есть одно занимательное упражнение. Думаю, не случится ничего страшного, если мы попробуем.

Верховный Магистр присел на корточки перед первым маятником из связанных прутиков и запустил его импульсом. Император дернулся, как всегда, когда рядом с ним творилась чужая магия.

— Теперь ты попробуй послать один единственный импульс вот в это звено с Куриным Богом, — Зандр указал на камень с дыркой. — Чтобы оно через остальные вошло в резонанс с тем, что я запустил, не меняя его.

— Не получится.

— А ты попробуй.

— Он изменится. Тут ошибка. Нужен другой. Красный, — проговорил Дейон и указал на маятник с розовым цветком.

— И кто кого еще учит? — хмыкнул Роберт.

Император схватывал все на лету. Только его интерес сосредоточился на механике, а не на владении вибрацией. Он получал от процесса сбора комбинаций из подручных материалов какое-то особенное удовольствие, уделяя этому почти все время даже не ходу.

— Сколько раз тебе говорить, что это не конструктор, — устало пробормотал Верховный Магистр, когда они расположились на привал.

— Не конструктор. Это магия! — Дейон ткнул пальцем в свое новое творение из деревянных бусин, веток, камушков, пластин и трубочек, напоминающее луковицу или каплю.

— Давай сюда свою «магию». Я сам запущу, а то, не дай Всесвет, Роберт даже с поглотителем замерзнет или будет чесаться, пока не искупается.

— Ось на каждые три градуса, ритм три четверти с тональностью… — затараторил Император, сунув ему в руки конструкцию и напев довольно сложную мелодию приятным тихим голосом.

Зандр во все глаза уставился на хрупкого нескладного подростка, не имеющего представления, как нормально передать импульс, но утверждающего, что собрал сложный универсальный темпораль.

Дейон оскалился.

— Над улыбкой тебе нужно работать усерднее, ибо это унылое зрелище, — отвлеченно пробормотал он, повертел каплю, перевернул, рассматривая низ.

— Не понимаю. Ладно, попробую.

Он взял ноты, которые напел Дейон, постучал пальцем не точно по центру, а смещаясь вбок по покатому боку темпораля и одновременно послал импульс.

Луковица ожила, распускаясь в виде экзотического цветка, лепестки которого засветились розовым мерцанием в такт постукиванию. Это было красиво.

— Булки великана!

Сказать, что он был ошарашен, это ничего не сказать. Магистр потерял дар речи и только завороженно рассматривал чудо в своих руках.

— А что он делает? — осторожно поинтересовался Роберт, прижимая покрепче поглотитель. На всякий случай.

— Эм. Не знаю, — Зандр бросил выразительный взгляд на создателя цветка и вопросительно приподнял брови. — И?

— Пчелы, — тут же ответил Император, указав куда-то вверх.

И тут они услышали.

К ним приближался рой жужжащих насекомых.

И не один. Тысячи. Десятки тысяч.

Зандр отбросил от себя темпораль и отбежал подальше, выкрикивая проклятья.

— Не принимай на свой счет. Он плохо ладит с пчелами, — сквозь смех прокричал посол, который также решил отойти на безопасное расстояние, хоть и не так поспешно.

Поляна, на которой остался лежать удивительный цветок гудела миллионами насекомых до самого утра. Но даже, когда они улетели, так как магия в темпорале кончилась, Зандр не решился пойти забрать его. Пришлось Роберту искать, куда тот его закинул.

— В следующий раз заранее предупреждай, для чего предназначены твои штуки, договорились? Должен признать, что баланс у твоего устройства исключительный. А ты даже не знаешь что это такое, — сокрушался он. — Баланс — это идеальные условия для правильной работы темпоралей. Чем более сбалансированы колебания и компенсация внешних факторов, которые могут оказать влияние, тем мощней направленное воздействие. И мне кажется, я понял, в чем твоя особенность. Та музыкальная шкатулка, про которую рассказывать Артур, заставившая всех танцевать? Готов поспорить, ее тоже делал кто-то из Императоров?

Дейон утвердительно кивнул.

— Сейчас постараюсь тебе объяснить, чтобы ты тоже понял и не делал устройства бездумно, ведь их могут использовать другие.

Он взял палочку и стал чертить на земле схемы, рассказывая принципы действия колебаний разных типов.

— У магов темпораль выступает в роли инструмента, который минимизирует погрешность из-за внешних условий. На вибрации влияет множество факторов, включая температуру, влажность, шум, плотность, находящиеся вокруг предметы или состав воздуха и встречные колебания. Любые волны от тела расходятся во все стороны, преломляются, поглощаются или сильно искажаются, поэтому прямой импульс на объект воздействия имеет минимальный эффект. Маг не может просчитывать все необходимые условия в данный конкретный момент для минимизации погрешностей.

— Ты не можешь напрямую?

— Не могу. Мне приходится использовать маятник, который в состоянии резонации компенсирует в определенных рамках окружающие колебания. Это заставляет вибрацию действовать правильно, при этом подстраиваясь к изменениям условий так, что возрастает сила воздействия. Чем идеальнее баланс темпораля, тем выше точность и сила воздействия. Но для тебя это не имеет значения.

— Почему?

Роберт с тяжелым сердцем прислушивался к их разговору. Ведь у него, возможно, имелись все ответы, которые помогли бы Дейону подчинить собственную силу. Но рукопись Императора осталась в мусорной куче.

— Твоя вибрация не поддается искажениям. Это чистый поток импульса, как в твоих темпоралях. Идеальный баланс. Поэтому они получаются такими мощными. Это принципиально другой уровень магии. Волны, исходящие от тебя, находятся в ином диапазоне, который почти не меняется от внешних факторов, если вообще меняется. И он не деформируется с течением времени. Или ему для этого требуется слишком много времени. Это можно только попытаться проверить. Вот поэтому твои устройства работают без искажений, а твой импульс усиливает влияние волн от обычных конструкций без настройки. Человек-темпораль, вот что ты такое, друг мой! — торжественно провозгласил Зандр и задумался.

Император молчал, вытаращившись в окулярах на наставника, открывая и закрывая рот.

— Что? — отвлекся от размышлений Магистр, обратив внимание на странное поведение ученика.

— Друг, — тихо пробормотал Дейон, приблизившись к нему и уткнувшись ему в грудь.

— Да-да, конечно, — смущенно промолвил Зандр и неловко похлопал его по спине, зная, как тот не любит чужих прикосновений. — Но это не повод лезть с объятиями. Эй, только не плачь!

— Не плачу, — произнес Император и отстранился с настоящей широкой улыбкой.

Они отошли от реки и добрались без приключений к границе у подножия гор. Сквозь кусты была хорошо видна долина, через которую пролегала главная дорога. По ней в сторону Королевства двигались имперские солдаты.

— Пока мы тащились по лесу, Сентория вторглась в Вертис, — прорычал сквозь зубы Зандр и крепко ругнулся.

Недалеко раздалось конное ржание, и они различили приближающийся стук копыт.

— Нас заметили!

— Мне можно… — неуверенно начал Дейон.

— Убить всех, включая нас? Отличная идея, но не в этот раз, — мягко перебил его Верховный Магистр и вскочил на лошадь. — Я их задержу. Роберт, доставь Дейона в Лармад к Королю. Встретимся там!

Их не преследовали, они держались на приличном расстоянии от основной дороги, пока это возможно, чтобы не попадаться сенторийцам, пока они не выехали к первому вертийскому поселению.

Последний раз Роберт проезжал тут без малого десять лет назад. За это время мало что изменилось, кроме сожженной имперцами деревушки, где путники всегда могли остановиться и отдохнуть перед тем, как начать восхождение в горы.

Наводящие тоску почерневшие развалены с поднимающимся черным дымком — все, что осталось от этих живописных мест с уютными домиками в окружении обширных пастбищ и садов, теперь вытоптанных и разоренных армией захватчиков.

Одинокая лошадь, оставшаяся без хозяина, пришлась кстати, так как конь под Робертом начал уставать от двойной ноши. К вечеру они едва разминулись с красными.

— Ты бы мог…

— Убить? — спросил Император.

— Тебя учили дипломатии?

— Убить так, чтобы не заметили?

— «Искусство войн». Явно учили.

— Не буду убивать, — заявил он и гордо поднял голову, упрямо сжав губы.

Дейона заметно трясло.

— Не надо вообще никого убивать, — тяжело вздохнул Роберт и мягко добавил, чтобы успокоить. — Только остановить, ведь ты их Император.

— Они меня не знают.

— Разумеется, — он уже пожалел, что заговорил об этом, и чуть с лошади не упал, когда Дейон заговорил дальше:

— Если схватят. Убей, пожалуйста. Не смогу снова жить так.

— Увы, мне нечем, — пришлось разочаровать собеседника. — Со мной только трость с кинжалом, который тебе не сильно навредит.

— Нужен Зандр. И тебе тоже.

Больше Император не сказал ни слова, уверенно пустив коня кентером. Невозможно было поверить, что только полторы декады назад он впервые, по его словам, увидел лошадь, а за сегодняшний день научился управляться с ней не хуже самого посла.

— Туда! — Дейон свернул в чащу.

— Эй, ты куда? — вскрикнул Роберт и помчался следом.

На тропинке их было двое. Мальчишки в оборванной одежде, заляпанной кровью. Один был совсем мал, а второму не больше Дейона. Старший достал большой нож, завел резким движением за спину младшего и ощерился:

— Кто вы такие?

— Все хорошо. Мы свои, — ровным тоном на вертийском произнес Роберт, слезая с коня и демонстрируя пустые руки. — Меня зовут Роберт Стригидай, а это Девон.

Он специально выбрал для спутника привычное северное имя.

— Кэл Вирой, — представился парень и убрал нож. — А это мой младший брат — Нотт.

— Он маг? — с надеждой в голосе спросил мальчишка, выглядывая из-за спины Кэла.

— Ученик, — ответил Император и поправил темные окуляры, но с лошади не слез.

— Вы не ранены? — Роберт приблизился и передал им мех с водой.

— Мы в порядке.

— Как вы оказались в лесу?

Младший разревелся. А Кэл, и сам едва сдерживая слезы, обнял Нотта и рассказал, что их дом сожгли, убив родителей, им с братом едва удалось сбежать.

— Отец охотник, часто берет нас с собой, чтобы обучить ходить на зверя и ставить ловушки. А еще за травами. Мы проверяли силки, когда имперцы пришли в деревню. Отец бросился домой, где осталась мать с сестрой.

Стерший все же не сдержался, и, вцепившись в плечи брата, заплакал.

Уже темнело, поэтому лагерь разбили у протекавшего рядом ручья. Костер разводить не стали, только расстелили одеяла. Роберт отдал свой тартан детям, хотя никак не мог согреться даже днем, чувствуя, что это скажется на самочувствии, усугубив терзающий его кашель. Утром, проснувшись, он с приятным удивлением обнаружил, что дышать стало легче. Дейон сидел рядом и держал руку у него на лбу.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь лечить.

— Спасибо.

— Плохо получается. Мало времени.

Император не отнимал руку до тех пор, пока Роберт не поднялся, заметив, что дети тоже проснулись.

— Кэл, ты сказал, что знаешь тропы? — спросил он, зажмурившись от накатившей слабости.

Главная дорога, петляющая серпантином вдоль гор и долин, была занята сенторийскими войсками, уже хлынувшими в Вертис. Но для таких случаев всегда существуют тропы, более опасные и короткие, известные только тем, кто вырос в горах.

— Да, отец меня брал с собой в те края на медведя.

При упоминании родителя Кэл сразу сник и сильно прикусил губу, чтобы снова не расплакаться.

— Ты сможешь провести нас в Лармад?

— Могу до Львиного Зева. У нас тетка рядом с предгорьем живет.

— Девон, ты не против, если с тобой поедет Нотт? — спросил Роберт, который точно не смог бы выдержать длительную прогулку пешком, если придется обоих мальчишек посадить на свою лошадь.

— Хорошо. Эти двое будут идти, то потеряем время, — на вертийском без акцента, но со странным построением предложений, ответил Дейон и улыбнулся, подавая руку младшему.

Кэл оказался хорошим проводником, и через два дня они достигли подножья Клыков Льва — горного хребта, за которым раскинулась долина Лармада. Тут находилось несколько поселений, в одном из которых они отыскали тетку ребят. В небольшой деревеньке на десяток домов о солдатах не слышали, поэтому их появление и история мальчишек вызвали настоящий переполох.

Их дядька Пит, оказавшийся скорняком, отлично знал дорогу в столицу, куда часто возил меха на продажу, и согласился сопроводить их в благодарность за то, что доставили осиротевших племянников в целости и сохранности.

В деревне Роберту впервые за много дней удалось нормально поесть и выспаться в теплой постели. В дорогу им собрали козий сыр, вяленое мясо, лепешки, а также сушеные фрукты, которыми Дейон набил все карманы и украдкой уплетал за обе щеки. Роберт предупредил его, что утром могут быть неожиданные последствия, только они наступили гораздо раньше. Поэтому Император конечно же не выспался и теперь клевал носом в седле, а вяленые сливы кинул поросятам.

Когда они прошли первую гряду, показались Облачный Столп и Пик Неба. Две огромные горные вершины, даже летом покрытые снегом, одна из которых почти всегда была закрыта облаками, за что и получила свое название.

Дейон терзал Роберта вопросами и восторгался вслух увиденным. Если первое он делал постоянно, то второе для него было совсем не характерно. Буквально с каждым часом его вертийский становился все лучше. Пит оказался проницательней своих племянников, бросая косые взгляды на Императора.

— Вы-то вертиец, мессер Стригидай, а ваш спутник откуда? — осторожно поинтересовался скорняк, чтобы его услышал только посол.

— Полукровка, — мгновенно нашелся с ответом все слышащий Дейон. — Мать с севера. А отец — имперский подлец.

Пит расхохотался, мигом проникнувшись симпатией к спутнику и с удовольствием взяв на себя инициативу «по обучению сего славного отрока культуре и традициям его матери». Легенды и мифы вперемешку с реальными историями так и лились из проводника. Роберт был рад передохнуть от неуемного любопытства Дейона и предаваться собственным раздумьям, планируя, что и как он расскажет Королю.

Над деревьями сверкнуло.

— Какая яркая зарница! — воскликнул Пит и натянул поводья, чтобы разнервничавшаяся лошадь не понесла.

— Это не гроза, — бросил Император и пришпорил коня.

Над кронами деревьев одна за одной проносились необыкновенно яркие вспышки. Выехав из леса на опушку, провожатый резко остановил коня и не удержался от гневного возгласа.

Лармад заволокло густым дымом, а замок-крепость Лионкор находился в осаде.

— Мы опоздали, — прошептал Дейон, сжимая виски ладонями.

— Нет! Мы не могли опоздать! — не веря своим глазам, воскликнул Роберт, спрыгивая на землю и вглядываясь в далекие зарницы от боевой магии, разбивающейся о защиту Верховного Магистериата. — Не могли!

Земля содрогалась и стонала от свирепого рокота войны, и они были не в силах этому помешать.